А, тут и сама Баба Яга в своей ступе из-за деревьев выплыла. И строгим таким, голосом спрашивает – Это, что еще за шум? что тут у вас происходит? раскричались, ровно грачи осенью.
На сестренок без сострадания смотреть было невозможно. Сидят, как два промокших насквозь воробышка и только глазами моргают.
- Да, вот, бабушка Яга – поясняю. – Вот эти, вот две малолетние разбойницы, во что бы то ни стало, хотят в Бабы Яги переквалифицироваться.
Говорю, а сама улыбку прячу.
- Ну, предположим, ты и сама-то не слишком многолетняя – бросила мне мельком Баба Яга и к сестренкам – Так, вам что же, не нравится быть разбойницами?
- Нравится – хмуро ответили сестренки.
- Тогда в чем дело?
- А Бабой Ягой быть круче – первой осмелела Белка.
- И еще мы хотим в ступе кататься – добавила Сашка.
- Вот оно как оказывается – Баба Яга покачала головой. – Круче, значит. Ну, оно, конечно в ступе то. Против ступы, тут понятное дело, ничего супротив не скажешь. Ну да ладно, раз у вас такое обоснованное намерение, придется пойти вам навстречу.
- Ну, как думаешь, примем их в наш сплоченный коллектив – обратилась Баба Яга ко мне.
У Белки с Сашкой глаза еще шире раскрылись. Еще бы, сама Баба Яга со мной советуется. Я еще для вида, поразмышляла немного и с некоторым сомнением в голосе говорю – Ну, если дадут слово слушаться и не баловаться, то думаю, можно.
- А. давай, мы их без всякого слова, возьмем – с улыбкой предложила Баба Яга. – С нас ведь помнится, никто никаких слов не брал.
- Ну что ж, примем без всякого слова – согласилась я.
Все равно с Бабой Ягой спорить бесполезно. Умеет она на своем настоять.
Вот, так и состоялась перевербовка этих разбойниц. Именно так, как здесь описано. Это я к тому говорю, что сестренки мои, наверняка свою версию сформируют, они это любят. Вроде бы и ничего плохого в этом нет, да очень уж сильно иногда они все искажают.
- А, где же ваши друзья? – Баба Яга перевела разговор в другую плоскость. – Полагаю, проводят очередное разбойное мероприятие?
- Да, нет – Белка махнула рукой. – В деревне у дяди Степана забор ветром повалило, так они помогать пошли.
- Ты знаешь, шепнула мне на ухо Сашка. – Они, по-моему, вообще никуда на разбой не ходят. Только ножи свои точат, да песни поют.
- Какие песни? – не поняла я.
- Да разные – отмахнулась Сашка. – Чижик-пыжик, где ты был, да пятнадцать человек на сундук мертвеца. Иногда еще другие поют.
- Понятно – говорю. – А, скажи-ка еще, кто такой этот дядя Степан.
- Как, кто? Человек – Сашка посмотрела на меня с недоумением. – У него изба на краю деревни. Мы с Белкой туда ночевать ходим. И с его внучкой Варенькой играем.
Кто такая Варенька, я уточнять не стала, сообразив, как далеко могут завести мои расспросы. Впрочем, в этом и не было никакой необходимости, потому, что в этот момент раздался оглушительный Белкин вопль – Варенька. Варенька пришла.
Я поглядела в ту сторону, куда кричала Белка. Вообще то, никакой Вареньки я поначалу не увидела, а увидела тех двух разбойников, которых в зеркальце бабушки Галатеи видела. Правда, потом и Вареньку за ними разглядела. Девчушка, примерно ровесница моим сестренкам. Хотя, у них тут, с возрастом надо поосторожнее обращаться. Кто знает, сколько ей лет на самом деле. Вдруг, тысяча. А может быть и еще больше. Варенька была одета в простенький сарафан, поверх длинной льняной рубахи. На ногах лапти. А сама рыжая, рыжая. С веснушками, величиной с копейку. И еще коса. Не такая длинная, как у меня, но намного толще. Это значит, волосы у нее очень густые.
Повнимательнее, ее разглядеть было трудно, потому, как Белка с Сашкой уже обнимали ее с обеих сторон.
А, вот разбойники нам, судя по всему, не особенно обрадовались.
- Яга? – глухо произнес Лиходей. – С чем пожаловала?
- Да ясно с чем – вместо Бабы Яги ответил Душегуб. Девчонок забирать.
- Заберешь? – спросил Лиходей не поднимая головы.
- Заберу, Лиходеюшка – голос у Бабы Яги мягкий и ласковый какой-то. Да, ты пойми, их скоро назад возвращать надо будет. Не могут они у нас надолго остаться. И не грусти ты так, глядя на тебя, сердце кровью обливается. Да и навестят они еще вас с Душегубом, чай не за тридевять земель живем.
Лиходей ничего не сказал, только головой кивнул, но видно было, как трудно ему с сестренками расставаться.
- Забор то, хоть починили? - обратилась Баба Яга уже к Душегубу.
- А, это самой собой – Душегуб, очевидно довольный проделанной работой, кивнул головой. – Мы, колья то, на дубовые заменили, теперь хоть, хош какой ураган будет. Забор все выдержит. А то, Степан, да ты только представь, осиновых кольев наставил, разве ж это дело. И сам по себе то, мужик, вроде бы не глупый, а тут надо же до чего додумался, колья осиновые. И как в голову то такое могло прийти.
Но, баба Яга уже не слушала его ворчанья и о чем-то разговаривала с Варенькой. Я на всякий случай прислушалась
- Только мычит бедняжка и все. Не ест, не пьет, только мычит. А мычит то, ровно, как стонет. Страсть, как ее жалко.
Как я поняла, речь шла о заболевшей корове.
- Конечно, конечно Варенька – Баба Яга обняла девчушку за плечи. – Обязательно посмотрим. Да, вот, прямо сейчас, пойдем и посмотрим.
И мы пошли. Все вместе, кроме разбойников. Душегуб отправился собирать хворост, а Лиходей, сев на корточки, стал подбрасывать тонкие веточки на начинающие остывать уже угли.
Дорожка, после нескольких не слишком крутых поворотов, вывела нас на открытое место, где и располагалась деревушка. Да и не деревушка даже, а просто четыре стоящих в ряд избы. Все они радовали глаз своей добротностью. Крепкие сосновые срубы, крытые тесом крыши, высокие ворота. И все это резьбой украшено.
У ворот первой избы нас встретил рослый мужик в пестрой ситцевой рубахе. Он стянул со своей головы шапку и молча, поклонился в пояс. Мы дружно поклонились в ответ. С интересом разглядывая избу, я вдруг, вспомнила Вешку. Ее опустевшую улицу, ветхие, оставшиеся без хозяев дома, сорванные с петель, ворота. Мне стало грустно, очень грустно.
- Успокойся – в очередной раз прочитала мои мысли Баба Яга. – К сожалению, жизнь это не всегда сказка. Это надо просто принять. Наверное, сказка для того и существует, чтобы жизнь стремилась стать похожей на нее. И когда-нибудь станет, обязательно станет. Люди вернутся в Вешку. Построят, новые, красивые дома. На огородах, вместо бурьяна зазеленеют лук и морковь. Вытянутся ровные грядки и лунки. А, потом в дома придут их маленькие, скрытные хозяева, и будут следить за порядком.
- А, это, правда будет? – мне так хотелось увидеть Вешку именно такой, какой обрисовала ее Баба Яга.
- Когда-нибудь, обязательно будет – уверенно ответила она. – Если, конечно, люди не перестанут верить в сказки.
Напротив избушек, по другую сторону улицы тянулись, укрытые невысоким плетнем, огороды. У первой избы мне бросились в глаза, новенькие, дубовые, только что вкопанные колья. Стало быть, этот молчаливый мужик и есть Степан, сообразила я. Стало быть, это он учудил с осиновыми кольями. Да, как это его угораздило? Да и как, только ему голову такое могло прийти?
Мое справедливое негодование было прервано громким криком Вареньки. Она оторвалась от общей группы и уже подбегала ко второй избе. Надо заметить, что, хотя в деревушке и было всего четыре дома, улица была достаточно протяженной, за счет того, что избы стояли далеко друг от друга, разделенные, ничем не засаженными переулками.
- Тетка Лукерья, тетка Лукерья – кричала Варенька. – К нам сама бабушка Яга приехала.
Калитка в воротах отворилась и оттуда вышла пожилая женщина.
- Здравствуй бабушка – поклонилась она. – Во время ты. Я, уж и не чаяла. Степан, вон тоже приходил, посмотрел, говорит, что безнадежно, мол, все. Предлагал даже…
Плечи женщины дернулись.
- Ну, ты Лукерья, мокроту то тут не заводи – нарочито грубовато прервала ее Баба Яга. – Давай, веди нас к твоей Буренке.
- Так, тут она. Во дворе. – засуетилась Лукерья. – Заходите.
Она распахнула пошире калитку в воротах, и мы вошли. Белая, с черными пятнами, корова, широко расставив передние ноги, и низко опустив голову, стояла посреди двора. При виде нас, она чуть-чуть приподняла голову и жалобно замычала.
- А, ну-ка, давай посмотрим, чего это ты болеть удумала – Баба Яга уже ощупывала корову, и бока ее и шею. При этом, осуждающе покачивала головой и что-то ворчала про себя.
- Да, скажи хоть словечко – не выдержала Лукерья. – Что это за лихоманка к ней прицепилась? Спасешь ли?
- Не мельтеши Лукерья – сердито ответила Баба Яга. – Раз я пришла, значит, все хорошо будет. Ты мне лучше скажи, на болото ее пускала пастись?
- Так, да, пускала. Травища там вон, какая нынче поднялась. А, что, не надо было? – насторожилась хозяйка.
- Лихомань-травы нахваталась твоя Буренка – пояснила Баба Яга. – Хорошо, что я рядом оказалась. Вы сейчас, оставьте-ка нас вдвоем. Мне нужно будет на ушко ей кой чего пошептать. А, ты Лукерья, приготовь воды теплой. Ведро, больше не надо. Да еще потом надобно будет ее по лугу поводить, пусть подвигается. Но без спеха, бегать ее не заставляйте, не обпилась она.
Вышли мы со двора на улицу, уселись на скамейку возле ворот. Сидим чинно, молчим. А чего еще остается? Ждем, когда Баба Яга там с коровой управится.
Нет, не долго, ждали. Сначала тетка Лукерья с ведром мимо пробежала, а там и Баба Яга вскоре вышла. – Ну, кто Буренку на луг погонит?
Вызвалась Варенька. Мы тоже хотели было вместе с ней, да Баба Яга не отпустила. И как потом выяснилось, очень хорошо, что не пустила. Иначе бы... впрочем, все по порядку.
Присела Баба Яга с нами рядышком на скамеечку. Сидим. Белка с Сашкой ногами болтают. Переговариваются о чем-то, вполголоса. Тетка Лукерья и Баба Яга тоже о каких-то хозяйственных делах разговаривают. Из того, что они говорили, я и запомнила только, когда правильно надо зверобой собирать, да как надо ноги в воде с чистотелом парить. Хотя, зачем собственно их парить то нужно, я, честно скажу, не поняла. Поэтому я к разговору и вовсе прислушиваться перестала. Сижу, природой любуюсь. От того-то, я и первая увидела, как из соседнего дома вышел старичок и к нам направился.
С виду совсем уж дряхлый старичок то. Идет, чуть не под прямым углом согнулся, а в руке еще и посох у него. Посох длинный, и наверное тяжеленный. И зачем он, бедняга его тащит? И так еле идет. Шаг шагнет, постоит, еще шагнет, опять постоит. Но эту дубину свою не бросает.
- Там вон к нам дедушка какой-то идет – сказала я. – Старенький уж очень. Еле идет. Можно, я ему помогу?
- А, Агафон. Ну, конечно. Когда это такое было, чтобы без него обошлось? – подняла голову тетка Лукерья и добавила с усмешкой. – А насчет того, чтоб помогать ему, так он только с вида такой. А, так, на нем еще и пахать можно.
- Ох, и строга ты, Лушенька, а уж на язык то, так это ты завсегда бойка была. Да только на этот раз, совсем уж непотребство измыслила. Да и где это видано такое, чтоб древних стариков в соху запрягать. – Подошел к нам Агафон.
- Да ладно, никто тебя еще и не запряг – ответила Лукерья. – Присаживайся вот рядышком.
Агафон присел, при этом довольно таки энергично подвинув хозяйку.
- А, у меня ведь, Ягунечка огромная к тебе надобность – повернулся он к Бабе Яге. – Прознал, что ты к нам пожаловала, вот и шкандыбаю к тебе со своей бедой.
- И, что это за надобность? – Баба Яга улыбнулась.
- Да, вот, вишь ты, радикулит этот окаянный замучил совсем. Ни согнуться тебе, ни, понимаешь, разогнуться. Совсем ведь одолел, проклятый.
- Так, тебе радикулит, что ли полечить? – улыбка на лице Бабы Яги становилась все шире.
- Да ты что Яга – Агафон даже вскинулся. – Да нешто же его треклятого вылечишь. Нет, уж, видать придется мне горемычному всю свою судьбинушку с ним неразлучно коротать.
- Так в чем же, нужда тогда? – спросила Баба Яга.
- Да, вот, видишь ли, посеял я репу в огороде – оживился Агафон. – А она возьми да и уродись.
- Так, что же в этом плохого – удивилась Баба Яга. Уродилась репа и хорошо. Вот если бы, она наоборот не уродилась, тогда да. Это беда была бы.
- Да уж, больно, чересчур она уродилась – Агафон даже крякнул.
- Как это чересчур?
- Да крупна она больно. Не вытянуть ее мне. Опять же радикулит этот, распроклятый. Помогла бы, а Ягунечка?
Баба Яга и Тетка Лукерья чуть не задохнулись от хохота. Но посмеявшись, Баба Яга вместе со мной и с сестренками пошли старику помогать. Шли мы медленно, Агафон никак не хотел увеличивать шаг. Пройдем немного, отдыхаем. Пройдем, отдыхаем. Хоть бы он палку свою выбросил, что ли. Впрочем, куда спешить? Я уже начала привыкать к местному образу жизни. Будешь ты торопиться, или нет, все равно, в свое время и дело сделается и сказка скажется. А если нет разницы, зачем торопиться?
Наконец, Агафон привел нас в свой огород. Репа действительно выросла крупная. Я попробовала было вытащить одну, нет, не поддается.
- А, ну, будущие Бабы Яги – наша наставница искренне развеселилась. – Поможем древнему старцу, согбенному непосильным трудом и подорванным здоровьем. Как там, в сказке то, сказывается?
- Ну-ка, Агафон не сачкуй, хватайся вот за эту, самую крупную – продолжала руководить Баба Яга. – Я за тебя, Ты, это она мне, будешь за внучку. Вы Белочка с Сашенькой хватайтесь за свою сестренку. Ну, все уцепились? Тогда под песню разом.
- Подернем, подернем и ухнем - пропела Баба Яга.
На слове “ухнем” мы все вместе потянули. Репа, с каким то чмоканьем. вылетела из земли, и мы дружно попадали. Посмеялись, отряхнулись, принялись за другие репы. Где вдвоем, где как, но репу не только всю повыдергивали, но сложили в кучку возле дома.
И только мы, как водится, после тяжкого труда присели отдохнуть прямо на землю, пришла тетка Лукерья.
- Бабушка Яга, а я тебя в гости пришла просить – скрыть смущение ей явно не удавалось. – И ты у нас не каждый день бываешь, и Буренушка моя ожила, вон вовсю траву щиплет. Как не отпраздновать? Так, что я уж и соседей всех пригласила и стол уж накрыт, вас только ждем. Ты уж бабушка не откажи, смиренно от всех прошу.
- Нет у нас таких обычаев, от приглашений отказываться – сказала , подымаясь с земли Баба Яга. – Девчонки, нас зовут, значит, мы что?
- Идем – закричали мы дружно.
- Правильно – кивнула головой Баба Яга, правильным путем идете.
Стол в избе Лукерьи был не только накрыт, но и заполнен гостями сидящими на приставленных вдоль стола лавках. Был тут и Степан, по случаю праздника я решила уж не вспоминать его оплошность с осиновыми кольями. Были и Лиходей с Душегубом, и еще несколько мужчин и женщин, которых я раньше не видела. Вместе со всеми сидела и ребятня. И только для нас, оставленные по-видимому, самые почетные места пустовали. Наконец и мы расселись. Было немного тесновато, но это никого не беспокоило. Наверное, именно от наших народных застолий и пошла поговорка “В тесноте, да не в обиде” подумалось мне.
Что в огороде, то и на столе, так кажется, говорят. И в самом деле, вот они и огурчики, и помидорчики и репа пареная и рыба жареная. А еще пироги. Много пирогов. А еще для взрослых медовуха, которую пьют большими ковшами, да кружками. Нам же, малышне, квас клюквенный, да взвар, здесь так компот называется.
Через некоторое время, когда гости и поели уже и не по одному разу к медовухе приложись, Лукерья встала из-за стола и обратилась к Бабе Яге – Бабушка Яга, праздничного стола без песни не бывает. А, как ты песни поешь, нам хорошо ведомо. Вот и просим тебя, спеть нам что-нибудь.
- Застольная песня всеми вместе поется – возразила Баба Яга, но поддержать могу.
Все радостно загомонили, а Баба Яга подперла голову ладонью и действительно, очень красивым голосом запела – “В низенькой светелке огонек горит”.
Все затихли, а тетка Лукерья вместе с сидящей с ней рядом женщиной подхватили – “Молодая пряха у окна сидит”.
А тут уже и все остальные хором грянули – “Взгляд ее печален, грустные глаза”.
Мы с девчонками просто заслушались. И так жалко нам было эту бедную пряху, что Сашка даже заплакала. Потом пели про степь бескрайнюю, про черного ворона. А потом нас на сеновал спать отправили. Но долгое еще время слышали мы и про замерзающего в степи ямщика, и много еще чего, пока не уснули.