Я очнулся в незнакомом и затхлом помещении. Свет поступал от одной маленькой настенной лампочки и освещал лишь ветхий стол, на котором валялось множество исписанных красивым почерком пожелтевших листов. Рядом со столом находился такой же дряхлый стул, ножки которого были разных размеров. Я был по-прежнему пьян и поэтому никак не мог собраться с мыслями и понять, что вообще происходит. Последним, что я запомнил, был глоток из металлической фляжки Михайловича. Ноги с трудом держали меня, и я завалился на стул. Он заскрипел, но всё же выдержал мой вес. Я попытался понять: чтоже всё так происходит? - но не смог. Мой мозг работал в ином нестандартном режиме, мысли будто рассыпались в дороге и не могли дойти до цели. Исчерпав все силы, я обратил всё внимание на разбросанные листки, но их было так много, что я никак не мог определиться с чего лучше начать. Взяв, первый, попавшись, я начал читать, но прочтённая информация почему-то не поступала. Неожиданно зажёгся яркий свет, меня ослепило, глаза долго не могли сфокусироваться и показать мне картинку. Я слышал, чьё-то дыхание, и оно пугало меня. Послышался звук зажигающейся спички и быстрые затяжки. Наконец-то зрение полностью вернулось ко мне, я обернулся и увидел Михайлович, который стоял посреди маленькой комнатки, забитой разным хламом. Он улыбался и рассматривал меня.
-Наконец-то проснулся, я уж боялся, что с тобой что-то не так.
Заикаясь и запинаясь, я ответил.
-Где я?
-Ах, точно, совсем забыл. Какой-то я не гостеприимный. Добро пожаловать в мой скромный дом.
-Не понимаю, а как я здесь оказался.
Михайлович уселся на пол взял в руку трубку и начал объяснять.
-Ну, тут всё просто, живу-то я прямо рядом со своей коморкой в соседней комнатке и вот она перед тобой.
-А…
-Не перебивай, всё по порядку. Ты отключился на крыльце, и я решил тебя принести сюда, чтоб ты мог прийти в себя.
-А я уже успел испугаться.
Михайлович привстал и подошёл ко мне.
-Чего же? Если не секрет. Что я маньяк-насильник? Так это правда!
Он положил свою руку мне на плечо и улыбнулся. Я вздрогнул и хотел было подняться, но не нашёл в себе сил. Михайлович громко рассмеялся и снова отошёл.
-Да брось, сынок чего ты? Уж, если бы я и насиловал кого-нибудь, так это вашего директора, придурок он редкостный.
Я тоже посмеялся и снова стал разглядывать рукописи.
-Михайлович. А почему я не могу встать?
-Помнишь фляжку, из которой ты попил?
-Да.
-Эта фляжка – она волшебная. Хочешь, верь или не верь: мне все равно.
-А в чём же её волшебство Михайлович?
-Это ты скоро узнаешь сынок. А сейчас, давай обсудим что-то действительно интересное. А?
Михайлович внимательно посмотрел на меня, выпуская при этом ды из носа. Было что-то таинственное в сложившейся ситуации, и я шёпотом ответил ему.
-Давайте.
-Хорошо, сейчас только чаю принесу нам, а то без чая никакой разговор не вяжется. Без водки, конечно тоже, но ты и так достаточно выпил.
Он улыбнулся и пошёл в другую комнату, только сейчас я заметил дверь, покрытую теми же обоями, что и стены. Она находилась прямо рядом со старым шкафом, у которого не хватало одной опорной ножки, и от этого он завалился на бок и представлял собой жалкое зрелище. Михайлович очень скоро появился вместе с душистым чаем. Что-что, а хороший чай у него всегда был в избытке. Я вежливо принял чашку и поставил её на стол. Михайлович уселся на полу, поставив рядом с собой полный чайник. Мне было некомфортно от того, что старик сидит на полу, но уступить место я попросту не мог, ведь своих ног совершенно не чувствовал.
-Ну и чего же ты молчишь-то?
Меня озадачил такой вопрос, и я растерялся.
-Извините, что?
-Сбрось эту скромность, я уже достаточно повидал за свою жизнь. Знал бы ты, сколько выпускников, стоящих посреди весёлого праздника перед школой в одиночестве, здесь побывало. Каждый год, находится какая-нибудь заблудшая и неопределившаяся душа, мучающаяся от множества вопросов, на которые трудно получить ответы. Этих людей вечно тянет ко мне, как-будто они нутром чуют, что я знаю нечто особенное. Ну, давай, ещё скажи, что я не угадал?
-Вы правы, я, в самом деле, растерян и несчастлив.
-Вот так-то лучше…
Глава 1.
Я зарабатываю на жизнь, сидя в недостаточно удобном кресле, находящемся в недостаточно шикарном отделении, которое принадлежит не самому всемогущему банку, расположенному в недостаточно великой стране, которая находится на не самой большой планете, в не самой лучшей галактике. Я зарабатываю на жизнь, благодаря приобретенному жизненному опыт — сидеть на жопе. Я отдаю этой работе не так много физических сил, но с каждой секундой, проведенной на этом стуле, я всё больше и больше врастаю в него и становлюсь неотделимой частью банковской системы. Я чувствую себя заключенным, у которого есть свобода выбора в еде, напитках, ну и ещё на увеселительные прогулки тут выделяют два дня в неделю. „Какое хорошее начало дня, ведь: Я работаю в банке. Лишь в данном контексте эти три слова получили такое колоссальное влияние. Почему три? Потому что «я» - это больше чем слово. Это маленькое капризное и непонятное существо, сидящее в глубине нас. Мы даже не можем представить себе как оно выглядит, хотя и постоянно пытаемся. Мы придумали сотни названий этого «я» и десятки наук, но так и не приблизились к достаточно убедительномуу ответу. Сколько бы мы не плыли к загадочному и непостижимому чуду, как бы не пытались доказать себе, что в нём нет никакой уникальности. Всё без толку. Это маленькое существо продолжает водить нас по закрытому лабиринту и лгать нам. И всё это происходит из-за очень забавного нюанса, это «я» - само не может себя охарактеризовать. Оно знает столько же, сколько и мы. Это величайший симбиоз в животном мире. Хоть мы и считаем, что весь прогресс - следствие невероятной эволюции нас, как существа, но всё гораздо проще. В какой-то момент истории — маленькое существо под названием «я» залезло в нашу сущность и создало сегодняшний мир. Можно называть это «я» яблоком раздора, приходом пришельцев или естественной эволюцией, но это не отменяет уникальности данного феномена, которому все равно нет объяснения. Мы куклы, которыми управляет высший разум, но парадокс в том, что этот невероятный механизм - понятия не имеет для чего создан. Он считал, что найдя подобную физическую оболочку получит недостающую крупицу знаний, но в итоге запутался ещё больше и получил массу комплексов. Наше внутреннее предчувствие и нелепые сны вот единственный продукт истинного человека. Конечно без этих «я» мы никогда не смогли бы понять хотя бы частичку информации, однако этого нам и не понадобилось бы, останься мы по прежнему животными.» Люблю заниматься на рабочем месте тем, чему меня обучали в университете. Я умею мыслить и записывать это всё виде таких вот трактатов, но совершенно не представляю для чего заниматься подобными вещами. Лишь поэтому, я работаю в банке. В самом распространенном из банков нашей страны. В том банке, который имеет больше всего посетителей по версии журнала VeryOldPeople и является прекрасным место для их посиделок. Клиент всегда прав, а также этот клиент почти всегда стар, раздражителен и обозлен на мир. Я работаю здесь недолго: месяца три или четыре, но мне уже надоело. Дело не в том, что здесь скучно или тяжело, просто надоело. Кто-то говорил, что чем ближе к деньгам ты находишься, тем у тебя их больше, я послушал этого кого-то и оказался здесь. Я сижу на замечательном стульчике, а перед моим взором лишь монитор, который выжигает мне зрение и наслаждается каждой секундой этой тесной и опасной связи, также рядом валяются вечно необходимые: линейка, степлер, ручка, кассовый аппарат, ножницы, бумага, файлы, штамп и мусор. Ах как же я позабыл про самый важный аксессуар, который является живым объектом, надо мной ещё бабулька чахнет, причём буквально чахнет. У неё безумно воняет изо рта и будь у меня под рукой жевательная резинка, я бы затолкал ей в пасть всю пачку, не избавляясь от обёртки, а потом как следует, прошёлся бы по губам степлером, ради закрытия этой проклятой пещеры, в которой наверняка полвека назад молодые люди оставили много своего «клада», а проще говоря семени. Не считайте меня гнусным и злым критиком, я вполне добрый и внимательный человек, уважающий старость. Никогда бы я не позволил себе сделать нечто подобное, ведь стариков надо уважать, любить, уступать места, носить на руках, холить, лелеять и всё - этого достаточно. Просто злые мысли приходят в голову бесконтрольно и порой надо отдаваться им, чтобы не сойти с ума. Не будь здесь этой старушки, я бы сочинил ужасную расправу над кем-нибудь другим, но в данный момент рядом только она. Лишь эта причина делает её объектом моей прямой ненависти. Порой мне совестно, ведь если наши мысли и в правду материальны, то своими теперешними идеями, я только, что забил пару гвоздей в её гроб. Я уже привык к этой работе и подумываю даже на ней задержаться. Ведь карьерный рост здесь есть и очень скоро я стану бесконечно счастливым менеджером, который всегда улыбается. Причём эта улыбка искренняя, ведь он так счастлив, что покинул этот столик. Не только это является побуждающим фактором к продвижению вверх, во мне есть какая-то склонность управлять судьбами других людей, думаю у меня отлично это получилось бы. Лишь недавно я открыл в себе эту странную черту, которая требует прелестной власти. Я хочу чувствовать её по отношению ко всем и желаю водрузить на свои плечи ответственность. Во всяком случае, пока я стараюсь гасить в себе эту склонность к диктатуре. Она сидит глубоко и зиждется на краю надежды. Вернёмся к моей работе. Сейчас у нас только один менеджер, зовут её Марина и ей тридцать четыре года. У Марины нет ребёнка и мужчины, потому что она сильная и независимая женщина. Когда я называю её феминисткой, она улыбается довольная тем, что её жизненная позиция так заметна, однако при этом говорит: «Я тебе уже говорила я не феминистка» Она лжёт, на самом деле только лишь поэтому - она и стала менеджером. Марина так надоела всем сотрудникам, в головном офисе, правами женщин, что безногий инвалид счёл бы своё положение куда более приятным, чем эта женщина, живущие в суровом мире, где ей запрещают дышать грубые мужчины. Я и подумать не мог до встречи с ней, что мои товарищи по полу вместе со мной – так ужасно обходятся с бедными женщинами. Однако, она не глупая девчонка, права используются лишь для того, чтобы чего-то добиться или оправдать свое положение.
Марина подходит ко мне и говорит.
-Сегодня у нас появится второй старший менеджер.
-Благодарю вас за доверие шеф. Когда же вы сообщите об этом?
-После обеда.
Она подмигнула и ушла к себе в кабинет. Думаю надо зайти и войти в её планы. Как-то я уже бывал там, и сказать честно приняли меня довольно радушно, не смотря на мою странность. Кстати стоит о ней рассказать. Будучи ребёнком или около этого возраста, когда ты уже дергаешь свою пипку, но ещё не знаешь, куда именно её надо вставлять. Мне попалась статейка в самой паршивой газете, которая сейчас уже не выходит. Там была заметка про Исаака Ньютона, мол, он прожил всю жизнь, не зная плотских утех. И во многом благодаря этому, подарил столько чудесных открытий. Там ещё много говорилось про опасность и ядовитость женщин, одним словом статейку эту писал один из авторов Молота ведьм. Я воспринял всё это в серьёз, и подтвердил беспредельную степень детской доверчивости, ведь автор находил там достаточно аргументов, чтобы немедленно отправлять всех на костёр. С того дня я решил, что всеми силами буду избегать этого опасного влажного места, которое раз в месяц выпускает из себя неоплодотворенные яйцеклетки с кровью. Повзрослев, я отказался от аскетизма и гомосексуализма, но так же узнал, что в женщине есть ещё пару отверстий. И так, я покорял только их. Вот и всё, что я могу сказать о моей странности. Потом конечно, я узнал, что причиной воздержания Ньютона была вовсе не тяга к знаниям, а отсутствие контакта с людьми и невзрачная внешность. Увы, синдром Исаака так и остался со мной, я всегда жаждал попасть туда, но всячески старался избежать этого, боясь открытия, которое погубит меня как Колумба.
Я зашёл в кабинет Марины, и она указала на стол для второго менеджера. На нём мы быстро сделали свои дела, и я, с очищенной совестью, продолжил работу, дожидаясь трапезы. Настал обед, Марина обратилась к нам с проникновенной речью девушки, которую только что отымели на рабочем столе.
-И так пришло время повысить одного сослуживца до менеджера. Поздравляю тебя Павел!
Я был ошеломлен. Павел, вот кто теперь мой второй босс. Он работает больше меня, но, чёрт возьми, ему нету девятнадцати лет. Марина, ох и стерва поиздевалась надо мной, хотя признаться честно: я рад такому обращению феминисток. Она посчитала, что доставит мне несравнимую боль таким приятным способом, воспользовалась мной и кинула. Ладно, посмотрим, что будет дальше. Проблема была существенной, ведь я всячески заставлял молодого Павлика работать за меня и следил за тем, чтобы он не отдыхал. А тут этот шкет становится моим начальником, и я должен слушаться его. Это невыносимо, он сразу принял бразды правления и велел называть его: Павел Николаевич. Потом он подошёл ко мне и обратился с утешительном приказом
-Веня, слушай, сбегай в магазин купи пару бутылок коньяка.
-Слушай, перестань шкет.
Я злился и с трудом сдерживал себя.
-Что это за тон Веня, а ну быстро сгоняй в магазин и не забывай я: Павел Николаевич.
У меня созрел план, и я отправился выполнять поручение, как доброжелательный сотрудник. Я даже улыбнулся и взглянул на нового начальника как добрая, верная дворняга, которой показали еду.
-Да я шучу, конечно схожу, чего там. Я рад за тебя, ты заслужил повышение, кто если не ты?
Я даже обнял своего нового босса, мне было неловко, что он ниже меня и поэтому мне пришлось специально согнуть колени, чтобы шеф почувствовал свой невероятный авторитет. Купив им для торжества несколько бутылок, я открыл их все и добавил туда собственный ингредиент. Я был счастлив, что источник этого ингредиента был у меня всегда под рукой, ведь мой мочевой пузырь прекрасно справлялся со своей работой. Месть была успешно выполнена, а уже вечером я уволился со своей работы и отправился к старому другу.
Моего приятеля звали Вова, но сам он всегда предпочитал, чтобы называли его по фамилии. Поэтому он был всем известен, как Вэйд. Внешне он был самым обычным среднестатистическим жителем нашей столицы. Да и вообще, он ничем не отличался и был сильно усреднен. Тяжело было выделить, что-либо особенное в его внешности. Пожалуй, только густая растительность, покрываюшая всё лицо и которая вечно побеждала бритву, отличала его от остальных. Но характер у Вэйда был чудный. Он был самым несерьезным человеком, ничего не принималось у него близко к сердцу. Он мог часами выслушивать различные мнения о себе и при этом нисколько не волноваться, а напротив радоваться новому изображению. Мы дружили с ним уже очень давно, и никогда я не замечал за ним потерю самообладания. Также его развитая несерьезность породила ещё одну особенность характера. Он всегда пытался перевести всё в шутку, очень редко ему удавалась сказать, что-либо серьезное. Думаю, что даже на похоронах начни он говорить скорбную речь, эта врожденная несерьезность заставила бы его пошутить. Он сам признавался мне, что просто напросто в любой ситуации ему приходит на ум, что-нибудь забавное. Его же внешняя оболочка сразу поддается напору чувств, и он просто обязан их как-то выплеснуть. Такие люди, как он обычно рождаются первого апреля. Пожалуй, такой дар может быть и прекрасен для людей некоторых профессий, но была в нём одна проблема. Чувство юмора Вэйда из-за полного отсутствия сдерживающего контроля, захватило настолько большой кусок, что огромное количество шуток отвергались людьми, из-за отсутствия понимания. Конечно, они не смотрели достаточно широко, чтобы разглядеть юмор во всём и относились к жизни слишком серьёзно. Вэйд всего лишь один раз пробовал объяснить свой характер и вот, что он тогда сказал.
-Я не понимаю людей так же, как они не понимают меня. Почему смеяться на похоронах плохо и нелепо? Ведь посмотри большая часть людей верующие, их души после смерти покидают этот жестокий мир и отправляются вечно отдыхать и расслабляться. Те же, кто не верят, все равно понимают, насколько устаешь жить, так почему они так оплакивают вечный отдых? Я этого не понимаю это все равно, как оплакивать людей которые едут в отпуск. Ой, какое горе ониже не смогут больше работать и платить за жилье. Ужасное горе, давайте оденемся во всё черное и будем рыдать. Мне даже кажется, что на похоронах людей мучает вовсе не скорбь, а зависть. И плачут они от того, что все их мысли: «Вот кретин везучий, а мне ещё ипотеку выплачивать. Дети не хотят сами на жизнь зарабатывать. Как же я завидую этому спокойному, отдыхающему покойнику. Вот так я понимаю всю нашу жизнь и все её аспекты, поэтому мне тяжело не шутить.
Больше Вэйд никогда не заговаривал об этом.
Так вот, после увольнения, я сразу отправился к своему приятелю, дабы отпраздновать отставку. Вэйд открыл дверь, его глаза широко распахнутые изучали меня, и он попытался угадать, что со мной произошло.
Я сразу понял, в чём дело.
- Ты Шерлока, что ли посмотрел?
-К чему этот вопрос?
В этот момент он открыл штору и судорожно осмотрел улицу, будто бы опасаясь слежки.
-Нетрудно догадаться, ты постоянно копируешь харизматичных героев после просмотра сериалов.
-А ты я вижу - тоже слишком догадливый.
-Да, я всю ночь потратил на просмотр. Во всяком случае, сейчас куда лучше, чем когда ты посмотрел Спартака.
-А, что было тогда?
-Ты ходил полуголый и везде искал повод начать восстание, самыми забавными были твои агитации к гастарбайтерам с призывам захватить мир.
-Я же не виноват, в том что сериал оказался настолько хорош, да и к тому же у меня почти получилось. Мне просто не повезло, что я оказался одет неподобающим образом для лидера рабов. Постой, а ты вроде бы должен сейчас ещё работать?
-Я уволился.
-С тобой всё понятно банкир? Что думаешь делать дальше?
-У меня скоро день рождения и пора спланировать, куда я поеду его отмечать. Ты со мной?
-Да, поехали на Аляску, там снега полно и сумка с деньгами.
-А это откуда?
-Фарго.
-Нет, у меня другие планы, мы поедем туда, где можно курить траву на улицах. А сам город прекрасен и стар, словно сошедший со страниц сказок. Вот туда мы и отправимся.