Примечания автора:
Старги - кровососущие существа. Честно стащено мной у Пехова из "Стража".
Мы могли бы стать друзьями - могли бы, если б каждому из нас не нужен был враг. Единственный, тот, кто всегда рядом, там, за стеной друзей и знакомых, за спинами недругов, завистников и лжецов, там, за пеленой дождя. Тот, чьё плечо ты чувствуешь каждый миг, чьё дыханье порой застывает инеем на губах, чей взгляд ты ощутишь даже сквозь скалы, чьё лицо ты увидишь и в самой густой толпе. Мы были нужны друг другу - даже если сами не хотели этого признавать.
Я невольно замедлил шаг. Мне кажется, я слышу твоё сердцебиение, вот оно, рядом, только руку протяни. Твои чёрные волосы мелькнули в толпе. Мелькнули и исчезли. И кажется, что ты мне лишь привиделся, но нет, я знал: Ты - здесь.
Скрипнула дверь. Трактирщик, оскалившись в привычном лебезийно-издевательском стиле, елейным голосом уточнил:
- Что будете пить, молодой "господин" наёмник?
- Как всегда, - равнодушно бросил я.
- Останетесь на ночь?
- Пожалуй.
Знакомый, изученный до последней царапины, стол. Привычные, недовольные косые взгляды. Ещё бы - полукровка. Хотя скорее, "грязнокровка", "выродок" и "ублюдок". Последнее утверждение неверно - я родился в законном браке, хотя этому никто не верит. Ибо что такого могла найти чистокровная эльфка в человеке, никто не мог понять.
Баранина, как и всегда пересолена, но это компенсирует несолёный картофель к ней. Эль слегка разбавлен, но самую малость - так, чтобы клиенты не поняли или не поднимали бучу. Трактирщик не хочет потерять репутацию, хотя какая там репутация - одно название чего стоит - "Логово дракона". Где вы видели такое драконье логово? Даже у них пещеры и те чище и приветливей, чем тут.
Холодок за спиной подсказал мне, что кто-то опять собрался проверить, насколько симпатично я буду смотреться со стрелой меж лопаток. Отсчитав положенное время я привычным жестом чуть подался вправо, одновременно разворачивая корпус. Стрела вжикнула мимо уха и, судя по воплю, попала кому-то в зад. Ибо только в таких случаях так матерятся. За спиной же раздались проклятия пополам со смехом и воплями: "Проиграл, сукин сын! Плати давай!". Это местные завсегдатаи, которые сами когда-то пытались меня подобным макаром прикончить, сделали из этого развлекуху для приезжих дураков. И заодно себе лишний медяк заработать. Не обратив на этот привычный уже эпизод внимания, вернулся к своему обеду.
Вообще, это стало нормой жизни - презрительные, ненавидящие взгляды за спиной, с тайной, укромно спрятанной лёгкой завистью на дне душ. Ибо все они, все, даже бывалые драчуны этого захолустья, лишь по недоразумению носившего статус города, никогда бы не отважились жить моей жизнью. Жизнью вольного наёмника, готового за деньги почти на что угодно. Свои правила есть у всех наёмников, даже у таких беспринципных, как я. Я не берусь за дело, если это связано с детьми. Или беспомощными, теми, кто хотя бы чуть-чуть не сможет за себя постоять. Это не интересно. Не трогаю нищих и больных на голову (убогих, проще говоря). И не задираю бездомных: сам таким был, до сих пор помню, что это - когда нет своего угла. А всё остальное... всё остальное, пожалуй, в моей компетенции. Хорошо хоть я не состою ни в одной из гильдий - одиночка. Поэтому могу не взять дело, если оно мне не нравиться или нет настроения на него. С деньгами проблем особых нет, я после каждого дела хоть немного, но откладываю на счёт в гномьем банке. А вот другим это знать не обязательно. Вот и сегодня: прежде чем заехать в "Логово", я зашёл в местный филиал и оставил там почти всё, что получил за последний заказ. Теперь отоспаться, а завтра... завтра посмотрим.
Закончив с обедо-ужином (вечер почти, сумерки за окном... хотя, кажется, просто дождь собирается), я встал, привычно бросил на стойку пару монет и потопал спать. День был нелёгкий.
Меня разбудил твой запах. Ночь, тишина, покой и твой запах. Ты сидел напротив, на соседней лавке, и смотрел на меня. Я не видел твоих глаз в темноте (как же ты сумел так тихо войти, да ещё и закрыть ставни? Я ведь очень чутко сплю, иначе бы давно был мёртв), но чувствовал кожей твой взгляд. Едва слышный шорох... и вот ты сел рядом, впервые за те годы, что мы знакомы. Нет, ты был близко и раньше, но при этом я всегда слышал лишь твой шёпот за спиной. Но сейчас... сейчас ты наклонился надо мной, твои пальцы нашли в темноте моё горло и ты прошептал прямо в мои губы, почти касаясь их:
- Как думаешь, почему ты всё ещё жив?
Не шевелясь, я ответил так же тихо, почти не дыша:
- У меня только одно предположение - я чем-то тебе интересен.
- Интересен? - я не увидел, но почувствовал, как приподнялись твои брови в полунасмешке.
- Да. Твоя жизнь скучна, так же, как и моя.
- Я не назвал бы твою жизнь скучной.
- Но я называю.
- И чем же ты мне интересен? - выдох в скулу.
- Я твоя игрушка. А ты - моя.
- Вот как? - ты быстро, но плавно отстранился, не убирая, впрочем, своих пальцев с моего горла. Я ощутил, как твои когти слегка сжались на кадыке.
- Мы нужны друг другу. Друг без друга мы не живём, а лишь существуем. Осознание того факта, что ты наблюдаешь за мной, делает мою жизнь острее. А тебе любопытно наблюдать за моей жизнью и гадать - как долго я ещё смогу ходить по краю, прежде чем оступлюсь.
Молчание в ответ. Затем, нехотя (да, я знаю, что ты не очень хочешь отвечать, но не спросить ты не мог - тебе слишком любопытно) ты спросил:
- Как ты узнал?
Прежде чем ответить, я чуть переместил свои руки и теперь касался твоей ноги плечом.
- Я чувствую тебя. Не знаю, не вижу, не понимаю, но чувствую. Ты.. ты словно всегда со мной. Каждый миг моей жизни. Я узнаю твоё лицо в любой, даже самой густой толпе. Чувствую твой взгляд за спиной даже в пустыне. Твой голос я услышал бы даже сквозь буран.
- Оригинальное признание.
- Я всего лишь сказал правду.
Ты молчал. Так же молча убрал пальцы с моей глотки, прикоснулся снова, сначала едва ощутимо, затем чуть сильнее, ведя линию огня ниже, на грудь, рисуя на ней узоры лавой. Я держал дыхание ровным, я очень старался, но я знал: ты чувствуешь, что я ощущаю на самом деле и ты.. улыбаешься.
- Завтра к тебе придёт кое-кто и предложит дело. Не соглашайся на него, сколько б тебе не предлагали. Не соглашайся, если всё ещё хочешь жить.
- Зачем ты это сказал? - Когда стало казаться, что вопрос повис, ты всё же ответил:
- Считай это моим капризом.
- Не уходи... - едва успел прошептать я вслед, но поздно.
В раскрытые ставни било солнце. О тебе не осталось ни тени следа, кроме запаха на моей груди и вздоха на губах. Жаль, я не успел всего тебе сказать, но думаю, ты и так знаешь.
Мы как дети, оба... Всё играем друг с другом в пустые игры. Впрочем, в пустые ли?..
- Господин? - лёгкий стук и неуверенный голос за дверью. Рывком открываю.
- Да?
Испуганный взгляд в ответ. Боги, да ведь она ребёнок ещё совсем... Н-ну-у, ребёнок-то ребёнок, однако оформиться уже более-менее успела. Нежное личико в обрамлении густых каштановых кудряшек, спелая грудь под муслиновым платьицем, тонкая, крепкая талия, хмм... насчёт ног ничего сказать не могу - сквозь ткань смотреть не умею.
Пока я оценивал её, она успела слегка рассмотреть меня. А что тут осматривать? Высокий (на полторы головы выше её, малявочки), серебристо-серые волосы (мамины гены сказались), тонко очерченное, красивое лицо с зелёными кошачьими глазами. Чуть заострённые уши, длинные, тонкие пальцы. Крепкое, тренированное тело в одних штанах. А нечего ломиться в двери в такую рань. Она даже покраснела, совсем, впрочем, слегка, что говорит либо о хорошем самоконтроле, либо о слабой фантазии.
- Вы что-то хотели, юная леди?
- Да... - она с некоторым трудом отвела взгляд от моего.. хм, живота. - Это Вы - Серебряный Странник?
- Так меня называют.
- Я слышала, Вы наёмник. Очень хороший наёмник.
Я молча кивнул. Она судорожно и решительно вздохнула.
- У меня к Вам дело. Нужно подлить кое-что во флягу с водой одному.. господину. Возьмётесь?
- Смотря кому и что.
- А есть разница? - она недоумённо вскинула на меня глаза.
- Разумеется, - сухо ответил я, нашаривая сапоги под лавкой, - Если это кто-то очень знатный и влиятельный, или Маг, или это не яд, а, скажем, приворотное, наркотическое зелье, то я возьмусь за дело только если захочу.
- А если.. Если я заплачу больше, чем Вы можете себе представить?
- Это вряд ли, - хмыкнул я, - Мои заказы порой оплачивали короли. У Вас есть подобные возможности - расплатится по-королевски?
Она явно смутилась и, кажется, собралась плакать. Ненавижу плачущих женщин.
- Нет...
Внезапно мне стало её жалко.
- Ну так я даже ещё не знаю подробностей. Что за господин, о котором Вы говорили? И что я, предположительно, должен ему подлить?
Она зашмыгала носом и протянула мне маленький портрет, написанный маслом:
- Вот он. Граф Ллен Эльгенфарэлл. Нужно подлить ему во флягу с водой, которую он всегда носит на поясе, почти не снимая, приворотное зелье. Я хочу за него замуж.
Я взял портрет и застыл на месте, так и не донеся руку до пояса с кинжалами. С портрета на меня смотрели твои глаза.
Н-да, приличный охотничий домик ты себе отгрохал... Или не ты, а твои предки построили себе этот особнячок? Ибо назвать ЭТО вот просто домом язык не поворачивается. Высокий (три этажа!), каменная кладка стен, увитых плющом, с красивыми литыми воротами в каменной ограде, с миниатюрными башенками и ажурными балкончиками. Либо это не просто "охотничий домик", либо я ничего не понимаю.
Пока мозг был занят своим, тело привычно исполняло заученный алгоритм. Бросок - и тонкая, но крепкая верёвка с крюком цепляется за стену. Лёгкий рывок - крепко ли держится? - и я практически взлетаю вверх. Короткий, контрольный взгляд вниз, мягкий прыжок и я на земле. Пара ударов сердца - тенью скольжу по двору и останавливаюсь у задней двери. Едва слышный щелчок, приоткрываю дверь и дуновением ветра просачиваюсь внутрь, неслышно прикрывая дверь за собой. Так. Если я правильно помню план дома, который стряс с твоего слуги (спокойного ему сна и счастливого забвения, ибо после того зелья, которое я ему влил в глотку, чтоб был пооткровенней, вспомнить меня он не сможет даже чисто теоретически), то хозяйская спальня на втором этаже, рядом с библиотекой.
Первое, что настораживает - подчёркнутая тишина. Нет, тот парень мне сказал, что ты здесь один сейчас, ибо не охотится поехал, а отдохнуть в одиночестве. Но чтобы настолько тихо? Или ты так зашугал челядь, что они все не издают ни звука?.. Делаю лёгкий шажок в сторону от двери.. и слышу за спиной такой привычный шёпот:
- Разве я не предупреждал тебя?
Хмыкнув, я ответил, не оборачиваясь:
- Я тоже рад тебя видеть. - ты едва ощутимо прикоснулся, легонько подталкивая меня в спину. - Что?
- Поднимайся наверх. Знаешь, где моя спальня?
- Рядом с библиотекой, - тихий выдох. Отчётливый хмык за спиной.
Мы поднялись по лестнице, свернули направо, третья дверь слева - вот она. Протянув руку открыл её сам. Вошёл, не оборачиваясь, ты скользнул следом. Закрыл за собой дверь и рывком припечатал меня к стене.
- Какого ... ты здесь делаешь? - яростно прошипел ты мне в лицо, а я наслаждался золотом твоих глаз напротив меня. - Я ведь просил: не берись за это дело, не суйся, куда не следует. Я...
- Ллен, - чуть наклонив голову (ты был слегка ниже меня ростом), я выдохнул в твои губы, - Ллен, успокойся... Я не брался за это дело.
- Ты не взял заказ?
- Нет.
- Тогда что ты здесь делаешь?
- Просто зашёл в гости.
Твои брови медленно поползли вверх. Ты с минуту, наверное, смотрел в мои глаза, а затем со смешком выдохнул:
- Ну ты наглец...
- Что ж, раз ты мой гость (пусть и незваный), я буду вести себя, как подобает хорошему хозяину. Чего желаете, мой дорогой Странник?
Мы сидели в библиотеке. Вернее, сидел ты, а я с любопытством осматривался, ходя между полок и читая названия книг на корешках. Что поделаешь - я люблю читать, это у меня от папы. Он тоже любил, научил меня ценить хорошую литературу, привил вкус и страсть к сему времяпрепровождению. Давно, ещё когда был жив...
- Горячий шоколад, если можно. Давно не пил горячий шоколад.
- А если нельзя? - ехидно прищурился ты.
- Тогда кружку эля. - Ты серьёзно посмотрел на меня и, кивнув, вышел куда-то. А я продолжал осмотр книжных полок. Не сдержавшись, взял томик поэм одного из эльфийских бардов и, усевшись в кресло, с головой погрузился в него.
У мамы был такой же, перечитанный мной несчётное количество раз в детстве. И сейчас я снова, пусть и ненадолго, будто вернулся домой. Снова вдохнул отцовский запах (от него всегда пахло корицей, мёдом и табаком), почувствовал мамины руки на плечах, ощутил пальцы младшей сестрёнки в волосах - она так любила перебирать мои волосы и читать вместе со мной, заглядывая через плечо. Вот как сейчас... ЧТО?..
Ме-едленно, чуть заметно поворачиваю голову вправо. Ты стоишь, склонившись надо мной и читаешь поверх моего плеча. Твои пальцы тихонько перебирают мои волосы, губы шевелятся, повторяя строки поэмы. На столике рядом стоит кружка, источая запах горячего шоколада. Там же тарелка с булочками. Это всё мне?..
- Ллен?..
- М?
- Ллен!
- Что?! - вскинулся ты. Мы посмотрели друг на друга, после чего я уточнил:
- Это всё мне? - и кивнул на столик. Ты рассеяно обернулся, затем кивнул.
- Спасибо. А ты?
- Я обедал.
- Как хочешь.
Так странно. Быть здесь, говорить с тобой так.. свободно, что ли? Жевать булочки (ммм, вкусные какие), запивая их шоколадом. Такое странное, давно забытое ощущение домашнего тепла...
- Почему ты взял эту книгу?
- Соскучился по хорошей литературе. - Стараясь не чавкать, вежливо отмахнулся я.
- Ты не понял? Почему ты взял ИМЕННО ЭТУ книгу?
- А что, нельзя? - прекратив жевать, рассеянно уточнил я. Ты молча прищурился, не отводя глаз. Придётся сказать. Не то, что бы это было тайной, но... - Это любимая мамина книга. Одна из немногих вещей, которые она забрала из дома предков, уходя.
- Твоя мать была чистокровной светлой?
- Угум.
- Если я правильно помню, чаще всего именно мать даёт имя старшему сыну, если рядом нет деда?
- К чему ты ведёшь? - с трудом сдержавшись от нового укуса (ну вкусные булочки, вкусные!) уточнил я. Ты как-то странно - не то насмешливо, не то угрожающе - оскалился:
- К тому, что ты моё имя знаешь, а вот я твоё - нет. Немножко нечестно, не находишь?
Я поморщился. Ну не люблю я своё полное имя, слишком уж пафосно на мой взгляд. Прозвище, конечно, тоже то ещё, но всё же получше... Видя, что я не очень хочу отвечать, ты встал, молча отобрал у меня последнюю (!) булочку и кружку, а потом.. потом навис надо мной, уперевшись руками в спинку кресла.
- Ну-с, я жду, - выдох в левое ухо. Я едва не задохнулся: что поделать, почти у всех, в ком течёт эльфья кровь, уши - эрогенная зона. Ты, чувствуя мою реакцию, улыбнулся, не отстраняясь при этом от моего уха. Скотина. - Имя-а. Я (выдох) хочу (выдох) знать (выдох) твоё (выдох) имя...
Не в силах больше терпеть я тихонько застонал.
- Скажу, скажу, паразит ты эдакий! Только отлипни от меня!
Ты с победной улыбкой отстранился, не очень далеко, правда. Я с неохотой представился:
- Эттуолл Маххэ Авэй Фэреммбаттур Кэййа.
- То есть... Серебряный Звёздный Свет Странствующий по Миру? - довольно легко перевёл ты. Я кивнул. - А прозвище у тебя, получается, от имени?
- Да. - Я встал и церемонно поклонился - Эттуолл Тафарайил - Серебряный Странник. К Вашим услугам, граф Эльгенфарэлл.
Ветер неистовствовал. Трепал волосы, рвал одежду, вырывал из рук всё, что можно. Ветер пел.
Я плотнее закутался в плащ, сквозь прищуренные веки глядя, как садится солнце за перевалом. Было холодно, но продолжать путь было нельзя - скоро сумерки, а значит, привал, желательно в пещере. К которой я и направляюсь сейчас. Ибо с последним лучом солнца из всех щелей полезут старги, днём не сующие нос наружу. Войдя в подходящую пещерку, я втащил следом свою лошадку - крепкую лошадку с мохнатой гривой и хвостом, лохматую, не боящуюся никаких холодов. Поставил магический барьер - теперь ни одно живое (или не очень) существо не войдёт сюда без моего ведома. Огонь танцевал на дереве костра, а я сидел и думал, какой же я всё-таки дурак. Я.. Сижу и смотрю в огонь, вспоминая тот чудной, странный, но чудесный день. Кажется, что это было так давно, хотя прошёл всего месяц с того дня, когда я был в твоём доме.
Я трус. Я сбежал от тебя. Нет. Я сбежал от себя. Сбежал, когда понял, как же мне там хорошо - будто снова обрёл свой дом. Дождался, пока ты уснёшь и тихо ушёл. Мы говорили о... да обо всём на свете! Ты рассказал, что в детстве тоже любил эту книгу, и не только эту, а многое из того, что нравится и мне. Как оказалось, нам обоим по вкусу почти вся твоя библиотека - от романтики до географии, от медицины до математики. Я был несказанно удивлён, когда узнал что те булочки, которые так мне понравились, ты испёк сам, так как в детстве, часто оставаясь один, ты постоянно вертелся на кухне, где и научился неплохо готовить. Что в доме так тихо потому, что здесь и правда никого нет, и мы в нём одни. И что ты ждал меня - я знал это, почувствовал сам, ведь ты не говорил об этом, но дал понять это мне, мне и никому другому, ведь никто больше этого бы и не понял. И я был рядом с тобой потому, что был нужен тебе, а ты был нужен мне, как бы я это ни отрицал. Мы говорили до поздней ночи и я впервые увидел, как ты улыбаешься, открыто и беззаботно, и ты уснул - уснул рядом со мной, держа меня за руку во сне. Я уложил тебя в постель и, не сдержавшись, положил руку на твою грудь, ощущая, как бьётся твоё сердце, и смотрел на твоё лицо, почти белоснежное в обрамлении чёрных, как беззвёздная ночь, волос. И лёжа рядом с тобой, дыша с тобою в такт, я вдруг понял - не могу я так! Не могу, потому что мне страшно - страшно к тебе привыкнуть, страшно тебя потерять, как до этого потерял всю семью в пожаре и остался один в целом мире, ненужный никому. И я ушёл, ушёл тихо, стараясь не разбудить тебя, потому что знал - если ты проснёшься и позовёшь, то я уже не уйду. Просто не смогу. И я сбежал, сбежал, как последний трус, сюда, в горы, почти на край света.
Ночную тишину прервал тихий звук, похожий на песню. Засветился барьер, сигнализируя о том, что там, возле входа кто-то стоит и "стучится в дверь". Прихватив меч (мало ли кто там, сомневаюсь, что кто-то мирный) я подошёл к выходу, не переступая при этом черты. И о-очень удивился. Возле входа, танцуя в воздухе, висел маназмей. Что он здесь делает? Они обычно предпочитают Великий Лес и иже с ним - места обитания Светлых эльфов. Хотя впрочем им же всё равно, где находится - была бы энергия, а температура не важна. Я протянул руку сквозь барьер, приглашая его в гости, и маназмей легко скользнул по моей руке в пещеру.
- Откуда ты? - спросил я на родном языке матери, почти забытом мной за ненадобностью. Вместо ответа он скользнул ко мне, вглядываясь вглубь души, прикоснулся усом к щеке и.. бросил письмо мне на колени, ускользая в сторону костра. Погреться захотел, подпитаться силой пламени. Я пожал плечами и распечатал конверт.
"Я знаю, почему ты ушёл. Ты не мог остаться там, где так непривычно для тебя тепло и уютно. Там, где ты почувствовал себя ДОМА. Странно, но я скучаю. Никогда ни по кому не скучал, ни к кому не привыкал, но к тебя - привык. Никого никогда не ждал, но тебя - жду...
Я не сказал тебе тогда одного - в моих жилах течёт кровь драконов, а значит, я проживу дольше, чем все те, кто окружает меня. Я буду жить долго, ибо теперь мне есть, зачем жить. И я буду ждать, когда ты вернёшься домой - а ты вернёшься, я знаю, вернёшься, когда устанешь от дорог. Когда поймёшь, что не в этом счастье - вечный путь, вечный поиск того, что и так рядом. Когда захочешь просыпаться утром в постели и знать, что всё хорошо.
Я буду ждать тебя, Эттуолл, столько, сколько потребуется. И ты прекрасно знаешь, что это не пустые слова, ибо если я отважился написать ТАКОЕ, значит, у меня действительно есть на это причины.
Ллен."
...Огонь тихо потрескивал сучьями, бросая искры вверх. Негромко пел маназмей, о чём-то перекликаясь с моей лошадкой и ветром снаружи. Тени бродили по своду и стенам пещеры, рождая причудливые образы.
Надо же, я думал, что мы враги, а оказалось, что в мире нет для меня никого ближе, чем ты. Того, кто всё понял без слов, того, кто ждёт меня. В груди будто что-то оттаяло, и казалось, что я снова слышу твоё сердцебиение рядом. И чувствую на щеке твоё дыхание - дыхание того, кто всегда рядом, куда бы не завела меня Дорога.