Владимир Голдин
Глава 4. Москва.
Частые поездки в областной центр убедили Орлова в невыгодности приобретения товара у областных перекупщиков. Получалось так, что областные оптовые продавцы привозили товар из столицы. Впервые девяностые годы ещё не была широко развита практика поездки областных оптовиков за границу.
Областной торговый капитал только становился на ноги, набирался опыта, в то время как Москва уже наладила широкие поставки товара из-за границы. Москва вступила на путь высокой концентрации торгового и финансового капитала в своих пределах. Столичные предприниматели были в курсе всех новшеств экономических решений Кремля и на несколько десятков шагов шли впереди провинциальной экономической элиты, а тем более мелких предпринимателей.
Участь мелких глубинных предпринимателей была определена в создавшейся экономической ситуации, как поставщиков капитала в областные центры, а в большей степени в Москву. Мелкие предприниматели, как муравьи, везли свои небольшие денежные суммы в столичный муравейник, тем самым обогащали столицу, обирая провинцию.
Орлов участвовал в этом столпотворении создания нового государства с рыночной экономикой, как мелкая клеточка в гигантском организме.
В проходящий поезд на Москву Орлов приобрел билет в последний момент. Народ у касс толпился, но все куда-то спешили по другим направлениям. Боковая верхняя полка не смущала Орлова, ему за свою жизнь приходилось ездить и на третьей - для багажа. Всё менялось в стране со скоростью мчавшегося пассажирского поезда.
Приходилось постоянно поражаться и удивляться происходящему. В Кирове прямо на вокзале открыто продавалась дефицитная и востребованная когда-то Дымковская игрушка. Яркие петухи-свистушки и бабы с коромыслами сиротливо смотрели на суетящихся пассажиров, но они неслись куда-то, забыв об их культурной ценности.
На станции Гусь-Хрустальный насильственно вталкивали в руки пассажиров различные предметы из хрусталя. Комплекты праздничных винных наборов, цветные вазы, какие-то зверюшки суетливо мелькали перед глазами, не вызывая восторга. «Эх, год-два бы назад, да это богатство с руками бы оборвали. А какие были очереди», - думал Орлов. А сейчас, чтобы опередить конкурента некоторые предприимчивые продавцы садились в поезд за две-три станции.
Откуда все это взялось, дефицит в раз обвалился, как потолок, в наспех сколоченном доме. Продавцы хрусталя убеждали, что этими изделиями им выдали заработную плату. В создавшейся экономической неразберихе могло быть и такое. А может кто-то, под шумок, и съегорил? – пойди, разберись. Поезд в Гусь-Хрустальном стоит две минуты. Но даже за этот короткий срок пассажиры успевают приобрести этот некогда дефицитный товар. Счастливые покупатели разворачивают товар, осматривают его, и с нескрываемой радостью делятся впечатлениями с соседями по купе. В перестук вагонных колес гармонично вплетается хрустальный звон.
Поезд в Москву прибыл поздним вечером. Мрачный Казанский вокзал гудел разноцветной массой. Одни люди спешили на выход, другие слонялись по огромному залу вокзала, третьи ожидали отправления своего поезда. Орлов с рюкзаком на спине мотался между рядами. Все кресла из гнутой толстой фанеры были заняты. Народ сидел, дремал, спал.
На Ярославском вокзале Орлов увидел свободное местечко, втиснувшись между дремавшими людьми, по виду не определенного социального положения, приткнул рядом свою суму. Оглядевшись, он заметил бомжующую публику. Сухопарая женщина, некогда красивая, судя по чертам лица, открыто чесала свою опавшую давно не мытую грудь, залезала под мышку, стараясь ухватить, беспокоившую её часть спины. Женщина не смущалась перед присутствующей публикой. Смутился Орлов, отведя свои глаза в сторону. Прекрасного было мало.
Дорога и поздний час сморили Орлова. Он задремал. Легкий толчок в плечо разбудил Орлова.
- Мужик, ты бы от греха подальше опустил свой мешок под ноги, а то не ровен час?..
- А, что? – встрепенулся Орлов, - нельзя?
- Можно, но смотри, кто-нибудь пройдет мимо, пласнет ножом и все из сумки выпадет, ты и не почувствуешь.
Орлов, пробурчал, - спасибо, и, не вступая в разговоры, - толкнул сумку под ноги и снова задремал.
Ранним утром весь народ, сгрудившийся для ночлега в этом пропахшем хлоркой и парами отходов человеческих тел, вдруг зашевелился, задвигался, и разноголосо зашумел. Помятые лица тяжелым сном одни люди приводили в порядок одним движением руки от подбородка к глазам, другие и не стремились этого делать.
Освобождались отдельные места, пустели целые ряды кресел. Уборщицы грубыми окриками требовали в одних случаях освободить помещение, других поднять ноги, чтобы мокрой тряпкой освежить застоявшуюся пыль. На полу после уходивших людей оставались обрывки газет, упаковочной пленки, лубочные книги. Воспитание Орлова и его учительское образование протестовали против такого отношения к книге. Он поднял одну такую брошюрку, прочитал: «Александр Дюма. «Предание о графин Берте». В СССР издается впервые». И ещё «Зарубежный детектив. «Пропавший без вести». Приложение к газете «Право». Сунул, на всякий случай в рюкзак. Пригодится.
В одном из кресел поднял толстую газету «Из рук в руки». Газета рекламных объявлений. Это было то, что нужно Орлову. Ставшие поздней известными рынки «Черкизовский» и «Центрального стадиона» ещё не набрали должного авторитета среди челночных продавцов.
Газета информировала читателя о широком торгашеском размахе столицы. Торговые точки располагались в различных исследовательских институтах, конторах и частных квартирах. Предлагались товары на любой вкус, любого размера и разного фасона и любого государства мира, за исключением Австралии.
Александр предлагал джинсы и куртки, адрес: метро «Речной вокзал». ТОО «Профит ЛТД» на метро «Сокольники» выставило на реализацию калькуляторы «Citizen». «Юнион» без указания товара предлагал мелкооптовую реализацию. Свитеры из Чехословакии и Италии можно было приобрести в ДК «Северное Чертаново». Костюмы, свитера, рубашки, обувь, ткани – Сирия, гостиница «Глобус» на ВДНХ. Орлов листал, казалось, бесконечную газету и перед ним раскрывался мир производителей, всего чего не хотели, или не могли делать в СССР. Джинсы, слаксы, косметика – США, летние товары, кубики, бульонные мясные из Италии, какие-то дольчики, свитера, пуховики из Индии и Китая, жвачка. Немецкая фирма из Германии предлагала товары и услуги «Без посредников». Из Бразилии привезли кофе, экзотический напиток для большинства граждан СССР. Поношенная одежда на вес от одного килограмма, по цене от трехсот до восьмисот пятидесяти рублей продавалась на Ярославском шоссе, дом, 13.
У Орлова голова «пошла кругом», нужно было остановиться, выбрать несколько адресов, и начать работать. Орлов наметил для своей работы товары детского и спортивного направления.
За чтением газеты время промелькнуло незаметно. Орлов направился искать телефон-автомат, чтобы уточнить достоверность собранной информации. Двухкопеечные монеты потеряли свою былую экономическую потребность и выходили из обращения, все телефоны-автоматы Москвы были переоборудованы на пятнадцати копеечную монету. Услуга подорожала в семь с половиной раз. В кармане Орлова оказалось всего три монеты пятнадцати копеечного достоинства. Предпринимательский пыл получил первое ограничение.
В метро традиционные рыжие пятаки заменили на легковесные пластмассовые жетоны, которые в кармане совершенно не ощущались.
Москва семимильными шагами бежала в рыночную экономику без оглядки, воодушевленная жизнерадостными утверждениями человека с рыхлым лицом, с закинутыми за голову руками. «У МММ – нет проблем», - гласили, рекламные шиты в переходах метро, площадях и улицах столицы.
Орлову некогда было задумываться над содержанием счастливых многообещающих заявлений рекламы, да и жизненный опыт подсказывал, что очередной обещанный «коммунизм» от МММ бывшие советские люди вряд ли дождутся.
Подземные потоки людской реки под названием «Метро» носили Орлова, как щепку, он только успевал сменить направление движения в нужную ему сторону. С «Речного вокзала» людской поток крепко держал его в поле своего движения до станции «Стадион Динамо», оттуда на «Сокольники», а между станциями метро на улицах Егорьинская, Родионова Орлов то шел пешком до нужного адресата, то суетливо спешил на автобус № 551.
Бешеный ритм столичной жизни не оставлял времени для остановки и отдыха. Общение с реализаторами забугорного ширпотреба были по-деловому кратки, касались только цены, объема и качества товара. От каждой такой встречи рюкзак Орлова раздвигался в объёмах, тяжелел и давил на плечи. Ходить с грузом за плечами по Москве не было никакого интереса. Пассажирский поезд на Урал отправлялся только в два часа ночи. На пересадочной станции метро Орлов занял место на освободившейся скамейке. Толпа пассажиров грудилась, наполнялась, как воздушный шар воздухом, и тут же исчезала с приходом очередного подземного электропоезда. Рассмотреть и запомнить какие-то лица, в этом непрерывном движении было невозможно.
Но вот на противоположную скамейку опустились двое мужчин. Внимание Орлова привлекла необычная посадка мужчин на скамейку. Сев друг к другу в отдалении мужчины соединили плотно коленки, плотно сдвинули головы, и между ними образовалось как бы закрытое пространство от взгляда пробегающих пассажиров. В замкнутом пространстве появилась груда денег.
Лица мужчин до этого момента были покорно просящие, но как только на скамейке появились деньги, лица мужчин приобрели сугубо деловой вид. Сотоварищи начали сортировать денежные бумажные знаки, складывали деньги по знаковому достоинству, тщательно разглаживая их и, набрав определенное количество, перехватывали образовавшиеся пачки черной резинкой. Каждый из них по очереди убирал в карман отсортированные денежные знаки, при этом мужчины поднимали пугливо на спешащую толпу глаза. В этот короткий момент, как через дверной глазок, просматривалось истинное лицо сидящих. В глазах светилась радость успешно закончившегося рабочего дня и презрение к наивным поступкам, спешащим людям, которые из добрых побуждений делали им подаяние.
Мужчины считали мелочь, раскладывали её столбиками и, закончив приятную работу, согбенные и покорные, слились, как ручей, с бегущей толпой, мелькнули ещё раз в глазах Орлова, и исчезли, как пена на реке.
Проводив взглядом эту деловую пару, Орлов отправился на Ярославский вокзал. Вокзал всегда был местом, где постоянно группировался народ всех сословий и возрастов. Начатый Россией путь к рыночной экономике высветил многие черты общества, которые при стабильной экономической обстановке мало чем проявляли себя, или лучше сказать они были в тени до поры до времени.
При входе на вокзал толпились крепкие молодые парни, между ними юлили мужчины с опухшими лицами. Орлов прошел между этими сторожевыми ночными доминантами. В зале ожидания плотными группами разместился народ. В этой массе выделялись группы челноков с крупными сумками, баулами с интеллигентными лицами. Это бывшие учителя, представители различных НИИ, институтских кафедр, бросивших студенческие аудитории и школьные классы, ради выживания семей при галопирующей инфляции. Это менее всего защищенная часть российского населения времени первоначального накопления капитала.
В вокзальной атмосфере витала напряженность возможности возникновения внезапной ругани, ссоры, оскорблений, пренебрежение и отсутствие какого-либо уважения к человеку. Здесь ощущался накал хамства, у которого отсутствовал страх за свои противоправные действия.
Среди зала, под эскалатором седая бабка принародно заголилась и сняла нижнюю юбку. Молодая женщина, вдребезги пьяная, и до такой степени грязная, что дышать с ней рядом было невозможно, лезет с разговорами, к кому ни попало. Все на нее кричат, толкают: «Пошла вон».
Но «девушка» настойчиво добивается общения.
- Эй, ты, ****юк с красным носом, обращается она к интеллигенту, при этом шарит глазами по его сумкам, в надежде что-нибудь принародно прихватить.
Мужчина молчит, терпит оскорбления. А что делать? Оттолкнуть обидчицу? Но это вызовет ещё больший визг пьяной «девушки». Окружающие люди молчат, их пока эти действия не касаются. Где гарантия, что этот поступок не согласован с теми, которые стоят доминантами у входа в зал ожидания?
Милиция? - Милиция – бездействует.
Орлов поднимается на второй этаж вокзала. Находит свободное место и видит перед собой знакомого человека. Это был тот, который предупредил его о бдительности прошлой ночью:
- Здравствуй, - приветствовал его Орлов, как старого знакомого.
- Что не уехал?
- Да так получилось, - был ответ.
Общение закончилось. Орлов достал, подобранную утром книжку Александра Дюма, заглянул по привычке в выходные данные, удивился тиражу 200000 экземпляров.
Ренессанс позднего социализма, - пробурчал он, и углубился в чтение.
Рабочий день закончился, осталось ждать отправление поезда.