Когда пытаешься вспомнить что-либо из пережитого давным-давно, то прежде всего перед тобой предстают не факты, а настроения, эмоциональные переживания, которыми эти факты сопровождались.
Сегодня, спустя много лет, вспоминается то радостное и одновременно тревожное чувство, с которым летом 1977 года мы с мужем, дочерью и сыном на своем новом «Москвиче» отправлялись в четырехдневную поездку во Владимир и Суздаль. Впервые мы оставляли на даче одних на эти четыре дня двух наших бабушек, мою маму Соню и ее сестру Асю. Тогда они казались мне старыми женщинами. Маме было 68 лет, а тете 65 и я очень о них беспокоилась. Ведь старые же. Сегодня, когда я пишу эти строки, мне 76 лет, это я старая женщина. Любопытно, беспокоятся обо мне мои дочь и сын, когда я остаюсь одна? Конечно беспокоятся, ежедневно звонят мне. Но сегодня, в век мобильных телефонов, проблем никаких нет. А тогда в 1977 году эти проблемы были и были постоянно.
Итак, ранним июльским субботним утром того самого 1977 года обе бабушки провожали нас в наше первое автомобильное путешествие. Выехали мы с дачи, расположенной в 38 километрах к юго-востоку от Москвы. И поехали через Москву.
Сейчас смешно писать об этом, но первые трудности встретились мне, когда мы часов в шесть утра проезжали через пустынную Москву. Дело в том, что мне ужасно захотелось по маленькому. В Москве тогда найти общественный туалет было большой проблемой. Сегодня в Германии, прочитав эти строки, никто бы меня не понял. Мы много путешествуем. На автобане такая роскошь, как туалет, встречается нам каждые 15-20 минут. Да и в немецких городах это не проблема. Но то в Германии.
Ситуация приближалась к критической и тогда муж остановил машину около какого-то двора. Я нашла уголок, сделала все, что нужно, и счастливая уселась в машину. Одна трудность была преодолена.
Где-то вблизи Суздаля мы нашли новый кемпинг, где и провели ночь. Тогда он еще не был достроен до конца. Каждый двухэтажный жилой номер должен был иметь свой гараж, но гаражей еще не было, машину пришлось оставить под окном. В остальном все было совсем неплохо. Утром опять в путь.
Нам очень понравились оба типично русских города. Белые церкви, тишина и покой. Обидно, что сегодня мало что могу вспомнить об этих городах. Правда, во Владимире купили на базаре ведро владимирской вишни. Вот обрадуются наши бабушки, сразу варенье будут варить!
Зато обратную дорогу на нашу подмосковную дачу не забуду, пока жива. Мы уже были близко от Москвы. Где то в районе Электростали нам надо было переехать через железнодорожное полотно. Когда мы подъехали к шлагбауму, то в веренице машин оказались третьими. Перед нами была еще одна легковушка, а перед ней какая-то огромная сельскохозяйственная машина с высоким серпом перед кабиной.
Мой муж Саша сказал нам, что вообще-то такая машина не имеет право переезжать через шлагбаум, только по верхней эстакаде. Я не обратила внимания на эти его слова. Непосредственно за нами шла легковушка с ручным управлением. За рулем сидел инвалид. И вот наши четыре машины въехали на железнодорожный путь, и тут стал закрываться шлагбаум за машиной инвалида, а эта сельскохозяйственная громила зацепилась своим ужасным серпом за передний шлагбаум. И все. Все четыре машины оказались в западне на путях.
А дальше был сплошной кошмар. Дежурная регулировщица бегала и кричала благим матом. Какие-то солдаты, работающие неподалеку, безуспешно пытались вытаскивать серп из переднего шлагбаума, слева с жуткими гудками приближался скорый поезд. Представляю, как сходил с ума машинист, а четыре машины стояли поперек рельсов и ожидали своей участи.
Сегодня я понимаю, что все продолжалось какие-то минуты, а может быть и доли минуты. Тогда же они мне казались вечностью. Я не могу понять сегодня, почему мы все, и взрослые и дети, сидели в своих машинах, почему не выскочили и не бросились бежать подальше. Я не понимаю. Именно две машины, наш «Москвич» и машина инвалида, находились на том пути, по которому несся железнодорожный состав.
И вдруг мой Саша открыл дверцу и закричал инвалиду: «Быстро задним ходом вниз!» Оба автомобиля прыгнули назад в какую-то канаву, я увидела как пронесся мимо поезд. Некоторое время мы молча сидели не шевелясь. Я видела как у Саши тряслись руки. Наконец он вышел из машины и пошел посмотреть как дела у инвалида и в каком состоянии обе наши машины.
Все было относительно хорошо. Все живы. Только поцарапаны днища машин. За нами стояла огромная вереница автомобилей. Многие выходили и участливо подходили к нам. Наконец серп был вынут из шлагбаума. Все успокоились. Мы преодолели злополучный переезд и поехали дальше домой.
Детям мы с мужем категорически запретили рассказывать об этом инциденте. Иначе всегда, когда мы будем уезжать куда-нибудь, бабушки будут умирать от страха, да и не пустят нас никуда. Дети согласились молчать.
Радости мамы и тети Аси при нашем возвращении не было предела. «Посмотрите, – сказала я, – какой вишни мы вам привезли. Сейчас помоем и поедим, а из остальной ягоды сварим варенье». Саша открыл багажник, и мы увидели перевернутое ведро и прекрасные темно-вишневые ягоды, разбросанные по всему багажнику среди сумок и узлов.
«Я всегда знала, что ты, Лена, не сможешь даже аккуратно уложить багаж, но чтобы так поставить ведро с вишней, чтобы оно упало, даже я не могла себе этого представить» – сказала мама. Я молчала, я взяла вину на себя. Ведь мы все решили не рассказывать бабушкам, что же было с нами на самом деле.