Магомед с женой настаивали, чтобы регистрацию брака Мирославы и Милана устроили как можно быстрее, Валентина кричала в трубку, что ни за что не пропустит такое мероприятие. В загсе благосклонно рассмотрели их заявление, и свадьба должна была состояться через несколько дней. Венчание Мирослава попросила провести в Ногинске. На торжество собрались почти все родственники Милана, а их было так много, что невеста путала, кто есть кто. Люди они все были простые и веселые, особенно невесте понравилась мать Милана – теперь она поняла, как сильно он похож на нее: так же спокойно разговаривал, улыбки поражали сходством. Той Мирослава тоже пришлась по душе. Не было времени много говорить, но Мирослава каждую свободную минутку шла к свекрови и расспрашивала все о детстве Милана, и о многом другом. Та с большим удовольствием предавалась воспоминаниям.
Мирослава вместе с Миланом, по совету Алексея Николаевича, лично съездили к ее родному отцу и пригласили их вместе с супругой к себе на свадьбу. На церемонии Михаил Сергеевич вел себя очень тактично. Естественно, отцом невесты выступал тот, кто ее вырастил. Аленушка тоже была в пышном белом платье с золотой оторочкой и ощущала себя как мама – невестой. Она ходила хвостиком за ненаглядным Бориской. На ней были белые туфельки, а в завитых длинных распущенных темных волосах – белая лента с золотистой розой. Она была похожа на Белоснежку из сказки.
– Ты похожа на принцессу! – сказал ей Борис. Девочка довольно заглядывала ему в глаза и улыбалась.
– Придется тебе забыть, что существуют другие принцессы на свете, и ждать когда подрастет эта, – сказал Милан, подслушав их разговор.
– Если я принцесса, то ты должен слушаться меня! А принцесса хочет танцевать! – приказала Аленушка Борису.
Тот поднял ее на руки и стал кружиться в вальсе.
Мирославе важно было постоянно видеть любимого, слышать, чувствовать прикосновения. Теперь Милан был для нее всем, солнцем и дождем, да вообще всем миром – весь организм расцветал прекрасным цветком рядом с ним.
Венчание было торжественным: батюшка в праздничном облачении, высокие своды Богоявленского собора – все создавало обстановку светлой чистой радости. Подруга Светлана с возлюбленным детективом тоже уже подали заявление в загс – их свадьба должна была состояться через два месяца, перед самым Новым годом.
Венчание Мирославы и Милана прошло так трогательно, что даже стойкая, энергичная Светка украдкой прослезилась. Она ревниво думала о том, что ей теперь не будет хватать общения с подругой. Уже не поболтаешь сколько хочешь в любое время. Прощай, свобода! Светке припомнились вечера, проведенные с Мирославой в бесконечной трескотне о жизни, успехах и разочарованиях. Печально вздохнув, посмотрела на Милана, затем перевела взгляд на своего Антона и пожелала мысленно: «Господи, не обойди нас! Сделай так, чтобы эти два красавца стали друзьями! В противном случае я их поубиваю! Ведь мне без общения с Миркой никак нельзя! Эх, золотая моя подружка, как я рада видеть тебя счастливой! Живи, люби, рожай, наслаждайся в постели, так чтобы искры из глаз летели!»
Колокольный звон разносился на всю округу – его было слышно даже за Клязьмой. Когда машины двинулись длинной кавалькадой от сиявшего куполами собора через мост, лимузин с невестой и женихом свернул в сторону от основной дороги. Водитель махал рукой, чтобы остальные не ждали и ехали к ресторану. Так решила сама Мирослава, удивив этим Милана. Она попросила задержать машину, в которой находились два ее отца и две милых дамы. Одна из них – Людмила Федоровна, а другая – та самая знакомая Алексея Николаевича из банка. Их машина последовала за лимузином. Михаил Сергеевич сразу понял, что задумала Мирослава.
– Куда это они? – заинтересовался Алексей Николаевич.
– Догадываюсь. В ее заветное место, к иве на реке.
– Заветное место? Почему я об этом ничего не знаю, а ты знаешь?
– Потому что тебе не было нужды следить тайком за дочкой, она всегда была с тобой рядом. Если они сейчас свернут направо, значит, я был прав.
К иве шли пешком. Конец октября. Было тепло, но не солнечно. Милан накинул на плечи Мирославы меховую накидку. Сам придерживал шлейф платья, осторожно спускаясь к реке. Он не задавал вопросов, просто следовал за женой. Валентине было тяжело быстро идти, и они с Магомедом подошли к заветному месту, когда Мирослава, вооружившись лопаткой, уже копалась зачем-то в земле. Все стояли молча. Вот лопатка со скрипом воткнулась во что-то твердое и скользнула по нему со скрипом. Мирослава натянула поверх белых перчаток прихваченные с собой резиновые, строительные, чем еще больше удивила всех присутствующих. Значит, она планировала заехать на это место, но никому заранее не рассказала о своих планах. Когда взору гостей предстали детские сокровища невесты, всем захотелось их потрогать. Все улыбались, словно сами очутились в детстве. Оказывается, многие из стоящих здесь людей вспомнили о своих «секретиках», которые сами делали в детстве. Светлана захлопала в ладоши, и все присоединились к ней.
– Это же Олечкины пуговицы от любимого костюма! Я не ошибаюсь, дочка? А это та брошь, «Стрекоза», которую я подарил тебе? – восторженно спросил отец.
– Красивые бусинки! Они что-то значили для тебя в детстве? – взяв в руку несколько штук и разглядывая их, спросил Милан.
– Когда-то значили, но теперь не значат ровным счетом ничего.
Она сгребла их все до единой, размахнулась изо всех сил, и все они градом полетели в объятия реки. Она с облегчением вздохнула, после чего широко улыбнулась любимому мужчине. Светка все поняла: «Вот она жирная точка в конце предложения. Вот и выброшены воспоминания о мальчике с веснушками на щеках! Браво, Мирченок!»
– Это еще не все! – произнесла невеста и протянула целлофановый пакетик жениху. Он оглядел всех, осторожно развернул кулечек и обнаружил записку, написанную детским подчерком.
– Это мне?
– Прочитай ее вслух. Она хранилась для тебя пятнадцать лет.
«Если ты открыла этот «секретик», значит ты уже взрослая. И сегодня твоя свадьба! Выходишь замуж, значит, нашла своего принца! Я обращаюсь к тебе, мой любимый, единственный, дорогой! Раз ты читаешь эти строчки, значит, я уже знаю твое имя! Возьми меня за руку и веди по жизни за собой! Обещаю до самой смерти не разлюбить тебя!» Далее шла девичья подпись. Милан взял ее руку и громко сказал:
– У меня нет слов! Я поражен до глубины души! Перед всеми стоящими здесь клянусь вечно любить данную мне Богом жену! Я благодарен Вселенной, что она дала мне возможность идти именно по этому пути, и встретить самую замечательную девушку в мире. Я никогда не смогу сравнить тебя ни с кем! Ты единственная для меня!
Все присутствовавшие по очереди стали поздравлять молодых. Когда дошла очередь до Алексея Николаевича, Мирослава поняла, что он никогда до конца не сможет забыть свою любовь к ее матери. Он сжал руку своей новой подруги, надеясь, что та поймет и не обидится, тихо произнес.
– Так вот куда пропали мамины пуговицы?! Спасибо, дочка, что сохранила их. Можно я заберу их себе?
– Конечно, папа, забирайте.
– С этого дня «секретик» потерпел полное опустошение. Теперь иве нечего будет охранять, – с долей грусти в голосе сказала Светлана.
– А мы пообещаем иве, что каждый год ровно в этот день и в этот час будем приезжать к ней и рассказывать, как счастливо прожили год совместной жизни! – сказал вдруг Милан, обнимая любимую жену.
– Я согласна! – ответила та, улыбаясь, и двинулась к лимузину.
Все весело переговаривались о том, как трогательно удивила их Мирослава. Все сняли на видео. Не раз еще просмотрит она потом эту запись, одна, с Миланом или с детьми.
Милан внес слегка охмелевшую и уставшую жену в свою квартиру на руках. Раздел и отнес под контрастный душ, встал под него вместе с ней. Жена верещала, прижавшись к нему. Он ласкал ее нежную кожу, целуя и наслаждаясь всем ее телом. Потом, завернув в банное полотенце, отнес на кровать.
– Отдыхай, моя дорогая жена! Ты сегодня очень устала! – прошептал он той на ушко.
– И это моя брачная ночь? Мой муж хочет отвертеться от меня контрастным душем? – она перевалилась на него и принялась страстно целовать. Когда они, тяжело дыша, отвалились друг от друга, Мирослава тихо сказала. – Ты должен знать.
– Что я должен знать?
– Тогда, у моря, я еще была девственна.
– Это серьезно? Моя жена мне хочет сказать, что ее целомудренность досталась прохвосту Пальцеву? – посмеиваясь, высказался Милан.
– Допустим, тогда я не считала его прохвостом! – парировала Мирослава, слегка прикусив ему нижнюю губу.
– Ах, моя жена смеет говорить мужу, что еще о ком-то вздыхала? – засмеялся тот и, придавив своим телом, ухватился зубами за мочку ее ушка.
– Ах ты, кусачая собачка!
– Я не собачка, я грозный, рычащий пес! Ты перепутала мужчину и отдала другому то, что должно было достаться мне! Негодница! Я тебя накажу за это! Держись теперь! – он скрылся под одеялом с головой и стал нежно обследовать ее тело. Вскоре из ее горла разнесся стон, перемешанный с рыком удовлетворенной львицы. Когда она открыла глаза, Милан смотрел ей в лицо, приподнявшись на руках. – Я люблю тебя! Я так сильно люблю тебя! – проговорил он.
Первая брачная ночь закончилась. Рассвет заглянул в окно, когда они уставшие, но счастливые, заснули сладким сном. Через день они отправлялись в свадебное путешествие. Провожать их вызвались самые близкие друзья и родные.
Они заняли свои места в самолете, Мирослава смотрела в иллюминатор. Не верилось, что скоро они не увидят мрачной осенней непогоды. Все мысли уже перенеслись на Майами, и рисовали блаженный отдых с любимым. Вдруг среди своих раздумий она обнаружила нагло врывающиеся чужие мысли, исходящие с заднего кресла. Она оглянулась и теперь точно знала, чьи они: за ними сидели двое молодых мужчин кавказской национальности. Она уловила, как тот, что справа, подумал: «Жаль, что этим рейсом летят несколько наших земляков. Из-за одного неверного погибнут все. Черт бы его побрал! Главное, чтобы вовремя до перевалочного пункта долетели. Заправка должна быть по расписанию. Выйдем, а потом пусть все взрывается, и этот шакал полетит в ад». Второй пассажир рассуждал о большом долге механика самолета: благодаря этому стало возможно прижать его к ногтю и заставить закрепить где-то в самолете тротил.
Как только Мирослава разобралась, что к чему, ее как кипятком ошпарило. Она мертвой хваткой вцепилась в руку Милана и выкрикнула проводнице, собирающейся делать какое-то объявление.
– Бортпроводницу, требую бортпроводницу!
– Прошу всех пристегнуться, – продолжала девушка, приближаясь к возбужденной пассажирке. Та уже отцепила ремень, и, выскочив навстречу, требовала:
– Мне плохо, я нуждаюсь в помощи!
Мирослава изо всех сил волокла за собой хрупкую бортпроводницу по проходу ближе к кабине летчиков.
– Девушка, почему вы так поступаете? Я должна работать. Сядьте в свое кресло! Вам сейчас окажут помощь! Экипаж готовится к взлету. Не создавайте панику!
Мирослава прислонилась к самому уху бортпроводницы и выпалила:
– Я только что подслушала разговор двух террористов. Лететь нельзя. Надо покинуть самолет. Иначе после дозаправки все погибнут. Не теряйте ни секунды – под любым предлогом отмените взлет.
Стюардесса долю секунды не мигая смотрела на девушку, как будто изучала, вменяема ли пассажирка?
– Я-я-я не знаю…
– Не стой, как вкопанная, – не выдержала Мирослава, сама подтолкнула ее к кабине пилотов.
Через несколько секунд Мирославу пригласил старший пилот. Еще через три минуты было сделано объявление, что рейс задерживается на некоторое время по причине того, что на посадку опоздала очень важная персона. Пассажиры зароптали. Особенно ругались те, кто сидел сразу за Миланом и Мирославой. Она сидела на своем месте, бледная как мел, нервно ухватившись за мужа, не желая ему ничего объяснять. Через некоторое время пассажиры увидели, как в сопровождении большого числа омоновцев к трапу подъехали какие-то важные чины.
– Во, как шишек сопровождают! – на весь салон проговорила какая-то женщина.
– Интересно, кого так охраняют? Министры обычно со специального аэродрома вылетают, – сказал кто-то еще.
А через пару минут пассажиров с кресел номер пятнадцать и шестнадцать в наручниках выводили из самолета. Мирославу тоже арестовали до выяснения всех обстоятельств. Милан сообщил Алексею Николаевичу о случившемся. Сам он был в сильнейшем шоке, и ничего объяснить тестю толком не смог. Рассказал все, что знал и что понял после допроса. Постепенно всех отпустили, кроме тех, кто имел места непосредственно вблизи двух террористов. В самолете действительно обнаружили тротил. Механика не успели арестовать, он успел скрыться в неизвестном направлении. Мирослава утверждала, что слышала шепот двух террористов. Был проведен эксперимент с врачами и переводчиками. Бандиты настаивали на том, что в салоне разговаривали только на своем языке, и то на другие темы. Они утверждали, что не знают этой женщины. Врач сделал заключение, что отклонений или заболеваний в слуховом аппарате свидетельница не имеет. Следователь дознавался, понимает ли она чеченский язык. Она солгала, что в институте имела друзей чеченцев и научилась понимать их. Вновь провели эксперимент, уже с переводчиком. Он шепотом говорил на чеченском, а она должна была перевести. Мирослава очень переживала, боясь запутаться и точно не определить, что тот говорит, ведь мысль идет впереди, и лишь потом выходит звук. Мирослава напряглась, когда тот начал говорить. Поняла, что даже если бы те шептались на русском, а у нее бы не было бы дара, то она не смогла бы понять их разговор. Мирослава начала переводить то, что сформулировала из мыслей переводчика, хотя тот тихонько шептал в ухо следователя. О том, что у него в Грозном была любимая русская девушка, которой в войну оторвало обе ноги. Потом пошло заражение крови и вскоре она умерла.
– У нее были такие же волосы как у меня. Она была красивой. Он до сих пор сожалеет о ней.
Тот подтвердил, что девушка перевела верно. Всех поразило, насколько у нее был развит слух. Врач подтвердил, что у людей такое бывает, но крайне редко. Сделали вывод, что она не была причастна к этому преступлению. Только после всех этих экспертиз Мирославу отпустили.
Когда все неприятности закончились, в один прекрасный вечер за бокалом вина Милан все же задал жене вопрос, который она ожидала услышать.
– И все же, милая, может, ты скажешь мне правду, как догадалась, что самолет заминирован?
– Я должна признаться!
– Стоп! У меня дежавю? Однажды после такого заявления я узнал от собственной жены, что она лишила меня возможности получить самое сокровенное от невесты. Теперь боюсь услышать, что моя жена какой-нибудь тайный агент или еще хуже – состоит в группе террористов! – высказался тот и рассмеялся.
– Я не агент и не террористка. Я-я-я, – боясь признания, тянула Мирослава.
– Что с тобой? Ты вся напряглась!
– В это трудно поверить нормальному человеку!
– А какому нетрудно?
– Чокнутому.
– Тогда представь, что я того, ку-ку с этой минуты, и выкладывай, чего я еще не знаю о собственной жене?
– Помнишь, я тебе рассказывала, что после института попала под удар молнии? Так вот, со временем я обрела необыкновенный дар, – Мирослава заметила, как Милан подался навстречу ей и замер. Мирослава продолжила. – В общем, ты должен знать, что я с тех пор умею читать мысли людей.
– О-го-го! Моя жена меня разводит?
– Нет, я говорю правду, – серьезным тоном ответила она.
– Но как такое может быть?
– Тогда у моря я прочитала твои мысли. Ты подумал: «Как хорошая девушка, так обязательно с ребенком! В очередной раз не повезло! Жаль!»
– А я-то думал, ты обиделась из-за того, что мне надо было уехать. Прости меня, дурака! Да. Я не отказываюсь, что тогда именно так и подумал. Но стоило мне познакомиться с нашим чудо-ребенком, как я забыл, что она не моя! Ты в любой момент можешь прочитать мои мысли?
– Да.
– Боже милостивый! Тогда, должно быть, тебе известно, что у твоего мужа полно недостатков.
– И это тоже! – захихикала она.
– Нет, ты мне сейчас в очередной раз вешаешь на уши длинную вермишель, а я, как ребенок, верю! Я идиот, да?
– Тогда откуда бы я узнала о подробностях твоего детства, о которых даже твоя мать не знает?
– О каких?
– В пятом классе ты подрался с одноклассником по имени Витя. Ты вывернул ему мизинец. Вы скрыли это от родителей: он сказал своим, что неудачно упал – но вы быстро помирились. Оба были влюблены в девочку по имени Римма из параллельного класса. У нее была большая бородавка на брови, но все равно она была очень хорошенькой. Когда она выросла, то в Чехословакии ей удалили эту бородавку, и она стала еще краше. Вы с Виктором были ею увлечены, но потом тянули жребий, и тебе пришлось уступить. Виктор и сейчас живет с ней.
– Эту историю действительно знали только мы с Витькой. Римма не знала, что мы кидали жребий.
– Если ты сомневаешься в моих способностях, то подумай сейчас о чем-либо, на любую тему.
– Хорошо! – он задумался и увидел, как она улыбнулась, а потом и вовсе закатилась от смеха.
– Ты вспоминаешь, как однажды спрыгнул с моста в реку, а на трусах лопнула резинка. Ты вышел из воды и все смеялись. Пришлось надеть джинсы на голый зад.
Он потянулся к ней, желая схватить, но Мирослава выскользнула из-под рук и побежала к бассейну. Супруг догнал ее у самой кромки, схватив, поскользнулся, и они вместе свалились в воду.
– Ах ты, бесстыдница! Как смеешь смеяться над позором мужа? – кричал он ей. Она быстро уплывала от него.
– Я многое о тебе знаю! Даже то, чем ты занимался иногда под душем, когда ждал моего согласия!
– Позор! Какой позор! Как же жить с такой женой? Я даже налево сходить не смогу!
– Придется до самой гробовой доски быть верным мужем! – громко выкрикивала она.
Когда он догнал и обнял ее то, заглянув в глаза, спросил:
– Теперь я понимаю, почему за столом на свадьбе ты вдруг предложила всем замолчать и подумать о самом сокровенном. Так что же ты вычитала в мыслях гостей?
Она поцеловала его и ответила:
– Папа мой мечтал о воссоединении с новой любовью!
– А Михаил Сергеевич?
– Он думал о том, какая умная и красивая я выросла! – похвасталась она.
– А остальные?
– Людмила Федоровна мечтала, чтобы сын вышел из тюрьмы и встал на добрый путь. Светка мысленно разговаривала со мной и просила не забывать о ней. Передала мне, что будет тосковать по нашим вечеринкам, проведенным вместе.
– Она знает про дар?
– Да, это единственный человек, кому я могла довериться, – про Антона она решила пока не говорить.
– Теперь у тебя есть я!
– Ты мой любимый муж, но ты не сможешь заменить любимую подружку Светку! Поэтому я буду просить тебя наладить контакт с ее Антоном – мы должны дружить семьями.
– Да мы вроде и так с ним ладим! Именно он помог вывести на чистую воду твоего так называемого, слава богу, бывшего «мужа». Он нормальный парень, думаю, нам не будет скучно, когда наши жены уйдут куда-нибудь и станут перетирать косточки своим мужьям! Только прошу о моих минусах не рассказывать Светке. Я ведь уже понял ее – засмеет принародно!
– Клятвенно обещаю!
– Жена, а о чем же думал я в тот момент за столом?
– А ты мечтал о сыне. Хочешь назвать его в честь друга из армии. Вы когда-то пообещали друг другу, что если родятся сыновья, то он назовет его Миланом, а ты Костей. Так?
– Точно! Я уже и сам забыл, о чем за столом просил Бога. Ты напомнила. Так ты согласна будешь когда-нибудь, если родится мальчик, назвать его таким именем? Оно тебе нравится?
– Конечно! Тем более он уже вот тут, – она взяла его ладонь и приложила к плоскому животу.
– Как? Ты уверена?
– Час назад тест показал две полоски!
– И целый час ты молчала о самом главном?
Он прыгнул в бассейн и поплыл, громко ликуя от новости, а, переплыв на другую сторону, поманил ее к себе. Она делала медленные гребки руками, улавливая то, что он хотел ей сказать. «Мирослава, любимая моя женщина! Я люблю тебя! Читай мои мысли! Я буду дарить тебе их каждый день! Другие женщины даже и не мечтают о таком разнообразии подарков! Эти мысли будут стоить всех драгоценностей на свете!»
– Ах ты, жадина! – выкрикнула она подплывая. Шлепнув его по плечу, предъявила, – ты только что потешался надо мной мысленно. Ты решил, что я буду очень дешево тебе стоить, что на меня не надо тратить денег. Можно дарить подарки мысленно, и все!
Тот в ответ рассмеялся, захватив ее руки в запястьях.
– Глупенькая у меня жена!
– Я самая дешевая жена? Да? Я убью отца моих детей!
В этот момент зазвонил ее телефон. Она подплыла к бордюру, взяла трубку и, услышав Светкин голос, радостно спросила:
– Ты готова стать крестной нашему сыну? – стало понятно, что та поперхнулась, потому что в этот момент что-то жевала.
– Как, уже?
– Нет, через восемь месяцев.
– Целую тебя и твоего Милана тоже. Чмок, чмок, чмок, – послышалось в трубке.
– Кстати, для тебя есть еще одна замечательная новость. Сегодня утром звонил Петр Петрович и сообщил, что напали на след Фурсова. А еще, на свадьбе я твоего Антона все-таки прослушала.
– Надеюсь, он не педофил? Ха-ха-ха! – громко в ухо рассмеялась Светка.
– Он у тебя надежный! Можешь не сомневаться!
– Я и сама уже поняла, что без него нет мне жизни на земле! Он такой славный, хоть и болтун!
– Уж с ним ты точно не соскучишься, а он с тобой!
– Хорошо если бы Фурса удалось арестовать?!
– И упрятать надолго! – дополнила Мира.
Милан нетерпеливо выхватил телефон и громко сказал в трубку:
– Кума, мы тебя обожаем, но сейчас дай мне порадоваться известию о ребенке. Я тоже только что об этом узнал, – отложив телефон, он обнял жену, положив при этом ладонь ей на живот. Она поняла, что тот посылает ей мысленно: «Читай мои мысли, солнышко мое весеннее! Ты луч мой согревающий! Делаю подарок за твои сегодняшние прекрасные признания! За утренний поцелуй, за бурю ласк прошедшей ночью! Читай, любовь моя, и принимай мой подарок в свое сердце! Ты самая обворожительная! Самая неизведанная! Читай мои мысли, жена моя! Читай, любимая, ненаглядная моя Мирослава!»