Тишина и спокойствие в доме были нарушены, когда вечер уже смело можно было считать начавшейся ночью.
Атос незаметно для себя задремал, а потом и вовсе заснул, а д’Артаньян сидел в гостиной возле камина, куда время от времени приходил Гримо сообщить, что его господин спит спокойно. Жалея Аньес, гасконец каждый раз посылал Гримо сказать ей об этом, что слуга выполнял неукоснительно, однако с выражением некоторого недовольного недоумения.
Гримо как раз в очередной раз выслушивал от д’Артаньяна подобное распоряжение, когда они услышали легкий шум снаружи. Снег приглушал звуки, но оба без труда распознали топот копыт.
- Всадник… да, один всадник! – д’Артаньян вскочил и бросился к двери, но она распахнулась раньше, и в гостиную ворвался Рауль.
Он быстрым взглядом окинул комнату и повернулся к гасконцу:
- Где граф?
- Он у себя, – стараясь сохранить невозмутимость, ответил д’Артаньян. – Как и мадам де Беренжер. Я же, в ожидании приезда господина герцога, решил пока заняться своими хозяйскими обязанностями. Вот Гримо мне помогает.
- Довольно, сударь, – Рауль улыбнулся такой улыбкой, которую при всем желании нельзя было назвать приветливой. – Я все знаю.
- Что же? – д’Артаньян сел и жестом предложил виконту последовать его примеру. – Расскажите мне.
- Граф у себя, Вы сказали? – Рауль кивнул, не столько собеседнику, сколько самому себе, и развернулся, с явным намерением уйти.
Д’Артаньян успел ухватить его за полу плаща:
- Рауль! Виконт! Постойте!
- Прошу Вас, шевалье, не мешайте мне!
- Вы… Да постойте же! Что случилось?
- Ничего, как вы все пытались меня уверить! Не так ли? Ровным счетом ничего!
- Рауль, подождите. Мне нужно Вам кое-что объяснить.
- После, сначала я хочу видеть отца.
- Да стойте же! – д’Артаньян вскочил и, схватив Рауля за плечи, резко развернул к себе. – Я Вам приказываю! Вы будете слушаться или нет?
- Я уже не служу! Да и Вы тоже.
- Тогда я прошу Вас, – гасконец сжал плечи Рауля. – Я все объясню, сядьте. Граф сейчас спит, ему нужен покой.
- Спит? – Рауль невольно перевел взгляд на Гримо и получил в ответ самый убедительный кивок.
- Если Вы будете шуметь, топать и кричать, Вы его разбудите. Он захочет встать и делать вид, что здоров. Разве Вы его не знаете? Так что успокойтесь. Снимите плащ, Гримо, помоги! Скажите же, что с Вами случилось? Где Портос?
- Я ничего не буду говорить, пока Вы не ответите мне – что произошло здесь, пока меня не было?
Д’Артаньян несколько мгновений испытывающе смотрел на Рауля, но виконт упрямо покачал головой, показывая, что будет молчать.
- Ну что же… Помните, Вы когда-то говорили мне, что графу нужен покой, уход… или что-то такое?
- У него опять был приступ?
- Вы знали?
- Д’Артаньян, я делал вид, что не знаю, потому что так хотел отец. Он думал, что сумел все скрыть от меня. Но когда я узнал, что из Бражелона посылали за лекарем, не надо было иметь много ума, чтобы пойти к нему и спросить, что случилось. Лекарь мне все рассказал – как отцу стало плохо, что это уже не первый раз и что его выгнали из замка сразу, как только к отцу вернулась способность повысить голос. При мне ничего подобного ни разу не было. Я был очень внимателен – но граф выглядел как всегда. Он даже поехал в Англию ничего мне не сказав! А ведь он подвергался опасностям! Еще и выругал Гримо, за то, что тот мне рассказал. Почему он не понимает, что это я должен заботиться о нем? Это моё право! Моё!
- Рауль, – мягко перебил его д’Артаньян, – мне Вы тоже откажете в праве приближаться к нему?
Виконт запнулся от неожиданности, и гасконец воспользовался этим:
- А Портосу? Не герцогу, нет, а Портосу? - Д’Артаньян заглянул виконту в глаза, – Рауль, Вы не можете запретить нам любить его и заботиться о нем. Так что, – гасконец усмехнулся, – придется Вам нас терпеть. Вы нашли Портоса?
- Да. Он стал спрашивать, как себя чувствует граф, требовать врача и пообещал, что вывернет наизнанку всю Шотландию. Я ничего не понимал, пока он не дал мне прочитать письмо мадам де Беренжер. Вы все всё знали, все, даже она! Только не я… Почему мне не сказали правды? Д’Артаньян, почему? Вы считаете меня ребенком? Признайтесь!
Теперь уже Рауль импульсивно схватил гасконца за плечи и приблизил свое лицо к нему почти вплотную:
- Из-за того, что я… из-за этого вы все считаете меня ребенком? Неспособным отвечать за себя и быть опорой своему отцу? Как вы могли молчать! Отослать меня, когда он…
Рауль оттолкнул д’Артаньяна и сжал руками виски:
- Я же чувствовал, чувствовал! Еще когда она не дала мне войти… а ведь я хотел видеть его! Но она так просила и я послушался. О! Его сиятельство научил меня быть вежливым с дамами, – с неожиданной свирепостью бросил он. – Вежливым!
- Рауль, – с тревогой остановил его д’Артаньян, – мадам де Беренжер здесь ни при чем. Она думала, что защищает графа.
- По какому праву? – Рауль отодвинулся назад и скрестил руки на груди. Ярость в его глазах, противоречившая улыбке, заставила гасконца покачать головой:
- Рауль, я прошу Вас, не судите поспешно о чужих поступках.
- Я хочу видеть графа.
- Ваше право, но прошу, будьте осторожны.
Рауль развернулся и, отмахнувшись от Гримо, быстро и почти неслышно вышел из гостиной.
Д’Артаньян шумно выдохнул и глянул на слугу. Тот ответил ему жалобным вздохом. Так они молча ждали возвращения виконта.
Его не было около получаса, и когда он пришел, видно было, что за это время он уже успел взять себя в руки. В ответ на молчаливый вопрос, Рауль сказал:
- Он спит. Дыхание ровное, спокойное. Я унес жаровню, она уже не нужна.
Затем он опустился на стул, и устало попросил:
- Расскажите, что случилось.
- Графу стало дурно, – коротко пояснил гасконец.
Рауль невольно усмехнулся:
- Исчерпывающе.
- Вы уехали за Портосом, а я пошел к нему. Я тоже не знал, пока Гримо не сказал мне. Граф, – гасконец хмыкнул, – по старой привычке скрывает свои раны до последнего. В доме не было никого, кроме мадам де Беренжер. Она сделала все, что смогла, пока не приехали мы. Теперь осталось дождаться Портоса.
- Он скоро будет. Когда я прочел письмо, я не мог больше ждать, пока он соберется. Я поехал один. Думаю, он привезет доктора.
- Если не ошибаюсь, вот и он! Матерь божья! Что это за парад?
Гостиная осветилась снаружи яркими огнями, за окнами метались тени и слышались возбужденные голоса вперемешку с топотом коней.
- Теперь уж Атосу точно не уснуть, – пробормотал д’Артаньян. – Подавиться мне собственной шпагой, если Портос не притащил с собой всех, кто попался ему под руку – авось, пригодятся!
Первым в гостиную ввалился сам сиятельный герцог Портос. Понизив голос, но при этом громко топая, он озабоченно поприветствовал д’Артаньяна:
- Дорогой друг! Ужасно Вам рад! Вы уже знаете, что у нас случилось? Я привез доктора барона Фёрта. Он думал, что дело может подождать до утра, но я объяснил, что когда мне случалось оказывать услуги королям, я никогда о том не жалел и ему не советую. Так что он согласился. По дороге мы заглянули в Глиб – Оливен нашел там стоящую корову.
- Надеюсь, Вы не потащили ее с собой? – с интересом спросил гасконец.
- Ее приведут завтра, – спокойно пояснил Портос. – Но молоко я привез.
Рауль, не понимавший, при чем тут корова, нетерпеливо перебил Портоса:
- Мы прекрасно обходились без этого. Скажите лучше, доктор толковый?
- Я прихватил еще одного. Думаю, из двух хоть один окажется стоящим.
- Еще одного?
- Да, это местный знахарь или вроде того. Селяне сказали, что ему случалось успешно лечить грудную жабу и не только. Эй, иди сюда!
В гостиную уже набилось человек пять-шесть, и Портос поманил одного из вошедших. Это был мужичок неопределенного возраста, среднего роста с хитрым и умным взглядом.
- Кого ты лечил?
- Разных людей, от всяких болезней. Старосту нашего лечил.
- И как?
Мужичок вздохнул и перекрестился:
- Преставился в прошлом году. Царствие ему небесное.
В гостиной стало тихо.
- Да, – продолжил мужичок после паузы. – Жена на ночь дверь заперла, чтоб не гулял. Так он через крышу полез и сорвался. Убился насмерть. А ведь мог бы уже угомониться – восьмой десяток разменял.
В тишине раздался странный всхлип – это Оливен не выдержал и хихикнул. Вслед за ним всхрюкнул еще кто-то, усмехнулся гасконец, захохотал Портос и стали заливаться все остальные. Улыбнулись даже Рауль и врач – важный мужчина в черном, свысока поглядывавший на своего соперника.
- Значит, сердцем он больше не страдал? – продолжая смеяться, спросил Портос.
- Страдал, – улыбнулся знахарь. – Говорю же – влюбчив был. А так, чтоб болело – нет. Ни одного приступа.
- А Вы, уважаемый, что скажете?
Доктор, которому был адресован вопрос, огладил свой живот и, подождав, пока все угомонились, важно ответил:
- Ваша светлость шутить изволили, когда выслушивали этого… человека. Но в моем лице Вы найдете особу сведущую в волнующем Вас вопросе. Для начала я взял все необходимые совокупности, что составят микстуры, могущие облегчить состояние на первом этапе лечения. Это то, что касается внутреннего воздействия. Однако, любому известно, что «больше» значит «сильнее». Таким образом, добавив к внутреннему внешнее, мы вдвое увеличим лечащую силу.
Д’Артаньян с Портосом переглянулись и гасконец пожал плечами.
Доктор, довольный, что ему молча внимают и, по-видимому, он достаточно всех запутал, продолжил:
- Невежественные в нашем искусстве люди воображают, что «равное» означает «то же самое» и по глупости, используют внешне и внутренне одно и то же лекарство, тогда как, использовав различное, можно еще приумножить силу воздействия, к удвоению добавив разность влияния.
- Черт меня побери, если я что-то понял! – почесал в затылке Портос.
- Его ученая милость имеет в виду, что когда Вы, за неимением лучшего, зальете рану вином, то можно заодно употребить его внутрь – беды не будет, – насмешливо пояснил мужичок-знахарь. – А чтобы увеличить лечащую силу, недурно использовать разное вино – внутрь что получше, а снаружи – поплоше.
- Ну, если все лечение состоит в том, чтобы напиться…
Д’Артаньян с трудом удержал смешок:
- Хм, я думаю, доктор имел в виду нечто другое.
Доктор надулся:
- Мои познания основаны на ученых трудах уважаемых людей, которые не всякий прочтет. Я уже сказал, что для микстур внутреннего воздействия у меня достаточно составляющих. Когда течение болезни перейдет в иную стадию, потребуются иные средства, но они мне тоже хорошо известны. Что же касается другой стороны лечения, то я позволю себе сослаться на мудрость, проверенную многими веками. Так, в трактате «De lapill;»…
Он сделал паузу и важно посмотрел на окружающих:
- …«De lapill;»…
- Так что сказано в трактате «О драгоценных камнях»? – раздраженно спросил до сих пор молчавший Рауль.
Доктор обиженно уставился на Рауля и умолк.
- Говорите, милейший! – пробасил Портос. – Дожидаясь Вашего лечения и здоровый ноги протянет.
- Есть камень, который облегчает состояние и способствует закреплению достигнутого успеха. Недалекие люди привыкли называть его «турецким», хотя сами турки именуют его «камнем счастья», иначе «фирузой». Так же он известен как «камень победы» и каждый, кто желает преодолеть что-либо, должен держать его на теле, чтоб ничего не препятствовало проникновению и слиянию с силой камня.
- Если я правильно поняла, – неожиданно раздался голос Аньес, – речь о бирюзе. У меня она есть.
Целиком поглощенные беседой, присутствующие не заметили, когда мадам де Беренжер присоединилась к обществу.
Рауль встал и остальные последовали его примеру. Доктор и все, кто приехал с Портосом, поклонились. Аньес, несколько смущенная таким официальным приветствием и всеобщим вниманием, повторила:
- Если речь о бирюзе, и она действительно оказывает хоть какое-то положительное действие, я могу предложить свою.
- Благодарим Вас, сударыня, – холодно ответил Рауль, – Если позволите, я знаю, где ее взять. Вам незачем затруднять себя.
Аньес хотела возразить, но Рауль стоял с таким неприступным видом, что она только натянуто улыбнулась. Все, кто были в гостиной, молча смотрели на нее. Она почувствовала себя лишней.
- Тогда… если моя помощь не нужна… я оставлю вас.
Рауль поклонился, так и не произнеся ни слова. Д’Артаньян бросил на него укоризненный взгляд, но присутствие посторонних удержало его от того, чтоб высказать что-либо вслух.
Портос, не усмотревший в этой сцене ничего, кроме желания Аньес не мешать, громогласно объявил:
- Раз мы во всем разобрались, теперь нужно хоть что-то и сделать! Что в первую очередь?
- Покой! – одновременно отозвались знахарь и доктор.
Они обменялись недовольными взглядами, и доктор поспешно добавил:
- И тишина! Никого постороннего!
- Ага!
Портос осмотрел ораву, толпившуюся в гостиной и распорядился:
- Господин управляющий, разместите всех! Утром решим, кто тут не нужен. А мы, – он вздохнул и поглядел на Рауля и д’Артаньяна, – пойдем к нему.
Доктор и знахарь, не дожидаясь приглашения, пошли за господами.
Перед покоями Атоса Портос остановился и заявил:
- Вы подождете.
Знахарь послушно склонил голову. Доктор надменно улыбнулся, шагнул вперед, но уперся носом в широкую ладонь Его светлости герцога Роанок.
- Вы оба подождете, – повторил Портос.
- Я должен видеть больного, – с ноткой снисходительности пояснил доктор. – Нужно его осмотреть, пощупать…
Портос содрогнулся:
- Это еще зачем?
- А как же!
- Вы что, не разумеете в болезнях?
Доктор напыжился:
- Я все знаю! Тонкости в приготовлении микстур и особенности их применения! Способы воздействия наружные и внутренние, их преимущества и опасности! Причины и проявления! И… и…
- Так зачем смотреть? Вы уже все знаете, так что незачем еще и трогать!
Доктор, сраженный подобной логикой, отступил, и Портос беспрепятственно пошел дальше, на ходу бросив:
- Оставим дверь полуоткрытой, пусть послушает. Это можно.
Атос сидел возле камина и ждал друзей. Когда они вошли, он поднялся им навстречу.
- А вот и мы! – радостно сообщил ему Портос. – Дорогой мой, Вы в халате? Вам холодно? А где… – Портос оглянулся, – Ваше платье?
- Мне тоже желательно это знать. Как и то, куда делся Гримо.
Атос внимательно поглядел на друзей. Лицо Портоса выражало недоумение, лицо Рауля – непонимание, и только в глазах д’Артаньяна мелькнуло что-то похожее на улыбку.
- Вы ничего не хотите мне сказать?
Гасконец отвел взгляд:
- Может быть Гримо решил, что Ваше платье нуждается в чистке?
- Сейчас? Когда полон дом людей, а я даже не могу ступить за порог спальни, – Атос указал на свой халат.
- Ну… он не знал… наверное.
- Конечно, не знал! – на ходу сориентировался Рауль. – Думаю, он был уверен, что сегодня уже никто не приедет.
- И не слышал того шума, который вы тут подняли? Полноте, он почти нем, но пока что не глух!
- А может, уже? – наивно предположил Портос.
Атос сделал шаг назад и прищурился:
- Да вы, я вижу, сговорились, судари мои!
- Да? – удивился Портос. – А почему мне никто ничего не сказал?
Выдержки Атоса хватило всего на несколько секунд, после чего он рассмеялся:
- Не Вам одному, как я понимаю.
Портос довольно улыбнулся:
- Вы смеетесь, у Вас хорошее настроение – я рад! Ну, раз Вы все равно уже не спите, тогда подождите минуту.
Он вернулся к двери и высунулся в коридор, заняв весь проем так, что при всем желании никак нельзя было увидеть, ни что происходит в спальне, ни кто стоит в коридоре:
- Давайте Ваши микстуры!
Доктор растерянно развел руками:
- Но, Ваша светлость, я еще должен их приготовить. Все отдельные составляющие для соединения в совокупность…
Портос хмыкнул басом. Этот звук, несколько напоминавший рычание, заставил доктора побледнеть.
- Пока можно… можно…
- Можно дать молока, – тихо подсказал знахарь.
- Да, – поспешно кивнул доктор. – И хорошо бы добавить мускатного ореха.
- Лучше меду – на ночь, – поправил знахарь.
- На ночь – пожалуй, – одобрил доктор. – А вот с утра – мускатный орех.
Знахарь согласно кивнул.
- И микстуры! – заключил доктор.
Гримо, маячивший за спинами лекарей, поймал взгляд Портоса и, как обычно, не говоря ни слова, жестом показал, что все понял. Портос хотел было сказать, чтоб он заодно принес одежду для Атоса, но Гримо уже удалился.
- Что Вы задумали? – поинтересовался Атос, когда Портос с удовлетворенным вздохом, вернулся к друзьям.
- Вы только не волнуйтесь, Вам нужны покой и тишина, – самым убедительным тоном сказал Портос.
- Что это значит? Мне что, нельзя отсюда выходить?
- А разве здесь плохо? – искренне удивился Портос. – Если Вам чего-то недостает, скажите мне! У меня достаточно возможностей.
Д’Артаньян слушал эту беседу с трудом скрывая улыбку. Атос бросил на него укоризненный взгляд, но гасконец прикрыл глаза рукой.
Тогда Атос посмотрел на сына:
- Виконт, может, Вы сделаете мне одолжение, и, наконец, позовете Гримо?
- Если Вам что-то нужно, я охотно его заменю, – ласково ответил Рауль.
- Что Вы говорите?
- Разве я уже утратил свои сыновние права и не могу позаботиться о Вас?
Пораженный Атос не нашел слов.
Портос уловил последнюю фразу и поспешил добавить:
- Да, мы славно о Вас позаботимся. Вот как раз то, что нужно!
Гримо, появившийся в комнате, не без опаски приблизился к своему господину. Он держал в одной руке большую глиняную кружку, а другой прижимал к себе кувшин, укутанный в полотенце.
Атос поднял брови и посмотрел на Гримо. Говорить что-либо не было нужды, так выразителен был его взгляд. Слуга, казалось, съежился, но чтобы смутить Портоса нужно было что-то посильнее взгляда. Он взял кружку из рук Гримо и протянул Атосу, преданно заглядывая в лицо:
- Пейте.
Атос отодвинулся:
- Что это?
- Э…– Портос на всякий случай заглянул в кружку и уверенно объявил, – молоко!
- Что?!
- Молоко, – Портос пожал плечами. – А что?
- Вы смеетесь?
- Почему?
- Вы предлагаете мне пить молоко? – медленно и четко выговаривая каждое слово поинтересовался Атос.
- Да, – без тени сомнения подтвердил Портос.
Атос, не веря, оглянулся на Рауля и д’Артаньяна. Виконт растерянно хмурился, пытаясь понять, что все это значит, а гасконец рассматривал потолок.
- Пейте хоть все! Завтра будет свежее. Приведут корову…
Атос застыл в изумлении.
Портос решил, что объяснил недостаточно понятно:
- Я хотел, чтоб ее привели сейчас, но ей трудно идти по снегу. Завтра можно будет расчистить дорогу.
Атос закрыл лицо руками, так что были видны только глаза, и молча смотрел на друзей и сына. Потом сложил руки в замок и оперся на них подбородком:
- А если я это выпью, то меня избавят от коровы?
- Мы подумаем, – с серьезным видом ответил д’Артаньян.
- То есть, мне придется пить?
Портос протянул кружку, но Атос колебался:
- Мне кажется, мы довольно пошутили. Я не собираюсь пить молоко!
- Но Вам нужно! – убежденно заявил Портос.
Не выпуская кружки, он взял другой рукой кувшин у Гримо и решительно сделал несколько мощных глотков:
- Вот видите! Это можно пить.
- Господи! – Атос рассмеялся. – После такого подвига мне остается только одно…
Он вздохнул, взял кружку у Портоса и поднес к губам.
- У него странный вкус. Чуть горьковатый.
- Мед, – коротко пояснил Гримо.
Атос бросил на него взгляд, не обещавший слуге ничего хорошего, но Портос отвлек его, сунув под нос кувшин:
- Еще не все.
- Но я не хочу! Послушайте…
Однако Портос ничего не желал слушать. Всем своим видом он настаивал и Атос сдался:
- Хорошо, но это первый и последний раз.
- Вот и славно! – Портос махнул Гримо, чтоб тот забрал кувшин. – А теперь Вам нужен покой.
- Уже поздно, – мягко вмешался Рауль. – Всем нужен отдых.
Д’Артаньян поднялся и потянул за собой Портоса:
- Да, дорогой Атос, мы все устали, день выдался не из легких. Вы простите нас, если мы сейчас пожелаем Вам спокойной ночи и тоже отправимся отдыхать?
Атос с улыбкой вздохнул:
- Конечно.
- Тогда – хорошего сна.
- И вам, друзья мои. Гримо…
- Если позволите, – Рауль показал слуге, что тот может идти, – Гримо уберет посуду и, наконец, почистит Ваше платье, а я еще задержусь на несколько минут.
Д’Артаньян, воспользовавшись моментом, увел Портоса. За дверью их все еще ожидали эскулапы.
- Что вы туда намешали? – спросил у них гасконец.
Доктор пожал плечами:
- Подогретое молоко и немного верескового эля на меду. До утра будет спать, как младенец.
- Я же говорил, что все лечение состоит в том, чтобы напиться, – пробурчал Портос. – А вы мне тут голову морочите!
Д’Артаньян приложил палец к губам:
- Не вздумайте ему рассказать! – и со смехом потащил друга за собой. – Идемте, у меня для Вас тоже кое-что есть!
Возле покоев, которые занимал Портос, д’Артаньян остановился:
- За сегодняшней кутерьмой я еще не имел возможности поздравить Вас с титулом, дорогой герцог!
- О! – Портос был польщен. – Благодарю!
- Полагаю, что такому важному барину, как Вы, не помешает хороший управляющий. Такой, который не посрамит Вашу светлость.
Портос вздохнул:
- Увы, у меня был мой бесценный Мустон! Где-то он сейчас?
- Вам его не хватает? Не правда ли?
Портос грустно кивнул:
- Он был со мной, когда я стал бароном. А теперь я герцог…
- И хотели бы, чтоб он порадовался за Вас?
- Еще как!
- Тогда…
- Тогда?
- Спокойной ночи Вашей светлости. Я ничего не перепутал? Герцога именуют светлостью?
- Да, – подтвердил погрустневший Портос. – Ах, мой Мустон… Он прекрасно разбирался в этих тонкостях! Как он был бы счастлив, если бы знал…
- Ну так скажите ему, – д’Артаньян слегка подтолкнул Портоса к двери.
- Что? – не понял Портос.
- Ох, как Вы туго соображаете! Ей-богу, с Вами никакого терпения не хватит! Идите, говорю!
- Что Вы хотите сказать?
- Господи! Я привез его Вам! Он целый вечер сидит в Ваших комнатах, а Вы никак туда не дойдете!
- Мой Мустон?
- Ваш Мустон!
Портос поспешно открыл дверь, и глазам друзей предстала чудная картина – так и не снявший дорожного платья Мушкетон спал в кресле, прижимая к груди один из камзолов своего господина.
- Он спит, – умилился Портос. – Он меня ждал.
- Вы разбудите его?
- Нет! – Портос покачал головой. – Нет. Спокойной ночи, дорогой д’Артаньян. Какой чудесный день сегодня был!
Он еще раз кивнул д’Артаньяну и тихонько прикрыл за собой дверь.
Художник – Стелла Мосонжник. Иллюстрация размещена с ее разрешения.