Собрал своих апостолов для причащения
На Тайную вечерю сам Христос,
Не только провести им омовение,
Ещ; ответа ждал на мучивший вопрос –
Кто исподволь готовит отречение
И в заговор вступил предать его?
Он уже знал, что будет воскрешение,
Виденье было от Всевышнего.
Кто изменить Учителю решился?
Андрей, Варфоломей, Матфей, Симон Зилот?
Никто из них ему не повинился:
Иаковы, Филипп, Фаддей и даже П;тр,
Который трижды отрекался от Иисуса,
Когда схватили воины Христа,
Но кукарекать стал и отказался от искуса,
А позже этот грех отмыл он дочиста.
Фома, хоть выступал бывало против,
Теперь же преданно смотрел ему в глаза,
Он посреди стола сидел напротив
И по щеке его катилася слеза.
Не мог предать Фома, не мог и Иоанн,
Которому Христос как никому другому верил,
А вот Иуда очи прятал и молчал,
Иисус изменника на мякише проверил.
Тест был простой ; Христос да;т хлебец
Апостолу, которого он проверяет,
И тот, кто взял кусок, естественно подлец,
За взятку, значит, совесть променяет.
Иуда принял дар, подвоха не заметил,
Выходит на мякине, выдал сам себя,
Создатель жадностью предателей пометил,
Хоть и творил людей, конечно же, любя.
*****
Он с детства нареч;н Искариот,
Сейчас так очень жадных называют,
Всегда мечтал, что крупно повез;т,
Такие обязательно к кому-то прилипают.
С Иисусом или же с другим вожд;м,
Приспособленцу не было значенья,
Ведь можно двигаться иным пут;м,
Коль цель изменника одна – обогащение.
Хотел себе чудес от Иисуса
И получил их, кажется, сполна:
Целителем Иуда стал, мог вылечить от флюса,
От боли в голове, чтоб зачала жена,
Срастались переломанные кости
И перестало вспучивать живот,
Снять острый приступ ярости и злости,
Имел за то существенный доход.
Но только богатеть ему пристало,
Как начались гоненья на Христа,
А тут ещ; доверия не стало,
Хлеб протянул Господь Иуде неспроста.
Тогда он на предательство решился,
За тридцать сребреников сдал духовного отца,
К первосвященникам с доносом сам явился,
Но оказался в качестве живца.
Ловцом был дьявол, сеть свою поставил,
В Искариоте божью метку разглядел,
Он в преисподней грешниками правил,
Там для Иуды очень много дел –
За христопродавство ему вознаграждение,
Прислуживать в геенне у котла,
Всю вечность суждено подкладывать поленья,
А не захочет, сам сгорит дотла.
Дабы Иисус его не заподозрил
В деянии, что совершить решил,
Иуда на Вечере т;рся возле,
А на прощание в объятья заключил,
Прильнул к Учителю он с поцелуем в щ;ку
И превозмог себя взглянуть ему в глаза,
Хоть никакого не было в том проку,
Ведь неминуемо его ждала гроза.
В том поцелуе был сигнал условный,
Наводку на Христа так стражникам давал,
Иуда с его слов «был очень скромный»,
Хотел, чтобы никто о подлости не знал.
Закончив целованье, хитро молвил
Всего два слова: «Радуйся, Равви!»,
Как объяснял потом он, долг исполнил,
Желая искренне: «На небесах живи!»
Я видел поцелуй такой многажды,
Когда политики лобзаются в засос,
И после предавали не однажды,
Что может пониматься как курьёз.
Измена только вот всегда серь;зна,
На свете том карается судом,
Там смысла нет просить пощады сл;зно,
Но это ж не сегодня, а потом.
Искариот, по-видимому, думал,
Когда свою измену замышлял:
«Зачем бояться молний от Перуна,
Час божьей кары ещ; не настал
И будет ли она, кто ж это знает,
Если Христос обычный человек?» ;
Бывает смертный часто рассуждает,
Что безмятежным будет его век.
К тому же полагал, что вовсе не изменник,
Лишь верил в чудо, что себя спас;т Господь,
Свершится коль, то поневоле пленник,
В тот день в чужих руках были душа и плоть,
А деньги для сирот принял, ведь не волшебник,
Без них не мог он нищих накормить,
Вот только не успел и на один сребреник
Для бедных детушек чего-нибудь купить.
Помог Христу взобраться на Голгофу,
Иначе б как воскрес потом Господь,
Зачем в измене видеть катастрофу,
Наказывать зачем Иуды плоть,
Потом заблудшую терзать в мученьях душу?
Замолит после, видит Бог, грехи,
Желает ощущать ногами сушу
И посвятить Спасителю стихи.
Тот манускрипт потомки обнаружат –
Сво; Евангелье Иуда написал,
В котором он других апостолов не хуже,
А сделал то, Христос что завещал,
Предупреждая о грядущем горе
И о проклятии на весь Иудин род,
Им править миром суждено в позоре,
Их будет презирать, безмолвствуя, народ.
Своих заслуг упомянуть он не забудет,
Что с его помощью свершались чудеса,
Там соучастник Восхожденья будет
Учителя к Творцу на небеса.
Прочтут в писании том от Иуды люди,
Как было Воскрешение Христа,
Пусть верят смертные, ему они не судьи,
Наивность очень мила и чиста.
Не мыслил только, что он сам наивен,
Коль выкрутиться после полагал,
Там суд другой, без шекелей и гривен,
Где Божья кара жд;т, не пьедестал,
Там жаром пышет огненна геенна,
Не вырвется бессмертная душа,
Вратами наглухо затворена Вселенная
И черти кочегарят не спеша.
Там время бесконечно, нет пространства,
Истопники углями ворошат,
Лишь смертная тоска, унылое убранство,
И никогда не повернуть назад.
Торг с дьяволом на деньги не уместен,
Что ему надо тот уж получил,
Перед Всевышним и нечистый честен,
Хоть Бог его в геенну отлучил.
Себе на истязанье принял душу,
Которую сгубила не нужда,
А жадность, отличает что чинушу,
Лишая здравомыслия всегда,
Подобно рже е; уничтожает,
Упокоения и после не да;т,
Душа, как отойд;т, мучительно страдает –
Судьба такая очень многих жд;т.
Ни дня, ни ночи, только полусумрак
И отблески от языков костра,
Да треск в огне воспламен;нных чурок,
Когда взлетает новая искра.
Куда она летит? Просить о том напрасно,
Наверно где-то выход есть е;,
Но ведь душа не тело, это ясно,
И может уцепиться за не;.
Вслед улететь куда-то во Вселенную
И, дьяволу не говоря: «Пока!»,
Продолжить жизнь, но необыкновенную,
Где не скрывают небо облака
И ангел закоулками не рыщет,
Душа неведомо куда летит, летит,
Беглянок там, пожалуй, уже тыщи
И с кем-то даже встреча предстоит.
Там вселится возможно в чь;-то тело,
Иную оболочку обрет;т,
И на другой планете сыщет дело,
Посланец преисподней не найд;т.
Его забудут чрез столетья люди,
Тогда-то и свершится вновь приход
На Землю, где он снова будет в блуде
Существовать и продолжать свой род.
Увидит, как дал;кие потомки
При власти и больших деньгах живут,
А от империи остались лишь обломки
И римляне евреев не гнетут.
Его род капитал свой приумножит,
Владычество над миром обрет;т,
О том в Евангелии он напишет тоже,
Где сам себя пророком назов;т.
Примерно так вот рассуждал Иуда,
Когда решился предать он Христа,
Всегда есть шанс, что вдруг случится чудо –
С Иисусом было ж после снятия с креста.
Как хорошо, когда в душе надежда,
Другой пусть будет без сребра служить,
Кто верует скорей всего невежда,
С надеждою на свете проще жить.
*****
Когда Христос воскрес, изменника проведал,
Но не простил, хоть тот прощения просил –
Всевышнего глупец в лице Иисуса предал,
Его Бог в наказанье разума лишил.
Какая-то магическая сила
Иуду повела осину отыскать,
Вверху меж сучьев шею уложила
И опустила вниз ногами трепыхать.
В конвульсиях Искариот недолго бился,
Вот д;рнулся последний раз и вдруг затих,
«Христос воскрес – Иуда удавился!» –
Так люди восклицают, поминая их.
Случается, и мы грешим, когда полезней,
Но те, кто верует, переходя через порог,
Чтоб избежать несчастья и болезней,
С мольбою смотрят вверх: «Спаси нас Бог!»
Страх Божьей кары существует вс; же,
Но лучше, коль свершится на Земле,
Жизнь оборвав, когда всего дороже,
И нет желания поставить крест на зле.
Кому свидание с Аидом ирреально,
А жить не хочется, как большинству, в нужде,
Тому и казнь должна придумана специально,
Но только не распятьем на кресте.
Не повторился путь Иисуса для Иуды,
Хотя подобному исходу был бы рад,
Останутся потомкам пересуды –
Изменник выбрал сам «сошествие во ад».
Но с этим выводом не все согласны люди,
Особенно кому сей путь грозит,
Нечестные сочувствуют Иуде,
А есть такие, кто проводит аудит.
Они усматривают между ними сговор,
Что у Христа, похоже, умысел в том был,
Сготовил «блюдо» как искусный повар
И на закуску хлеба предложил.
Поэтому Искариот пред ним безгрешен,
В писаниях апостолов покл;п,
Совсем не провидением повешен,
А потому, что преданный холоп.
И будет почитаемым отступник
У тех, кто носит званье олигарх,
Ещ; вчера для общества преступник,
Сейчас уже почти что патриарх,
Кто призна;т всесилье капитала,
Считает злато главным божеством,
Которого всегда бывает мало,
Вс; копит, копит, копит на потом.
Ведь многое, о ч;м писал Иуда,
Как ни печально, вс;-таки сбылось,
В России ныне слишком много блуда,
Уродство это испытать пришлось,
И здесь во власти сплошь его потомки,
А честные толкаются на дне,
Либо собрав имущество в котомки,
Скитаются с надеждой по стране.
Христос сомненья разрешить не может,
А на пороге двадцать первый век,
Хоть и крещусь, но ересь вс;-же гложет:
«А кто в действительности богочеловек?
И вс; ли верно в каноническом писании,
А вдруг Иуда из апостолов был прав,
На самом деле Божие задание
Исполнил «смертью смерть поправ»?
А если так, то может поделили
Они два «царства» на Вечере меж собой,
Намеками вс; время говорили,
Сперва один из них, потом другой.
Христу дела земные надоели,
Здесь суета, интриги, воровство,
Иуда же охочий до бордели,
Ему не чужды жмотство, кумовство.
*****
Надеялся я, гром небесный грянет,
Когда Е.Б.Н. Гроб Господний посетил,
Разверзнется земля, его туда утянет,
Поскольку он присяге изменил –
На Библии служить он нам поклялся,
Но обманул, Россию опустил,
Иудиной родне весь капитал достался,
Он им долги все тотчас же простил.
А в храме, возвед;нном в честь Спасителя,
Ему торжественно водружены Звезда
И званье Ордена Господнего носителя,
Грехи отпущены отныне навсегда.
Он кавалер его, а мне кусать лишь локти,
Как свой протест мог выразить ещ;?
С досады сгрыз до основанья ногти
И, выражаясь, сплюнул за плечо.
Так повелось – трагедии не учат,
Не умер будто бы Искариот,
В живых Иуды нет, но есть, кому поручат
Его прах беспокоить, вдруг да ожив;т.
Змей-искуситель в виде доллара спустился,
Зме;ныши кишат, что ж видно их чер;д
Губить людей, и тот, кто покусился,
Без колебаний предаст свой народ.
Где вы, Кибальчиши? Я что-то вас не вижу,
В экстазе дискотек кишит какой-то сброд,
Простите, коль нечаянно обижу,
Иных ведь можно вместо пугал в огород.
Писатель выродился в третьем поколеньи
И внук его, увы, конечно же, Плохиш,
Продался только вот не за варенье –
За «зелень», брезгует которой даже мышь.
Смотрю трансляцию очередного съезда,
Шныряют журналисты там и тут,
Ведущий скалится, ещ; какой-то бездарь
И полный зал восторженных «иуд».
Они всуе правительство склоняют,
Винят его за очень низкий МРОТ
И перед выборами снова обещают,
Что нация вся точно не умр;т!
Пусть люди им сейчас не доверяют
За то, что стариков лишили льгот,
Квартиры, кто не платит, отбирают –
Украсть не может, что ж не всем вез;т.
Они легко цвета свои меняют,
Вчера был «красный», ныне «голубой»,
Хамелеон им в этом уступает,
В их честность верит разве что тупой.
Потом их назовут «Иудина Россия»,
Но это будет много лет спустя,
Когда, быть может, явится Мессия
Иль призов;м мы своего вождя.
В эмблему их я б поместил павлина
В преддверье будущего года Петуха,
Породой эта птаха числится куриной
И то, что квохчет, та же чепуха.
Павлину главное, чтоб не попасть кухарке
На суп, не так уж эти птицы и просты,
Красуются не только в зоопарке,
Есть много у кого павлинии хвосты.
Во что они Державу превратили?!
На это смотрим с содроганьем мы,
Гигантское хозяйство разорили
И довели людей до нищеты.
Терпит народ, но многие уж ропщут,
Жд;м перемен, ведь где была тайга,
Среди бер;з в осиновую рощу
Протоптана «иудина» тропа.
Картинка из Яндекса