Рисунок: Стив Данилец НОВОПРОВИНЦИАЛ
Еще, я написал в проекте Технического задания, необходимы по моему мнению гонора, указал срок, до 9-00 утра следующе дня
Проставил дату.
И подписался…
За 2 часа, до установленного Сэром Дюковым срока, техническое задание, по заданной научным кандидатодоктором теме было написано.
И уже через пол часика…
Аня, секретарь и ответственный исполнитель нашей лаборатории, принесла мне его обратно, с утверждающей резолюцией Сэра Дюкова…
Правда сумма, запрошенного гонорара, была перечеркнута и поверх нее, стояла цифра, в два раза меньшая…
Но, вполне, удовлетворявшая меня, как младшего научного сотрудника.
Вечер, утро и ночь, прошли в состоянии перманентной активности, в которой работа мысли, как будто бы сама собой, перетекала в поёбку, а интенсивное печатание текста на механической пишущей машинке.
У Светы дома, был отличный, югославский «Делюкс».
Она подрабатывала техническими и художественными переводами с французского и у нее вообще, дома было множество устройств и приспособлений, которые могли облегчить техническую работу с текстами. Например, хороший диктофон.
Который уверенно записывал и надиктовку выдержек из принесенной для меня Светой книги, и мой восклицания с её причмокиваниями и всхлипываниями… после того, как она, вдруг, залезала под стол и, начинала, оттуда ласкать мой член, прямо во время работы…
Не зря, видимо, она переводила, именно с французского…
Французы же, точнее, конечно, француженки, такие хитрюги…
Устоять против такого коварного приема, практически невозможно…
И сколько же, такой минет прервал удивительных научных мыслей и сорвал, надвигающихся научных открытий, которые обернулись, всего лишь, брызгами спермы, которые текут в рот коварной партнерше.
А она, не просто глотает её с большим аппетитом, но еще и насухо облизывает «конец», который уже и не знает, что ему делать, то ли падать, то ли, вставать опять…
Свете, во всяком случае, удалось «поставить» мой член 3 раза, практически, без перерыва…
Это и сегодня, остается моим секс рекордом, и, видимо, останется им (рекордом), уже, навсегда.
При этом, Света, как то умудрилась оставить мне чуточку свободного времени и сил, для того, чтобы закончить «дневной урок» и написать, заказанный Сэром Дюковым текст.
Мало того, она позволила мне немного поспать утром, когда перепечатывало «начисто», законченный мною текст…
Она, знала толк в оформлении таких работ и даже, не пожалела для меня, элегантного картонного скоросшивателя…
Не такого, какими они были в то время, грубыми и топорными, но лёгкого и изящного, то ли импортного, то ли прибалтийского…
- Где ты достала, такой? – не мог не спросить я…
- Дружественные финны подарили…, - сказала она, и быстро добавила, - Не мне. Конечно – библиотеке…
Эти слова, были последними из услышанных мною в этот день, а утром, Света…
Разбудила, ласковым утренним минетом…
Накормила, чудесным утренним завтраком из глазуньи – яичницы, кофе и тостов…
И…
Породила, тем самым, сомнения…
- А чего это, я, собственно, женюсь… не на ней…
Совершенно обласканный, довольный проделанной работой, во всех смыслах этого слова.
Я пришел на работу за 10 минут до начала рабочего дня…
Положил на стол Сэра Дюкова, аккуратнейшим образом отпечённый и «зашитый» в картонный скоросшиватель любезной моей Светой, текст, на 4-х страницах…
Челобитная царю Михаилу Федоровичу от крестьян Ивана Петрова и Степана Уткина села Путилова, Муромского уезда, Нижегородской волости о разорении, учинённом разбойными людьми и крестьянами в 1613 г.
Государю, царю и Великому князю Михаилу Федоровичу всея Русии бьем челом и являем Боярина нашего князя Данило Ивановича Милославского, люди Ивашко Петров сын, Степашко, прозванием Утка. Боярские приказные люди князя Василия Васильевича Голицына на разбойного атамана Данилу Пястого, бывшего войскового урядника, да разбойного человека Михайлу Шитого, бывшего войскового старшину, да на старосту сельского села Унывахова Илью сына Костюрина, да на Муромской волости дьячка Балабана Сытого, на приказных людей и на крестьян села Путилова на Прошку Косова, да на приказчика Карпа сына Алексеева, да на Елфима-мясника, да на Ивана Новоселова и на их товарищей, да на Надейко без отца прозвания, имени оного не знает никто, да на Муромского уезду людей вольных боярского сына Иванова сына Мельникова Дурилу Смыслова, да Федяшку Прятного
Делалось, государь – надёжа наша, в нынешнем 120 году (допетровское летоисчисление отличалось от принятого в царствование Петра Великого, соответствует 1613 году от Рождества Христова. Год,, когда ополчение князя Дмитрия Пожарского и мещанина Кузьмы Минина отправилось на Москву, изгонять польских и шведских оккупантов из города и Кремля. В это время активизировался разбойный люд, который, пользуясь неуверенным состоянием государства и местной власти, разбойничал в окрестных городках и весях) перед праздником святым Богородицы нашей Покрова (Праздник Покрова Богородицы приходится на начало октября. В Нижнем Новгороде, как раз в это время собиралось ополчение), пришли на нас разбойные люди из леса муромского, да многих поубивали, посекли в уезде и волости нашей.
Да встали станом в вотчине и Боярина нашего князя Данилы Ивановича Милославского в селе Путиловской слободке, в Муромском уезде, Нижегородской волости.
Да приложились к ним люди вольные и крестьянские, села Унывахова староста Илья сын Костюрин, да дьячок Вознесения церкви, что в Милехове-селе, из духовных, по прозванию Балабан Сытый, да крестьяне путиловские Прошка Косой, да приказчик винного куреня Карп сын Алексеев, да Елфим-мясник, да Иван Новосел со товарищи, да Надейко без отца прозвания, да Муромского уезду люди вольные боярского сына Иванова сына Мельникова Дурила Смыслов, да Федяшка Прятный.
И вотчину государя нашего уезд Муромский и волость Нижегородскую разоряли.
Крестьян и вольных людей мучали, ломали, жгли огнём аж до смерти времени, секли и рубили нещадно, а жён и детей, тех в полон брали и на весь люд позорили, измывались и насилили,
А животину в стойлах и коровниках забивали, да коров и лошадок повыгнали и забрали к себе в стан разбойный.
Туда же забирали и полон свой, который в мучениях и страхе пребывал, ожидая смерти лютой или выкупа от сродников своих.
А от прочего общества требовали вина и медов, хлеба и мяса.
Всяких овощей и злаков требовали и извели их немало для услаждения утробы своей.
От сего разорения пришел нам убыток не малый аж по 10 рублей, да стада отгоняли коней 20 голов, коров 52 головы, овечек 106 голов, да птицы гусей 65, да куриц 78.
Оттого, государь, разбойного люда и разорения ими учиненного земля наша стала пуста и разорена до основания.
Не оставь нас милостью своею и рассуди по справедливости.
Вели виновным в разорении и опричным их наказание назначить неповадное, а людям справным и честным послабление окажи в податях назначенных.
Милостивый государь, Царь и Великий князь Михаил Федорович всея Русии, смилуйся, вели наше челобитье и явку записать.
- Царь Государь, смилуйся!
Запущенное в делопроизводство челобитная, как правило, получала продолжение. Запись на оборотной стороне о предпринятых действиях и мерах.
Так в нашей челобитной на обороте могла появиться такая запись: «Государь пожаловал просителей и велел передать в разбойный приказ о расследовании имевших место бесчинств и разорений, а так же разобрать вопрос о снижении с оных платежей и податей настоявшего года».