Не так давно, при посещении одной из наших городских библиотек (а их у нас в Яхроме аж целых две!), у меня произошёл краткий разговор с Заведующей. Она спросила меня, почему в наше время нет поэтов, как бы «равнозначных классикам». Конечно, сама постановка вопроса, на мой взгляд, не совсем корректна, но будем считать, что дама-библиотекарь просто не очень точно сформулировала свою мысль. Что я имею в виду. Ведь Классика, в том числе, и поэтическая, это то, что «отобрано временем». Сколько лет должно пройти, чтобы поэт был признан, так сказать, «классическим»? Прямого и однозначного ответа у меня нет. Тем не менее, мы видим, что Иосиф Бродский уже фактически входит в Школьную программу, хотя умер он не так уж давно. А если бы не умер, то входил бы? Если учесть, что Бродский это Нобелевский лауреат в области Литературы, то, возможно, да, входил бы.
Кстати, а много ли мы знаем стихотворцев того же 19 или 20 веков, кроме тех, кого изучают в школе? Если не брать в расчёт специалистов-литературоведов и прочую литературную и окололитературную братию, а ограничится только широкой публикой, я более чем уверен, что большинство людей даже не слышали имён поэтов, лучшие стихи которых в Русской поэзии остались и имена которых достойны того, чтобы входить в любые Антологии и Хрестоматии. Я уж не говорю о том, что те или иные стихотворения авторов, так сказать, «не первого ряда», стали основой для написания русских классических романсов. Хотя, конечно, связь Поэзии и Музыки это «особая тема», о которой надо говорить отдельно, и, может быть, когда-нибудь я поразмышляю и об этом.
Впрочем, я немного отвлёкся. Продолжу рассказ о разговоре с моей собеседницей. Так вот я тогда ей ответил, что хорошие поэты сейчас есть, и книги у них выходят (правда, незначительными тиражами, и далеко не у всех: есть ещё «финансовый фактор»), и в интернете уйма разных поэтических сайтов, на которых публикуются не только заведомые графоманы. И вот тут прозвучал второй вопрос: «А почему же поэтов тогда не показывают по телевизору?» Что тут можно сказать? Действительно, ведь не показывают. Хорошо, а академических философов мы по ТВ. сегодня видим или художников? Я уж не говорю о философах, например. Зато нас ежедневно и ежечасно «пичкают новостями про Украину, как будто в самой России все проблемы уже давно решены и кругом текут «кисельные реки», обрамляемые «кисельными берегами».
Однако мы говорим о поэзии и поэтах. Иногда приходится слышать о том, что в нашей стране таланты не ценят при жизни, но после их смерти люди понимают, кого они потеряли. Ну да, отчасти, так оно и есть. Вот недавно, например, в Эквадоре покончил жизнь самоубийство примерно мой ровесник (он был примерно на 3 года моложе меня) Андрей Ширяев и критики заговорили о нём, как о «выдающемся поэте». С другой стороны, в России в настоящее время практически не вспоминают ни Владимира Соколова, ни Юрия Влодова, ни Евгения Блажеевского (намеренно называю заведомо разных авторов), имена которых при их жизни так или иначе «звучали», а такого поэта, как Константин Васильев (не путать с трагически погибшем живописцем «русского стиля»), прожившего всю жизнь в небольшом посёлке Борисоглебский Ярославской области так и вообще мало кто знает. А ведь это, по мнению ряда исследователей, «поэтическая величина» уровня Николая Рубцова. Впрочем, судите сами.
* * *
За крайней гранью мира и души
имеются иные рубежи,
но я-то это лишь предполагаю,
ступая осторожно по земле,
особенно – когда земля во мгле –
когда иду по краю.
Но край земли отсутствует. И вот
одна душа над бездною идет,
хотя еще не вырвалась из плена
телесного, еще не превзошла
земную жизнь. И белых два крыла
еще не обрела. Где перемена?
Мир неизменен – верен своему
предназначению: что с него возьму?
Меня он сам возьмет великодушно –
иль равнодушно? А, не все ль равно…
чужую жить – не грустно и не скучно.
Все ж интересно видеть этот свет
и знать, что ни меня, ни света нет,
при этом душу все же сберегая.
А дальше – что ж – пускай растет сама
и тьму перерастает. Наша тьма
действительно – уже дошла до края.
О, сколько жизней было мне дано!
Пусть было тело у меня одно,
пусть и душа, одна во всей Вселенной,
осталась неизменной: мне пора
воскреснуть вновь для света и добра,
для мира, для любви, для славы бренной.
Причём, я намеренно не стал искать лучшее, пусть даже на мой личный взгляд, стихотворение К.В. Васильева, а взял первое попавшее. Думаю, что даже по нему читатели, которым не чужды стихи, сделают определённые выводы, и я буду рад, если кого-то всерьёз заинтересует творчество по-настоящему талантливого автора. Из других уже умерших значительных русских поэтов назову Николая Шипилова (а также прозаика и барда, писавшего удивительные песни: увы, и в этом качестве Шипилова «заслоняют» более известные Высоцкий, Галич, Окуджава, Олег Митяев и т.д.), имя которого я знаю довольно давно, а вот творчество по настоящему «открыл» для себя сравнительно недавно. Хочу привести одно из последних стихотворений этого автора (не знаю, стало ли оно одной из шипиловских песен: в исполнении самого поэта-барда я этот стих, кажется, не слышал).
ИСХОД.
Ты ищешь до коликов: кто из нас враг…
Где меты? Где вехи?
Погибла Россия — запомни, дурак:
Погибла навеки…
Пока мы судились: кто прав — кто не прав…
Пока мы рядились —
Лишились Одессы, лишились Днепра —
И в прах обратились.
Мы выжили в черной тоске лагерей,
И видно оттуда:
Наш враг — не чеченец, наш враг — не еврей,
А русский иуда.
Кто бросил Россию ко вражьим ногам,
Как бабкино платье?
То русский иуда, то русский наш Хам
Достойный проклятья.
Хотели мы блуда и водки, и драк…
И вот мы — калеки.
Погибла Россия — запомни, дурак.
Погибла навеки.
И путь наш — на Север, к морозам и льдам,
В пределы земные.
Прощальный поклон передай городам —
Есть дали иные.
И след заметет, заметелит наш след
В страну Семиречья.
Там станет светлее, чем северный снег,
Душа человечья.
Хочу перейти теперь к людям, которые ещё живы или о смерти, которых мне ничего неизвестно. Начну, пожалуй, с «загадочного» Якова Есепкина. Говорю с «загадочного», потому что никакой реальной информации об этом авторе нет, а та, что имеется, во-первых, весьма скудна, а во-вторых, возможно что, не соответствует действительности. Правда при желании читатель может найти десятки статей о создателе «Космополиса архаики» (так называется неизданная пока книга поэта, которая, судя по всему, если издать все произведения Есепкина, будет ни тонюсеньким сборничком, а весьма внушительным по размеру фолиантом), но если посмотреть на стиль написания всех этих «критических эссе», легко будет сделать вывод о том, что их автором является один и тот же человек. Можно предполагать, что это именно сам поэт себя «пиарит», но доказать сие утверждение я не могу, поэтому будем считать, что это всего лишь моя «гипотеза». А вот и стихотворение автора, о котором идёт речь.
ГОТИКА ЭТО К БОГУ.
Готика -- это к Богу
Взвитые острия.
Перст указал дорогу,
Мы не прошли ея.
Слишком певцов любили
Мертвые ангелки,
Червным серебром били
Наши сирень-мелки.
Выбили всех именных,
Плачут эльфии вкруг,
Цветность цитраров тенных
Вьется армой подруг.
Ах, не рыдайте ночно
Милые девы тще,
Было Христу урочно
Зреть нас в адской свече.
Сами витые свечки
Иродам тем несли,
Тлили свое сердечки,
Багрием их свели.
Башни соцветно рдеют,
Смерть насылает сны,
Что ж ангелочки деют.
Что ж оне столь черны.
Хоров альфийской фазы
Бездною сонм граним,
Твердь вознесла алмазы,
Нет и оправы им.
Это венец и плата:
Рамена сбило ржой,
Август благие злата
Прячет во храм чужой.
Вновь засверкать планидам
Попранным не дано,
Узришь ли, аонидам
И в небесах темно.
Скажет одно молчанье
Призрачна ль пустота.
Вскроет небес мерцанье
Золотом звезд уста.
Трогая чернь покрова,
Наших речей позор,
Даже не пурпур Слова --
Плач полетит в простор.
Вечность стезю изменит,
Кровию правя стиль,
Сердце мое возденет
На потускневший шпиль.
Яков Есепкин, разумеется, своим творчеством может многих «напрячь», ибо язык его стихотворений намеренно архаичен, но при этом, впечатление, что мы читаем стихи неизвестного нам стихотворца, например, 19 века, у меня нет. Есепкин это, конечно же, целиком и полностью наш современник, а не «забытая звезда» прошлого, хотя, может быть, в «рекламных целях» и надо было бы выдать произведения поэта за творчество какого-то русского гения, который жил, например, в одно время с Пушкиным, но при этом вдали от столиц и светской жизни (в наше время сказали бы, от «тусовок»). Одним словом, провинциал, чудак и анахорет, крапающий свои вирши в какой-нибудь деревенской глуши, где они и сохранились в архивах местного музея. А что, хороший был бы «пиар-ход». Понятно, что наши учёные «светила» поахали бы, да поохали: как это они «проглядели» в исторических анналах великого поэта? – и вот здесь бы появился сам господин Есепкин, объявивший о том, что он решил малость «помистифицировать» литературную и научную общественность.
Да, я понимаю, что всё это было бы нехорошо. А хорошо нашим литературным «критикам» делать вид, что никакого Якова Есепкина вообще не существует? Нет, я бы ещё понял, если бы кто-то из наших критических «мэтров» попытался доказать, что претензии Есепкина на «гениальность» не обоснованы. Так ведь не доказывают. Просто молчат! Господа критики, ау, а Вы вообще-то в интернет заходите и читаете в нём современную поэзию или вам надо, чтобы тот или иной автор застрелился, либо, на худой конец, ему дали Нобелевскую премию и вот только тогда Вы скажете: «Да, это поэт!». И будете вопрошать друг друга: «А где же он раньше был?». Там ведь там и был, где мы все, то есть, в «сети». Хотя, наверно, нашим аннинским и бондаренкам тоже надо показать того или иного стихотворца в «ящике» и тогда они о нём «услышат», но пока этого нет наши «столпы» литературно-критической мысли будут составлять списки 50 «лучших русских поэтах», в которых в лучшем случае найдётся место авторам, которым исполнилось лет 80 или больше. Более молодым у нас «дороги нет»!
Разумеется, я бы ещё долго мог «растекаться мыслию по древу», перечислять имена современных стихотворцев, которые, как минимум, заслуживают внимания рядовых читателей поэзии и профессионалов. Но, как говорил, незабвенный Козьма Прутков: «Никто не обнимет необъятного. Тем более, нельзя этого сделать в пределах одной статьи. Вот почему я не буду больше испытывать терпение своих читателей, перечисляя тех или иных поэтов-современников. Думаю, что было бы целесообразнее о многих из них поразмышлять отдельно. И всё же трёх авторов, чьи стихи представляются мне, скажем так, интересными, я назову. Это Андрей Белянин (да, тот самый автор книг в стиле «Фэнтези»), Юрий Нестеренко и Алесей Широпаев. Причём, я понимаю, что двое последних для нынешней российской власти, «как кость в горле», но я-то веду речь ни о политике, а о поэзии. По этой причине я хочу закончить свои «размышлизмы» относительно нейтральным широпаевским стихотворением, в котором мне видится определённая «перекличка» с великим Юрием Кузнецовым, а, может быть, отчасти, и идейный спор с ним. Если я прав, то это спор двух ярких русских поэтов, которые, возможно, никогда и не встречались при жизни, но какое это имеет значение? Мы же ведь знаем, что в каком-нибудь антологическом сборнике стихе этих авторов неизбежно встретятся.
ЕРЕТИК
Завалились в Московии своды –
Вот наука твоя, татарва.
Я в Европе. Дышу на свободе.
Тут уже зеленеет трава.
Тут уже зачернели запашки
В золотящейся дымке полей.
И белеют, гляди-ка, ромашки
Средь горячих нерусских камней.
А у нас – непроглядные ночи
И зимы нескончаемый бред…
Где же ты, удивительный зодчий –
Очи смелые, красный берет?
На конях, дерзновенных, как черти,
На чумных венецейских ладьях
Всё ищу тебя, Феоравенти,
Я – приказа посольского дьяк.
Я ночую, укрывшись хламидой,
У корней итальянской сосны.
Мне в лицо нашептали планиды
Звездочтенья запретные сны.
И однажды на улочках узких,
Настигая планиду свою,
Я вдохнул полноценно, по-русски
Ядовитого дыма змею.
И, под дождиком мелким плутая
Среди двух итальянских берёз,
Как во сне, до мельчайшей детали
Знаю всё, знаю всё наперёд.
Поклонясь божеству Аполлону,
Пронизав оболочку вещей,
Я найду тебя ночью в Болонье,
Возле башни с часами твоей.
Сдвинем кубки и, выпивши залпом,
Мы с тобой заключим договор.
И вдвоём полетим через Альпы
В пожирающий белый простор…
Вороные, крылатые кони –
Глаз лукавый и буйная стать –
Им не выжить в московском загоне,
И обратно уже не сбежать.
Что потом? Откупоривай, фрязин,
Наливай полнолуньем зрачок.
Твой товарищ в разбойном приказе.
Завтра ехать ему на толчок.
Будет рядом толпиться отчизна,
Лузгать семечки, жадно смотреть…
Я сгорю на костре византизма,
В золотую посаженный клеть.
И закаркает стая воронья,
И запляшет на чёрных костях…
А тебя в заревую Болонью
Унесёт лебединый косяк.