Из Ханты-Мансийска – в осаждённый Донбасс
Как только начался конфликт в Донбассе, я уже знал что поеду туда. Ибо знал, что моя беспокойная натура не выдержит и уведёт меня в это неспокойное место. И момент пришёл. Дела более - менее рассосались, и я в Ханты-Мансийске, стартовом городе на пути в Донецк.
Рыба – вот, наверное, северный продукт, которым будет не стыдно угостить хоть кого. Магазин «Иртыш» – в центре города. Двадцать вяленых щук, два десятка слабосолёной пеляди, два десятка копчёной пеляди и два десятка слабосолёных подвяленных омулей заняли место в моём багаже. И четыре пачки книг – моего романа «Вертолётная рапсодия» и «Рыба Обского севера». Книга, которая порадует любого рыбацкого гурмана. Вроде и всё. В пять утра я в аэропорту Ханты-Мансийска регистрируюсь на московский рейс авиакомпании «Трансаэро». Тут и начинаются сюрпризы российского бизнеса. Оказывается, данная авиакомпания перевозит бесплатно лишь десять килограммов багажа на одного пассажира, а за остальное нужно платить.
– Эх… – вздыхая от непредвиденных расходов, выкладываю три тысячи кассиру за провоз моих книг и рыбы для жителей осаждённого Украинской армией Донбасса. Восемь тысяч семьсот рублей – билет до Москвы плюс три тысячи за багаж – вот первые двенадцать тысяч расходов, вставшие на пути в Донбасс.
Взревели движки самолёта в аэропорту Домодедово – и самолёт замер, остановившись в конце полосы. Пассажиры вяло похлопали мастерству экипажа.
В столице мне нужно было забежать к сопредседателю Союза писателей России Сергею Котькало – человеку который является для меня авторитетом не только как писатель, но и как яркий функционер нашей писательской организации. Его ценные советы и справедливая критика моих писательских трудов служат мне неким ориентиром. Десять утра, Комсомольский проспект, суббота 14 июня 2015 года. Я в фойе Дома писателей поджидаю своего наставника. Звонок.
– Ты где, Бабанин? – голосом критика спрашивает меня Сергей.
– Как – где? В фойе у лестницы, на стуле, – докладываю я. И через минуту в его кабинете на втором этаже мы крепко жмём друг другу руки. Через три с половиной часа я должен быть снова в аэропорту Домодедово, чтобы лететь рейсом Москва – Ростов-на-Дону, и поэтому в нашем распоряжении не более получаса. Мы коротко обмениваемся новостями о наших общих друзьях, я докладываю ему о выполнении своих обещаний для Союза писателей. По поводу моей предстоящей поездки Сергей выдаёт сентенцию, как говорится, не в бровь, а в глаз:
– Ну что, Лёня, романа ты о Донбассе не напишешь, потому что за неделю пребывания ты там ничего не узнаешь, а остальное, чем ты там будешь заниматься, – это не более чем самопиар. Кстати, ты легенду придумал, зачем ты туда поехал?
– Какую ещё легенду?! – возмутился я. – На хрен она мне нужна? Я же писатель… Книги, билет члена Союза писателей, блокнот, авторучка – вот моя визитная карточка, зачем какая то легенда?
– Ты, наверное, не врубаешься, куда ты едешь, Лёня. Но я тебе поясню, только послушай внимательно, – стал «врубать» меня в ситуацию Сергей Котькало. – Во-первых, ты едешь в страну, где идут боевые действия. Во-вторых, как только ты перейдёшь границу с ДНР и на пограничном КПП представишься писателем из России и подаришь пограничникам свой роман, то автоматически превратишься в кусок мяса, который в воюющей стране что-то стоит. И тебя спецслужбы будут передавать из рук в руки. В лучшем случае ты можешь оказаться в камере МГБ, из которой связи у тебя с Россией не будет, и дальше что?..
Я не вытерпел и, поняв свой «косяк», спросил его:
– А если я скажу, что еду в Донецк помочь родственникам и забрать племянницу на лето к себе в Россию?
– А что, легенда хорошая, её и держись, – улыбнувшись, похвалил меня Сергей. И стал продолжать вводить меня в ситуацию дальше:
– В стране военное положение, и сколько там разных сил действует... Кто-то работает на Киев, кто-то на ДНР, кто-то на Россию, кто-то на Америку. Попробуй, разберись, с кем имеешь дело, остаётся только гадать, к тому же там всё ветхо, начиная от действующего правительства, которого уже завтра может не быть. Это факты, которые ты должен знать и учитывать. Мы в марте с Маратом из Донецка ехали в Луганск, и нас спецслужбы вели. Узнали мы про это лишь тогда, когда дочка позвонила ему из России и спросила:"Папа, ты правда в плену на Украине?" И мы ахнули, спасла нас чистая случайность, когда между теми, кто нас должен был передать украинской стороне, произошёл какой то сбой, и мы чудом не оказались в лапах спецслужб. А украинские СМИ уже поспешили сообщить о нашем задержании.
Отрезвлённый и поставленный на место, как школьник, сидел я перед Котькало и слушал дальше его инструктаж, как выжить и вернуться из воюющей страны. От романтических иллюзий и драйва искателя приключений не осталось и следа.
"Вернуться бы живым и невредимым", – мелькнула в моём сознании мысль. У порога Союза писателей ожидало меня такси. Пожали мы с Сергеем друг другу руки – и, сосредоточенный на новых раздумьях, поехал я в Домодедово.
"В Ростов-на-Дону я лечу рейсом другой авиакомпании – «Джей севэн», может она довезёт мой багаж бесплатно?" – мелькнула у меня надежда, ведь так неприятно ощущать, как деньги стремительно тают у тебя в кармане... Наконец я в громадном здании аэровокзала, изготовленном из стекла и металла. Под пристальными взглядами суровых сотрудников милиции и службы безопасности получаю в камере хранения вещи и направляюсь к кассе.
– Шесть тысяч триста стоит билетик до Ростова на Дону", – вежливо говорит симпатичная кассирша с красиво накрашенными губами.
– А норма бесплатного багажа? – спрашиваю я в волнении.
– Двадцать! – так же вежливо отвечает она и выписывает мне билет до славного русского города Ростова. "Ну, могу и сэкономить трояк, если двадцать, – прикидываю я, шагая со своей грузовой телегой к стойке регистрации. А трояк – это гарантированное такси от Ростова до самого Донецка".
– Вот, девушка, билетик и багаж, – обратился я к не менее красивой девушке, представителю компании «Джей севэн».
– Вещи ставьте, – попросила она меня. Ничтоже сумняшеся я водрузил вещи на ленту и в ответ услышал грозное:
– С вас доплата за двадцать килограммов!
– Как, – чуть не плача, спросил её я, – ведь норма – двадцать килограммов бесплатного провоза?
– Правильно. Но только двадцать килограммов на одно место. – И, мило улыбнувшись, кивнула головой в сторону стойки в конце зала, – а вы упакуйте багаж в одно целое – и пройдёт. Постепенно перевозчик стал превращаться в грабителя!
Облегчённо вздохнув, как самолёт на взлете, я покатил свою телегу с рыбой и книгами в конец зала.
– Упакуйте в одно! – увидел я ценник в пятьсот рублей за одно место. На что упаковщик, посмотрев, показал мне бумагу, что при упаковке из двух - трёх мест в одно стоимость упаковки – тысяча рублей. "Но тут-то вы меня не проведёте, мошенники, – злорадно про себя сказал я и, глядя в глаза упаковщику, принял правильное решение. Рыба моя лежала в обыкновенном мешке, хоть и жалко было её, но четыре пачки книг затолкал туда и поставил на ленту упаковки. Через три минуты моё дорожное барахло превратился в один свёрток, похожий почему-то по форме на деревенский валенок. Телега с упакованным багажом полетела обратным курсом всё к той же красивейшей девушке, имени которой я так и не узнал.
– Вот, хорошая, – строя ей глазки, поставил я свой валенок весом в двадцать пять килограммов на ленту багажа.
– Хорошо, – сказала она, – вот только за пять килограммов вам всё равно придётся доплатить.
"Ну, пять килограммов – это не двадцать, рублей пятьсот, не больше, – уверенно думал я, шагая к девяносто шестой кассе для доплаты багажа. К моему огорчению, очередь к ней тянулась метров на пятнадцать. И вот, терпеливо дождавшись своей очереди, я услышал приговор билетного кассира:
– С вас две тысячи рублей.
– Как, – взмолился я, – у меня ведь всего пять килограммов перевеса…
– Ну, вот так у нас, – буркнула полная женщина, пробивая мне кассовый чек. Итого получилось две тысячи пятьсот рублей, плюс три тысячи в Хантах. Пять пятьсот, как говорят на севере зэки, «прихлоп, притоп». И только одна радость от этой «Джей севэн»: место в самолёте выпросил у девушки у окошка, а это значило, что страна моя, великая Россия, будет вновь вся расстилаться перед моим взором. Полёты сейчас на людей никаких особых впечатлений не производят. Подумаешь, самолёт загудел, потом взлетел, стюардесса тебе поднесла положенный стаканчик воды и кушанья. А там и посадка. Вот так и в этот раз, ничего особенного, за исключением того, что в Ростове был тридцать один градус жары. Что поделаешь, не роптал я, – ростовчане такую жару терпят, и мы не расклеимся. Протискиваясь со своим «валенком» к выходу и от жары выпуская первые капельки пота, я искал глазами автобус, который доставит меня до ЖД вокзала. А там с «подбора» таксисты должны будут доставить меня в Донецк всего за полторы тысячи. Так объяснили мне в столице. Донецкие таксисты набирают трёх пассажиров, берут с них по полторы тысячи – и ты в Донецке. И вот уже на выходе из аэровокзала на моём горизонте, появился новый персонаж, ростовский таксист. Он мёртвой хваткой, как английский бульдог, вцепился в мой «валенок» и закричал просящим голосом:
– Куда?
– На ЖД вокзал, – буркнул я, не отдавай ему полностью свой «валенок».
– Пятьсот! – Отчеканил таксист сумму.
– Поехали, – сказал я, отдавая свой куль таксисту. Видно, донос багажа от аэровокзала до своего авто входит у ростовских таксистов в перечень услуг. Таксист оказался профессионалом своего дела и по пути следования до своего авто выспросил конечный пункт моего следования.
– До Донецка еду, – сказал ему я, – там на ЖД на такси с подбора подсяду.
На это ростовский таксист замедлил свой шаг и сказал:
– Поздно, брат, там до обеда таксисты на Донецк народ собирают, после никого не найдёшь. Давай лучше я тебя довезу до границы (таможни), там останется тебе километров семьдесят. Пройдёшь КПП, там за тысячу тебя мужики довезут до самого Донецка.
– Ну и сколько возьмёшь? –стрельнул я в него вопросом.
– Четыре, – аж на опережение моего вопроса выпалил, не замедляя своего шага, тот.
– Не… вези лучше на ЖД, – категорически отазался я.
– Не увезут тебя дешевле, чем за пять, до Донецка, – зло проговорил таксист.
– Ну и что, – сказал я, – по телефону вызову такси, и до границы с ДНР меня увезут за две тысячи.
– Да пока вызываешь, пока едет, пока садишься, вы выезжаете, темно будет, а ночью в тех краях никто и не ездит, – почти со слезой выговорил таксист и обозначил новую сумму:
– Три тысячи пятьсот рублей, меньше не поеду! А там помогу перетащить твой багаж на ту сторону.
– Ну, если так, то пойдёт, – сказал я. Таксист открыл багажник, положил вещи – и мы поехали. Итак, от Ханты-Мансйска, с багажом в двадцать пять килограммов, путь до Донецка мне обошёлся в двадцать пять тысяч рублей.
Первый вопрос, который задал мне таксист, был точно по сценарию Котькало, и конечно же, я обкатал заранее заготовленную легенду:
– Война там, еду проведать своих родственников, да племянницу на лето к себе забрать. Помогать надо им, иначе никак.
Тот в знак согласия молча кивнул головой, а это значило, что моя легенда о поездке в Донбасс работает. Больше до самой границы мы с ним не разговаривали, под самый, правда, конец он не выдержал и спросил:
– А что ты ничего не рассказываешь, а молчишь?
– Я тут гость, северянин, вы мне должны рассказывать и показывать.
Впереди замаячили блоки КПП, Россия закончилась, передо мной распростёрся отстаивающий свою независимость Донбасс.
14 июня 2015 г. Леонид Бабанин
From Khanty-Mansiisk to the besieged Donbas
By Leonid Babanin
Once the conflict in Donbas broke out, I knew I’d go there. I knew that my restless nature wouldn’t remain unperturbed. It was bound to bring me over to that uproarious area. The moment had come. As my business somehow settled I headed for Khanty-Mansiisk, a start-up town on the way to Donetsk.
Fish is the product of the North one would be proud to treat anybody to. The Irtysh store is in the city center. Twenty dry-cured pike and just as many mildly salted and smoked peleds plus mildly cured omuls took their place in my baggage. To this I added four packages of my books “The Helicopter Rhapsody” and “The Fish of the Northern Ob.” The latter would gladden the hearts of true fish connoisseurs. That’s about all. At five in the morning I check in at the Khanty-Mansiisk airport for a Transaero flight to Moscow. That’s when surprises of the Russian way of doing business start. It turns out that this airline carries free of charge only ten kilos of each passenger’s baggage. The passenger must pay for everything above this figure.
“Oh, dear...” I heave a sigh of distress over unpredicted spending, as I lay out three thousand to the cashier for transportation of my fish and books to the residents of Donbas besieged by the Ukrainian army. Eight thousand and seven hundred rubles is the cost of airfare to Moscow plus three thousand for the baggage. This comes to twelve thousand, the first spending on the way to Donbas.
The aircraft engines roared out at the Domodedovo airport and the machine stood still at the edge of the runway. The passengers clapped dully to approve the crew’s landing skill.
In the capital I had to briefly meet with Sergey Kotkalo, cochairman of the Russian Writers’ Union, a man I consider both an influential author and a capable functionary of our organization of brethren writers. His precious advice and fair criticism of my writings are for me something of a lodestar in the realm of letters.
Komsomolsky Avenue, 10 A.M., June 14, 2015, Saturday. I’m in the foyer of the Writers’ House, awaiting my instructor. A cell phone rings.
“Where are you, Babanin?” Sergey asks me in a strict critic’s voice.
“Where am I? I’m in the foyer, on the chair,” I report. A minute later I heartily shake hands with him in his office on the second floor. In three and a half hours I must be again at the Domodedovo airport to take a Moscow to Rostov-on-Don flight, which is why we have only half an hour at our disposal. We briefly exchange news about our mutual friends. I report to him the fulfillment of my promises for the Writers’ Union. With reference to my pending trip Sergey comments spot-on.
“Well, Leonid, you won’t write a novel about Donbas since you won’t learn anything about it in a week’s time there. What you’ll do there will be a bit of self-promotion. Incidentally, have you devised a cover story for going there?
“What story?!” I replied indignantly. “What the hell do I want with it? I am an author… My books, a membership card of the Writers’ Union, a writing pad, and a pen – these are my letters of introduction. What do I need a cover story for?”
“You just don’t understand where you are heading, Leonid. I’ll put you in the picture, you listen,” Sergey said and started briefing me on the situation. “First off, you’re going to a country where a war is on. Second, as soon as you cross the border with the Donetsk People’s Republic and introduce yourself at the checkpoint as a Russian author and present the border guards with your novel, you’ll turn automatically into a piece of meat worth something in the country at war. You’ll be handed over from one special service to another. At best, you’ll end up in a ward of the state security agency without a connection with Russia. What will you do then?”
Realizing my blunder, I asked him impatiently:
“Suppose I tell them I’m going to Donetsk to help my relatives and pick up my niece for summer vacation in Russia?”
“That’s a good story. Stick to it,” Sergey praised me with a smile. Saying so, he continued to explain the situation to me.
“Martial law is declared in the country. And there are lots of other forces at work. Some support Kiev, others the Donetsk Republic, some are at one with Russia or America. You’ll never know who you’re dealing with. You can only guess. Everything is in a state of utter chaos, including the current government that may collapse any moment. Such are the facts that you must know and be aware of. In March, as Marat and I were going from Donetsk to Lugansk, we were monitored by the secret service. We learned about it only when his daughter called him from Russia and asked: “Dad, are you really taken prisoner in Ukraine?” We were aghast… We narrowly escaped trouble just then. There was some misunderstanding among those who planned to hand us over to the Ukrainian security service and we got away unscathed by a hair’s breadth. Meantime the Ukrainian mass media were already trumpeting our arrest.”
Brought back to reality and made conscious of what was going on, I was sitting like a schoolboy in front of Kotkalo, heeding his directions on how to survive in the warring country and return from it. Not a trace of illusion, not a vestige of desire to seek adventure remained in me.
“It would be great just to come back alive,” flashed through my mind.
A taxi was waiting for me at the entrance to the Writers’ Union house. I shook hands with Sergey and, pondering the new information, headed for Domodedovo.
“I’m flying to Rostov-on-Don by a different airline, S-7. Maybe, it will carry my baggage free,” I thought hopefully as I displeasingly realized how fast my money was draining…
Eventually, I find myself in a huge building of steel and stone. Intently watched by jokes-apart policemen and security guards, I get my things at the left luggage and make for the ticket office.
“Your ticket to Rostov-on-Don costs six thousand three hundred,” a nice-looking cashier with beautifully lipsticked mouth tells me politely.
“What is the free baggage allowance?” I ask anxiously.
“Twenty kilos!” the girl replies in the same polite tone as she makes out my ticket to the glorious Russian city of Rostov.
“I can save three if it’s twenty kilos,” I reflect, pushing my trolley towards the registration desk. Three thousand assures me a taxi from Rostov to Donetsk itslf.”
“Here are my ticket and baggage,” I address a no less beautiful girl, a representative of the S7 airline.
“Leave your things here,” she tells me. Without a moment’s hesitation I put my things down on the conveyor and instantly hear a startling remark.
“You are charged for twenty extra kilos!”
“How come?” I ask her almost in tears. “Isn’t twenty kilos an allowed free baggage?”
“That’s right. But only when it’s twenty kilo a piece.” And, smiling sweetly, she nods towards a counter at the end of the hall. “Pack your baggage in a single piece, that’s all.” So the air carrier is turning into a robber!
Heaving a sigh of relief like an aircraft intent on a takeoff, I roll my trolley with fish and books off to the end of the hall.
“Only single pieces accepted,” I read a packaging regulation charging five hundred rubles for a piece of baggage. On surveying my things, the packer produces a paper saying that packaging of two to three pieces costs one thousand rubles. “Ah, you won’t take me in, cheats,” I chuckled maliciously to myself. Looking into the packer’s eyes, I did the right thing under the circumstances. My fish was in an ordinary sack. Sorry as I felt about it, I replaced it with four packets of books, and put the bundle on the packaging band. Three minutes later my travelling accessories were transformed into one bale resembling a peasant’s felt boot. A trolley with my packaged things rolled back to the self-same very beautiful girl whose name I had never learned.
“Here you are, darling,” I flirtingly said, putting down my 25 kilo bale onto the conveyor belt.
“Well, five kilos are not five. That would amount to no more than five hundred rubles,” I thought confidently, striding toward booking office ninety-six to pay for my extra baggage. To my dismay, the booking office queue stretched out for around fifteen meters. Patiently awaiting my turn, I heard the cashier’s verdict:
“Two thousand rubles.”
“How come?” I implored. “I’ve got only five kilo overweight.”
“That’s how it is with us,” a fat woman grunted as she handed out my receipt. So it totaled two thousand five hundred rubles plus three thousand in Khanty-Mansiisk. Fifty-five hundred, what a pretty figure, as they say somewhere counting money. That S7 organization accorded me at least one joy; its girl let me have a seat at the aircraft porthole. It meant that my country, the vast Russia, would again spread herself under my eye. Nowadays flights don’t impress people very much. There’s nothing exciting in the aircraft engine growl, takeoff, and a tray with drink and food brought by the hostess. It all ends soon with landing. Also, this time there was nothing special except that in Rostov it was thirty-one degrees Celsius. Nothing doing, I comforted myself. The Rostov residents bear it, so why can’t I? Sticking to my “bale” and sweating, I squeezed myself to the exit. My eyes sought out a bus that would bring me to the railway station. The taxi drivers there would pick me up and convey to Donetsk for a mere one thousand and five hundred rubles. Or so they told me in the capital. The taxi drivers of Donetsk gather three passengers, charge one thousand five hundred each and promptly deliver them to Donetsk. At the airport exit I spotted a new personage, a taxi driver of Rostov. Clinging desperately onto my bale, he looked at me questioningly and shrieked:
“Where to?”
“Railway station,” I grunted, not parting with my bale.
“Five hundred” the cabbie demanded in a metallic voice.
“Let’s go,” I said, submitting my bale to the cabbie. Obviously, the Rostov taxi drivers include the cost of baggage conveyance from the airport to the vehicle in the total cost of services. The cabbie proved to be a real professional who, on the way to his vehicle, had learned all about my destination.
“I’m going to Donetsk,” I told him. “At the railway station I’ll pick up a taxi.”
At this, the cabbie slowed down and said:
“It’s late, brother. The cabbies collect passengers for Donetsk until lunch. After that you won’t find anybody. Better let me take you to the border. Then you’ll just have seventy kilometers or so to go. After you pass the checkpoint, somebody will take you on to Donetsk.”
“How much will you charge?” I shot a question at him.
“Four,” fired back the cabbie, without slowing.
“Ah… better take me to the station,” I said, declining his offer.
“Nobody will get you to Donetsk for less than five,” maliciously commented the cabbie.
“So what? I’ll call a taxi by telephone and they’ll get me to the border with the Donetsk Republic for two thousand.”
“As you call a taxi and it comes and you get into it and then go it’ll be dark and there’s not a soul in those parts at this time,” said the cabbie almost in tears and quoted a new sum:
“Three thousand five hundred rubles. I won’t go for less! And there I’ll help you bring your things over to the other side.”
“This will do,” I agreed. The cabbie opened the boot, put my things into it and off we went. So, the trip from Khanty-Mansiisk to Donetsk with a twenty-five kilo baggage cost me twenty-five thousand rubles.
The first question the taxi driver asked me was exactly what Kotkalo had predicted, which is why an answer to it I had already prepared in my mind.
“There’s a war there. I’m going to visit my relatives and pick up my niece to spend the summer with me. We must help them, eh?”
He silently nodded by way of agreement which meant that my cover story for visiting Donbas worked. We didn’t exchange another word until we reached the border. However, towards the end of the trip, unable to control himself, he did ask me:
“Why are you silent the whole time?”
“I’m a man from the North, new to these parts. It’s you who must educate me.”
There emerged checkpoints ahead of us. That was the end of Russia. Donbas, fighting for its independence, unfolded before me.