Трудные вопросы (Любовь Матвеева-Поротикова) / Проза.ру

            «Детки маленьки – спать не дадут, детки велики
            – сам не уснёшь» (русск. пог.)

            - Баба, что такое «сикс»? – спрашивает меня мой закадычный дружок, шестилетний Максим Королёв. Я покрываюсь холодным потом. Секс? Что сказать? Как объяснить? Начинаю что-то мямлить. Дети смеются, рады, что наконец-то они меня поставили в тупик! Обычно-то я пристаю к ним с трудными вопросами.
         - Какая же ты глупая! «Сикс» - это шесть, а «сэвен» - семь по-английски! - говорит Максим. Перевожу дух… Я вышла во двор, погулять. Отдельно сидят старухи с клюками. Мне бы к ним по возрастной категории, но что там услышишь нового? Маленькие пенсии, болезни, да дурные дети – вот и все темы. Старческий маразм. А почему у вас, хороших, дурные дети? С ними мне скучно. Отдельно сидят молодые мамы, выведшие своё потомство на «лужок» - заплёванный, затоптанный, замусоренный. У них свои темы – про негодных мужей, невыносимых свекровей, насущные нужды. И там я не ко двору - меня это не волнует.
         Отдельно кучкуется мужеская молодёжь – соображают, как бы повеселее время провести. Выросли на моих глазах, столько вопросов и претензий было к миру! А теперь всё ушло: достать денег на пиво, а ещё лучше – на водку, и можно оккупировать на ночь подъезд!.. Со мной уже не здороваются, как раньше. Это - сыновья пьющих отцов, переняли стереотип поведения, и таких – большинство. От этого не уйти, будущий «отстой» - материал для тюрем и наркоманских притонов. Сколько их, молодых, не успевших ещё стать мужчинами, уже ушло на наших глазах!
         Но есть очень хорошие, целеустремлённые юноши, с высокой программой жизни! Таких в нашем большом дворе я знаю только четырёх. Случайно или нет – трое из них дети верующих родителей. Эти меня узнают, здороваются.
         Пожилые мужики компанию для «выпить» уже не ищут. Удастся «скоробчить» что-то у жены – пьют в одиночку, исподтишка. Эти уже не нуждаются в компании, не ищут её, торчат поодиночке в разных концах двора. Раньше хоть в домино вместе играли. Старых мужчин совсем мало осталось, старух же полно. А пить бы мужикам поменьше! А бросить бы пораньше! Не судьба…
         Я иду к детям, сажусь поближе к их весёлой стае. Теперь мой ход, и я задаю им трудный вопрос:
      - Что такое «дружба»? - напрасно пытаюсь их поймать – они всё знают:
      - Бензопила!
      - А «каприз»?
      - Это приз, который Дед Мороз на Новый Год давает!
      - Что такое Африка?
      - Это типа зоопарка – там все животные!
      - Атлантида?
      - Там зима, пингвины живут!
      - А откуда люди появились?
      - Сначала мы были импланетянами, а потом людьми. Никогда не видел импланетян! – говорит Максимка.
      - А что скажешь, если встретишь?
      - Я скажу: «Э-эй, уйди с дороги!» И вот так покажу! – он приставляет маленькую растопыренную пятерню к носу, и шевелит розовыми пальцами, дразнит воображаемых инопланетян.
      - А некоторые люди первый раз могут быть птицей или обезьяной – в какой год родились. Вот я что-то не очень бананы люблю, наверное, я сразу человеком родился! – продолжает философствовать Максим. Ишь какой, всем бы хотелось так думать! Но скоро детям надоело со мной, и они разбежались. А я продолжаю пытать давнего своего приятеля, Максима Королёва. Он пока никакой не король, но в будущем обещает стать, и ему уже восемь лет!
         - Максимка, ты пробовал курить?
         - Два раза. Увижу, что мамка выбросит сигарету за окно, говорю – «ну, я пошёл» - и бегом с лестницы! А там сигарета ещё горит. Пробовал, бе-е, не понравилось, не буду курить!
         - Однако уже два раза пробовал! А из чего у человека зубы?
         - У кого из камня, а у кого из металла. Тупые думают, что человек так и родился - с золотыми зубами, а я знаю: это искусственные!
         Мы сидим с ним на трубе теплотрассы и болтаем ногами. Хоть ему ещё совсем мало лет, пережил он многое: операцию на сердце; уход отца из семьи сразу после возвращения его, Максимки, из больницы; смерть непутёвого папки – его водили прощаться, стоял у гроба. Я помню его отца – очень обаятельный мужчина! Был… И Максим обаятельный, похож на папку... Моё сердце тает, когда я смотрю на него. Будущий дамский угодник, так и вьётся около Карины! Мама и бабушка у него тоже очень красивые и молодые, - бабушке чуть за сорок. Видит их он редко – работают и живут отдельно, устраивают своё женское счастье. А воспитывает Максима прабабушка Люся, шестидесяти лет. Даже странно… моей первой внучке только три годика, а ведь мы с его прабабушкой ровесницы!
      Мы сидим продолжаем сидеть с Максимом на трубе теплотрассы, наблюдаем бурную жизнь двора. Рядом валяется какой-то плакат, я поднимаю. На нём схематично изображён человек и его внутренние органы.
         - Что это? – спрашиваю у своего приятеля.
         - Это труп, и всякие органы: поджелудочная, печень, кишки, сердце. Вообще-то сердце – не орган, оно даёт жизнь человеку. Самые хорошие органы надо беречь!
         - А ты не бережёшь, вон как опасно с качели прыгаешь! Что нужно для счастья тебе?
         - Ничего не нужно, кроме лета! Ну, там - купаться, в лес ходить, на дачу - маленько бабе помогать. Я бы хотел, чтобы всегда было лето! А школа мне не нужна, я уже всё знаю! - потом с сомнением:
         – Не-ет, школа нужна!
         - Не любишь школу?
         - Маленько уже полюбил, но закончу четвёртый класс – и пойду учиться на шофёра!
         Снова подходят его приятели. Я спрашиваю Севу Суслова, кем бы он хотел быть? Он учится в 3Б» классе и хорошо развит. В семье им много занимаются, и это даёт плоды. Семья у него верующая, и про бога он знает больше меня.
         - Футболистом в нападении! - отвечает Сева. В классе ему нравится хорошая девочка Варя, но он с ней ещё не объяснялся. Семилетний Оспанов Тимур учится в 1 «В» классе, в дальнейшем планирует стать военным, служить в армии и дослужиться до офицера.
      -«Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом!» – повышаю я ему планку желаемых достижений. Тимур – известный сердцеед. На 8 марта он подарил своей однокласснице Маше Копытко кольцо, признался ей в любви, и даже поцеловал – на перемене.
      - Как, при всех? – наивно спрашиваю я. Ещё бы! Сама-то поцеловалась впервые в 16 лет, вечером, без свидетелей!
      - При всех нельзя! – говорит опытный Тимур. – В садике мы ОБЫЧНО в туалете целовались, а в школе – под столом!
      Дети убегают весёлой стайкой, а я иду домой, отягощённая новыми знаниями. Старухи всё так же ковыряют землю клюками и нудно тянут унылую ПЕСНЮ ПРО ПЕНСИЮ.
            Каламбур!