I
- День любви! Антоша хочет любви! Антошу никто не любит! - появился из столовой молодой скрюченный парень, совершенно не могший контролировать движения в виду спущенных штанов донельзя, сросшихся пальцев правой руки и атрофировано высохшей левой. Тем не менее именно ей он пытался опять с себя нижнее бельё.
- Любви? – взревела немолодая крепкая женщина, которую звали Елена Петровна. - Сейчас я тебе покажу любви. - С этими словами она подскочила к двери и энергично её закрыла. С другой стороны послышался шум падения предмета на пол и дикий крик:
- Антошу опять ударили! Антошу никто не любит! Антоша хочет любви-и-и!
- Так! - подпёрла руки в боки Елена Петровна. Она стояла спиной к двери и закрывала вход своим телом. - А теперь скажи мне, что же стряслось?
- Антоша хочет любви! - всхлипнула в который раз Валя и попыталась улыбнуться.
Молодая воспитательница дышала очень часто и неровно. Явно было по ней заметно, что она только что занималась тяжёлым физическим трудом или же просто была страшно испугана чем-либо или же кем-либо. Девушка достала трясущимися руками из кармана небольшой носовой платок и вытерла со лба проступившие капли пота. После этого она упала буквально на небольшой стул, который стоял прибитым к стене – чтобы никто из пациентов дома инвалидов не смог бы случайно его разломать или же пораниться сам.
Над этим стулом на стене красовалась на огромном плакате надпись, которая ещё два десятка лет назад висела разве что в муниципальных и государственных автобусах:
«Уступи место пенсионерам, пассажирам с детьми и инвалидам»
II
Хотя эта надпись не была чем-то противоестественным ни для кого. Ничего нет плохого в том, чтобы уступить место инвалиду или пожилому человеку. И совершенно без разницы, где происходит дело: в магазине, на транспорте или просто в парке. Правда, молодая воспитательница Валечка очень давно уже не была в парке. И не потому, что не любила природу или была слишком занята. Просто в городе, в котором она проживала последнее время не было вообще парков. Зато было множество других мест, которые могли показаться ещё пять лет назад нечто фантастическим.
«Уступи место пенсионерам, пассажирам с детьми и инвалидам»
И при всём при этом надпись красовалась почти везде. В первую очередь - была в огромном количестве развешана в достаточно необычном на первый взгляд транспортном средстве. Длинная протяжённая резиновая лента, скреплённая кусками с помощью тяжёлых металлических сочленений, казалось, со всей мощью и тяжестью только своей могла двигаться с очень и очень ограниченной скоростью. Лента была не особенно длинной. В конце концов, в местах поворотов одного длинного ленточного пути стояли большие металлические валы. От этого длина каждой ленты зависела исключительно от длины прямого участка пути. Некоторые были и со сто метров, другие составляли и все четыреста. Но при этом не было какого-либо одного участка в несколько километров.
Может, это объяснялось тем, что резиновые ленты были на вид не самыми прочными творениями человечества. А может исключительно озабоченностью о водителях грузовых и пассажирских повозок, двигающихся по резиновому конвейеру, и их здоровому бодрствованию. Тем не менее, на длинном прямом маршруте можно было то и дело закемарить и пропустить что-либо важное.
Двигались резиновые куски транспортёрной ленты как-то вяло и неуклюже. Не в пример транспортам, находящихся на них. Те могли развивать достаточно большую скорость и покрывать, казалось, по сорок-пятьдесят километров за часовой промежуток.
Это происходило из-за самого принципа движения транспортов: они не просто ехали вперёд, двигаясь непосредственно по резиновой ленте, а в буквальном смысле слова парили над ней. Металлические вставки в резиновое полотно были подсоединены к электричеству и создавали достаточно ощутимое магнитное поле. Именно оно приподнимало транспортные средства над полосой движения на один-два сантиметра, в результате чего повозки могли передвигаться без учёт постоянной силы трения.
Лишь только когда резиновые транспортные ленты заканчивались, магнитное поле отчасти переставало действовать на транспорты. Из-за этого они с данной небольшой высоты с шумом падали на вращающиеся металлические барабаны: сначала передняя часть, затем средняя, после – задняя. Барабаны очень и очень медленно с некоей неохотой переволакивали транспорт на следующий кусок резиновой ленты, где опять начиналось магнитное поле, а скорость передвижения могла подрасти.
От этого движение транспортов носило волнообразный характер; люди, находившиеся внутри, раскачивались из стороны в сторону, у некоторых даже возникали признаки морской болезни. Изнутри звуки походили то на набиравшую скорость электричку, то на поезд, резко останавливающийся на стыках рельс.
Транспортные ленты были крайне узки, обгон одного транспорта другим был совершенно невозможен. От этого очень часто за медленным чрезвычайно нагруженным транспортом, двигавшимся из-за излишнего веса чуть ли не медленнее транспортёрной ленты, скапливались просто огромные пробки. Сигналить или ругаться всем едущим позади было совершенно бессмысленно: грузовой транспорт мог свернуть только по своему пути, заранее проложенному. Иначе он мог заехать в тупик и не суметь выбраться на магистральные пути обратно. Съезд же с транспортной ленты был и вовсе связан с немедленным крушением.
Стоит также отметить, что сами ленты двигались, как на конвейере, из-за того что во время нахождения на ней транспортов на поверхности скапливалось достаточно большое количество различного мусора. Внизу, на втором цикле работы ленты она очищалась специальными жидкостями.
III
День, когда началось описание всей сложившейся ситуации, значился на календаре как 14 февраля 2036 года. Это был уже третий месяц научных споров среди выживших крайне пожилых учёных о том факте, как делать общее отопление космического города меньше или не делать вовсе. Чтобы люди, так сказать, чувствовали себя комфортнее, привыкнув на Земле к постоянным сменам времён года.
Именно в этот день простая воспитательница дома инвалидов двадцати трёх лет Валечка и выбежала со слезами на глазах из помещения столов и с грохотом закрыла за собой дверь.
- Эти... эти недоумки... - всхлипывала Валя.
- Это не недоумки! - мягко поправила её заведующая.
- Эти олигофрены...
- Я же строго приказала не говорить о дне всех влюблённых! - начала отчитывать Валентину и ещё парочку сидевших в комнате молодых воспитательниц. - Ни слова! Ни полслова! Не поздравлять друг друга! Не дарить подарки.
- Мы так и делали! - возмущалась Марина. - Вы думаете, нам самим нужны эти нападки и внимание этих олигофренов и недоумков?
- А откуда тогда информация к ним просочилась? У них же на всю группу интеллекта меньше, чем у нас четверых! Как они могли бы догадаться, что сегодня день всех влюблённых?
- Да у них всегда день влюблённых! - всхлипнула Валя.
- Вот именно! - поддержала подругу Марина. - Только отойдёшь руки помыть, обернёшься - а к тебе уже со спущенными штанами влюблённый один идёт. Утром проснутся - любви! Вечером едят - любви! Вот только ночами они сами себе любовь творят. Но до тех пор, пока не проснулись!
- А вообще это Васе Иваненко бабушка открытку прислала с поздравлением! - заревела вновь Валя. - Вот я идиотка, что прочитала поздравление этой старой карги!
- А Антоша? - поинтересовалась Люба, отряхивая передник после завтрака.
- Да они уже все знают, что сегодня день любви! - махнула рукой Валечка и опять заревела.
В это время дверь, возле которой стояла Елена Петровна, стали яростно пытаться открыть с другой стороны.
- Не пущу! - взревела заведующая.
- Пустите! Это мы! - раздался жалобный женский голос.
Услышав его, Елена Петровна отпрянула, и в комнату прямо влетели ещё две воспитательницы и три поварихи. После этого дверь вновь поспешили закрыть.
- Там ужас, что творится! - тут же начала жаловаться начальнице одна из воспитательниц. - Там их триста человек. Все оказываются принимать еду и требуют любви.
- Антоша хочет любви! - вдруг появилось в проёме двери знакомое лицо олигофрена.
- Любви хочешь? - взревела самая пожилая из поварих, Раиса Юрьевна. - На вот тебе! - И она произвела нехилый по силе и точности удар непосредственно в голову незадачливому любовнику.
- А Василий Иваненко и ещё двое уже сношаются с манекеном повара.
- Так он же усатый! - несмело выпалила Елена Петровна странную фразу в ответ на высказывание воспитательницы.
- Они гвоздями прикрепили к голове фотографию миловидной девушки с открытки, которую прислала эта старая карга своему внуку! - всплеснула руками красавица Ира.
- Не может быть... не может быть у нас в доме! - протараторила Елена Петровна.
- Что не может? - взревела Валенька. - ни уже давно добиваются одного и того же. Чем глупее человек, тем больше развиты в нём эти проклятые инстинкты.
- Да это разве люди?
- Да разве только в глупых?
Две последние реплики почти одновременно произнесла Раиса Юрьевна и красавица Ирина. И если пожилая повариха тут же замолчала, смутившись своим не совсем этичным словам, то молоденькая воспитательница продолжила:
- Да уж, не одни они хотят любви. Сегодня я бы не отказалась тоже от проявлений плотских чувств.
- Так иди туда. Там тебя ждут! - махнула рукой Марина.
- Ты что с ума сошла, их же там столько десятков! - воскликнула Ирочка.
- То есть даже для такой проститутки, как ты, это слишком много?! - озлобилась Марина.
- Что? Как ты меня назвала?
Обе девушки сцепились друг с другом и чуть ли не стали горло друг другу перегрызать. Хотя это точно им не удалось бы сделать из-за попыток всех остальных находившихся в комнате дам прекратить драку, волосы и накладные почти летели в разные стороны, а царапины появлявшись на лицах всех присутствующих с фантастической быстротой.
- Я не шалава! - раздавались крики от Иры.
- А кто ты? - слышались ответы вопросами.
- Девчонки, успокойтесь! - рычала Елена Петровна. - Нам всем мужиков не хватает! Успокойтесь!
В это время вновь распахнулась дверь, тем более, что её уже никто не держал изнутри. Сразу за дверью показались несколько людей. Толи в силу своих физических отклонений, толи из-за того, что недоразвитый мозг отдавал нечёткие команды, они двигались очень медленно, будто какие-то зомби из триллеров. Один плёлся на корточках. На голове его зияла кровавая рана, отчего лицо было испачкано багровыми грязными хлопьями застывшей крови.
- Антоша хочет любви! Антоше больно! - прохрипел он.
- Убила! - всплеснула руками Раиса Юрьевна.
- Держите дверь! - захрипела Елена Петровна. - А то одним Антошой не отделаемся.
Женщины общими усилиями смогли выбросить уже было вошедших в комнату больных аутизмом парней, отчего их сила, естественно, никуда не делась. Правда, Антошу при этом они затолкали к себе: в конце концов он был одним из подопечных, и за его здоровье каждая воспитательница лично несла ответственность. Кровоточащая рана при этом была крайне серьёзной. Видимо, всё-таки половник Раисы Юрьевны был крайне действенным оружием.
- Я пойду позвоню в центр! - проговорил, заикаясь от переживаемых эмоций, Елена Петровна. - Вы постарайтесь, чтобы этот любвеобильный не отдал Богу душу. И дверь, может, забаррикадировать чем-либо... - добавила она уже, выходя в коридор.
IV
Часы во всех уголках большого космического города сейчас показывали ровно сорок шесть минут восьмого. Конечно, были такие службы, которые должны работать всегда постоянно. Но в большинстве своём административные должности в министерствах или управлениях муниципального уровня и выше работают по чётко установленному временному графику. И так уж повелось, что в космическом городе график достался ещё от земного – с девяти часов утра до шести вечера. Потому, чтобы изначально позвонить в министерство социальной защиты, Елене Петровне пришлось бы ждать почти полчаса. Конечно, можно было бы уведомить и правоохранительные органы. Однако бунта как такового пока не замечалось. Потому управляющая по своему опыту решила подождать. Ведь, само расписание магнитных общественных поездов была составлена так, что прийти пораньше на работу почти не получалось. Разве что намного пораньше – на час-полтора. Но зато и опоздать практически не представлялось возможным. Хотя ехать в переполненных вагонах было, безусловно, не совсем приятно.
Но такая странная система передвижения была создана не просто так – от какой-то глупой выходки учёного или политика. Вся система магнитного транспортирования была выстроена на космическом корабле, имела общую длину не менее пяти тысяч километров и была рассредоточена по всему кораблю словно сосудистая система в человеческом теле.
Выхлопные газы в космическом корабле были совершенно недопустимы, да и при этом не было достаточного количества нефтепродуктов для этой цели. Ведь, на корабле находилось и постоянно проживало почти семь с половиной миллионов человек.
Они жили в различных частых космического корабля, в основном сосредоточенных у массивных стен, и объединялись в так называемые жилые кварталы. В центральной части корабля для удобства были сосредоточены все административные здания и службы управления. Именно с этим центральным районом, где обязаны были работать почти все дееспособные люди на корабле, и соединяли жилые кварталы транспортёрные ленты.
Ежедневно сотни небольших транспортов передвигались внутри огромного металлического организма словно эритроциты, дающие жизнь человеку. Среди транспортов были грузовые, военные и автобусы. Личных отдельных транспортов, привычных на Земле в любых количествах в каких угодно местах, не было – это выглядело бы совершенно непозволительной роскошью.
Благо, автобусы были в достаточном количестве, логистика передвижения была продумана практически идеально. От этого абсолютно все люди могли без проволочек и неудобств использовать их. Разве что кроме лишь одного. Почти всегда были заполнены любые автобусы под завязку! Были заняты не только сидячие места, но и в проходах не было возможности пройти и подчас даже встать. Люди были напичканы гораздо плотнее, чем селёдки в банке. Со стороны даже могло показаться, что большинство из них и рукой не могли бы пошевелить. И при этом не смотря на многочисленные таблички «Уступи место пенсионеру, пассажиру с детьми и инвалиду» стояли в проходах исключительно они: пенсионеры, многочисленные матери с детьми на руках, а также инвалиды: безрукие, слепые, глухие, а подчас и безногие.
Более того: вообще на этом корабле такой контингент составлял почти всё население.
Матери с маленькими детьми ходили по так называемым улицам космического города, они же сидели на лавочках в импровизированных дворах жилых домов. Бабушки и дедушки дружно стояли в очередях или мечтательно бродили между прилавками немногочисленных, но крупных магазинов.
И сотни инвалидных колясок ехали по металлическим мостовым, движимые либо силой рук самих покалеченных людей, либо шедшими позади: такими же недееспособными гражданами, но имеющими возможность передвигаться на своих ногах.
А ещё между всем этим огромным количеством людей бегали сами по себе дети: едва-едва научившиеся ходить и уже достаточно самостоятельные старшие дошколята, подросшие школьники и весёлые школьницы. А за ними в свою очередь уже пра-поколение людей: их бабушки и дедушки.
Но нигде нельзя было бы найти ни одного здорового молодого мужчины средних и самых продуктивных лет: от двадцати и до пятидесяти или, подчас, и шестидесяти. Не было бы видно ни одной женщины, которая не была бы обременена радостью материнства один, а то и три-четыре раза. Складывалось впечатление, будто какой-то мор прошёл по передвижному космическому городу.
Или же все люди наиболее дееспособного возраста ушли на какой-то конфликт? Участие в войне? Но тогда скорее всего хотя бы в центре управления должны были быть представители этого возраста. Как с ними? И хотя в большое здание управления, замаскированное между простых строений из металла, нельзя было попасть простому смертному, но и без этого все жители прекрасно знали, что и там исключительно люди пенсионного возраста или получившие инвалидную категорию.
И именно поэтому в каждом переполненном автобусе нельзя было одновременно уступить место всем тем людям, про которых было написано на табличке администрации. Люди чаще всего либо действовали согласно с принципом «кто успел, тот и съел» и занимали мест ещё на самой первой остановке, а в дальнейшем воротили нос от всех рядом стоящих. Либо же уже сами договаривались, кто именно будет сидеть: в зависимости от наличия сил и средств.
V
- Господин администратор города! - сказала молодая девушка с наушниками и микрофоном. Она сидела за огромным столом, на котором было наставлено пять больших и не менее двух десятков маленьких мониторов. На каждом из них то и дело постоянно мелькали многочисленные списки или картинки. Некоторые отображали видео. - Звонок из три сотни сорок пятой воспитательной зоны.
Грузный мужчина, которому лет было больше, чем сантиметров в талии, а та в свою очередь превосходила рост, с трудом подошёл к девушке-оператору. В распоряжении пенсионера был большой их штат - не менее ста, и все они сидели за абсолютно одинаковыми рабочими местами, принимя входящие звонки о происшествиях со всего космического города. Работа была крайне утомительная. Тем более для пожилого полицейского, который начинал служить ещё во времена КГБ. Но кадровый состав на корабле был, как мы знаем, не велик, а послужной лист слишком хорош, чтобы искать какую-либо иную кандидатуру. Поэтому Семёну Евгеньевичу пришлось, скрепя сердце и прикупив изрядные порции лекарств от многочисленных болячек, приступить к выполнению должностных обязанностей по администрированию порядка в семимиллионном городе.
- Что у них? - спросил начальник, задыхаясь даже после пятнадцати метров умеренного шага.
- Бунт в зоне.
- Бунт? - чуть не вскипел мужчина. - Какой ещё бунт?
- Среди воспитанников-инвалидов по умственному развитию.
- А этим что надо?
- Как уведомила руководитель воспитательной зоны, её подопечные хотят любви.
- Любви?
- Да. Они уже напали на воспитателей и поваров. Взламывают двери.
- Дорогая моя! - обратился Семён Евгеньевич к подошедшей достаточно неказистой помощнице. - Что у нас есть? Какая из специальных групп свободна?
- Ничего нет! - резво ответила та.
- Как "ничего"?
- Все сорок групп женской полиции на местах. По разным районам города идут волнения.
- А две мужские?
- Они на подавлении восстания инвалидов Крымского конфликта.
- Что это ещё такое? Кто послал?
- Когда вы проходили полчаса назад ваши процедуры по очищению крови, поступил звонок из восьмой индустриальной группы. Там спровоцированы волнения. Несколько молодых мальчиков изнасиловали пожилую женщину. К сожалению, группа полицейских прибыла слишком поздно. Ветераны Крымского конфликта решили устроить самосуд. Судя по видео, там настоящий ад. В связи с тем, что там находятся бывшие солдаты, хоть и инвалиды, я приняла решение послать обе мужские специальные группы.
- Это правильно! Это правильно! - закряхтел пенсионер. - А этой, со сто двадцать третьей, - обратился он к девушке оператору.
- Триста сорок пятой...
- Да... именно ей! Скажите, чтобы заперлись где-нибудь, отсиделись. Побунтуют и перестанут.
- Но господин...
- Что ещё?
- Это уже её пятый звонок. Они отходят в холодильник. Почти вся мебель разломана на баррикады со стороны девушек. Многие двери сломаны. Двух женщин даже убили.
- Как убили? - воскликнул пенсионер. - Каким образом? Они же ничего не умеют!
Девушка отвела глаза и густо покраснела в лице.
- Что вы молчите? - верещал между тем мужчина. - Вам сказали, каким образом их убили?
- Их... их поймали эти мужчины с низким интеллектом...
- Олигофрены! - поправила оператора помощница Семёна Евгеньевича. - И что? Они добились любви?
В ответ девушка-оператор покачала головой. Каждый раз она опускала голову всё ниже и ниже, пока окончательно не упёрлась в стол и разревелась.
- Разве такое возможно? - пискнул Семён Евгеньевич.
- Помилуйте, их там триста человек. А отсутствие интеллекта делает их зверьми. На первый план выходят инстинкты.
- Во что это может перейти?
- Не дай Бог им выйти за границы зоны! Внутри они ещё могут не представлять опасность для города. Они проголодаются, конечно, могут начать друг друга есть, но внутри. А снаружи они могут не разойтись по одиночке, а начать жить стаей! - медленно, почти по слогам всё более и более мрачно говорила помощница и тем самым поспособствовала нагнетанию ужаса до предела.
- Вы так думаете? - еле произнёс, держась за сердце Семён Евгеньевич. - Всё! Соедините меня с губернатором. – Мужчина посмотрел на свои часы – восемь часов пятьдесят две минуты. – Хоть бы он был на месте! Правда, вряд ли его удовлетворят и успокоят мои новости.
VI
Однако, он зря волновался. Губернатор был на своём рабочем месте. Руководство города вообще жило неподалёку от своих рабочих мест. Это было сделано изначально на стадии проектирования, чтобы улучшить управляемость огромным космическим городом. Вообще из своей квартиры в рабочие залы что губернатор, что министры да и многие чиновники поменьше, но не ниже начальников отделов, могли по длинным коридорам, которыми соединялись дома в квартале Главного Городского Головы. И вот именно потому губернатор города и приходил в свой кабинет на полчаса раньше. Или даже на час. Это время он посвящал чтению бумаг, изучению хроник происшествий или просто углублялся в созерцание Интернет-камер, переключаясь с одной на другую – исключительно ради собственного любопытства.
Всего камер в огромном городе было установлено около сорока пяти тысяч штук. Из них половина были военного и полицейского назначения. К ним не мог подключиться никто посторонний – даже высшее лицо в многомиллионной агломерации. Однако и тех, что можно было, хватало вполне. И просматривал их первый муж не для того, чтобы быть в курсе всего и вся. Спешащие куда-то люди отвлекали его от суровой действительности. И помогали анализировать лучше сложившуюся ситуацию. Хотя сам мужчина не был каким-то выдающимся мыслителем или гением современности и будущего. Нет! Это был достаточно высокий и при этом худощаво-сутулый мужчина средних лет, достаточно беспринципный в одних вопросах и крайне принципиальный в иных. Воспитанник партийной школы с самых низов, он был жёсток, даже жесток и крайне требовательный, умевший все свои идеи доводить до абсурда, а чужие интересные идеи превращать в свои.
Ох, сколько раз учёные-фантасты и писатели-футуристы писали про конец света не в плане наступления ночного времени суток, а в виде полного и окончательного разрушения третьей планеты Солнечной системы! Но сколько же таких прогнозов не сбылось и сколько бы таких же историй не обрели реальных аспектов, если бы не 20 октября 2035 года!
К тому времени на планете Земля чего только не произошло, и сколько поколений учёных не сошли в могилы, оставляя после себя научный и псевдонаучный труд. Оставляли они после себя и астрономические наблюдения, подкрепляемые масштабными строениями. В некоторые телескопы уже можно было чуть ли не край Вселенной увидеть.
И за всем окружающим научное сообщество следило, делясь время от времени информацией как друг с другом, так и со средствами массовой информации. И был составлен большой список астероидов, комет и малых блуждающих планет, которые могли бы в обозримом будущем представлять угрозу для всего живого.
Одновременно с этим инженеры, финансисты и политики тоже не особо дремали, не уйдя в забвение и предоставив на откуп всю судьбу человечества горстке астрономов и астрологов. В кои-то веки осторожные проекты и попытки покорения космоса стали превращаться в реальные структуры и схемы. Подтянув пояса и поскребя по сусекам, человечество решилось на глобальные проекты. На орбите стали модуль за модулем выстраивать огромные космические корабли, которые по своему объёму, структуре и принципу функционирования больше походить должны были на мегаполисы. Внутри были сооружены полностью независимые циклы воспроизводства продуктов питания и выработки электрической энергии. Предполагалось, что пять-восемь миллионов человек в каждом космическом городе могли спокойно жить и процветать совершенно независимо от всей остальной Вселенной. Чисто теоретически даже от солнечных лучей для солнечных батарей. Ведь, батареи становились практически неэффективными только если бы корабль находился на удалённости не меньшей, чем орбита Урана. Но до этого места ещё нужно было долететь, ведь, даже с учётом развитых технологий, человечество так и не научилось преодолевать барьер второй космической скорости хотя бы на порядок.
Всего на дальней орбите Земли строили около двадцати космических городов. Каждый был практически своеобразен как по функциям, так и по объёму. Фактически вся система представляла устройство государства в полном размере. Был головной корабль, с которого автоматически бы велось управление всеми остальными городами-спутниками. В них даже не требовалось бы какого-либо участия живших в городах управленцев и простых граждан.
Чисто теоретически, без какого-либо перенаправления в строящейся системе городов могла без проблем уместиться такая крупная страна, как Россия, даже с учётом сильно разросшегося её населения. Принимая во внимание тот факт, что это была лишь первая очередь космической страны, можно легко оценить грандиозность замыслов человечества по освоению космоса!
Двух сотен миллионов людей вполне могло хватить для колонизации любой планеты космического пространства. А скорость? Скорость при этом не является самым главным. Корабли могли без проблем скользить в тёмном вакууме хоть столетиями. До тех пор, пока не была бы найдена планета, подходящая для колонизации. Ну, или до тех пор, пока не закончилось бы ядерное горючее в месте, недоступном для лучей какой-либо звезды.
Да и технологии постоянно развивались и совершенствовались! По прогнозам конструкторов вторая очередь космических городом, построенная вслед за уже почти готовой всего через пять-семь лет, уже обладала бы возможностью двигаться на четверть, а то и на треть больше!
Но, как уже говорилось ранее, внезапно наступило 20 октября 2035 года. Как бы далеко не заглядывали астрономы в свои телескопы вглубь космического пространства, но не разглядели. Точнее высмотрели, но за считанные месяцы до катастрофы мирового масштаба. Всего лишь в августе месяце студент-самоучка увидел в своей комнатушке на чердаке непонятно откуда вынырнувший астероид размером не больше самого маленького космического города, припаркованного на орбите. Вот только двигался этот астероид отнюдь не со второй космической скоростью.
Сначала учёные вычислили скорость крайне приблизительно, и столкновение с планетой должно было произойти через три года. Вскоре, однако, дата значительно приблизилась - на лето 2037 года. Затем каждый божий день она мигрировала в сторону приближения с ужасающей скоростью - почти половина от скорости света. Менялось и время. Остался год, полгода... И лишь 19 октября учёные сошлись на том, что у планеты осталось не более недели. О! Как они были в этот раз правы! По иронии судьбы новость распространилась по миру за пять часов до столкновения. Хуже были разве что прогнозы синоптиков, которые предсказывали дождь, но было ясно. И семь миллиардов жителей Азии могли в тёмную ночь наблюдать, как Луна вдруг исчезла, затем вновь появилась и стала очень быстро увеличиваться в размерах.
По иронии судьбы астероид упал в самую высокую точку планеты. В связи с чем Тибет и Гималаи под действием тридцатикилометрового металлического болида в один миг стали самым глубоким местом Земли - какой-то сотни километров не хватило до ядра. Сама планета, к её чести, выдержала удар и не раскололась. Но вот что творилось в этот момент с её обитателями.
Правда, подробностей этого не осталось по вполне объективным причинам. Есть только предположение, что продолжалось всё не слишком долго, и последний млекопитающий умер самое большее, что через четверть часа. Символизировав этим самым окончание круга санкары для всего живого Земли.
Хотя кусочек жизни остался на борту космических городов. Эвакуация части населения была начата ещё в конце августа. Вот только выборность должна была быть крайне сильной - одно посадочное место приходилось на 60 человек! Первые же споры в ООН не дали совершенно ничего. Все руководители стран хотели привилегий исключительно для себя. И никто не желал делиться. В конце концов руководство Российской Федерации, в ведении которой и находился единственный современный космодром, с которого с регулярностью 8000 рейсов в сутки летали космические автобусы, решило взять всё в свои руки. Космодром располагался на Дальнем Востоке. Население страны в срочном порядке подлежало переселению на берега Амура и дальнейшей переправке в космос. Всех оппозиционеров и либералов при этом на всякий случай оставили за Уралом. А иностранцев - и того дальше.
Переправка людей в космос поначалу быта тайной. Секретность была в совершенстве. Но и это не помогло. Всего через пять дней со дня свершения первого эвакуационного вылета правительства всех стран мира, осознав бесперспективность любых попыток мирного разрешения эвакуации, объявили войну Северной стране.
Особенно усердствовать при этом стали вооружённые силы Поднебесной. Благо, им через Амур было до космодрома рукой подать. Уже через пару дней ожесточённых боёв пограничную реку можно было перейти почти вброд - настолько велико было количество трупов. Вооружённые силы России храбро и стойко охраняли незыблемость родной земли и возможность эвакуации граждан страны.
А она шла полным ходом! И при этом самых первых эвауировали пенсионеров, как людей наименее способных принимать на себя удар. Кроме них в первых космических автобусах на освоение Вселенной отправляли женщин с детьми и инвалидов. Было предположение, что люди этих трёх групп займут первые два или даже три космических корабля. Правда, многие граждане при этом проявляли свою позицию, возмущаясь при каждом удобном случае по поводу такого выбора. Мол, пенсионеры на борту нужны меньше всего! Они итак уже прожили достаточно насыщенную жизнь. И теперь при ограниченности мест стоит пожертвовать этой группой лиц. Но обществом были названы были говорившие это циниками и лоботрясами. В каждом культурном индивидууме с детства были прописаны простые истин: "Уступать место пенсионерам, пассажирам с детьми и инвалидам". В любой ситуации! А тот, кто не согласен - плохиш. И он будет наказан пионером-тимуровцем. Чем? Да хотя бы высылкой обратно за Урал к оппозиционерам и либералам.
Успех первых шагов эвакуации населения страны в космические города сильно подстегнуло правительство. Полностью первый город был заселён уже ко второму сентября. Кстати, днём ранее в космическом мегаполисе номер один даже была проведена торжественная линейка в честь дня знаний. Чего не могло в принципе произойти на самой планете. Конфликт уже практически вошёл в последнюю фазу. Ситуация крайне напоминала последние дни второй мировой войны, когда войну Германии объявили все, кому не лень. Отличия были лишь в наименовании страны-изгоя да в том, что на этот раз все войска всех стран были стянуты в одну точку планеты. И абсолютно все солдаты и офицеры не думали отсиживаться за морями да океанами. Одна из закавказских республик даже рапортовала, что за пару дней войска её дошли до самого Дона. Что, в обшем-то, к удивлению, было правдой. Но только с учётом реалий, которые заключались в том, что на территории до самого Дона, если не дальше, вообще никого не было. Разве что кроме мародёров. Которые в большинстве своём были из этой самой Закавказской республики.
А войска России в этот момент держались. Держались в районе пограничного Амура. Да и было ради чего держаться. Ведь, первый космический город уже был заселён. К великой радости - первой, но, к сожалению, последней. Второго сентября одна из стран, обладавшая ядерным оружием, пустила в ход принцип "ни себе, ни людям" и произвела пуск баллистических ракет. Аналогично поступили и многие другие государства. Почти две трети и всех ракет направлялись в северную часть Азиатского континента. Противоракетная оборона, к её чести, сработала слаженно. Как и предполагалось создателями, она сбила огромное количество опасных объектов. А именно сто тридцать шесть из ста тридцати девяти. Из трёх оставшихся одна попыталась воплотить в жизнь идею одного из диктаторов прошлого и превратить Москву в озеро. Другая с превеликим для себя удовольствием решила повторить подвиг Тунгусского метеорита. И только третья угодила аккурат в самый центр космодрома на Дальнем Востоке!
Если бы кто-то предположил, что после этого военные действия между странами прекратятся, то его бы приняли за нормального и здравомыслящего. Действительно, причина конфликта исчерпана: космодром (единственный в мире, откуда можно было вылететь на припаркованные на орбите космические города) разрушен. Кстати, гриб от ядерного взрыва накрыл немалую территорию, попутно захватив несколько десятков миллионов жизней, скученно ожидавших своего билета в космос. Но, что ни говори, скорее всего, нам никак не понять тех людей, которые в погожий сентябрьский день оказались совершенно без единого шанса выжить.
И действительно, до аккуратного приземления астероида даже по прогнозам астрономов оставалось всего ничего. А до действительного - вообще ерунда. Надежды на то, что приземление будет действительно аккуратным и не вызовет глобальных потрясений, не было совсем. А ремонт космодрома не представлялся возможным в виду появившегося пятном на карте страны лунного пейзажа. Строительство нового космодрома могло затянуться на долгие года. Да и кто бы строил? Хаос и паника охватили мир. В такой ситуации правым оказался сильный, а виноватым тот, у кого не было оружия для обороны.
Международная грызня за право прожить на минуту дольше охватила всех и каждого. Все мечтали о мирной и долгой жизни. Но при этом всем оставалось жить меньше двух месяцев - до 20 октября.
И если кто и поднимал головы в небо, то только для того, чтобы проверить, нет ли поблизости авиации противника. Даже многочисленные учёные стали забывать за градом других злободневных вопросов о космосе. А, ведь, именно там стояли пустыми космические города, которые изначально были предназначены для колонизации Вселенной. Затем для спасения человечества. А теперь служили горьким напоминанием ошибок, которые нельзя исправить. Ведь, все монументальные творения человечества пустовали.
Кроме одного...
В который изначально селили и эвакуировали в соответствии с давно установленным принципом пенсионеров крайне пожилого возраста, женщин с маленькими детьми и инвалидов. По злому умыслу судьбы именно этим категориям людей суждено было продолжить род человеческий. Дабы он не затерялся во Вселенной.
VII
Губернатор отвлёкся от камер. Сколько он их просмотрел? Он не успел отложить это в своей памяти. Он разве что просто наблюдал и наблюдал. За кем? За простыми людьми, которых успели доставить в космический город. Правда, контингент подобрался отнюдь не самый разношёрстный…
Около восьми процентов от приблизительного числа в семь миллионов эвакуированных составляли пенсионеры - в четырёх пятых своей массы женщины. Как уже говорилось, в первую очередь эвакуировали наименее дееспособных физически. Поэтому среди пенсионеров нельзя было найти хотя бы одного или одну моложе шестидесяти восьми.
Второй достаточно небольшой группой на космическом городе составляли люди с ограниченными физическими возможностями. У кого-то не было одной или нескольких конечностей. У кого-то были старые хронические заболевания, которые ещё в детстве сказались на физических возможностях. За многими из них требовался специальных уход. Естественно, что сами данные люди, которые безусловно вызывали жалость, не могли полностью обеспечит свои потребности и жить без посторонней помощи практически не могли. Данная категория составляла не более шести-семи процентов от эвакуированного населения.
Гораздо более внушительную группу составляли инвалиды по умственному развитию. Изначально их со всех регионов страны собрали в первую очередь. Они составляли до трети всего населения и находились в любом уголку корабля. Фактически под нужды домов инвалидов отдавались целые комплексы зданий, расположенных по бортам космического города. Они составляли целые закрытые города. Подчас нахождение внутри постороннего человека могло быть опасным - в людях, интеллектуальное развитие которых было крайне низким, верх брали животные инстинкты.
На корабле также находились женщины с малолетними детьми. Все дети были либо ещё грудничками или настолько малы, что также не могли быть и считаться полноценными гражданами. Что, собственно, было самим собой разумеющимся для людей, среди которых вряд ли можно было найти старшего, нежели семи-восьми лет. Вполне возможно, среди них и были сорванцы, желающие действовать самостоятельно, но в большинстве своём дети были жёстко привязаны к своим матерям, вместе с которыми составляли значительное количество населения. Матери также были сильно привязаны к своим детям как из-за материнских своих чувств, так и из-за функций кормилиц.
Собственно эти группы составляли в большинстве своём, всё население первого и единственного эвакуированного космического города. Конечно же, кроме всех них было и некое количество обслуживающего технического персонала, аппарата, осуществлявшего административные функции. Но этих молодых да и не очень мужчин было крайне малое количество, чтобы в принципе стоило бы учитывать их в качестве отдельной группы.
Именно эти вкратце описанные семь миллионов человек могли наблюдать то, что происходило на Земле в последние дни её оживлённого существования.
А там действительно было всё. И чудовищная человеческая жадность. Низость. Похоть. И, как всегда, были проявления великодушия и благородства. Безусловно, для социологов и писателей это время являлось настоящей кладезью, музой. Вот только это были бы последние идеи, книги и труды авторов. И с большой степенью вероятности можно заявить, что это не сохранилось для будущих поколений ни в одном экземпляр. Под конец человеческой эпопеи уже в последние дни существования было применено, скорее всего, лишь в качестве эксперимента "посмотреть, а что действительно будет" все оставшиеся виды оружия. Бактериологическое травило людей, заражая всеми видами болезней, известных или неизвестных широкому кругу людей. Химическое оружие оседало поверх всего этого, травя в том числе и бактерии предыдущего оружия. Ну, а огоньку при этом поддавали грибы от ядерных и термоядерных зарядов. Правда, всё это было не более, чем приветственные фейерверк для подлетающего астероида.
За пару недель до этого первый космический город включил свои двигатели на солнечной энергии и начал медленно набирать скорость, постепенно удаляясь от планеты. Конструкция аппарата была рассчитана на постепенный, в течение двух-трёх месяцев, разгон вплоть до максимума. Курс предварительно был просчитан так, чтобы примерно через треть года, пройдя по орбите Земли, вновь подойти к ней или к тому, что от неё останется. Если, конечно, сам орбита планеты не изменится под ударом мощного космического объекта. Предположительно можно было ожидать того, что остальные космические города будут хотя бы частично заселены. Либо же их удастся заселить осле планетарной катастрофы самими жителями первого космического города. В случае отсутствия в них повреждений, конечно же...
К тому же отлёт города повышал вероятность гарантированного непопадания в него планетных осколков.
Стоит отметить, что тот фейерверк, который случился на торжественных похоронах человечества на планете Земля, был виден только управляющему персоналу космического города. Всем остальным пришлось удовлетворяться ради избегания паники своими фантазиями.
- Господин губернатор! – Прервал приятный женский голос полудремоту мужчины.
- Слушаю! – Включил он на телефонном аппарате кнопку громкой связи.
- В зале совещаний собрались все ответственные чиновники и активные общественные деятели. Просить их подождать?
- Нет! Ни в коем случае! Я скоро уже буду! Проект заседания крайне важный! Через минуту буду! Так и сообщите!
VIII
В большом кабинете, стены, пол и потолок которого были исключительно металлические, проходили заседания. За большим металлическим столом светло-серого цвета сидели лучшие представители из тех людей, которые всё-таки смогли выжить на единственном космическом городе. За столом сидели очень пожилые, но от этого не самые заслуженные профессора, каждый из которых уже имел бумаги об исключении их из Академии наук или же принятии в "почётные члены", что тоже, в общем-то, тоже многое значило. Были биологи, молекулярщики, химики, физики... Да кто только не был! Быть может, даже значительно легче перечислить тех, кого не было. Ещё сидели представители более или менее сохранившихся общественных институтов, руководство сил правопорядка.
Единственный, кто не сидел в это время среди, в общем-то, вполне обычной компании, заседавшей почти ежедневно, был губернатор космического города:
- У меня на борту создалась просто замечательная ситуация! - еле проговорил он, но при этом звук его голоса был очень хорошо слышно в любом углу кабинета благодаря хорошей акустике. - Если честно признаться, будь я в привычной обстановке на Земле, то уже давно бы написал заявление по собственному, а мой преемник расхлёбывал все последствия.
Губернатор замолчал на пару минут, внимательно оглядывая собравшуюся публику. Скорее всего он и ждал хоть какой-либо реакции на толи шутку, толи своё излишне открытое признание. Но ни у кого и мускул не дрогнул на лице. Может, от того, что люди были крайне старой закалки, имевшие огромное количество опыта, или же болевшие глухотой. Хотя, собственно, не исключалась версия атрофии нервов и мышц лица.
- Да и не я бы один писал бы в данном случае заявление! - вновь заговорил губернатор. - У нас тут очень нехорошая ситуация. У нас в городе семь миллионов человек. Из них треть миллиона нормальных...
- Дееспособных... - поправил начальника один из руководителей некоей организации по защите прав людей.
- Я вас умоляю! - чуть ли не вскричал губернатор. - Давайте называть вещи своими именами. У нас есть полмиллиона калек, которые хоть как-то могут за собой позаботиться, а остальным даже голову повернуть уже в тягость.
- Они тоже люди! - не унимался правозащитник.
- Они - люди! - парировал губернатор. - А ещё восемьсот тысяч животных. Они даже говорить не могут. Треть миллиона на лекарствах сидят. Ежедневно! - по слогам произнёс он последнее слово. - А ещё треть не может от них вообще отойти. Иначе не станет этой самой трети. И вот такой вопрос теперь: как вообще обустроить жизнь на этом проклятом корабле и успешно развиваться, если за всем этим количеством ненужного человеческого груза ещё сто тысяч постоянно ухаживают? Молодых активных женщин, прошу я отметить! А ещё сколько мальчишек и девчонок бегает? За некоторыми глаз да глаз! Лишь бы сами не угробились или в корабле что-то нехорошее не натворили. А сколько у нас заслуженных и перезаслуженных пенсионеров? Я лично видел много раз некоторых наших руководителей отделов или подразделений, которые за час до начала работы или совещания появляются в администрации. Просто потому, что иначе не успеют вовремя!
- Резервы! - раздалось робкое замечание откуда-то с центра.
- Что? - вдруг каким-то слишком спокойным тоном спросил губернатор.
- Нам нужны скрытые в нас самих резервы. - Где-то в середине всего зала встал пожилой, но тем не менее достаточно активный профессор. - Мы уже который раз собираемся все вместе в этом помещении. Обсуждаем одно и то же. А фактически мы должны просто найти резервы, которые скрыты... не то, чтобы в нас самих, а внутри, как бы сказать, нашего импровизированного космического общества.
- Импровизированного, говорите! - хмыкнул сидевший неподалёку представитель математических дисциплин. - Хорошая импровизация! Ничего не скажешь!
- Ну, это уже поздно обсуждать! - промямлил какой-то заслуженный академик.
- Обсуждать никогда ничего не поздно! - возразил социолог. - Обсуждать можно сколь угодно долго и сколь угодно бесполезно. Но в целях затравки было бы неплохо услышать какие именно резервы видит в, как он выразился, "нашем космическом обществе" профессор Фирсов?
- Громадные! - тут же встрепенулся начавший эту дискуссию профессор. - Поистине громадные. Вот смотрите! - тут он с грохотом достал из престарелого чемодана безнадёжно большую кипу бумаг и стал в них что-то энергично искать, при этом время от времени не упуская случая передавать исписанные мелким почерком страницы, попадавшие под руку, по кругу. - На самом деле психологам давно известно, что можно перепрограммировать мозг человека. С помощью нескольких сеансов вполне возможно заставить человека думать, что он другой индивид. и он станет именно им! И человек станет работать и действовать так, как его навязанный образ. Конечно, может, не с тем усердием и гениальностью. Но всё же...
- Что-то мне подсказывает в ваших словах, что это угнетает права людей! - тут же встрепенулся представитель общественной организации с видом защитника всех и вся.
- О! Вы бросьте! - тут же ответил профессор Фирсов. - Уверяю вас, что никто никогда не пострадал. Эксперименты проводились на людях с диагнозом "окончательная амнезия". И поверьте мне, они исключительно все были довольны.
- Что-то я не совсем уверен в ваших словах! - не унимался правозащитник.
- Дело сейчас не в вашей вере, а именно в отыскиваемых резервах! - диктаторской рукой пресёк возражения губернатор. - Продолжайте, господин Фирсов! Вы говорили о программировании мозга. То есть вы хотите превратить всех нас в гениев?
- Отнюдь. Ведь, мы итак достаточно адекватные и предприимчивые люди. И особого прироста ресурсов при с... - профессор запнулся, подбирая правильные слова. - превращении нас в гениев особо не будет наблюдаться. К тому же с учётом оставшегося короткого времени, возможно, отведённого нам жизнью и медициной.
- А какой вариант тогда вы можете предложить? - спросил заместитель губернатора по гражданской обороне, явно втянувшийся в интересный ему с профессиональной точки зрения диалог.
- Не совсем так. - Тут же засмущался профессор, ожидая дальнейших нелёгких слов. - Только что прозвучала цифра. Количество умственно отсталых людей.
- Ха! - рассмеялся неловко губернатор и даже затрясся артистично в своём кресле, увлекая своим примеров и остальных посмеяться вволю над ещё не произнесённой идеей. - То есть вы хотите всех этих дураков...
- Олигофренов...
- И их тоже, - подхватил возмущённую реплику правозащитника губернатор, превратить в гениев? Сделать умнее нас?
- Не совсем уместно толкование, конечно. Но нечто похожее! - немного запинаясь, продолжил учёный. - Всё было бы просто, понятно и вполне объяснимо, если б не одна проблема. Всё дело в том, что мозг любого человека очень сложно устроен. И... - профессор заикнулся.
- Какая неожиданность! - тут же спохватился один из сидевших. - Очень сложно устроен! А мы не знали!
Учёный муж был готов и дальше продолжать поносить идею. Он даже встал, чтобы все его видели. Очевидно, он даже предвкушал мысль стать сегодня главным критиком и возможно даже заслужить несколько плюсиков в своё время личное дело. Но по каким-либо причинам губернатор жестом приказал ему замолчать. Все внимательно смотрели на Фирсова, который после пары глотков воды продолжил:
- В общем, как цифровой компьютер не может обработать какую-либо программу, рассчитанную под более мощные ресурсы, так и мозг человека не всегда может справиться с задаваемой психологами задачей. Говоря проще, если с психикой и с нервными импульсами человека что-либо не в порядке, мы не можем, как бы не будем биться, сделать его умнее.
- Вот и приехали! - раздался тяжкий выдох помощника губернатора. - О чём тогда весь сыр-бор?
- Мы можем работать только с теми возможностями человека, который у него самого есть. Если мы попытаемся в мозг с интеллектом в сорок пунктов вселить индивидуум Альберта Эйнштейна, то это и будет Альберт Эйнштейн...
- Только с интеллектом в сорок пунктов. - Немного обречённо закончил фразу губернатор. - Как здорово и понятно вы нам всё тут объяснили! Нам прекрасно стала ясна ещё более обречённая картина. Но вот для чего, собственно, вы подняли этот самый вопрос?
- Мы нашли способ! - чуть было не засиял от восторга профессор. - Мы смогли найти то решение, с помощью которого можно обойти это ограничение. Это химический препарат, который предположительно нужно ввести курсом за пять-восемь уколов. Предположительно - это от того, что мы не можем на данный момент вести полноценные исследования. После каждого укола умственная деятельность постепенно улучшается. Со временем, а это от пары недель до месяца, любую умственную деятельность увеличить в каждом человеке до среднего уровня. Как действует сам препарат, я думаю, не буду объяснять...
- Конечно, не надо! - подхватил правозащитник. - Ничего нам не надо объяснять! Вы вообще сами-то понимаете, о чём ведёте речь?
- Конечно! - подхватил своего выступавшего коллегу химик, разрабатывавший как раз вещества, помогавшие увеличению мозговой деятельности. - Речь идёт о том, чтобы иметь возможность обеспечить самодостаточную интеллектуальную жизнь людям, которые лишены этого от рождения в виду каких-либо причин: генной мутации или родовых травм.
- Отнюдь! Как раз таки наоборот! Вы хотите нарушить их гражданские права! Вы хотите провести над инвалидами опыты! ДА какое вы имеете на это право?
- Почему нет? Кто они сейчас и кем они смогут стать? - поддержал учёных еще один пожилой муж. - Ведь, сейчас они почти ничего не могут. Не смыслят!
- В том-то и дело! Они не могут вам и вашим ксенофобским действиям оказать нормального и качественного отпора. И вы этим решили воспользоваться! - разошёлся правозащитник. - Вы хотите ставить опыты над совершенно беззащитными людьми.
- Да причём тут опыты? - раздался громкий бас ещё одного вступившего в дискуссию. - Прежде всего стоит разобраться, что именно предлагается. Каким образом...
- Да не надо разбираться! - уже вовсю орал правозащитник. - Разве без этого непонятно? Это противогуманно. Те, кто это предлагает, или полностью аморальные личности или фашисты. Что, собственно, одно и то же.
- Вы с вашей гуманностью уже спасли полкорабля инвалидов - единственное, что осталось от человечества!
- Да как!... Да как вы смеете!...
- Вообще стоит прекратить дискуссии и выяснения отношений! - рявкнул губернатор.
Последние две минуты он сидел на своём месте и с сильно заметным напряжением разговаривал с кем-то по телефону. Реплик со стороны чиновничьего лица за время разговора было относительно мало. Он в основном слушал. И каждая секунда рассказа его собеседника всё сильнее и сильнее резала морщины на лице, погружая толи в раздумья, толи в панический страх.
- Я думаю, у меня найдётся вариант решения этой проблемы! - проговорил губернатор в трубку после того, как по мановению его руки все стихли и добавил перед тем, как повесить. - А пока направьте туда пару отрядов и строителей. По возможности выведите женщин. Если не получится, не огорчайтесь и не зацикливайтесь. Заварите все входы и выходы, чтобы никто не сбежал. Оставьте только один. И охраняйте его! Думаю, что через пару часов мы сможем подъехать, чтобы провести одну процедуру.
Губернатор повесил трубку и тяжёлым взглядом обвёл всех присутствующих. Они, уважая и побаиваясь, смотрели будто самые преданные вытренированные собаки. Наконец взгляд руководителя остановился на Фирсове:
- Что вам требуется из ресурсов, чтобы начать полномасштабные изменения выбранной группы людей?
- Ну, чисто теоретически, все материалы у нас имеются. Правда, в ограниченном количестве. Оборудование тоже присутствует. Единственное, что мы не сможем в требуемом количестве производить препараты для ввода их в больных. У нас на нашем корабле есть только возможность лабораторных условий. В промышленных масштабах не получится.
- А что для этого требуется? - перебил нетерпеливо-услужливый помощник губернатора. - Деньги? Ресурсы? Люди?
- Скорее оборудование. А оно есть только в одном месте! - ответил вместо Фирсова его коллега-химик. - Во всяком случае, оно должно быть.
- В пятом космическом городе?
- Да. Как вам известно, он изначально проектировался, как производственная база. Там есть и ресурсы, и оборудование.
- Да, это нам известно! - кивнул губернатор. - До катастрофы мы специально отошли подальше от орбиты Земли, чтобы нас не смогли повредить осколки. Но вопрос заключается в ином: насколько хорошо сохранились остальные достроенные космические города. Ведь, они были припаркованы вблизи. Мы обязательно проведём обследования их состояния, как только через пару месяцев вновь вернёмся на прежнюю орбиту. Нам однозначно нужно будет использовать всё, что сохранилось в целости.
- И даже то, что повреждено, но может быть переработано под наши потребности! - вставил один из учёных.
- Это будет очень здорово! Крайне здорово, если у нас будет возможность использовать оборудование пятого города. В таком случае мы сможем производить препараты, которых будет достаточно для преобразования пяти-десяти тысяч человек ежемесячно. Правда, у нас не будет столько опытных психологов. Но, если учитывать тот факт, что изначально часть людей будут приобретать именно эту профессию, количество можно увеличивать по нарастающей. К тому же промышленный масштаб не сделать за один день.
- Ещё, если подумать, можно опробовать и помощь компьютеров с робототехникой. - Вмешался в разговор очередной учёный, информационщик. - Только требуется опытная информация, уже полученная в процессе исследований. Тогда можно предположить, что удастся нашему институту прийти на помощь в процессе преобразования людей. В конце концов, программирование мозгов и программирование компьютерной техники должны быть хоть чем-либо связаны.
- Но никто не может поручиться, как быстро и надёжно всё будет проходить? Я правильно понял?
- Да, господин губернатор. Это на данный момент невозможно. В больших масштабах мы этого ещё не проводили. И это очень сложно предсказать. Вполне возможно, что возникнут какие-либо последствия, которые сейчас никто не возьмётся даже фантазировать. Вот если бы в эти самые два месяца, про которые вы говорили, была бы возможность провести нештучные исследования, а хотя бы задействовать около двух-трёх сотен людей.
- Триста пятьдесят! - перебил Фирсова губернатор.
- Что, господин губернатор?
- Триста пятьдесят. Вы говорили о двух-трёх сотнях?
- Да...
- Я могу дать вам для промышленных исследований триста пятьдесят человек. И...
- Что значит промышленные исследования? Что значит дать7 - захрипел этот момент правозащитник. Он даже вскочил на ноги и стал бегать по кабинету, активно жестикулируя. - Это что же получается? Что они рабы, а вы рабовладелец? Как вообще такое может быть...
- Сергей! - прошептал чуть слышно своему помощнику губернатор. - А по какой причине мы на все совещания приглашаем этого странного человека? Он полезен?
- Он один из выдающихся отечественных правозащитников и юристов, какие только были у нас в стране.
- А чем он нам тут полезен?
- Ну, вполне возможно, что...
- По-моему, он болен. Может, и выдающимся был. Но сейчас скорее маразм преобладает.
- Ну, вам виднее.
- Можно сделать так, чтобы он не приходил больше на совещания? Не знал о них или его просто не пускали... А сейчас просто выведите его отсюда!
- Ну, так вот! - сказал губернатор уже громко спустя пару минут, взглядом наблюдая за тем, как двое крепких ребят с аккуратностью выводили красного от азарта правозащитника. - Сейчас на нашем пути на одно препятствие стало меньше. Следующее из них - сможете ли вы обеспечить результат. Я предлагаю начать немедленно. У нас в одном из заведений взбунтовались три сотни олигофренов и даунов. Я больше не хочу слушать выкладки или обоснования. А ещё наблюдать принципы действия. Я хочу наблюдать получаемый результат.
- М... м... Когда вы хотите уже приступить, господин губернатор?
- Через час!
- Конечно, можно. Только нужно будет мне заехать в лаборатории за препаратами и за помощниками.
IX
Сварщики седьмого отряда второй строительной бригады работали скоро и умело. Несмотря на то, что все девушки, которые нанялись сюда работать, всего лишь полгода назад увидели в глаза сварочный аппарат, за прошедшее время получили огромное количество опыта. Космический город был на три четверти сделан из разнообразных сплавов и сочленений. Отчасти это было крайне удобно для ремонта, но в то же самое время крайне угнетало многочисленных новоявленных космонавтов, привыкших в течение своей жизни к запахам цемента, кирпичей или деревянной стружки.
К сожалению ни то, ни другое, ни третье не имело огромного смысл в просторах вселенной. Они, конечно, встречались, и достаточно в больших количествах. Но точно не были определяющими строительными материалами. Даже при изначальном проектировании в первую очередь были отвергнуты возможные пожелания состоятельных граждан в постройке за немалые деньги дома, практически соответствующего земным. В конце концов, остальные обитатели могли не понять данных изысков и отличий. А те факты, что на космических кораблях будет неимоверная скученность, и деться с борта нельзя будет кроме как уйти из жизни, были хорошо известны и действовали не хуже холодного душа.
Именно поэтому металл…
И именно поэтому основной дефицитной профессией был высококвалифицированный сварщик. К сожалению, таковых в виду известных условий почти не осталось в живых. От того девушек, никогда ранее не державших подчас ничего тяжелее своих сумочек, целыми ротами и полками готовили к данной работе, почти не заостряя внимания на мелочах и нюансах. В конце концов, плохо отремонтированное можно было в случае чего отремонтировать вновь. Изначально просто требовались рабочие руки. А уж опыт придёт сам по себе в процессе. Либо подсказками, либо ошибками.
Очень многие уходили, не выдерживая условий: тяжести работы, постоянного напряжения глаз, едких дымов. Но зато те, кто оставался, постепенно, шаг за шагом, становились почти ювелирами.
Один из таких отрядов уже опытных девушек аккуратно заваривал почти все видимые острому женскому глазу щели в здании дома инвалидов, в помещениях которого, как нам уже известно, произошёл любовный бунт.
Окон в подобных однотипных зданиях было значительно меньше, нежели в привычных всем земных домах. В конце концов, солнечных лучей внутри космической махины было крайне мало. Всё освещение обеспечивалось электроэнергией, которую вырабатывали как раз таки с помощью солнечной энергии борта корабля.
Естественно, как и у любой конструкции, у этого здания были ослабленные места да большое количество входов, включая парадный, подсобные и чёрный. Были и окна, более похожие на тюремные: без стёкол, а просто сваренные из металлических прутьев. Выбраться из них можно было только с большим трудом и не всегда полному человеку.
Тем не менее, заваривалось всё. К окнам прислонялись массивные металлические листы и с большой тщательностью приваривались массивными швами. После поверх звёздочками ставились и практически вваривались особо прочные рейки. К которым приваривались уже более мелкие металлические листы. В итого получался двойной слой закалённого металла, который без инструментов вряд ли можно было преодолеть.
Двери – все, кроме одного из подсобного входа, расположенного наиболее удачной почти в центре постройки – заваривали наглухо. Кроме того крестом приваривались балки.
В итого после всех проведённых снаружи работ здание должно было выглядеть, как закрытая коробка с одним простым входом. Внутри разве что при этом были совершенно невообразимые лабиринты. Ведь, там тоже предполагалось заварить много отверстий – дверей, служебных окошек и окон для выдачи еды.
Фактически в каждой комнате должны были оказаться небольшие группы постояльцев дома инвалидов, совершенно изолированные друг от друга.
Группа быстрого реагирования, самая лучшая из всех тех, которые вообще в принципе были на корабле, уже зачищала медленно и аккуратно в самом здании. Всех пациентов грубо и совершенно бесцеремонно запихивали по разным комнатам, дабы изначально разделить мощную стаю бунтарей-любовников. Вначале даже было огромное количество пробитых голов и поломанных конечностей. Тем не менее, на удивление напор и ярость искателей любви были прежними.
После уже успокоенного и разбросанного по своим норам народонаселения должны были зайти сварщики и аккуратно заварить дверные проёмы. Именно поэтому, кстати, бунтарей пытались закрывать за металлическими дверьми, хотя их и было значительное меньшинство. Отверстия должны были оставаться такие, чтобы в ближайшее время можно было бы подавать питание и по возможности выносить отходы жизнедеятельности. В дальнейшем в случае надобности людей можно было бы обратно вызволить.
Весь процесс полного заваривания пациентов дома инвалидов внутри вместе со всеми выходами мог растянуться на пару дней, точнее – сорок-пятьдесят часов, ведь, как такового понятия «день» на корабле, созданном не как клон планеты, не существовало. Процесс преобразования людей методом Фирсова же должен был начаться буквально с часу на час.
Именно поэтому не успела группа сварщиков полностью заварить и двух-трёх окон и дверей, как подъехал обыкновенный транспорт на магнитных лентах, в котором приехала высшая правительственная группа во главе с самим губернатором.
- Ну, и как тут у нас обстоят дела с нашими недоумками? – бодро спросил губернатор, весело насвистывая какой-то бодрый мотив, выпрыгнув из кабины.
- Господин губернатор! – отозвался преданным голосом руководивший процессом заваривания дома полицейский чин. – Добрый день.
- День? – губернатор посмотрел наверх, потом медленно обвёл взглядом всё вокруг. – Как вы отличаете день от ночи? По-моему здесь всегда такое освещение.
- По часам! – буркнул преданный как пёс помощник, стоявший позади.
- Допустим… Тогда где-то здесь должен быть этот самый Фирсов. Он обещал мне начать уже ЭТИМ ДНЁМ. Коли день, нужно проверить, держит ли профессор своё слово.
- Да, он вот тут в полицейском фургоне! – ответил полицейский чин. – Там оказалось достаточное количество коек.
- Он там ужа начал? – губернатор медленно направился в указанное место, тщательным образом выбирая, куда поставить свои ноги, отчего походка выглядела, как у напыщенного павлина или страуса. – Профессор! – зевком позвал он Фирсова, уже поравнявшись с фургоном, и по-воровски заглядывая туда. – Вы тут?
- Господин губернатор!
- Вы решили начать непосредственно тут?
- Да. Мы решили. Просто, некоторых наших граждан уже хотели выбросить в крематорий. Да и места здесь порядком. Мы начали химические процедуры с пациентами. За один-два дня они пройдут первую стадию. У людей должен уменьшиться порог злости и стресса. К этому времени можно будет начать и психологическую часть работы. Понимаете, всё должно идти медленно и постепенно. Нельзя допустить того, чтобы люди увеличили свою мозговую активность, но при этом их улучшенные возможности не должны оставаться пустыми. Иначе это может сказаться…
- Умоляю вас, профессор, не нужно деталей. У меня слишком много проблем и забот. И каждый должен решать свои дела.
- Конечно, господин губернатор, конечно!
- Вы должны ответить лишь на пару вопросов. Первый – сколько человек вы уже взяли?
- Двенадцать. Ровно дюжину!
- И какие профессии или… скорее, личности вы хотите им привить… насадить… вживить…
X
- За прошедшие три месяца… - докладывал Фирсов, стоя за кафедрой на высокой трибуне. – мы смогли наладить полностью всю цепочку преобразования личностей людей. На данном этапе развития наших технологий и производственных возможностей мы можем за один полный цикл проводить сорок пять преобразований. Циклы накладываются друг на друга с периодичностью в неделю. Продолжительность – три недели. Психологическая доработка ещё две недели. Таким образом, по итогам квартала химическую обработку прошли двести семьдесят человек. Сто восемьдесят из них окончательно сформированные личности, углублённые в девять основных профессий: военный офицеры, технические работники инженерных специальностей. Их четыре профессии. После доктора высших квалификационных обязательств, учёные-физики, психологи и, наконец, химики. На данный момент процесс их трудоустройства – вопрос кадровой части администрации. За ними продолжается контроль и тщательный осмотр ежедневно трижды для контроля их состояния. Должен отметить в заключение своего доклада то, что генетическая модификация и модификация их психологического и индивидуального состояния прошли успешно. Ничего не говорит и не может говорить о том, что что-либо может пойти не так!
- Отлично! – опомнился крайне увлечённый речью профессора губернатор, после того, как она была закончена. – Но всё-таки хотелось бы, чтобы сами эти самые ваши процессы и эксперименты проходили в больших масштабах!
- Это, конечно, можно сделать. Но для этого кроме наших людских ресурсов требуется подключение ресурсов пятого космического города.
- Разрешите? – взял слово недавно назначенный руководитель полиции, которому было около тридцати пяти лет – в три раз меньше, чем умершему недавно предыдущему руководителю. – Наши оперативные группы уже долетели на космических челноках до города. Три из пяти осматривают состояние города. Две сооружают временные базы для проведения исследований. На сегодняшний момент обследованы пять процентов города. Административные, машинные и топливные отдела в порядке, концентрация кислородно-газовой смеси доведена до необходимой нормы.
- Сколько времени ещё необходимо?
- Около недели. Около недели потребуется для полного обследования. Ещё не менее месяца необходимо на запуск двигателей, генераторов, солнечных батарей и систем жизнеобеспечения. К этому времени мы уже сможем провести временных вантовых переходов и синхронизацию систем управления двух кораблей для одинаковой и одновременной работы обоих городов.
- То есть около двух месяцев остались до запуска производственных объектов на территории пятого космического города?
- Это уже больше зависит от учёных и руководителей производства.
- Какие вы можете, господин Фирсов, в данном случае гарантировать результаты?
- Гарантировать будет очень сложно, господин губернатор. Первоначальные выкладки, скорее всего, будут неверны. Десять тысяч в месяц мы не сможем достичь. Уверен, что можно будет обеспечить не более шести сотен человек.
- То есть семь тысяч человек в год! – угрюмо покачал головой губернатор.
- Да! Но вы только подумайте, что это лучше, чем вообще ничего. Мы таким образом не только возвращаем в нормальное человеческое общество людей, но и увеличиваем мужской процент в активной части населения. Всё-таки в основном люди с низким интеллектом по домам инвалидов у нас как раз мужчины. Таким образом, новые семьи… новые ячейки общества…
- Неплохо! Это, конечно же, всё неплохо! – всё равно продолжал бурчать губернатор. – Надеюсь, что всё-таки мы сможем делать людей не только в тех девяти областях, которые вами были перечислены? Вообще-то их существует не менее сотни. Из тех, которые нужны нам здесь и сейчас!
- Да! Конечно! Для этого мы уже делаем необходимые программы. И подыскиваем необходимые образы личностей. Чтобы их использовать в качестве эталона.
- Вот об этом я бы и хотел сказать пару слов! – поднялся со своего места администратор порядка космического города.
- Вас это как-то интересует?
- Нет! Ни в коем случае, господин губернатор, ни в коем случае не интересует. Скорее волнует иное. В последнее время у нас в городе стали происходить совершенно нестандартные ситуации и происшествия. У нас внезапно появилось, к примеру, десять Менделеевых. Они ходят, как Менделеевы… И говорят, может быть, как он…
- Ну, не Менделеев у нас используется в качестве эталона, а…
- Это не важно, господин Фирсов. Я имею в виду сейчас сам факт. У нас появилось десять копий одного человека. Точнее – девяти человек.
- Двадцать… - опять поправил было Фирсов.
- Не важно! Десять или двадцать! От этого количество проблем не только не уменьшилось, а даже возросло.
- Подождите… - недоумённо покачал головой губернатор. – Вот я никак не могу разобраться в одном вопросе, следующем из ваших слов. Какие могут возникать проблемы от того, что у нас появилось, появляется и будет появляться дальше искусственно создаваемая интеллектуальная прослойка? Появляются, ведь, достаточно умные, талантливые, образованные люди, причём в очень даже короткий срок.
- Если честно, это не моя основная профессия, объяснять непонятные причины. Я могу констатировать только факты, которые являются следствием! – монотонно пробубнил полицейский, скорее всего, сам не совсем понимая до конца всех своих слов.
- Наверное, я бы мог попытаться растолковать! – заикаясь и шепелявя медленно начал говорить появившийся невесть откуда престарелый психолог. – Всё дело в одном факте. Я бы его назвал агрессивностью по отношению к себе.
- Что? Что вы несёте? – послышалась реплика.
- Вы замечали же некие поведения женщин… Нет, скорее всего это более из части баек и сказок. В общем, женщины не особенно любят тех, кто одет в похожую одежду. Может, ещё и одинаковые причёски. Но ближе к делу. Люди обожают себя и свою индивидуальность. Спросите у любого – и он вам ответит, что только он велик, грандиозен и выдающийся. У него мир и душа самые положительные. А все остальные люди обязательно в нескольких моментах хуже его, как образца. Если это вообще люди, а не голограммы или проекции автора, созданные исключительно как наполнение мира. И что будет делать человек, если встретит полную свою копию? Пусть, не похожую физически. Но самое, ведь, для каждого главное то, что у него в голове. И вот вы неожиданно встречаете человека, который ведёт себя абсолютно так же, как и вы. Ведь, этим двум десяткам людей всадили одинаковые мысли, одинаковые манеры. Я, ведь, не думаю, что эти идеи будут развиваться изначально разными. Потом, в зависимости от окружения, будут изменения. Но не сразу!
- Получается, - решил перебить учёного почти уже заснувший губернатор, - люди агрессивно ведут себя в отношении тех, кто очень сильно похож на него?
- И тем агрессивнее, чем более походят…
- Они терпеть не смогут тех, кто на их взгляд аналогичен…
- Значит, они стремятся уничтожить эти личности?
- И кто-то будет победителем в виду того, что мы используем для преобразования людей совершенно разные индивидуумы изначально! – вставил своё очень робкое слово Фирсов. – Кто-то будет сильнее, кто-то слабее.
- Но изменения в психике одинаковых личностей будут происходить в том числе и в зависимости от их физических способностей! – поспешил вставить шепелявый психолог.
- Понятно… - решил подвести итого полицейский. – Значит, если их не остановить, то они могут попытаться полностью уничтожить друг друга…
- Вы можете это как-нибудь предупредить? – повернулся к нему губернатор.
- А что мы можем сделать? Приставить к каждому из людей по полицейскому? Нам в таком случае потребуется самим эти самые психологические клоны!
- Может быть, это не так страшно? Они же умные люди! Зачем они будут друг другу причинять неудобства и чинить неприятности?
- Не думаю, что это пройдёт совершенно бесследно. – Неловко продолжал полицейский. – По итогам прошедшего месяца мы можем прогнозировать всплеск нестандартных преступлений в три-четыре раза. Это не какие-то обыкновенные разбои малолетних отморозков. Это будут сложно распутываемые преступления.
- А нам ещё необходимо, ведь, наращивать темпы преобразования людей! – буркнул губернатор.
- Но, я боюсь, мы не сможем справиться даже с этими парой сотен в месяц!
- А что мы можем поделать?
Вопрос губернатора встретил в ответ лишь тишину. Жужжащий и рокочущий зал, ещё за секунду до этого бывший подобием улья, мгновенно затих. Все смотрели друг на друга, ожидая первой реплики.
- Можно начать предлагать! – буркнул губернатор.
- Можно изменять время от времени для каждого отдельно случая программу! – неторопливо с некоим смятением проговорил Фирсов.
- Но тогда нам обязательно сделать это нужно будет с помощью компьютеров! Нереально просто человеку будет перестраиваться в программировании, когда он работает с психикой.
- Можно создавать отдельные закрытые группы, которые будут содержать только по одному представителю образов личностей.
- Но мы тогда получим огромное количество одинаковых групп, которые почти не будут отличаться в своей работе…
- К тому же где вы видели группы, где по одному представителю каждой из профессий? Их нужно объединять по профессиональному признаку!
- Тогда мы вообще можем получить кипящие страсти латиноамериканских любовников!
- Этого нам не нужно!
- А что с их личной жизнью? Они вообще собираются это устраивать? Они же тогда вполне могут стать совершенно разнообразными. И проблема уйдёт сама собой.
- Сколько для этого времени потребуется только!
- И создают ли они вообще семьи?
- Если честно, - встал главный доктор космического корабля, - я думаю, что здесь в ближайшее время у нас могут возникнуть крайне серьёзные проблемы…
XI
Молодая медсестра еле слышно постучала в дверь и словно пёрышко проскользнула в кабинет главного доктора пятой городской больницы. Это здание здравоохранения специализировалось исключительно на гинекологии, обеспечивало полнейший современный уход за мамами, а также могло без проблем осуществить воспитание и поддержание жизни любого новорождённого, включая шестимесячный срок.
- Сергей Петрович! – всё также еле слышно, как и все остальные её действия и движения, послышался голос.
Главный врач оторвал свой взгляд от каких-то бумажных документов. После этого его серьёзное до боли лицо слегка порозовело. Доктор снял с себя очки и облокотился поудобнее в кресле:
- Я слушаю тебя, Оленька.
- Там одна мама пришла. – Девушка наклонила немного вниз голову и держалась пальцами за свой нос.
- Что ей нужно?
- У неё… у неё…
- Ребёнок?
- Да.
- Сколько ему? Что с ним?
Главный врач посмотрел на медсестру. Было очень сильно заметно, насколько девушке трудно давалось каждое слово.
- Ну, ну… успокойся. Мы отчасти, конечно, несём на себе вину. И нас могут винить во всём, чём угодно. Но мы же не боги. Даже не их знакомые. А только слуги медицины… Так что с ним?
- Он… у него проблемы с развитием. Все признаки того, что у него наследственная олигофрения.
- Сколько ему?
- Два месяца.
- А у матери сколько ещё детей?
- Это третий. И второй с таким диагнозом.
- Значит, ей будет легче… - проговорил как будто себе в утешение доктор. – Ненавижу вот эту часть своей должности. Зови маму. И сама останься.
Медсестра подошла к двери, открыла её и жестом кого-то позвала к себе войти. В кабинет главврача через некоторое время вошла молодая привлекательная женщина с ребёнком в руках. Она молча прошла по всему кабинету и подошла почти вплотную к доктору. Вид у неё был обречённый, лицо бледное со странным синим оттенком.
- Я знаю, что вы мне хотите сказать! – произнесла она загробным голосом.
- И тем не менее по закону я это должен сделать. Согласно указу губернатора об ограниченном использовании ресурсов космического города любые новорождённые, у которых обнаружены отклонения в физическом и даже интеллектуальном состоянии, должны быть изъяты у родителей и подлежат обязательному умерщвлению. Ресурсы нашего города крайне ограничены. В нашей ситуации мы не имеем права держать неполноценных детей. Они будут отвлекать вас, еду и социальные структуры. Я заявляю вам это официально. Сейчас вы выйдете из кабинета одна, а наша медсестра поможет вам заполнить все документы.
- Хорошо! – еле выдавила из себя мать.
- Оля! – главврач посмотрел на свою подчинённую. Её лицо было почти полностью покрыто слезами. – Ольга! – чуть более требовательно и громко повторил доктор. – Проводите эту женщину и помогите ей с бумагами. Не плачьте! Мне сказали, это ваш третий ребёнок.
- Да. Первому шесть лет. Я его ещё на Земле родила. А второго я родила полтора года назад. И его тоже… его первого…
- Я уверен, что вы ещё сможете родит не одного ребёнка. И они обязательно будут здоровыми. И вырастут жизнерадостными мальчуганами и девчатами.
- У меня недавно муж зачах… - встрепенулась женщина и посмотрела на доктора. Глаза её были красными, но уже абсолютно сухими. – Он у меня был из первой волны преобразованных…
- Да, я слышал, что сейчас, через три года после начала преобразования, они стали группами умирать.
- Эти самые лекарства, которые им вкалывают, чтобы преобразовать, мобилизуют все их ресурсы. И человек вместо тридцати или сорока лет использует всё до конца за гораздо меньший период. Зато, как утешают, люди не живут никчёмной жизнью инвалидов. – Выпалила женщина. – Так мне сказали врачи. Вы бы видели, как он быстро и сильно старел в последние полгода.
- Да. Я слышал об этом. Что делать? Мы все стараемся выжить, как можем. Из-за этой ужасной катастрофы. Сейчас всем несладко. У меня недавно внук тоже родился с теми же диагнозами, что и ваш ребёнок.
Доктор отвернулся на своём кресле в другую сторону и сделал вид, будто что-то ищет. На самом деле он просто прятал взгляд как можно дальше от женщин. На счёт внука он обманул – у него неделю назад у троих новорождённых внучек были выявлены умственные отклонения.
- Вы хотите попрощаться с вашим ребёнком?
- Нет. Я не смогу. Мне будет легче этого не делать.
- Тогда можете идти.
Женщина неловко встала. Ноги её не слушались и то и дело хотели подогнуться. И она с трудом смогла преодолеть это. Хоть и неуверенно, но несколько шагов были сделаны. Женщина даже не положила, а скорее бросила от бессилия ребёнка на кушетку, бросила на его лицо последний взгляд и, подождав около трети минуты, поспешно вышла прочь. За ней пулей вылетела и медсестра Ольга.
Подождав пару минут, главврач встал и подошёл к ребёнку:
- Какой ты красивый. Милый и красивый мальчик. Может, ты ничего и не понял из нашего разговора. И ничего не запомнишь. Но поверь, что тебя никто не будет умерщвлять. Сегодня мы тебя отправим в один из приютов одного из наших четырёх космических городов. И там ты будешь расти в тепличных условиях до восемнадцати лет. Скорее всего, ты не будешь блистать умом всё это время. Тебя будут кормить, за тобой будут ухаживать. Хотя ты будешь человеком второго сорта. И не от того, что такое расслоение у нас в городе. Просто изначально у нас было слишком большое скопление плохих генов. А потом ты неожиданно станешь умным и талантливым. Обязательно получишь увлекательную и хорошую профессию. За два месяца станешь инженером или даже врачом. Единственное, что тебе нельзя будет быть полицейским или управленцем. Просто потому, что у нас ещё современные технологии не достигли желаемого результата. И мы не можем тебя вылечить. Мы можем лишь сделать так, чтобы по достижению совершеннолетия обратить тебя в среднестатистического человека. Ты станешь, как и многие-многие другие. И после преобразования ты будешь жить не больше четырёх лет. Вот так! Но я обещаю! – доктор погладил ребёнка по голове. – Я тебе обещаю, что всё это время ты будешь счастлив. Тебе найдут семью. Из преобразованных. Может быть, даже в жёны тебе достанется одна из моих… - доктор всхлипнул. – Моих внучек. Потому что по закону тебе нельзя будет выйти за изначально здоровых людей с чуть лучшим набором генов. Просто закон охраняет людей от порчи генома. И будет охранять. Но ты со своей семьёй итак будешь счастлив. В твоей личности будет заложено родить и воспитать как можно больше детей. Родить ты их родишь. Воспитывать их будем мы. Как и тебя… Мы тебе скажем, что твоё ребёнок должен быть умерщвлён. И заберём. И круг повторится. Просто, нельзя, чтобы родители знали, что их дети живы. Нель-зя! Такая вот сложная штука генетика. Такие дела! Вот уже третий год мы всё бьёмся с этим, но никак значительно улучшить ситуацию не получается. А люди нужны. Рабочие руки нужны. Пускай и на такой короткий срок, как четыре года. Ради их ты и будешь жить восемнадцать лет. Вот так. Так что, если ты вдруг всё это запомнишь, то прости меня. Я пока ничего большего сделать для тебя не смогу.
Доктор говорил медленно, очень тщательно выговаривая слово за словом. Он даже присел рядом с ребёнком и склонился над ним, будто прощаясь с ним вместо ушедшей матери. После того, как длинная речь была сказана, главврач замолчал минут на шесть-семь, будто о чём-либо думая или вспоминая, всё ли он сказал ребёнку. Он вообще имел привычку вот так вот говорить напутственные речи, почти наизусть выучив слова за два с небольшим года.
- Ах, да! – спохватился вдруг он. – Ты, ведь, даже сможешь увидеть свою мать. Правда, ни ты, ни она об этом не узнаете. Она с тобой уже простилась.
Доктор наконец-таки встал и подошёл к своему столу. Взяв телефонную трубку и набрав трёхзначный номер, он уже совершенно без эмоций сказал:
- Бригаду эвакуаторов в мой кабинет!
Лето-осень 2012 г.