На базаре торговки обсуждали того, кто пронёсся галопом в замок:
- Летит, и не знает, что муженьку-то всё доложили!..
- Ага, а перед его приездом из замка Клориче выходит, недотрогу из себя корчит.
Опустит свою белобрысую голову и не хочет на нас смотреть, только на фрукты и дичь пальчиком потычет, и экономка покупает.
- И куда только Тереза смотрит?
Она ждала его в одно и то же время, когда уезжал муж по делам в город. Экономка знала о её страсти к молодому барону и с неохотой, скрепя сердце, разрешила встречаться. Сначала тайно в лесу, но охотники их чуть-чуть не подстрелили, ошибочно приняв за оленей. И так их встречи стали за два года более открытые и никому, как заговорщикам, до них не было дела. Но свет не без добрых людей. Слава о Клориче докатилась до города, и в таверне рогатый муж Феофант, зайдя побаловаться вином, узнал себя в одиноком актёре. Тот играл так себе, но мужа пронзила догадка, его рыжий парик на голове, его выражения и быстрое переодевание в его родственника, баловня судьбы Акричи, а потом он уже от ревности плохо соображал. Через боль, которая пронзила сердце, увидел в актёре свою любимую – молодую женушку – Клориче.
Акричи бросил поводья и взлетел, через несколько ступенек, к своей любимой. Она, как всегда, вышивала на чёрном атласе золотыми нитками цветы. Клориче сидела в бледно-голубом платье около окна из цветных стёкол. Он кинул плащ и чёрную шляпу с пером на диван. Молодой человек стоял перед ней, чуть опустив голову и протягивая фиалки. Он был хорош: длинные слегка волнистые волосы падали на его чистый лоб, и зелёные пронзительные глаза пронзали сердце юной баронессы. Белая рубаха с шикарным жабо, которую держала брошь из голубого топаза, и высокие ботфорты удлиняли его и так высокую фигуру.
Полумрак в замке, красное вино в бокале, сладкий томный поцелуй - вот всё, что помнил юноша. А потом жёсткая реальность выдернула его из нежных женских объятий. Испуганный вскрик и пощёчина, вызов на дуэль, сейчас же на улице перед окнами любимой. Юноша подумал, что очень быстро расправится с толстым и неуклюжим муженьком и вернётся к своей прелестнице. Но пропитанная ядом шпага процарапала белоснежную рубашку, и взлёт неба, и удивлённый вопрос во взгляде.
Хозяин не умел драться, но умел делать яды. Он знал, что не победит молодость и силу, которой обладал родственник, и заранее пропитал свою заржавевшую шпагу, просто висевшую на поясе. Мода и больше ничего, он не думал, что когда-нибудь ею воспользуется, и тем более воспользуется тем ядом, который постоянно создавал для городских аптек.
Клориче видела, как слуги кинули тело через мост, в горную мутную реку. Она медленно поднесла кольцо с зелёным нефритом к своему прелестному, похожему на бант, рту и лизнула содержимое спрятанное под камнем. Яд, как всегда, опять пригодился. Стенания Терезы вызвали тяжёлые последствия у самого хозяина. Феофант долго тряс, как куклу, свою любимую жену, но мгновенный миг смерти всегда вызывает у людей больше радость, чем шок. Противоядия в доме не было, он не умел его делать, да и мысль не приходила, что оно понадобится.
Прошла неделя, сидя за столом, белым стариком, Феофант позвал Терезу:
- Позови её, обедать пора, что-то тихо в её комнате.
Экономка склоняясь над ухом старика, сказала:
- Она как неделю умерла, там никого нет. Вы же дверь заколотили.
- Я слышу её голос, и я вижу, как она идёт по лестнице, улыбается. Меня зовёт, моя белокурая красавица…Опять в том же голубом платье. Неужели нельзя другое ей помочь одеть?
«Хозяин сошёл с ума», - говорили слуги.
Прошла ещё неделя, Феофант спал. Шорох платья разбудил его. Взяв свечу, он вышел за дверь. Она стояла в конце коридора, полупрозрачная и прекрасная. Он пошёл туда, куда его позвали, на самый верх замка, где было её любимое место. Только там можно было увидеть, что происходит внизу, он остановился. Хозяин посмотрел вниз и увидел, что через камни прорвался зелёный росток…
Клориче уже стояла внизу, на лужайке, её тонкий образ высвечивала луна. И он шагнул, не раздумывая, зацепив ночным халатом за росток.
Так в замке появился образ молодой хозяйки, которая звала в тишине своего любимого, был слышен шорох платья, и пахло фиалками. Всего два года счастья или два года мук? По замку до сих пор водят толпы страждущих, которым рассказывают эту удивительную историю, показывая портрет сидящего в кресле толстого хозяина и стоящий за его спиной нежный полупрозрачный образ молодой жены.