Снег хрустит под ногами. Зимние деревья стоят без намёка на жизнь. Широко раскрытые глаза, видят, как что-то меняется и не видят, что именно.
Серо-фиолетовое безоблачное небо наполнено светом, ещё не проявившимся, не набравшим тугую весеннюю силу, но, несомненно, существующим. Рождающимся в этот самый момент.
Невидимый свет пропитал воздух. Невидимый, но заметный. И беззвучное потрескивание, гудящая энергия, до поры скрытая, но готовая взорваться новой жизнью.
Правильно делают китайцы – Новый год нужно праздновать именно в начале февраля, когда невидимый свет пропитал воздух.
Ещё вчера было темно, и была зима, и короткий день осторожно прибывал, пытался выбраться из тёмного подземелья. Рождался. А сегодня невидимый свет пропитал воздух.
Над горизонтом со всех сторон широкая буро-фиолетовая полоса сплошных туч. Выше – пустое серо-фиолетовое небо. Граница ровная, идеально очерченная, похожая на очень далёкое и очень высокое горное плато. Неведомый мир, населённый древними расами. Трёхглазыми гигантами, миллионнолетними, мудрыми, неподвижно глядящими в белый огонь нирваны.
Там, где должно быть Солнце – чистый нестерпимый свет. Два месяца он тайно рос в каких-то невозможных глубинах, и вот вырвался, наконец, пробился сквозь лёгкую светло-стальную завесу, и разлился на добрую четверть неба. Металл, раскалённый неведомой, беспредельной силой, взорвал сосуд, в котором был заперт, и разметался белой хризантемой во все стороны сразу, не зная ещё, и не думая о том, куда ему нужно течь на самом деле, пробуя на вкус новую свободу и силу. Его сияние, ничем не ограниченное, расходится волнами блестящих белой сталью иголок, вторгается, впитывается в прозрачную толщину высокого небесного свода.
Свет, пропитавший воздух, ощущается не зрением, а гораздо более древним обонянием. Глазам не дано видеть такой свет, но можно чувствовать его как настроение, как неуловимый запах арбуза, как покалывающее тепло, слегка обжигающее лицо на холодном воздухе. Как знание. Весть о том, что в мир пришёл Свет Невечерний.
Граница между небом и тучами похожа и на линию морского горизонта, поднятую в небо. Солнце плывёт по ней как воздушный шарик по воде, слегка касаясь, не погружаясь. Это не тучи. Это небо, вывернутое наизнанку, невидимое, ставшее видимым. К двум мирам, горнему и дольнему, добавлен третий, он опоясывает их буро-фиолетовым кольщом, тёмным и плотным. Солнце вечно плывёт по его поверхности, совершая свой суточный круг.
Трёхглазые великаны совместными усилиями творят в темноте недоступное пониманию. Хромые бородатые кузнецы в глубине гор беззвучно куют что-то, наверное огненный меч, побеждающий тьму.
Приходит время, и вместо меча из-за неба высовывается конопатая рожа мальчишки Хорса. Он смотрит вниз и щурится от им же разлитого в воздухе сияния.