Стеллан Восьмой изумлённо разглядывал бумагу из Магнификата. Начертанное в ней было настолько... немыслимым, что герцог перечитал грамоту трижды. Лицо его, выражавшее смесь недоверия и опаски, разгладилось. Казалось, новость о покорности Магнификата произвела на Его Величество значительно большее впечатление, чем все злоключения Рилмока в Джайнмуре. Немудрено. Магнификат близко, а до пылающих пустынь так просто не добраться, да и джайны не горели желанием сближаться с людьми.
Герцог утёр лоб и прошептал:
— Это невероятно! Я не знаю, как тебе это удалось...
— Я не пролил ни единой капли крови, — Рилмок стрельнул глазами в кхар, — Его Преосвященство сам и искренне раскаялся в своих мыслях и деяниях и теперь предаётся аскезе и самобичеванию. Он также отозвал всех братьев, что направлялись в храмы Аквилии для проповедей, и наложил на них суровую епитимью. Я сделал, что мог, Ваше Величество. Ереси Марциала больше не существует.
Герцог молчал. Молчал долго, словно собираясь с нелёгкими мыслями. Рилмок и кхары вежливо ждали. Виарил стоял в сторонке и тоже ждал. В его мысли периодически врывалась рыжая волна волос и точёная фигурка. "М-да, не вышел из меня истинный брат Магнификата, — подумал эльф, — Да, видно, оно и к лучшему."
— Я много молился и размышлял во время вашего отсутствия, — герцог устало опустился в кресло. — Я не знаю, сколько ещё отмерил мне жизни Создатель. Я уже немолод, и тело моё страдает от болезней. Я переписал указ, Рилмок. Я не хочу дожидаться своей смерти, ибо тогда не увижу, ради чего жил. Я хочу своими глазами видеть начало возрождения Аквилии. Завтра на всех площадях Аквилиса и во всех крупных городах зачитают мой указ, гонцов я уже разослал. В нём я отрекаюсь от престола и назначаю тебя своим наследником по праву Чистой Крови. На коронацию Интериора будут приглашены все знатнейшие роды Аквилии. Коронацию я назначаю через два месяца.
У Рилмока натурально отвалилась челюсть. Он глупо моргал, пока его разум пытался осмыслить слова Стеллана. Его коронуют? Через два месяца?! Но как же...
— Но как же, Ваше Величество, — Рилмок аж заикаться начал, — я не могу... я же... я не готов...
— Ничего, за два месяца как-нибудь подготовишься. Я пошлю весть в Цитаделлу, думаю, Марциал с радостью возложит на тебя венец.
— Да я не готов! — чуть ли не в голос закричал Рилмок. — Я даже толком не читал книги об управлении государством! Какой из меня правитель? Да и потом... Ваше Величество... а что же вы?
— Из тебя пока действительно правитель юный и неопытный. Но истории известны случаи, когда трон занимали и в более невинном возрасте. Таких Интериоров и Великих герцогов всегда опекали доверенные советники, — герцог хитро прищурился. — Признаться, я привык к дворцовой роскоши. И знаний о государственных делах у меня не в пример больше. Если ты оставишь меня своим советником, думаю, дела в Аквилии пойдут на лад. Чистая Кровь, подкреплённая мудрым словом — думаю, возрождение Пятого Народа мы увидим даже скорее, чем на то рассчитывали.
— Ваше Величество! — Рилмок упал на колени. — Вы... вы и вправду предлагаете мне свою помощь? Я... как мне благодарить вас?..
— Брось, мой мальчик. Я старый и больной человек, но поделиться своими знаниями пока ещё могу. Мы обсудим все эти вопросы, а теперь вам надо отдохнуть после долгой дороги. Мне же необходимо написать несколько важных бумаг.
— Ваше Величество! — Алейт встряла столь внезапно, что герцог вздрогнул. — Позвольте нам с Лиданом послать весть Кхар-даону. На наш взгляд, его присутствие на коронации только упрочит позиции Интериора.
— О!...да-да, конечно! — Стеллан взволнованно пригладил редкие волосы. — Это была бы великая честь для Аквилиса — принять Владыку Первого Народа.
— Кхар-даон может передать зов Ша-Ангх, ну, а вместе они уж как-нибудь достучатся до Повелителей Камней и Ветров. Было бы неплохо видеть на церемонии посольства всех четырёх Стихий.
Рилмок только моргал. Скоро его коронация. И туда, возможно, приедут представители всех Народов. О, Создатель! У юноши кружилась голова. Разум отказывался верить в услышанное. Перед его глазами внезапно пронеслась его недолгая, но такая странная жизнь. Мог ли он, скромный сын кузнеца, проданный родителями в Магнификат, представить себе всё это? Встречу с Алейт и Лиданом, путешествие в Кхаридан, Купель, разговор со старейшим из ныне живущих, Кхар-даоном... Мог ли он хотя бы вообразить, что воочию увидит дюны Джайнмура и чёрные Врата Кхаридана, побывает на берегах Обманного Моря, о котором даже легенд не складывали — никто не верил в его существование. Мог ли он помыслить, что низвергнет власть Магнификата и заставит отречься от ереси его предстоятеля? Мог ли он... мог ли... Юноша прикрыл глаза. Зелёные глаза с золотыми ободками.
Герцог, видя замешательство Рилмока, отправил его отдыхать, а Лидан с Алейт удалились к Аквиле — главной реке города — послать весть Кхар-даону.
Фирин, которого герцог наконец призвал к себе и приказал тщательно проконтролировать все приготовления к предстоящей коронации, находился в состоянии, близком к обмороку. Услышанное потрясло парализованного советника до глубины души. Герцог отрекается от престола?! Передаёт трон какому-то мальчишке, деревенскому знахарю?! Какая ещё Чистая Кровь, помилуйте, это предания седых времён, но никак не дня сегодняшнего! Однако Стеллан был непреклонен. Фирин поклялся именем Создателя исполнить повеление Его Величества в точности, но сам места себе не находил, как бы странно это не звучало. Он вспоминал всё, что слышал об этом Рилмоке. А получалось, что почти ничего Фирин и не слышал. Мальчишка спал с герцогиней — так с ней спала половина замка, тем более, что он молод и здоров. Он — друг Лидана кхар'Кирдеата, по словам прекрасной Джиневры? В это Фирин не верил до последних событий. С будущего Интериора станется подружиться и с ледяным Хранителем Короны. Вспомнив его меч у себя на шее, советник вздрогнул и сильнее вжался в обитую бархатом кушетку. О Создатель, а что же будет с ним? Оставит ли этот мальчишка при себе обездвиженного советника? Фирин знал, что не умеет ничего, кроме как складывать донесения своих филёров в правдоподобные доклады Его Величеству. Толстый советник вздохнул и тихо заплакал. Он будет молить этого Рилмока или как его там, чтобы тот не прогонял несчастного калеку. Фирин плакал и впервые в жизни не знал, что ему делать.
Стеллан призвал к себе Лидана и Алейт, как только выяснил, что те вернулись с берегов Аквилы.
— Я хочу обсудить с вами, как лучше принять посольства, — объявил он поклонившимся кхарам. — Я никогда в жизни не смел даже подумать, что мой замок могут посетить повелители Четырёх Стихий. Я читал о них в книгах и манускриптах, но доселе кроме кхар и одного эльфа, не видел никого. Я не знаю обычаев стихиалей и тонкостей их взаимоотношений. Я не знаю, как, кого и где лучше разместить. В общем, знаю я настолько мало, что могу честно сказать: я не знаю ничего. Да! — он тряхнул шнур и приказал вбежавшему слуге найти эльфа Виарила и проводить в Садик Чудес. — Дождёмся Повелителя Ветра, и вы поможете мне разобраться в этих делах.
— Мы послали зов Кхар-даону. — сообщила Алейт, когда Виарил присоединился к ним. — Он, в свою очередь, пошлёт весть Ша-Ангх. А потом... Звенящие водопады Келентелле донесут слова Кхарта до Повелителей Ветров, а подгорные кузни гномов расскажут Повелителям Камней о слове Ша-Ангх. Я уверена, все четыре посольства прибудут в Аквилис в ближайшие два месяца.
— Сколько может быть представителей в таком посольстве? — озабоченно спросил Стеллан.
— Тринадцать прибудут из Кхаридана, — загнула палец Алейт, — Кхар-даон и двенадцать глав родов.
— Из Келентелле, если там всё по-прежнему и ничего не изменилось, должны приехать семеро во главе с Предвечным Владыкой Риголланом. — Виарил тряхнул пепельными волосами.
— Не думаю, что Пламенных Очей намного больше, — вступил Лидан, — а про Подгорных Королей известно, что в Аргорроте заседают пятеро. Значит, пятеро и будут.
— Итого порядка тридцати персон. — Стеллан задумался. — На первый взгляд, немного, но как же их разместить со всеми удобствами? Замок Аквилиса никогда не принимал, скажем, джайнов. Я в замешательстве.
— Устроить можно всё, — безапеляционно заявила Алейт. — Дайте мне лист бумаги и перо.
Получив искомое, она нарисовала большой прямоугольник.
— Это замок. — сообщила она и внутри прямоугольника появился овал. — Это бассейн для кхар. Он вместительный, но нельзя забывать о небольших бассейнах позади. Сейчас они законсервированы за ненадобностью, но открыть и очистить их не составит труда. Они использовались во времена Интериоров, когда кхар в замке было больше. Зачем их потом замуровали, ума не приложу. Но распечатать их дело нехитрое, ломать — не строить. Посольство Кхар-даона понимает, что вы не в состоянии обеспечить им здесь копию Кхаридана, а потому прекрасно разместятся в бассейнах. Советую поставить около них деревянные домики из плавника, у берегов Аквилы его предостаточно, и выстлать их мхом. Мы с Лиданом объясним, как они должны выглядеть. Так. Далее. — она обвела кругом пространство за территорией замка. — Здесь пустырь. Если я правильно понимаю, тут тренируются дворцовые стражники. Прикажите насыпать сюда толстый слой песка и разожгите костры, чем выше, тем лучше. Пламенные Очи оценят такую заботу. Подземные пещеры из каменного стекла, боюсь, соорудить будет трудновато. Но можно просолить воловьи шкуры и использовать их для шатров. Гномов вполне по силам разместить в их любимых подземельях, благо они их и строили, только прибраться бы там. А эльфы... Виарил?
— Мои сородичи горды и надменны, — задумчиво произнёс эльф, — они ответят на приглашение, чтобы не стать посмешищем в глазах остальных Народов, но могут затребовать себе лучшие покои. Я бы отдал им галерею, выходящую на западную сторону Садика Чудес. Риголлан придаёт огромное значение этикету и всякого рода ранжирам. Надеюсь, только присутствие всех Стихий сдержит его от язвительных комментариев. Мои пути давно разошлись с путями Четвёртого Народа, мне претит их заносчивость и глупый снобизм. Возможно, посольство Келентелле отбудет обратно в свои дубравы сразу после коронации. Прошу это учесть, Ваше Величество, и не держать на них зла. Слишком долго они были последними и любимыми детьми Создателя, и обида на Пятый Народ у них в крови.
— Надеюсь, заносчивость Четвёртых будет единственной нашей проблемой, — с надеждой сказал Стеллан. — Алейт, Виарил, я благодарю вас за вашу помощь и прикажу немедля готовить... м-м-м... покои для всех посольств. Вас же я не держу более, и вы вольны распоряжаться своим временем. Лидан, тебя это тоже касается.
Двое кхар и эльф, коротко поклонившись, вышли, оставив герцога наедине со своими мыслями и схематичным наброском замка.
Джиневра заперлась у себя в будуаре и яростно теребила хризолитовое ожерелье. Служанок она прогнала так резко, что девушки в слезах убежали, забыв даже сделать реверанс. Джиневра была в бешенстве. Как мог её муж вздумать отречься от трона? Старый выживший из ума глупец. О ней он, конечно же, не подумал. Джиневре было неведомо, что Стеллан решил стать советником Интериора, и рыжеволосая красавица рвала и метала, уже успев разбить зеркало и пару бокалов. Сумасшедший старик. И кем теперь она будет, после отречения? Женой... графа? Если герцог отречётся от титула, ему будет присвоен фамильный титул Стелланов, граф Вернейский. Только коронованный правитель Аквилии может называться Великим герцогом. Как помнила Джиневра, эту сложную систему разработали при Стеллане Первом. А теперь вот Великое герцогство должно будет превратиться в Интерию, Стеллан примет свой фамильный титул... Что за чушь! Жена графа! Дочь графа, а теперь вот и жена графа! Джиневра уже успела подзабыть, какими вольностями пользовалась во дворце и с чьего соизволения. Сейчас её беспокоило будущее... Так, стоп. Будущее. Что же это получается, этот странный мальчишка с живыми рисунками на теле и есть будущий Интериор? Носитель Чистой Крови? Джиневра задумалась. Соблазнить его она, разумеется, соблазнила, ей он даже успел надоесть, но одно дело таинственный незнакомец, скрывающий свою родословную, и совсем другое — Интериор Пятого Народа. Герцогиня вздохнула. Дурацкие законы не позволяют женщине подавать на развод, даже в случае бесплодия, а Стеллану на всё наплевать. А ведь она могла бы стать супругой Интериора! Джиневра закатила глаза. Пустые мечты. Рилмок не хуже прочих осведомлён о её репутации. Тем более, что практически на его глазах она навещала покои эльфа. В стену полетел очередной бокал. Ну как, как так вышло? Мысли о Виариле заставили её погрустнеть ещё больше. Повелителю Ветров она нужна была как редкое и экзотическое развлечение, очень кстати после долгого целибата. Какое он на неё произвёл впечатление, эльф, скорее всего, не задумывался. А Джиневра не находила себе места, мысленно сравнивая пепельноволосого красавца хоть с тем же Рилмоком. Без шансов. В стену полетел то ли пятый, то ли шестой бокал, попутно задев подсвечник. Витая безделушка предательски наклонилась. Джиневра стукнула её кулачком, свернулась калачиком на роскошной кровати и заплакала от бессилия. Рушился весь её мир, такой удобный и привычный, и красавица герцогиня не видела ни единого выхода из идиотской ситуации.
Её рыдания прервал деликатный стук в дверь. Шмыгнув носом, Джиневра хотела крикнуть, что никого не принимает, но осеклась. А вдруг это Великий герцог или, того хуже, будущий Интериор? Даже поплакать нельзя вволю, забери их всех Обратная Суть. Герцогиня наскоро отёрла лицо платочком и как можно спокойнее сказала:
— Прошу вас, входите.
На пороге застыл Виарил. Его глаза были полны сочувствия. Джиневра приоткрыла рот от неожиданности и тут же постаралась взять себя в руки. Выглядеть скулящей горничной, которой отвесили оплеуху, перед красавцем эльфом Джиневра не могла.
— Что... что привело вас сюда? — Она против воли перешла на шёпот.
— Вы опечалены. моя леди. Что заставило вас плакать? У эльфов тонкий слух и вообще мы очень восприимчивы. Я услышал ваши рыдания ещё в начале галереи, а у вашей двери меня просто накрыло волной горя и безысходности. Что могло заставить вас так горько плакать? Моё сердце разрывалось, и я не смог пройти мимо.
И тут Джиневра не выдержала. Путаясь в словах, рыдая и комкая тончайший платочек, она говорила и говорила. О своей безотрадной участи, о бездумных похождениях, о страхе перед бессердечным отцом, который придёт в ярость, узнав, что дочь больше не герцогиня... Джиневра плакала, а Виарил гладил её по плечам, тихонько раздувал рыжие волосы, и Её Величество понемногу успокаивалась. В конце концов, она затихла, спрятав голову у эльфа на груди.
— Возможно, вы не знаете всего, — Виарил поцеловал тонкие пальцы с отполированными ноготками. — Его Величество, хоть и слагает с себя титул Великого герцога, остаётся во дворце первым советником Интериора. Вам не придётся уезжать ни в какое родовое поместье. И ваши покои, скорее всего, останутся вашими ещё долгое время. В первые месяцы Интериору будет не до выбора супруги. Так что утрите ваши слёзы, и давайте попросим горничных убрать весь этот беспорядок. Вы можете порезаться осколками.
— А вы? — севшим голосом спросила Джиневра. — Вы ведь после коронации покинете Аквилис и направитесь в Келентелле?
— О, нет. — Виарил ещё раз поцеловал тонкое запястье. — Рилмок предложил мне должность главного придворного лекаря. Симон уже стар и подслеповат, да и в травах я разбираюсь в сто раз лучше него. Не забывайте, моя леди, я много лет был личным лекарем Его Преосвященства Теодория. Я остаюсь в Аквилисе, чему рад. В том числе из-за вас.
Джиневра распахнула глаза, в которых ещё блестели слёзы.
— Из-за меня?..
— Да, моя леди. Вы так же прекрасны, как красавицы Келентелле, но в вас есть мягкость и доброта, не присущая прелестницам моего народа. Я был потрясён, увидев вас. Вы — самый драгоценный самоцвет в оправе Аквилиса. Я бы остался в замке даже и без должности лекаря Интериора. Вы же не против моего общества?
Тут уже Джиневра разрыдалась так, что никакой платочек не помог бы. Но Виарил чувствовал в её слезах волну горячей и искренней радости. И ему было тепло от этих слёз.
Тем временем дворец и окрестности всё больше и больше напоминали разворошённый муравейник. Обезумевшая челядь носилась взад и вперёд, подготавливая покои для графов и баронов с домочадцами, а так же для эльфийского посольства. Лидан громовым голосом распоряжался мастеровыми, размуровывавшими старые бассейны и проверявшими много лет не использовавшиеся трубы. На плац везли телеги, гружёные песком для подобия дюн Джайнмура, а огромные медлительные волы, каждый в несколько раз сильнее любого тяжеловоза, тащили подводы с исполинскими стволами кедров для громадных костров. Несколько десятков человек с трудом укладывали брёвна в пирамиды.
В подземельях, помнивших ещё Интериоров, слуги выметали паутину и слои вековой пыли, превращая гулкие проходы и камеры в удобное жильё для Повелителей Камней. Суматоха стояла страшная. Герцог иногда только за голову хватался да бесконечно пил настойку нигтата, которую ему заваривал обеспокоенный Виарил.
Из Магнификата прибыл обоз, чуть ли не до верху гружёный фолиантами, повествующими о церемонии коронации Интериоров и сопутствующих ритуалах. Из сокровищницы Короны был со всеми предосторожностями извлечён венец Интериоров, хранившийся в ларце из гномьего хрусталя, выдерживающего удар кузнечным молотом.
Портные и их подмастерья вертели Рилмока так и эдак, снимая мерки, и у молодого человека вскоре начало двоиться в глазах. Не избежала этой участи и Алейт, которой требовалась парадная перевязь. Кхара еле сдерживалась, чтобы не послать всех этих суетящихся людишек куда подальше и лучше бы на Первом Языке, но каждый раз глубоко вздыхала и терпела. Великие Глубины, даже глазную повязку ей пошили новую, из чёрного шёлка с вплетёнными серебряными нитями. Лидан ржал в голос, глядя на её мучения, а вечером показывал свои достижения на поприще обновления бассейнов. Один из них они даже опробовали.
Когда до коронации осталось две недели, и Рилмок был убеждён, что не доживёт до неё, свихнувшись от бесконечной суеты, беготни и каких-то вновь и вновь возникающих проблем, молоденький конопатый стражник в очередной раз кубарем скатился со смотровой вышки. Он был предупреждён о высоких и странных гостях, что пожалуют в Аквилис, но увиденное потрясло новобранца до глубины его не самой глубокой души.
По дороге к замку медленно и величаво двигалась кавалькада из чёрных храпящих коней в зеленоватой упряжи. На них восседали всадники, похожие на господина Лидана, только числом больше. Но зачаровал стражника не ровных строй из двенадцати "речных дьяволов", а всадник, едущий во главе. Невысокий и словно бы высохший от времени, совсем не чета своим статным сородичам, он пугал и завораживал одновременно. Вокруг него словно расходились круги, как от брошенного в воду камешка, и воздух дрожал, влажным маревом окутывая обманчиво хрупкую фигуру. Светло-сиреневые глаза смотрели, не мигая, и новобранец испуганно прикрыл ладонью рот. Ему показалось, что старый кхар видит его насквозь. Под седлом всадника был, наверно, единственный в мире "речной дьявол"-альбинос с красными глазами и отливающей серебром шкурой. Сколько денег отдал за него Кхаридан, представить было невозможно, но, скорее всего, прославленные коневоды Кириата теперь могли долгие годы есть донных уточек с золотой посуды.
Стражник, сбивая ноги, побежал к капитану, но тот уже зычным голосом велел открывать ворота.
Посольство Кхаридана во главе с Кхар-даоном прибыло в Аквилис.
Герцог и Джиневра стояли на пороге дворца в ожидании прибытия кхар. Герцог то и дело утирал лоб, а его супруга, последнее время находящаяся в странно приподнятом настроении, репетировала самую обаятельную улыбку. Получалось неплохо, стоило ей только вспомнить... Вдруг Стеллан сжал её руку:
— Идут.
К Их Величествам приблизились тринадцать высших кхар в полном облачении. Двенадцать из них показались герцогу абсолютно неотличимыми друг от друга, но Кхар-даона он узнал сразу. Старый Кхарт подошёл поближе и еле заметно наклонил голову.
— Я был рад принять приглашение Великого герцога. Коронация Интериора после четырёхсотлетнего перерыва — то событие, что я не хотел бы пропустить. Я желаю Великому герцогу долгих лет жизни и спокойной воды. Я желаю супруге герцога, чтобы её отражение в водной глади никогда не менялось. Позвольте представить вам моих спутников.
И Кхар-даон долго и подробно представлял каждого из высших кхар, которые вежливо кивали венценосной чете.
— Я распорядился обустроить бассейны, — сбивчиво проговорил Стеллан. — Надеюсь, посольству Кхаридана будет там удобно.
— Я благодарю Великого герцога, — степенно ответил Кхарт. — Могу ли я теперь увидеться со своими сородичами и с будущим Интериором?
— О да! — герцог кликнул слугу, и юный паж, заходясь от восторга, проводил посольство Кхаридана в Садик Чудес.
Лидан первым вскочил на ноги и низко поклонился. Рилмок и Алейт, обернувшись, тоже склонились в приветственном поклоне.
— Здравствуй, Рилмок. — Кхар-даон улыбался. — Я рад нашей встрече. Много лет я не покидал Кхаридана. Хорошо, что этот момент настал. Я получил весть по воде, отправленную Лиданом и Алейт. Я вижу, ты воспринял силу Огня. Ты использовал Дар.
— Да, — шёпотом ответил Рилмок, — я... я высвободил кракенов и убил Ша-Аргха. Он мучил Алейт и Лидана...
— Да... — тихо произнёс Кхарт. — Хвала Создателю, что я этого не видел. Дар обладает сокрушающей мощью. Требуется немало сил, чтобы обуздать его.
— Своим Даром он чуть не убил Лита Майю, — сообщила Алейт, — и распоряжался им весьма умело.
— Лита Майя? — Казалось, Кхарт был искренне удивлён. — Вот даже как. Зеркало Кадын-Кее никогда не показывало мне её владений, но это тёмное место и тёмная душа. Если ты одолел её... Да, наверно, ты действительно достоин Дара. Я рад, что Купель отпустила тебя. Мы ещё будем сидеть и говорить, Рилмок, а теперь, Лидан, покажи нам наши... палаты. Наш путь был долгим и для многих из Совета Дельты непривычным и полным новых впечатлений. Нам всем не помешает немного отдохнуть.
Лидан с поклоном сделал приглашающий жест.
Не прошло и двух дней с момента приезда посольства Кхаридана, как конопатый стражник понял, что всё, что он видел до этого, включая затянутых в чешую бледных всадников на исполинских храпящих конях, было детской сказочкой.
Он услышал грохот ещё до того, как на дороге показались ни много, ни мало, а чуть ли не порождения Обратной Сути.
С диким лязгом и барабанным боем к Аквилису приближались невиданные существа. Впереди ехала тонкая огненноволосая фигурка, облачённая в блестящую полупрозрачную ткань. Она сидела, поджав ноги, на спине кошмарного существа, больше всего похожего на исполинскую ящерицу с вызолоченным гребнем, украшенным крупными рубинами. Игуана ревела, лязгая зубами о металлический намордник, а её туловище было прикрыто ослепительно сверкавшей на солнце бронёй. Громадные когти на лапах тоже были окованы металлом. Глаза зверюги, маленькие и злобные, излучали настоящий, нестерпимый жар. Но фигурка в золотом словно не чувствовала его. Позади неё, мерно перебирая ногами, шли странные горбатые существа с такими же золотоволосыми всадниками, только их тела были обёрнуты в голубое. Звери издавали протяжные хриплые крики, и исполинское чудовище вторило им, разбрызгивая дымящуюся слюну. Посольство ритмично било в непривычного вида барабаны, словно задавая темп своим зверям. У хозяйки игуаны барабана не было.
Такими запомнила Аквилия джайнов во главе с Ша-Ангх, Первой средь Пламенных Очей Джайнмура, прибывших на церемонию коронации. Долго ещё тёмными ночами матери рассказывали непослушным детям сказки о великой золотой колдунье с юга, что ездит на огромной ящерице и забирает к себе в пустыню тех, кто плохо себя вёл. Если бы Ша-Ангх услышала эти сказки, она была бы неподдельно удивлена.
— Костры! — ломал руки Стеллан. — Мы не успеем зажечь костры! Такие брёвна враз не разгорятся, хоть и сочатся смолой. Ах, боюсь, Первая средь Пламенных Очей будет разочарована таким приёмом! Что же делать?
— Отойдите, Ваше Величество, — Рилмок тяжело дышал, глядя на пирамиды из строевого кедра. Н-да, задачка. Главное, не подпалить всё в округе. Юноша сосредоточился, вызвал в памяти стену огня и стал ждать. Внутри его глаз медленно, но верно нарастало тепло. Когда он почувствовал, что глаза сейчас вытекут от жара, он с трудом разлепил веки. Громадные костры полыхали, посылая в небо длинные языки пламени. Снопы искр взметались в воздух россыпью золотых бабочек. Треск стоял сравнимый с рёвом верховой игуаны. Рилмок обернулся.
Герцог, осеняя себя знаком Создателя, смотрел на юношу со смесью ужаса и благоговения на лице. Лоб его покрывала испарина.
— Такова сила Огня, — прошептал он. — Да хранит нас всех Создатель.
— Воистину, ты понимаешь душу джайнов. — Ша-Ангх смотрела на костры, подставляя лицо опаляющему жару. — Ша-Аргх был глупец. Сколько сил осталось тебе получить до равновесия?
— Две, — ответил Рилмок, — силу Камней и силу Ветра.
— Ты должен обрести их до коронации, — Ша-Ангх грациозно повернулась. — Это будет непросто, особенно если учесть беспредельную эльфийскую гордыню. Мне бы не хотелось, чтобы здесь, в сердце народа людей, пролилась кровь. Риголлан спесив и высокомерен, но, думаю, даже его продуваемых всеми ветрами мозгов хватит, чтобы не ссориться с тобой.
— А... а гномы? — осторожно спросил Рилмок у повелительницы Джайнмура.
— Гномы просты, честны и прямолинейны. Они поступят по справедливости. Друнгдар правит своим народом давно и мудро. Он лучше многих понимает необходимость равновесия. Тебе не следует ждать подвоха с их стороны.
И Ша-Ангх снова подставила лицо языкам пламени.
До коронации оставалось десять дней, и весь дворец с нетерпением и любопытством ждал два последних посольства. Летописцы уже сменили несколько сотен перьев, описывая строгих кхар и сверкающих джайнов, "речных дьяволов", верблюдов и игуану по имени Шшах. Для Аквилиса наступало время перемен.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/06/15/126