...и продолжил, -
– «Я этого наверное никогда не прощу командованию. И мы вот так, как уснул моряк, на вторые сутки выносили его за борт и отдавали в море, с последними почестями по всем морским традициям. Ибо воскрешения было уже ждать абсолютно бессмысленно, и порой бесило наше бессилие, что мы ничего не могли с этим поделать. Первые признаки так скажем отмирания личности, появлялись от некоей зацикленности – моряк начинал повторять примитивные фразы, привычные поговорки и шутки. Словарный запас словно у него таял, как снег по весне. Оставались только самые устойчивые фразы в памяти и сознании. Одни и те же, одни и те же. Свою работу по лодке он уже делал на чистом подсознании, даже не утруждая себя, зачем он это делает, зачем это нужно. И я теперь благодарю бога, что такие ребята не достались вам, ибо представляю какое вы заботливое женское племя. И сколько слёз переживаний и трудов ухаживания свалилось бы на вашу душу и руки – и всё в пустую. Можно заботится о больном или калеке, ибо он в сознании и есть всегда надежда, но не живой покойник, что не узнает и мать родную. Но они жили и выполняли свой долг до конца, до того как только могли и соображали и не сдавались безумию и смерти. Они крепились как только могли, верили и ждали, что нас найдут и спасут. Как можно это объяснить теперь спецам, которые послали эту нашу миссию в тот поход? Командованию и родне? Как это можно объяснить перед богом и отечеством?»;
Потом Кон ещё какое-то время утешал Леру, плачущую почти без слёз на его груди. Затем Лера ушла, попросив его пока не уходить из её квартиры. И вернулась с несколькими родственниками, что были покрепче нервами и те долго смотрели на Кона с немыми вопросами.
– «Из-за провалов и путаницы в памяти мы всё записывали в вахтенном журнале. И там остались даты ухода, каждого из нашего экипажа. Они у меня не с собой, но как только понадобится, я их вам всем представлю. Но мне надо ещё время вернуть свою память, поймите это и тогда я завершу эту миссию, этот поход», - вкратце изложил Кон, кажа всем уверенность, что он выполнит свою миссию. И родственники подходили к нему по одному и подолгу трясли ему руку в пожатии, словно прощаясь и с ним и со своими погибшими моряками. Лера сама продумала как представить на совете родни моряков, процесс гибели их сыновей и братьев, так чтоб это не вызвало ненужного психоза. А пока Кон ушёл в свой номер в гостиницу...
– «Семнадцатый, двадцать второй, одиннадцатый и двадцать первый квадрат просканировали, признаков присутствия лодки нет», -
Шли одно за другим сообщения в штаб флота. В море, в предполагаемом квадрате откуда субмарина могла нанести удар по контрольному бую, создали платформу на основе двух фрегатов и одном броненосце, типа дредноут, состыковавшихся бортами. С этой базы и вели поиск. Аномалия ещё создавала весомые проблемы в сканировании моря.
– «Господин Контр-Адмирал! Я могу предположить пока только одно. Этот выстрел торпеды – был отвлекающий маневр, чтоб незаметно пройти в наши территориальные воды. Ведь контрольный буй был выведен из строя, и эта часть границы была открыта. К тому я поднял документацию по классу лодки «КД-102», она обладала, как называли моряки – средством последнего шанса, - мини-подлодкой рассчитанной на трёх человек. Я предлагаю начать её поиски близ линии нашего побережья. Моргун мог оставить её в затопленном состоянии. А сам выбрался на наш берег», - доложился начальник отдела спецслужб флота майор Феклистов на заседании оперативного штаба поиска. И контр-адмирал спросил, -
– «Ну, и что по-вашему хочет матрос Моргун на нашем берегу? Готовит диверсию против северного флота или хочет завершить эту миссию, как говорил атташе флота Неверскому? Скажите мне и тут, прямо, отчего вы сами скрываете или боитесь, открытого возвращения лодки в родной порт базы приписки? Того, что ваши предшественники их заведомо объявили предателями родины? И потом, отчего бы Моргуну, было не сдать лодку скажем английскому флоту и взять английское подданство? Он что, по-вашему, теперь решил отомстить всему штабу северного флота за гибель своего экипажа? Бесславную гибель, безвестную. Рядовой матрос никогда не должен отвечать за решения командиров, вам это хоть ясно? Я связался с адмиралом в отставке Немцовым, он скоро будет здесь и попробуйте только создать препятствия к его прибытию. Я подниму на ноги весь состав флота и не оставлю от вашего ведомства камня на камне. И смотрите, если даже Моргун сейчас находится в городе, никаких активных действий против него. С ним надо просто договориться. К тому, он уже имеет подданство Голландии, которое взял на фрегате подобравшем его со старшиной Лазаревым и всяко позаботился от своих так сказать тылах. Мне не нужно из-за вашей секретной дурости, поднимать нежелательный шум в СИСЕ, что тут же может аукнуться и в населении России. А пока ищите лодку, а я поищу матроса своими каналами и средствами. И чтоб ни единой вашей акции без ведома штаба. Мне плевать что вы там хотите покрыть. Честь флота дороже, к тому эти моряки не имели отношения к спецслужбе», - принял решение командующий флота контр-адмирал Белконский. И заседание было распущено до следующих веских данных. Через неделю, -
– «Квадрат шестнадцать... Есть данные! Сенсоры обнаружили фрагментарные данные, которые скорее всего принадлежат большому неактивному телу, приблизительно по габаритам соответствующему субмарине «КД-102». Это тело не может быть мёртвым китом или монстром. Хотя есть вероятность, что это одна из когда-то затонувших субмарин. Сообщаю данные координат...»;
Это сообщение взбудоражило весь штаб и на место предполагаемой субмарины вышло два лёгких эсминца. Вскоре был спущен батискаф и началось изучение объекта. Через сутки последовал доклад, -
– «Тело действительно принадлежит субмарине «КД-102» о чём говорит маркировка на борту. Но мы также обнаружили нестабильную работу реактора и это может грозить взрывом в любой момент, хотя активность реактора довольно низкая. Плюс к тому, активность аномалии в данной зоне намного превышает среднестатистическую начиная приблизительно от пятидесяти метров погружения. Лодка лежит на дне на глубине двести сорок четыре метра. Фактические коды не работают. Ждём команды»;
Контр-адмирал отдал приказ уйти из этой зоны к судовой базе и ждать решения штаба. Затем ответственный по техники, выдал, -
– «Чёрт, как матрос умудрился привести лодку в таком состоянии и оставить её на дне. Он явно ждёт что мы предпримем сами. Он скорее маньяк или мутант психически. Вы меня уж простите за фантазии, но уровень радиации на борту должен превышать все параметры. И я ни верю, что простой торпедист мог справиться с управлением лодки? У меня есть подозрение, что на лодке кто-то есть из экипажа и был там от момента обнаружения матроса Моргуна. Он решил один выступить в роли мессии и скорее выдал координаты лодки голландскому фрегату из-за критического состояния старшины, ибо сам без него не мог управиться с лодкой. Матрос будет в первую очередь стремиться спасти жизнь командира, а старшина оставался единственным командиром в экипаже. Вероятно там был бунт и всех офицеров перестреляли, решив что их обманули и подставили с этой миссией, обрекая на гибель. Старшину матросы уважали и раньше как своего парня. И он мог возглавить это восстание. Возможно они совершали акты вылазок для пополнения запасов. Я полагаю, что матрос Моргун тянет время надеясь на то что старшину реанимируют и тогда они продолжат свою миссию и ещё неизвестно какую. Всё...»;
И премьер-майор Седов отчаянно махнув рукой, замолчал. Шум хоть в умеренном пыле, все же пронёсся по залу заседания волной. Стали предполагать, что Моргун единственный, кто ещё смог сохранить видимость человека, остальные на лодке подобны монстрам, с того он их там и прячет, что заставить командование признать их за людей. Контр-адмирал распустил собрание, заявив, что он тут с таким настроением решения принимать не намерен. И отдаёт дело в руки экс-адмиралу Немцову, приказав спецслужбам оказывать ему всё необходимое содействие. Немцов сразу отмёл все бредни о мутантах и решил найти самого Моргуна. Тем временем Кон распивал вино с Ильёй.
– «А адмирала Немцова помнишь? Я тут встречал как-то его бывшего помощника экс-майора Игнатия Балуна. И тот грозился помочь мне. Вроде мужик нормальный. Он говорил, много кто пострадал в штабе из-за этого рейда. Ты-то что помнишь, Илья?», - спросил вскользь Кон и Илья согласно закивал головой и ответил, - «Кто не уважал Немцова, свой был мужик, боевой, за моряков горой стоял. Да-да припоминаю что-то. Чистка была в штабе капитальная, но я не думал что это из-за вашей лодки. Да там, в хаосе, трудно было что понять, но адмирала было жалко. Его боялись трогать могло вспыхнуть восстание моряков и это дело замяли. Но я так понял, что адмирал сам не желал восстания и надеялся, что вы объявитесь сами и тогда у него появится козырь в руке. А я тогда, как раз собирался в офицерское училище. Зам капитана по кадрам, уговорил меня идти в офицеры, тогда я был старшиной»;
– «И что же за тебя так взялись на крейсере? Видно не один мичман был к тебе неравнодушен? Я уже молчу тут про девичье племя», - слегка поддел Кон, Илью и тот улыбнувшись как-то занятно, выдал, - «Да, что ты думаешь, я один был такой ухажёр? Но видишь ли тут был и свой минус – девчонки начинали из-за меня драться, а я этого ни хотел. Но я старался и для своих ребят, ибо крутой был и решительный на это племя. Я ведь другим девчонок чаще подгонял и знакомил. У меня как раз с семьёй не клеилось, и первый брак распался из-за ревности моей супруги. Молодая была дерзкая, всех любовниц отогнала от меня, а потом сама на сплетни попалась...