Преемственность поколений врачей
(Трижды спасенная)
1937 год.
По улице города Новочеркасска идет моя мать Вифлянцева Нина Михайловна, прижимая к себе своего первенца, мою старшую сестру Зину. Слезы текут по ее лицу. Моей маме только что сказали, что спасти ее дочь уже нельзя. Они не возьмут ее в больницу, чтобы не записывать лишнюю смерть (не портить статистику). А в то время даже таких грудных детей брали в больницу без матерей, и они в большинстве своем умирали только по этой причине.
Идущий навстречу пожилой мужчина остановил мать:
- Может быть, я могу Вам помочь?
- Нам уже никто не поможет, - зарыдала мать. – Мою дочь даже в больницу не взяли.
- Что с ней? – И мать, прерывая речь рыданиями, рассказала, что у дочери начался понос, и теперь она тает с каждой минутой.
- Я – детский врач, идемте ко мне. Это - совсем рядом. Мы попробуем спасти Вашу дочь.
Это действительно было рядом. Виктор Петрович (так звали врача, фамилии мы не помним) сразу же стал «колдовать» над девочкой. Он чем-то попоил ее, тепло укрыл.
- Сходите домой, предупредите. Вы останетесь здесь до тех пор, пока она не поправится. У нее есть шанс, и мы его не упустим. Идите, не бойтесь, я не отойду от нее за это время.
Виктор Петрович после чудесного выздоровления Зины стал нашим семейным врачом. В тяжелые годы немецкой оккупации он, возможно, спас жизнь и мне.
Это уже был, наверное, 1943 год, и мне было два года. Этот случай я запомнила потому, что я напугала взрослых, а они, в свою очередь, напугали меня. У меня был сильный жар. Виктор Петрович принес красный стрептоцид, который в то время был дефицитным новейшим средством. Мне дали половинку таблетки. Дождались того, что температура стала снижаться. Мама переодела меня вспотевшую в новую беленькую рубашонку и положила в постель. Они решили, что я уснула, и пошли попить чайку.
Через некоторое время мама зашла посмотреть на меня и закричала в ужасе. Я стояла в кроватке, и, как она подумала, у меня изо рта текла кровь. Но это была не кровь, это был красный стрептоцид. Дело в том, что последействие стрептоцида состоит в том, что во рту становится сладковато. Я почувствовала это, когда мне дали половинку таблетки. И когда взрослые ушли, оставив таблетки на столе возле кроватки, я принялась их есть, размазывая по лицу. Мне сделали очищение, и Виктор Петрович успокаивал мать:
- Не беспокойтесь. Она только быстрее выздоравливать будет.
И действительно, уже на следующий день никакой температуры не было. Это потом обнаружили, что стрептоцид плохо действует на сердце.
1955 год.
Моя сестра поступила на первый курс железнодорожного института, и осенью студентов отправили в колхоз. Она сильно простудилась там, но уехать ей не разрешили. Несколько дней она «провалялась» на соломе в бараке, который выделили для студентов. Ей было очень плохо, но, чтобы не вызывать раздражения сопровождающего, она даже пошла работать. Тогда она не знала, что в колхозе перенесла воспаления легких, а теперь у нее развивается туберкулез. Зимой Зина похудела, а на щеках появился яркий румянец. Это даже радовало ее, хотя чувствовала она себя все хуже и хуже.
Весной к нам во двор привезли большую машину угля. Мы жили в частном доме, и печку топили углем. Мы все носили уголь в подвал. И вдруг у Зины из горла хлынула кровь. В лаборатории, куда мать пришла забрать результаты анализа, ей сказали, что такого анализа у них никогда не было. Та РОЭ было почти 100. Маме выражали соболезнования, как будто Зина уже умерла. Но мать кинулась спасать ее. Она готовила большими кастрюлями какую-то смесь алоэ, какао, меда, какого-то жира, и заставляла нас всех, вместе с Зиной кушать его.
Но самое главное, у Зины обнаружили огромную каверну, и снова врач – туболог Ладыженский Ефим Миронович фактически спас ее, сделал ей очень сложную операцию. Потом был процесс выживания, плевриты, поддувания и т.д. И очень большую помощь в лечении оказал Анатолий Павлович Шеренков. Туберкулез отступил. А Анатолий Павлович очень подружился с моим отцом, часто заходил в гости, они играли в шахматы. Все эти врачи туберкулезного диспансера были фактически героями. Они брали на себя все. Ходили вместе с больными на рентген, чтобы сразу сориентироваться перед операцией. В то голодное время делали сложнейшие операции, теряя последние силы. Они рано умирали.
2005 год.
С моей сестрой опять началась полоса невезения. Пару лет назад ее укусила уличная собака, и через некоторое время по ноге пошли шишки. Думали, что собака занесла паразита, и сестре несколько раз разрезали ногу. Но паразита не обнаружили. В каких только отделениях не лежала она, но диагноза так и не было. И, наконец, в январе 2005 года ей стала совсем плохо. Температура практически не снижалась ниже 38 градусов Цельсия. Шишки превратились в большие опухоли, и ее отвезли в хирургическое отделение ЦГБ. Старое отделение, но какой прекрасный коллектив современных грамотных работает здесь под общим руководством заведующего кафедрой хирургии Ростовского мединститута, академика РАМН Чернова Виктора Николаевича. И здесь, наконец-то, разобрались с диагнозом. Лимфаденит, но что является первопричиной его? Сделали две операции, сдали ткань на анализ. Это была не лимфатическая саркома, как предположили первоначально. Отмели и возможность грибкового заболевания. Анализ показал, что это – внелегочная форма туберкулеза. Сестру перевели в новую противотуберкулезную больницу. Прекрасное отделение, так похожее на санаторий, Прекрасные врачи и внимательный обслуживающий персонал. Бесплатное лечение и хорошее питание. И, как только начали колоть противотуберкулезные лекарства, температура у сестры спала. До выздоровления далеко. Теперь ее жизнь спасают новые врачи. Но есть надежда.
И хочется сказать огромное СПАСИБО всем врачам и всему медицинскому персоналу хирургического отделения ЦГБ за внимательность ко всем пациентам, за своевременно поставленный диагноз. Эта больница похожа на зарубежные клиники, которые работают вместе с церковью, как, например, в Германии.
Спасибо и врачам противотуберкулезной больницы за их внимательность.
Мне хотелось бы обратиться к богатым людям нашего города, нашего Ростова на-Дону. Давайте всем миром построим на территории ЦГБ небольшую церковь, послушники которой могли бы помогать в больнице, как братья и сестры милосердия. А богатые люди могли бы придти сюда, помолиться и пожертвовать на нужды Центральной городской больницы.
Мне кажется, что во всем этом просматривается преемственность поколений наших врачей, которые невзирая на маленькие зарплаты, отдавали своим больным не только часть своего тепла, но и фактически жертвовали жизнями.
СЛАВА ВСЕМ НАШИМ РОССИЙСКИМ ВРАЧАМ, начиная от земских врачей девятнадцатого века, работавших в тяжелейших условиях! Слава нашим врачам двадцатого века, работавших в условиях минимальной возможности выживания. Слава нашим современным врачам, которые в рыночных условиях помогают и совсем неимущим людям, спасают жизни бомжей. Это наше, чисто российское свойство русского человека!