Воздух сладкий, немного горчащий, как черёмуха или отвар лечебной ромашки, он пробираться глубоко в горло, царапая своей сладостью его стенки, как мёд, заставляет раскашляться и заново глубоко задышать. Такой воздух бывает только здесь и только в это время, когда поля цветут, когда земля под высокими стеблями кажется иссини-чёрной, а небо, над ними, густо-таусинным, бархатным. В этот период, солнце меркнет, его совершенно не видно на мутно-тагашовом небосводе, его затмевают цветы.
Яркие и широкие, с тяжёлыми головами, цветом как янтарная канарейка. Они стоят практически неподвижно, лишь немного покачиваясь от дуновения упругого ветерка и медленно, чинно, словно бы вся вечность в их распоряжение, поворачивают свои весомые головы, в погоне за светилом, которое не в силах выдержать их ослепительной красоты, прячется за горизонтом, даже не выходя.
Только здесь и только в это время, день не сменяется ночью, вечер не приходит за днём. Здесь правит безвременье и абсолютный покой. Здесь невозможно постареть или вырасти, родиться или умереть. Здесь нет ничего, кроме сладкого, чуть-чуть горчащего воздуха и пронзительно-золотых цветов.