В его глазах была нежность и он говорил каким-то очень родным приглушенным голосом. В каждом слове слышалась еле уловимая нежность. Почему, столько лет уже прошло, искра и не возгорелась в пламя, а погасла. По крайней мере мне так казалось. Похоже я ошиблась или хотела верить в то, что я ошиблась. Да, именно так. Ведь усмирить чувства хоть и сложно, но можно. Но постоянная борьба души с умом – это уже тяжело, да и думаешь все чаще, а надо ли сдерживать умом порывы души? Что из этого выходит, да ровным счетом ничего. Жизнь проходит мимо тебя, словно ты сидишь в клетке, и все созерцаешь со стороны, я перестала уже ощущать себя не то что женщиной, а человеком вообще. А ведь душой себя почувствовать я в поедее не могу? Вот где противоречие жизни, и стоит ли дальше мумифицировать себя при жизни?
Теплые глаза, до боли родные, нотки в голосе, уже знакомые мне. Да, я их слышала не один раз. Звучит может странно, но это мой парадокс, моей жизни. Я рассталась со своим парнем из-за него, так как поняла, что я не люблю человека, с которым рядом нахожусь, значит я не имею права обманывать его – честная. Да, это качество парой может и убить не тебя, так часть твоей жизни.
Он заикается, путает слова, смотрит испытывающим взглядом, но не сильно долгим. И у него всегда трясутся руки, когда он говорит со мной. Он смотрит прямо в глаза, потом на губы, потом явно с удовольствием обводит своими большими красивыми глазами все лицо и опять останавливается на губах, на глазах, на губах, на глазах. Толи хочет что-то прочесть в глазах, в ответ на чувственные губы, толи боится, что уста изрекут что-либо не деланное это мгновение. Затем он еще больше приглушает голос и говорит уже с нескрываемым чувством томления, нежности, страсти. Он ловит каждый твой взгляд, брошенный в его сторону, каждое выражение глаз, кажется хочет прочесть между строк. Он изучает, но хочет что-то увидеть, что-то прочесть в моих глазах. Я понимаю это, но, как всегда, гордая и не преступная, отвожу глаза и намеренно делаю их холодными. Хотя вряд ли мои искорки в глазах не заметны ему. Хоть он и старается не замечать меня, его подавляемые чувства выдают его каждый раз, когда он видит меня после долгих месяцев.
Родные глаза, губы, даже руки, надо же – это уже не шутки.
Я подхожу к нему, прошу сдвинутся с его королевским креслом, и он повинуется мне легко и даже с волнением. Мои волосы иногда ниспадают прямо возле его лица, когда я что-то показываю ему или объясняю в моих заумных маркетинговых кроссвордах. Ни разу он не отшатнулся, не отодвинулся. А я не смогла сделать чего-то большего. Кто же будет первым?
Я как всегда немного наиграно весело сказала привет. Он исподлобья бросил на меня взгляд и ответил. Я села за стол перед его столом, но, чтобы лучше понять содержимое материала, он сел рядом. Он делал это не раз уже, явно это доставляло ему неподдельное удовольствие. Вот и в этот раз он близко придвинул стул и сел возле меня, не напротив. Так, чтобы его колено слегка касалось моего. Я стала объяснять суть написанного. Нагибаясь над листом бумаги, распущенные рыжие локоны естественно ниспадали прямо возле его лица. Он на мгновенье закрывал глаза, чтобы вдохнуть аромат моих волос, а после ему приходилось по несколько раз объяснять одно и тоже. Беря лист бумаги с моих рук, он старался задеть мою руку – это было так неумело завуалировано. Он задал вопрос, я начала отвечать, и, подняв глаза на него, встретилась с его взглядом.
Он был не таким, как всегда, похоже этот человек принял какое-то серьезное решение и не собирался уже идти на попятную. Он смотрел, не отрывая взгляд, не моргая, огромными, как весь мир, глазами. Я почувствовала такую теплоту внутри, такое парализующее чувство окутало меня, что я не в силах была не отвести взгляд, не что-то сказать. Я просто смотрела в эти огромные, до безумия теплые глаза и похоже, меня ничего в этот миг не волновало. Я приоткрыла губы, так как какая-то неодолимая слабость приятно разлилась по всему телу. Я не могла четко контролировать себя, да и хотела ли? Он смотрел на меня и явно хотел увидеть в моих, уже настолько открытых глазах, одобряющий, позволяющий взгляд, что невольно сделал движение всем телом вперед, я судорожно вздохнула, так как это единственное, что я могла сделать в этот момент. Глаза его вдруг стали словно пьяные, дыхание частое, а руки такие теплые, ведь он взял мою руку и прижал к груди. Похоже, что мы оба по велению волшебной палочки, оказались в тропиках, где температура на градуснике превысила 40 градусов по Цельсию. Удивительно, что никто не побеспокоил нас в эти минуты откровения. И это было как будто благословление Сверху.