Любовь живёт три года? Фредерик Бегбедер не ставит знака вопроса после этой фразы. А я ставлю, так как в эпоху цифровых технологий любовь может прожить неизмеримо дольше, пока с цифры она не поменяет формат на реальность. Эта любовь жила целых семь лет, которые пролетели совершенно незаметно, но закончили свой полёт болезненным падением.
Как ни парадоксально, в наши дни, интернет чудесным образом возродил идеалы романтиков древности, вместо того, чтобы окончательно похоронить их. Пока совершенствовались способы общения в реальном времени на огромных расстояниях, интернет уже успел стать посредником между миллионами одиноких, страждущих, тоскующих душ; стал отдушиной, через которую улетучивается наболевшее суровой и неприглядной реальности, и потерянные души сливаются друг с другом в ментальном экстазе платонической любви.
Так и они нашли друг друга: юные интернет-скитальцы, не знающие покоя, постепенно познающие этот большой, сложный и жестокий мир. Они постоянно изливали друг другу душу, шутили, смеялись, пошлили, согревались взаимным теплом и вниманием. Были и затяжные ссоры, конечно, ведь нет ничего идеального, включая характеры, которые чем ближе похожи, тем сильнее отталкивают друг друга. Но взаимное притяжение сквозь всемирную сеть не давало этой связи порваться навсегда. Они будто жить друг без друга не могли, хотя даже не знали как выглядят их лица, как звучат их голоса. Шли годы, и со временем он стал понимать, что одержим ей гораздо больше, нежели она им. Она плавала в бурном потоке жизни, меж тем, как его лодка давно села на мель, хотя и теплилась наивная надежда когда-нибудь отправиться в плаванье. Но лодка засела крепко. Начались телефонные разговоры, обмены фотографиями. По робкому, сбивчивому голосу было уже понятно, что он ей не чета, в то время как её голос звучал бодро, звонко, жизнелюбиво. Но он всё равно продолжал верить, что когда-нибудь заключит её в объятья и их губы сольются в нежном поцелуе. А годы шли. Внезапно в его тусклой, однообразной, одинокой жизни открылось окно - последний шанс изменить себя, отправиться в долгожданное плаванье по океану жизни, но лодка снова села на мель, проплыв всего ничего. "Жизнь" вернулась в прежнее русло; с наслаждением он продолжал тешить себя иллюзиями и мечтами, совершенно не подозревая, какой ужас, боль и страдания они принесут. Он совсем не заметил, как их реальные жизни непомерно отдалились друг от друга, как галактики в расширяющейся вселенной, что ему никогда уже её не догнать: он понял это, но не принял.
Начало казаться, что обмен символами на экране мониторов прекратился навсегда, пока в час особой невыносимой тоски она не появилась вновь, зажгя в несчастном огонь новой надежды. Теперь речь зашла о живой встрече. А ведь прошло уже семь лет. Он боялся, что встреча всё уничтожит, что чувства не выдержат резонанса (настолько они уже были разными как внешне, так ментально и социально), но игра стоила свеч. По крайней мере он так считал. И он сыграл в эту игру: в первый и в последний раз.
Она
Она была узнана с трудом, как и он сам. Каждый из них эти семь лет употребил по разному, и разница эта ужасала. Она - статная, ослепительно красивая модель, он - обрюзгший и скромный младший менеджер, не имеющий за душой ни гроша. Она не встречает тебя ни объятьями, ни поцелуем, а только холодно протягивает руку. Ты это терпишь и почти забываешь об этом, слушая её задорный, звонкий голос, который согревает твою грудь как целительный бальзам. Но бездна между вами растёт с каждой минутой. Вы приехали на съёмную квартиру. Она болтает без умолку, ты ей вторишь, но уже понимаешь, что всё уже не так. Чувственность и искренность, которые годами устанавливали духовную связь растворились, исчезли. Осталось только бренное мясо, притворство, шаблон социального этикета, за которым не следовало ничего.
Он
За эти годы многое изменилось, а именно ты: из ранимой, очаровательно грустящей девочки, ты переродилась в циничную, лицемерную шлюху. Годы страданий и приспособленчества обучили и закалили тебя. Ты научилась презирать слабых и льстить сильным. Ты окружила себя незримой и непробиваемой защитой хитрости, фальши, лжи, благодаря которой тебя невозможно ранить, и ты перестала сама замечать как ранишь других. Но ведь те и достойны ран, не так ли? Ты переродилась, а он - нет. Он не научился ничему из того, чему научили тебя жизнь и люди, потому что он не жил и сторонился людей. Он жил в скорлупе, меж тем как ты давно выползла наружу и принялась отчаянно бороться за место под солнцем. У него была только ты во всём мире и больше ничего и никого.
Мы
Наконец наши губы сливаются в поцелуе, языки сталкиваются, сплетаются. Нет ничего нежней и приятней соприкосновения слизистых оболочек мужчины и женщины. Но для тебя такая простая, заурядная процедура вошла в каждодневную привычку, и я чувствую это. Мы легли. Я трепетно целую твоё лицо: щёки, нос, губы, опускаюсь ниже. Начинаю ласкать твоё прекрасное, идеальное тело, но не нахожу отклика наслаждения, а в полумраке комнаты замечаю в твоих глазах лишь брезгливость и равнодушие. Ты даже не смотришь на меня, - твоя неохота очевидна. Интимная близость для тебя уже давно не является чем-то сокровенным, особенным; суровая реальность, требующая не мене сурового приспособления, вырвала у тебя эту "интимность" с корнем, содрала словно кожу - со слезами и болью. Я помню эти слёзы, эту твою боль - на экране монитора, и я чувствовал до собственных слёз всю твою боль, хотя это и были всего лишь буквы, твои буквы. Теперь живое тело уничтожило буквы. Буквы были живее этого живого тела, которое лежит со мной в постели. Буквы радовались, буквы сопереживали, буквы флиртовали, а это тело - мертвее любой мёртвой буквы.
Для тебя больше нет понятия интимности - ты пустая оболочка без души; ты - секс-кукла, которая легко включается точно также как и выключается. И ты не хочешь меня, - никакой связи нет. Язык может врать, но тело врать не умеет. Единственное чего ты хочешь, так это, чтобы я поскорее закончил. Но соития не происходит - я не могу. Потому что, если соитие всё же случится, - семилетний образ разрушится, рухнет как ложный идол. Я не могу этого допустить, я боюсь, я крепко связан своим иллюзиями, я уже не могу жить без этого образа. Я не могу заставить себя перечеркнуть эти годы одной фрикцией. Для начала я хотел бы просто лежать с тобой, обняв, ощутить то волшебное и трогательное взаимное притяжение, которое сковывало наши аккаунты все эти годы. Но этого нет: никаких вибраций, никакого волнения, никакого притяжения. Всё, что есть - это тело, обычное женское, молодое тело, каких миллионы и миллиарды. Так интернет убивает души или высвобождает их? Остаток ночи я думал над этим вопросом, но ответа так и не нашёл.
Наутро ты не выглядишь расстроенной, спокойно одеваешься, холодно прощаешься, пообещав приехать снова, и уходишь: из квартиры, из города, и как выяснилось в последствии, из моей жизни.
Если между нами исчезла чувственность, то интернет ещё сохранил искренность, где ты и открылась мне в последний раз. Наша жизнь слишком изменчива, скоротечна и сурова, чтобы оставить в ней место искренности, которая в этом мире стала опасной и вредной. Едва оказавшись в двухстах километрах от меня, ты признаёшься в истинных чувствах, а именно: в отвращении, страхе и немного жалости. Ты не решилась сказать мне это в лицо и сразу, потому что думала, что я стал таким же как и мир - жестоким, эгоистичным, алчным, что в случае подобных слов в свой адрес я способен применить к тебе насилие. Я поражён в самое сердце. Недоверие и ложь ранят меня сильней, чем твои истинные чувства. Но эта рана должна дать истинную свободу.
Мне не пришлось обрушивать идол самому, - ты это сделала за меня. Нанесённая рана заживёт, зарубцуется, сделав сердце прочнее и крепче, окружит непробиваемой бронёй. Ну а интернет? Что те души? Не выпускайте свою душу, иначе её полёт причинит лишь боль, потому что в реальности нашим душам нет места. Нигде.
Последний день весны 2015