Олег стоял у окна своей палаты, не сводя глаз с парковочной стоянки. Ему уже сообщили, что звонила Мирослава Завьялова. Сердце тревожно барабанило, как при первой встрече, как при первом поцелуе с ней! «Люблю! Люблю! Люблю ее больше, чем когда либо! Но кому нужна моя любовь теперь? Я гнилая развалюха! Локоток близко, но его не достать! Как подходит это избитое изречение к моей персоне!». Заскрежетав зубами, он с размаху ударил локтем в стену, но даже не почувствовал боли, так как душевная боль была во сто крат сильнее. Желваки перекатывались валунами на его скулах.
Любой человек ярко ощущает и четко видит, как мог бы жить, если бы не стоял на краю гибели. Как мог бы любить, ценить, творить! Но вот она – смерть – так нещадно распахивает перед тобой свои врата. А ты еще не налюбился! Еще не вырастил детей! Не построил дом! Не успел последний раз сказать матери, как ты ее любишь!
Наконец ее «лексус» блеснул в лучах солнца. Сердце заколотило еще быстрее. Не дожидаясь вызова, Олег быстро пошел к приемному покою. Нестерпимо хотелось ее увидеть! Хорошо, если приехала с дочкой!
В первую очередь Мирослава решила посетить доктора. Он успокоил ее. По его наблюдениям, Олег достаточно хорошо держится.
– Ему необходимо больше общения! Хотя я заметил, что у него появились друзья! Правда, тоже больные, но, видимо, ему сейчас легче с ними общаться. Дело в том, что люди, зараженные СПИДом, начинают себя чувствовать изгоями. Я много разговариваю с больными, и они делятся со мной своими чувствами, ощущениями. Многим невольно начинает казаться, что все вокруг знают об их заболевании. Им чудится, что окружающие сторонятся их или того хуже – шепчутся за спиной. Одна девушка постоянно жалуется, что якобы на нее все показывают пальцем. Вот такие дела, милочка! А теперь поспешите к нему. Он полдня у окошка стоит, высматривает, когда Вы подъедете.
Глаза их встретились. Олег сам почувствовал, как вместо улыбки на лице получилась какая-то гримаса. Хотелось так много сказать хорошего, а все слова сразу улетучились. Он только смог нежно обнять ее.
– Я думал, ты догадаешься взять с собой Аленушку.
– Я хотела, но у меня впереди еще деловая встреча, поэтому не смогла, но я захватила с собой новые снимки. А еще я хочу тебя немного поругать!
– За что?
– Ты перестал к нам приходить! Почему? Аленушка должна видеть своего папу!
– Я не хотел тебе говорить, но однажды я пришел, когда тебя не было дома.
– Можешь не продолжать! Тебя встретила мама и, наговорив гадостей, выгнала! Так? Надо было заранее позвонить и узнать дома ли я!
– Все именно так! Но ты не ругайся с ней. Я ее понимаю. Возможно, на ее месте я поступил бы точно так же.
– Она не имела морального права!
Они стали рассматривать новые фото дочки.
– Правда, она у нас с тобой красавица? – с чувством сказала Мирослава.
Эта фраза больно резанула по сердцу Олега.
– У нас с тобой! – растягивая слова, с ноткой горести протянул он. – Да, милая моя, у нас с тобой действительно могли бы быть наши дети! Я презираю себя за то, что сделал, как подло поступил по отношению к тебе! Я сам себя за этот поступок наказал! Слава, наверное, я совру, если скажу, что не боюсь смерти. Готовлюсь к ней каждый день, но все равно страшно, даже, скорее, обидно, что без меня вырастет моя дочь, что не я, а кто-то другой станет твоим мужем, что не я, а кто-то другой похоронит мою мать! От этого невыносимо тяжело!
– Не надо бояться смерти, – тихо произнесла Мирослава, – тебе рано об этом думать!
– Как же ее не бояться? Я даже во сне несколько раз видел себя мертвым и просыпался в ужасе.
– Олег, я там была!
– Где была?
– Там! – Мирослава, стесняясь, поежилась.
– Ты тоже книжек о жизни на том свете начиталась? У нас тут вся палата этими книжками завалена.
– Я знаю, трудно поверить, но я действительно это испытала. Там совершенно не страшно!
– Ты специально так говоришь, чтобы успокоить меня.
– Нет! Не специально! Я знаю, но не могу доказать!
– Слава, перестань! Я считаю тебя самой благоразумной из всех моих знакомых! Неужели и ты веришь в загробную жизнь?! По твоему, я там смогу наблюдать, как растет моя дочь?
– Да, если это будет важно для твоей души.
– А что, это может стать для меня там неважным?
– В том сгустке энергии, в котором ты будешь находиться, все ощущения будут другими. Земное бытие будет восприниматься по-другому.
– Я не верю своим ушам! Это говоришь мне ты?!
– А что, разве я стала хуже из-за моих убеждений?! Меня невозможно любить?
– Ну, что ты! Я люблю тебя еще больше! Еще и за то, что ты все-таки сумела внести в мою душу маленькую надежду.
Мирослава, заглядывая в его мысли, понимала, что он лукавит, лишь бы не обидеть ее. Чтобы отвлечь его от этих мыслей решила поговорить о дочери.
– У тебя кудрявый волос, а у Алены цвет вроде бы будет твой, но волосики не вьются.
– У ее матери были прямые темно-каштановые волосы.
– Но цвет глаз точно твой, и ямочка на подбородке тоже твоя!
Мирослава дотронулась до его подбородка, заглядывая в глаза.
– Ты такая красивая! Скажи, у тебя есть кто-нибудь?
– Конечно, есть! Вот он рядом сидит! – при этих словах она подхватила его под руку.
– Глумишься? – обняв ее за плечи и чмокнув в макушку, сказал он.
– Зачем ты так говоришь? Знаешь, Олежка, только с тобой да, пожалуй, со Светкой я могу откровенничать. Честно сказать, до сих пор жалею, что в тот злополучный вечер не отдалась тебе.
Он осторожно отодвинул ее на расстояние вытянутых рук, чтобы легче было рассмотреть выражение лица.
– Серьезно?
–Еще как! – подтвердила она, – может, если бы тогда я не вырвалась из твоих объятий, то и судьба была бы совсем другая? Возможно, мы миновали бы эту проклятую молнию? Занялись бы любовью в другом месте. И ты бы сейчас не был тут!
– Еще вздумай во всем обвинить себя! Все случилось, как случилось. Время не отмотаешь назад. Я тоже мог бы не слушать этих дур, а сам поговорить с доктором о том, сможешь ли ты рожать? Но ведь судьба распорядилась именно так и не иначе!
– Из всех мужчин только тебе могу сознаться, что не имела еще ни с кем, ни одной интимной связи, – стыдясь своих слов и краснея, призналась она.
Он был очень удивлен ее признанием.
– Дорогая, не надо этого стыдиться.
– Но мне уже перевалило за двадцать пять. Светка пилит постоянно, говорит – вредно для здоровья. У меня частые головные боли, а она твердит, что это именно из-за того, что не живу...
– Придет твое время, но только сделай это по любви, очень тебя прошу! Я уверен, ты встретишь мужчину, которому полностью сможешь доверять. Тогда тебе не надо будет краснеть, и прятать глаза. Слава, пообещай мне, что тот мужчина, которого ты выберешь, никогда не обидит нашу с тобой дочь. Я постоянно об этом думаю!
– Успокойся! Успокойся, дорогой! Могу тебя заверить, что никому и никогда не позволю ее обидеть!
Она оторвала его руки от кушетки и стала мять в своих пальцах.
– Еще пообещай мне, что она никогда не узнает, от какой проклятущей заразы я умер! Обещаешь? – Олег громко повторил свой вопрос.
– Конечно же, не узнает! Мог бы даже не просить об этом.
Мирослава вспомнила, что захватила с собой тетрадь, где записывала, как Алена произносит некоторые слова. Она читала вслух и они оба радостно смеялись.
Мирослава взглянула на часы. Он заметил это, и взял ее за руку.
– Тебе долго еще лечиться?
– Да!
– Тогда в следующий раз я приеду с Аленушкой. Мне пора на встречу.
У самой двери он снова обнял ее и прошептал на ухо:
– У меня в тумбочке лежит Библия. Я буду просить Его, чтобы он послал тебе самого человечного мужчину в мужья, потому что ты лучшая из всех женщин, каких я знал! В загробную жизнь не верю, а в Бога верю.
– Хорошо хоть так! – ответила она, провожая его взглядом.
Как ни старалась Мирослава вести себя спокойно около Олега, все равно во время посещения пребывала в огромном напряжении. Ей совсем не понравилось, как он выглядел: под глазами появились круги, он сильно исхудал и весь как-то посерел, улыбается печально, и глаза потускневшие. Мирослава почувствовала, как внезапно разболелась голова: в последнее время боли часто беспокоили, но не хотелось огорчать этим родителей. Рядом с Олегом было желание рассказать все о даре, который она приобрела именно тогда, когда была связана с ним напрямую всем своим влюбленным сердцем.