Тетушка Ануш обладала могучим генеалогическим древом. Была образована, агрессивна, легендарна. С раннего возраста подвергалась гендерной дискриминации.
Яростно-многочисленные стаи альфа самцов преследовали. Шли по пятам. Принюхивались к запаху тела.
По утрам видения рассеивались. Самцы обращались в загорелых и мохнатых темпераментных мужчин, которые торговали на рынке гвоздиками, апельсинами и фиолетовыми баклажанами.
Вечечерами под "мелодии и ритмы зарубежной эстрады" самцы вливались в ряды прогрессивного человечества.
Прогрессивное человечество одержимо тягой к познаниям.
Большая и лучшая часть прогрессивного человечества осваивает технологии, занимается научной, исследовательской, общественной, предпринимательской (на худой конец)) деятельностью.
Другая - гораздо меньшая и гораздо худшая часть прогрессивного человечества пытается обратить эти достижения себе во вред.
Эти ребята устраивают революции (красно- оранжевые - голубые), оттепели, заморозки, отравляют жизнь не только отдельным индивидуумам, но и странам, государствам, континентам.
Вот и наши представители бесклассового общества, выращенные консервативными матерями и отвергнутые целомудренными красавицами, идут после работы учиться, учиться и ещё раз учиться. Идут, чтобы передать другим богатейший опыт, накопленный худшей частью прогрессивного человечества в таких увлекательных сферах как буккаке, пеггинг и гонорея.
Равиль познакомился с тётушкой Ануш, когда ей уже "стукнуло" 35.
Несмотря на преклонный возраст, тётушка выгодно отличалась от прочих красавиц упругим девичьим станом, чувственными губами, светлым лицом и волосами в цвет золоченой бронзы.
При этом у тетушки Ануш было такое странное выражение лица, что её всегда хотелось, причем фсем, фсегда и везде. Как говорил Равиль: "До самозабвеннння..."
Гибкая талия, нежный пушок над верхней губой и невыразимой прелести голос дополняли упоительную картину, воспламеняющую мужчин и дразнящую женщин.
Временами, будучи слегка во хмелю, тетушка Ануш напевала:
Ой, мама, моя мама,
какая драма!
Вчера была девчонка,
сегодня — дама...
"Лёгкий озорной нрав" тётушки объяснялся наличием у неё двух недугов.
Недуги были страшными, но соблазнительными. Благодаря им тетушка пользовалась "сногсшибательным" успехом.
Бесплодие и либерализм могут быть и причиной, и следствием вышеупомянутых форм любви, именуемых порой "скотством". Так как по мнению большинства репродуктивных женщин - и то и другое - непростительные вещи. Однако для мужчин (опять же некоторых) - преимущество, причем, неоспоримое...
Помимо "недугов" у тётушки Ануш имелись недостатки. Недостатков было великое множество, но основным всё же было упрямство. Самое настоящее упрямство - весьма куражистое и даже немного героическое.
Ну, не желала тетушка Ануш сокращать поголовье своего мужеского стада до какой то там одной доминирующей единицы.
Упрямству тетушки Ануш вполне мог позавидовать знаменитый осёл Ходжи Насредина.
Но помимо прочего, рассчитывая отомстить природе за не задавшееся материнство, тетушка владела мастерством женской интриги, кокетства и вранья.
Одним из её кавалеров был дядя Анзор.
* * *
Анзору было за пятьдесят и в зоопарке у него имелся доходный (по его мнению)) бизнес.
Бизнесом был передвижной ларек, из которого вкусно пахло (на фоне прочих запахов).
Над прилавком дядя Анзор разместил ламинированную вывеску: "БЕЛЬГИЙСКИЕ ВАФЛИ ТЕТУШКИ САЛЛИ".
Временами темпераментный продавец вафель (от тетушки Салли) включал кавказскую музыку и вызывающе запевал: "А я в этом фылме главный актор! Я – сценарыст в нем, я – рэжиссор!" Дядя Анзор поднимал указательный палец на уровень носа и, многозначительно улыбаясь, добавлял: "Я ТАК думаю..."
Вафельных дел мастер чувствовал себя неплохо.
У его киоска всегда крутились зеваки.
Коммерческий успех дяди Анзора объяснялся тем, что вафельный павильон (или точнее "ларек с вафлЯми", как именовала его предприятие тетушка Ануш) располагался напротив клетки с человекоподобным гиббоном Бобби.
-----------------------------------------------------------
Гиббону Бобби всегда снились джунгли.
Гиббон открывал глаза, сумрачно оглядывал железные прутья, крашенные желтой охрой и снова погружался в сон.
Иногда он просыпался, принюхивался к вечернему воздуху, жевал потемневшие бананы и мастурбировал.
Последнее обстоятельство не смущало ни обитателей, ни служащих, ни посетителей зоопарка.
Дело это давно и прочно вошло у всех в привычку.
К тому же Бобби делал это вяло, безрадостно и машинально - так будто выполнял рутинный процесс, предписанный ему обществом.
У Гиббона не было ни прошлого, ни будущего,
но ему снилась Джунгли и Вечность,
а люди боялись мечтать)).
Посетителям зоопарка бросалось в глаза удивительное сходство гиббона и продавца вафель, особенно, когда оба, томясь от вынужденного бездействия, тискали свои признаки, а точнее достоинства.
Гиббон разминал увесистые ядра довольно бесцеремонно.
Дядя Анзор проделывал те же действия бережно и осторожно и так, будто вокруг небыло никого.
Со стороны казалось, что дядя Анзор перебирает струны гавайской гитарки или перепелиные яйца.
Гиббона в такие минуты томили необъяснимые чувства. Я не берусь описывать какие именно, но знаю точно - у таких чувств до сих пор нет и не может быть названия.
У людей есть такая эмоция - улыбка разочарования, но едва ли она приминима к приматам.
Конечно между темпераментным продавцом вафель и гиббоном Бобби имелись существенные различия, ведь дядя Анзор жил относительно свободно, а гиббон Бобби всегда сидел в клетке, к тому же дядя Анзор развлекался с тетушкой Ануш,
а Гиббону Бобби
всегда
снились джунгли…