Это случилось в конце сорокового года. Я тогда только-только получил чин капитана и командовал лёгким фрегатом береговой охраны, в вест-индских владениях Его Величества.
Надо сказать, что в те годы нашим торговым судам и поселениям изрядно досаждали пираты. И ловля этих негодяев была моей основной обязанностью. Среди морских бродяг того времени немалой славой пользовался один француз по прозвищу Луи Призрак. Он, набрав команду из всякого сброда, разбойничал в водах Ямайки и Гаити. Он грабил то рыбаков, то ловцов жемчуга, то купцов. И отличался от остальных собратьев по преступному ремеслу тем, что выскальзывал из самых крепких ловушек, буквально выходя сухим из воды.
История его жизни являлась типичной историей негодяя и, вкратце, была такова. Родился он в бедной семье во французском городе Нант. Отец его был убит во время религиозных войн. Мать осталась одна с пятью детьми. Загруженная делами, она не могла правильно воспитать сына, и он покатился по наклонной. С детства он служил юнгой на торговом барке «Самаритянин». Потом это судно потерпело крушение у скал Корнуэльса. Вся команда погибла, а ему каким-то образом удалось выжить. Потом, он работал матросом на разных судах, успел отметиться в испанской тюрьме за контрабанду. После этого он уже окончательно решил заняться пиратским промыслом, для чего попытался захватить маленькую французскую фелюку под громким названием «Ла Фудр».
План негодяя был таков. Он устроился работать на эту фелюку простым матросом. Затем, сговорился с двумя отпетыми мерзвацами, которые проникли на судно под видом пассажиров. Ночью он оглушил капитана, проник в его каюту и взломал шкаф с оружием. Вооружившись, бандиты напали на вахтенного и мирно спящий экипаж. Честные моряки и примкнувший к ним третий пассажир, подданный испанской короны, попытались оказать пиратам сопротивление, но матросы были безоружны, а негодяи вооружены и совершенно свободны от совести. Они открыли огонь, опасно ранив двух матросов и испанского дворянина.
Экипаж был заперт в кубрике и ждал своей участи. Бандиты пьянствовали, богохульствовали и развлекались тем, что палили в несчастных моряков из пистолетов прямо сквозь доски палубы. Напрасно несчастные молили о милосердии. Их жалобные вопли только веселили распоясавшихся мерзавцев. Лишь по счастливой случайности пули никого не задели.
Однако ром и дьявол сыграли над негодяями злую шутку. Они не справились с управлением судном и посадили его на мель в нескольких милях к востоку от Дьеппа. Снять судно с мели они не смогли и покинули судно, скрывшись на суше.
Однако эта первая неудача не смутила молодого бандита. Вскоре он устроился моряком на небольшую голландскую шхуну, под названием «Лань». Там, воспользовавшись голодом и жаждой, мучивших экипаж, он подбил матросов на бунт. Мятежники, вооружившись ножами и нагелями, избили капитана и его офицеров, отняли у них оружие и высадили всех в шлюпку. Они бросили несчастных на произвол судьбы, оставив им лишь один бочонок воды на всех. Знатную пассажирку судна, графиню де Бонэ и её камеристку, негодяи высадили в ту же шлюпку, а её багаж просто выбросили за борт! Они не погнушались даже отобрать у неё личные запасы пресной воды, предназначавшиеся для стирки её нарядов.
Совершив это злодеяние, мятежники уже не могли остановиться и принялись грабить встречные суда, отнимая грузы, судовое имущество и личные вещи.
Если встречались патрульные суда, негодяи с непостижимой ловкостью и быстротой уходили от них. Казалось, сам дьявол помогал новоявленному пирату. За это Луи и получил прозвище «Призрак». А захваченное судно он переименовал из «Лани» в «Клариссу».
Однако, как верёвочка не вейся, всё равно, рано или поздно найдётся конец. Трём военным судам королевской эскадры удалось застукать негодяя в тот момент, когда он вошёл в устье одной из вест-индских рек, для пополнения запасов пресной воды.
Боевые суда Его Величества надёжно заперли неуловимого пирата в реке, лишив его шансов на бегство. Однако, ввиду наступающей темноты, бой решено было отложить до утра. Ибо входить ночью в реку со сложным и неизвестным фарватером было бы просто безумием.
Однако дьявол хранил негодяя. Ночью пираты, видя, что их положение отчаянное, бесшумно спустили на воду шлюпки, тихо подобрались к одному из королевских судов. Это был бриг под названием «Верный» . Самые опасные из них, во главе с самим «Призраком», взобрались на палубу по якорному канату и сняли часовых. Потом спустили верёвочный трап для остальных пиратов.
Так им удалось захватить судно без единого выстрела. Весь экипаж был разоружён и заточён в трюме.
Утром командор эскадры, ничего не знавший об этой ночной вылазке, велел атаковать пиратскую шхуну. Два судна из трёх открыли ураганный огонь. Разбойничья шхуна не отвечала. На её палубе не было заметно никакого движения.
Но не это было самым удивительным. Внезапно, бриг «Верный», вместо того, чтобы выполнить приказ, вдруг поднял блинд и косой грот, описал крутую дугу, вошёл в промежуток между двумя остальными судами флотилии и выпалил по ним в упор с обоих бортов. После этого он распустил остальные паруса и взял курс в открытое море.
Как ни были взбешены англичане столь дерзкой выходкой пиратов, преследовать их они не могли. На флагманском корабле, «Божественное Провидение», рухнула грот мачта, а на фрегате «Святой Антоний», был сильно повреждён стоячий такелаж. Так, что вздумай они поднять на мачтах хотя бы носовой платок, даже самый лёгкий бриз переломал бы все стеньги.
Даже дать залп вдогонку негодяям, наши корабли не могли, ибо орудия с обоих бортов были разряжены при стрельбе по пустой шхуне.
Так неуловимый «Призрак» вместо старой калоши получил новенький бриг с двенадцатью трёхфунтовыми пушками на борту, взамен тех четырёх, что остались на борту разбитой ядрами шхуны. Он переименовал «Верный» в «Клариссу», точно так же, как называлась брошенная им шхуна. Вероятно, негодяй полагал, что это название приносит ему удачу. Так и осталось неизвестным в честь какой портовой шлюхи он называл свои суда. Отсидевшись на Тортуге, Призрак пополнил экипаж и с новой энергией принялся грабить мирные суда. Губернатор Сент Китса был просто в бешенстве. За голову пирата была обещана награда в две тысячи фунтов.
Вот с каким опасным мерзавцем столкнула меня судьба во время одного из первых моих самостоятельных рейдов по Карибскому морю!
Я хорошо помню тот день, когда около трёх часов пополудни, наш вперёдсмотрящий заметил судно, идущее встречным курсом. В любом случае, мы обязаны были это судно остановить и досмотреть, проверить груз и судовые документы.
В подзорную трубу я ясно мог рассмотреть, что это бриг, английской постройки. Лейтенант Стенли даже пошутил: «Уж, не Кларисса ли перед нами?».
Однако подозрительное судно, заметив нас, совершило поворот овервинд и пустилось наутёк. Разумеется, я дал команду преследовать.
Наш фрегат новейшей постройки был очень быстроходным судном, скользил по воде легко, словно пёрышко. Но и таинственный бриг тоже двигался довольно быстро, давая до четырнадцати узлов. Только через два часа погони, мы приблизились к нему настолько, что я смог с помощью подзорной трубы прочесть название на его корме. Святая дева, это была Кларисса!
Мы гнались за разбойничьим бригом до самого вечера, Солнце висело уже над самым горизонтом, когда мы сократили расстояние до одной мили. Но я понимал, что безнадёжно проигрываю. Ещё час, и наступит темная тропическая ночь. Негодяи воспользуются темнотой и сменят курс, после чего найти их будет уже невозможно. Этот наглый Луи Призрак снова ускользнёт от заслуженного возмездия! В ярости, я готов был грызть собственную шляпу.
Без особой надежды я приказал открыть огонь из носовых орудий. Формально, бриг был в зоне досягаемости. Но попасть с такого расстояния мы могли только чудом. Я горячо взмолился Святой Деве. Но всё было тщетно. Тогда я решился на крайнюю меру - развернуться и дать бортовой залп. Конечно, разворот боком – это трата времени и потеря скорости. Но это был оправданный риск, ибо уже стало ясно, что до темноты нам их не догнать. И вдруг наш фрегат сотрясся от радостных криков, одновременный залп четырнадцати орудий сделал своё дело. Одно из наших цепных ядер срезало грот стеньгу на «Клариссе», и скорость её заметно упала.
Тут же зазвучали свистки, призывавшие абордажную команду к бою. С весёлым стуком распахнулись наши оружейные ящики. Матросы принялись разбирать кортики и пистолеты. Лейтенант Стенли набожно перекрестился и проверил, хорошо ли вынимается из ножен его шпага.
Да, дело обещало быть горячим, ведь разбойники знают, что их ждёт виселица, значит, будут драться до последней капли своей чёрной пиратской крови. На нашей стороне было тройное численное преимущество и тридцать орудий против двенадцати, но в отчаянье эти люди были очень опасны. Так же опасна бывает крыса, загнанная в угол.
Но Луи Призрак не был бы самим собой, если бы так легко сдался. До последней возможности он пытался уйти на оставшихся парусах. И только когда мы приблизились на расстояние мушкетного выстрела, он лёг в дрейф и спустил флаг.
Это был сигнал о капитуляции. Но мы опасались коварства знаменитого пирата и вступили на их палубу, обнажив клинки и держа наготове взведённые пистолеты.
Наши предосторожности оказались напрасными. У этих трусливых бандитов хватало смелости только на то, чтобы грабить беззащитных купцов, да вязать спящих матросов на борту «Верного». Сразиться с настоящими солдатами в открытом бою у них не хватило мужества. Они даже не разобрали кортиков из оружейных ящиков. Только фитили в орудийных пальниках ещё дымились.
Я ликовал.
-Кто из вас Призрак? – спросил я, всматриваясь в разношёрстную толпу морских разбойников, столпившихся на шкафуте.
Из толпы вышел молодой стройный человек среднего роста, с тёмно-русыми волосами, слегка прихрамывавший на левую ногу. Всё это соответствовало приметам главаря.
Я приказал ему снять рубашку и с удовольствием убедился, что на его правом плече остался круглый втянутый рубчик от пулевого ранения. Сомнений не оставалось, предо мною стоял неуловимый Луи. Держался он довольно дерзко.
-Капитан Луи Лурье, - представился он, с небрежным поклоном.
-Теперь ты уже не капитан. – сказал я ему.
-С кем имею честь говорить? – осведомился он с показной вежливостью.
-Ты пират, и не имеешь чести, - ответил я. – А разговариваешь ты с капитаном флота Его Величества Карла Первого, Джереми Хопкинсом.
-Капитан Хопкинс, я прошу Вас засвидетельствовать перед судом, что мы при задержании не оказывали сопротивления и не сделали ни одного выстрела.
-Разумеется, я так и сделаю, но вряд ли это избавит тебя от виселицы.
Между тем, мои офицеры досмотрели судно и доложили, что в парусной обнаружена женщина. Я велел немедленно привести её ко мне.
Эта женщина, вернее даже дама, была выведена на палубу. Она была в розовом атласном платье с богатым шитьём и короткими рукавами. Корсаж на груди был разорван так, что отчасти была видна обнажённая грудь. Её белокурые волосы были распущены и растрёпаны. А удивительного оттенка блестящие светло-голубые глаза покраснели от слёз. Руки красавицы были туго связаны за спиной грубым куском линя.
Я велел немедленно её развязать. Едва мои подчинённые сделали это, как она стыдливо запахнулась, прикрыв прореху на корсаже, и зарыдала. Но это были слёзы радости. И я заметил, что её белоснежные, самой совершенной формы руки, во многих местах покрыты свежими синяками.
-Благодарю Вас, капитан, - смущённо пролепетала она, рассматривая доски палубы у себя под ногами.
-Капитан Джереми Хопкинс, - вежливо поклонился я.
-Графиня Карлайл, - ответила она с удивительно скромной грацией.
-Что с вами сделали эти негодяи? - спросил я и тут же пожалел о своём бестактном вопросе, потому, что леди Карлайл вздрогнула, как от удара, зарделась, как маков цвет, глаза её наполнились слезами, и она порывисто отвернулась от меня.
-Ради бога, миледи, простите меня. Я был глуп, – сказал я и перевёл взгляд на наглую невозмутимую рожу Призрака.
-Ничего страшного, капитан! – развязно сказал этот негодяй. – У дамы была истерика, и я вынужден был посадить её под замок, для её же пользы.
-Как ты посмел? Ведь это же графиня!
Смущение, охватившее даму при моём необдуманном вопросе, её разорванный лиф, синяки на руках ясно говорили, что мерзавцы грубо надругались над её прекрасным телом, в чём она, конечно же, никогда не сознается! Бандит отлично это понимает и считает, что всё сойдёт ему с рук!
Чёрное бешенство охватило меня, и я уже открыл рот, чтобы отдать команду «повесить». Но лейтенант Стенли опередил меня и с размаху въехал кулаком в эту до неприличия самоуверенную рожу.
Призрак упал, но не потерял сознания. Он медленно вытер с разбитых губ кровь, и так же не спеша снова поднялся на ноги.
-Остановитесь, лейтенант, - сквозь слёзы сказала графиня. – Не стоит уподобляться этим скотам. Пусть справедливый суд решит их участь!
-Твоё счастье, негодяй, что дама за тебя просит, - сказал я. - Не то, сегодня же ты болтался бы на рее собственного судна! Встань на колени и поблагодари её.
-А если нет? – спросил разбойник.
-Оставьте его. Я вовсе не желаю, чтобы этот человек стоял предо мной на коленях, – сказала графиня. – Раскаянье имеет цену, только если оно искреннее. Этот человек не испытывает благодарности по отношению ко мне. Вы можете заставить его притворяться, но зачем?
-Вы святая, - сказал я, внимательно вглядываясь в её лицо. – Вы заступаетесь за своих мучителей!
-Так заповедовал нам Христос. Смею ли я поступать иначе?
-Могу я чем-то помочь Вам, леди?
-Да, капитан. Мне нужно переодеться и привести себя в порядок. Спросите у него, где мои вещи?
-Сундук графини в моей каюте, - прошлёпал Призрак разбитыми губами. – А шкатулка с драгоценностями у меня в столе. Ключи там же.
Я велел заковать пиратов в цепи и спустить в трюм, а сам проводил леди Карлайл к капитанской каюте разбойничьего брига.
На пороге каюты она чуть замешкалась.
-Капитан, вы уверены, что в каюте не затаился кто-нибудь из пиратов?
-Не беспокойтесь, сударыня. Мои люди всё тщательно проверили.
-Не могли бы Вы послать кого-нибудь за водой? Мне нужно будет умыться.
-Да, сударыня, если вам нужно что-нибудь зашить, или почистить, я пришлю Вам своего юнгу.
-Право же не стоит, капитан.
Сказав это, она одарила меня своей чуть смущённой улыбкой и скрылась в каюте. Я остался ждать её у дверей, а одного из своих матросов я послал на камбуз, чтобы принести прекрасной пленнице тёплой воды для умывания.
Не прошло и часа, как леди Карлайл вышла из каюты полностью преображённая. О, она была ослепительна в новом платье из нежно-голубого шёлка и таких же перчатках, которые скрывали кровоподтёки и выгодно подчёркивали идеальную форму её рук. На лицо был искусно наложен макияж. Лёгкий аромат изысканных духов кружил голову. Уши графини украшали великолепные сапфировые серёжки, удивительно подходящие к цвету её глаз. На безымянном пальце сверкал такой же сапфир, но гораздо крупнее, в обрамлении мелких бриллиантов. Её светлые шелковистые волосы были небрежно скручены в изящный жгут на затылке и закреплены резным гребнем и множеством шпилек с причудливыми головками.
-Простите, капитан, - смущённо пролепетала она. – Мне так неловко. Я отвлекаю Вас от Ваших обязанностей. Вы до сих пор ждали меня, а я так долго копалась. Без камеристки я ничего не могу найти.
-Напротив, сударыня, Вы очень быстро собрались. Я приглашаю Вас на мой фрегат, дабы разделить с нами нашу скромную трапезу и отметить Ваше счастливое избавление.
-Благодарю Вас, Вы так добры, - ответила она.
Мы нарочно положили сходни, дабы даме не нужно было перелезать через фальшборт. Оба судна были прочно пришвартованы друг к другу. Матросы, увидев прекрасную даму, уставились на неё. разинув рты и позабыв обо всех работах. Пришлось напомнить им о существовании линька для наказания лентяев.
Ужин был великолепным. Он проходил в офицерском салоне на борту моего корабля. Все офицеры надели парадные мундиры. Столовое серебро было начищено до зеркального блеска. Пламя многочисленных свечей играло на бокалах и блюдах.
Дабы не оскорблять утончённый вкус графини ромом, сухарями и солониной, кок подал свежую рыбу, приготовленную с большим искусством, черепаховый суп, свежую курятину, запечённую в золотистой корочке, (недаром я запасся несколькими клетками с живыми курами), а так же румяные аппетитные блинчики из пшеничной муки, вино из моих личных запасов.
Конечно же, леди Карлайл была центром всеобщего внимания. Она была прекрасна, проста, и вместе с тем непередаваемо аристократична и деликатна.
О чём бы ни заходил разговор, она всякий раз умела поддержать беседу, выказывая удивительную образованность и начитанность, но не выпячивая её. Скромность её пленяла нас даже сильнее, чем красота и интеллект. Стоит ли говорить, что уже через четверть часа все мои офицеры были по уши влюблены в неё и начали распускать хвосты, состязаясь в обаянии и остроумии.
Когда с ужином было покончено, офицеры, с разрешения дамы, раскурили трубки и наполнили бокалы пуншем. Мой младший помощник Джонни Мур принёс из своей каюты лютню и спел несколько изящных баллад, пытаясь развлечь красавицу и отогнать от неё грустные воспоминания.
Леди Карлайл и тут не ударила в грязь лицом. Она попросила у мастера Мура его инструмент, задумчиво тронула струны и своим чарующим голосом исполнила очень трогательную песенку о девочке сиротке, которая скитаясь и ночуя в стогах, вспоминает своих покойных родителей, их дом, грушевый сад и мельницу.
Нельзя сказать, что она виртуозно играла, да и мотивчик был немудрёный в три аккорда, но в её песне было столько грусти, столько искреннего страдания, что у многих навернулась слеза.
Уже за полночь офицеры стали расходиться. Я предложил даме пройти в приготовленную для неё каюту мистера Стенли. Но она сказала:
-А как же сам мистер Стенли? Я его не стесню?
-Отнюдь нет, сударыня. Он займет капитанскую каюту на разбойничьем бриге. Ведь я поручил ему командовать призовой командой. Сейчас шлюпка доставит его на бриг, а обратным рейсом привезёт ваш багаж.
Надо сказать, что во избежание перепутывания такелажа, суда, к тому времени, были уже отшвартованы друг от друга и разведены на расстояние около одного кабельтова.
-Значит, мистер Стенли будет исполнять обязанности капитана на трофейном судне? – осведомилась она.
-Да, сударыня. Я должен буду продолжить патрулирование, а он прямиком поведёт пиратский бриг в бухту Барбадоса, где судно ожидает ремонт, а бандитов - справедливый суд и виселица.
-Значит, он вступит на твёрдую землю раньше нас?
-Да, миледи, но ему предстоит нелёгкая задача управлять судном, имея всего двенадцать матросов. Поверьте, это будет не так легко.
-Капитан, умоляю Вас, - сказала она. – Мне срочно нужно попасть на Барбадос. Мой супруг ожидает меня там. Наверное, он уже волнуется. Разрешите мне плыть вместе с мистером Стенли, на бриге.
Она смотрела мне в глаза своим колдовским взглядом, и мне казалось, будто время остановилось, будто голова моя кружится от лёгкого вина.
-Но, сударыня, – начал я, после небольшой паузы, - а не смущает Вас то, что в трюме этого судна вместе с вами будут плыть полсотни висельников? Неужели Вы решитесь плыть в такой страшной компании?
-Но они же закованы в цепи, трюм заперт, и, надеюсь, мистер Стенли догадается поставить у люка часового.
-Даже не знаю, что Вам сказать…
-Поймите, капитан. Я переплыла океан и очень устала. Мне очень хочется поскорее ступить на твёрдую землю. Я так давно не гуляла по саду, не нюхала цветов, не принимала ванну. Ведь на кораблях так мало пресной воды. Ну, пожалуйста!
-Право же не знаю, сударыня. Море коварно… Мало ли, что может случиться…
-И потом, лорд Карлайл не последний человек в нашей стране, – лукаво улыбнулась она. - Он умеет быть благодарным.
Последний довод сломал меня.
-Ну, что же, сударыня, как мне ни жаль расставаться со столь очаровательной спутницей, но Вы правы. Конечно, Вы не обязаны заниматься патрулированием вместе со мной, и я не имею права задерживать Вас на борту фрегата. Да и суд должен допросить вас, как свидетельницу. Будь по-вашему. Завидую этому прощелыге Стенли. Вечно ему везёт! Он ещё целых три или четыре дня будет любоваться Вашей красотой, вкушать аромат Ваших духов…
Честное слово, я охотно поменялся бы с ним. Но, я не имею права покинуть фрегат. Прощайте.
Она сунула мне в руку свой веер и сказала:
-Возьмите это от меня на память.
Потом она поцеловала меня в щёку и сказала:
-У вас на щеке отпечаток моих губ. Вам идёт.
Сказав это, она озорно рассмеялась и ловко выскользнула из моих объятий. Подбежав к шлюпке, она уселась на корме, рядом со Стенли.
Небо горело невероятным количеством ярких звёзд. В морских глубинах светились фосфорические огни морских гадов. Где-то далеко мелькнула серебром в лунном свете стайка летучих рыб. Я глядел ей вслед. Сердце моё сжималось от сладкой боли. Матросы в шлюпке мерно взмахивали вёслами. Стенли сидел неподвижно, словно аршин проглотив, но даже по спине его было вино, что он тает от внезапно свалившегося на него счастья. Графиня же, напротив, не могла усидеть на месте. Она то и дело оборачивалась, махала мне, посылала поцелуи по воздуху.
Так мы расстались. Дальше было скучное плаванье, проверки вахтенных, наказания провинившихся, досмотр подозрительных судов, нудная проверка судовых журналов. Рутина и скука!
Через два месяца мы, наконец, вернулись из своего патрульного рейда. И первым делом, я осведомился, благополучно ли захваченный нами бриг добрался до Барбадоса. Представьте же себе, В каком я был отчаянье, узнав, что бриг пропал без вести.
Я проклинал себя за то, что отпустил даму на этом судне. Возможно, после нашего обстрела в трюме возникла скрытая течь, или судно попало в бурю. Ведь двенадцать матросов не могут столь же быстро убирать паруса и бороться с течью, как это мог бы делать полноценный экипаж. Но что толку в этих запоздалых раскаяньях! Боже, как она была весела в тот вечер! Как радостно она плыла на судно, в котором покоится теперь на дне морском!
Целую неделю я был безутешен. Но постепенно дела службы отвлекли меня от этих переживаний.
Я мог бы и до сих пор пребывать в убеждении, что судно и прекрасная графиня погибли в морской пучине, если бы не одна новость, которая чуть было не свела меня с ума.
С тех пор прошло уже полгода, когда ко мне вдруг явился лейтенант Стенли. На несколько секунд я онемел, а потом схватил его за плечи, словно хотел убедиться в его реальности, и спросил сиплым от волнения голосом:
-Стенли, Вы живы?
-Да, сэр.
-Что с бригом?
-Не могу знать, сэр.
-Что ты плетёшь? Я доверил тебе военный трофей, а ты не можешь знать! Выкладывай немедленно, что с судном?
-Сэр, мы легли на курс, я назначил вахтенных и выставил охрану у люка. Так мы плыли около суток. Никаких происшествий не было.
-Ну, и?
-Потом, мы все очнулись в шлюпке посреди моря.
-В какой шлюпке?
-Это был шестивёсельный вельбот, сэр. Шлюпка с Клариссы.
-А что же призовая команда?
-Они все были в той же шлюпке, сэр. Все двенадцать и я тринадцатый.
-Но, как вы там оказались?
-Не могу знать.
-А что говорят матросы?
-Они тоже ничего не помнят, сэр.
-Вы, что перепились там?
-Никак нет, сэр. Мы даже рома в воду не добавляли, потому, что леди угостила нас анжуйским. У неё завалялась бутылочка в сундуке.
-Сколько же вы выпили?
-Полторы пинты на четырнадцать человек, включая графиню, сэр.
-Но такая доза даже воробья не свалит. Это впору не пить, а в глаза закапывать!
-Так точно, сэр.
-Получается, что Вы все уснули, включая вахтенных, а пираты в это время сумели освободиться?
-Если бы это было правдой, они бы нас повесили, сэр.
-Пожалуй ты прав. Они и за меньшую провинность подвергают свою жертву мучительной смерти. Тем более, Вы, Стенли, ударили их главаря. Они такое не простили бы.
-Так точно, сэр. Кроме того, зачем им жертвовать ради нас шлюпкой. В шлюпке был запас пищи и воды на неделю, наши кортики и даже компас.
-Невероятно!
-Да, сэр. Кроме того, все наши деньги и личные вещи остались при нас.
-Даже ваш золотой хронометр?
-Да, сэр. И моя серебряная табакерка тоже.
-Значит, это не пираты посадили вас в шлюпку? Но, кто же?
-Не могу знать, сэр.
-А что с леди Карлайл?
-Не могу знать, сэр. Её с нами не оказалось.
-Итак, вы, Стенли, очнулись вместе со своей командой в шлюпке, и понятия не имеете, как там оказались?
-Так точно, Сэр.
-Но, где вы, после этого, пропадали полгода?
-В испанской тюрьме, сэр. Через неделю плаванья, мы попали в воды Эспаньолы, где нас подобрало патрульное судно.
-И что же вы так долго делали у испанцев?
-Доказывали им, что мы не пираты.
-Полгода?
-Да, сэр. Они не верили нам. Ведь мы не могли объяснить, каким образом очутились в шлюпке посреди моря. Если бы мы сказали, что бриг утонул, нас бы отпустили раньше. Но мы говорили то же, что и Вам.
-Да, пожалуй! С такими идиотскими объяснениями, Стенли, удивительно, что вас вообще выпустили.
Несколько раз на все лады я допрашивал лейтенанта. И всякий раз он повторял один и тот же невероятный рассказ.
Я был в шоке. Чем больше я думал об этой загадочной истории, тем меньше я в ней что-либо понимал.
Первым делом, я подумал, что Стенли пытается меня обмануть. Наверное, он по халатности утопил бриг, и теперь пытается скрыть свой позор. Но вскоре я эту идею отбросил. Зачем ему так глупо врать? Ведь гораздо правдоподобнее было рассказать про течь или шторм. Команда была слишком мала, чтобы справиться с судном. Рассказ же про внезапную потерю всей командой памяти слишком глуп, чтобы быть ложью.
Если предположить, что часовой вступил в сговор с пиратами и выпустил их, тогда почему он оказался со всеми матросами в шлюпке? Почему он не примкнул к бандитам?
Может, леди Карлайл выпустила их? Но, что общего может быть у столь благородной, воспитанной, образованной леди с этими двуногими скотами? Из всех моих предположений, это было самое нелепое.
Скорее уж, в трюме брига был какой-то потайной лаз, с помощью которого пираты сумели выбраться на свободу. Но это не объясняет, почему призовая команда не была перебита, а оказалась в шлюпке, да ещё с запасом продовольствия.
Пришлось к моему рапорту присовокупить отчёт Стенли, более похожий на бред душевнобольного.
И ещё одна странность. Если бы Призрак вышел на свободу, он продолжил бы грабить. Неизбежно появилась бы новая легенда о том, как ловко он обманул Стенли и его часовых. Но ничего подобного не случилось. И сам Луи, и его бриг пропали неизвестно куда. О нём не слышали больше ни на Гаити, ни на Тортуге. Он пропал, будто в море канул.
Так что же случилось с бригом и с его прекрасной пассажиркой? Боюсь, этот вопрос навсегда останется без ответа.