Мил вернулся на работу. Открыв парадные двери ведущие в бирюзовый холл, он почувствовал теперешний едкий запах медицинского спирта. В холле стоял охранник, мешкал ключи в кармане и изредка (как говорит он) отлучался на улицу курить. Он представлялся человеком спокойным, не шумным, но веселым. Иногда у людей, посещавших больницу складывалось впечатление будто этот человек не имеет дома и поселился здесь. Улыбка практически никогда не слезала с его старенького личика, покрытого морщинками и веснушками. Его серо-зеленые глаза глядели на мир искренне, но с опаской. В детстве (приходилось слышать из разговоров с медсестрами) он вломился на ферму голубей чтобы порадовать своего любимого кота Гусю, но в тот день, а он был до ужаса серый и туманный, но теплый и летний. Так вот когда он лез доставать одну красивую голубушку, которую он приглядел сразу же ещё через забор, ему отпаяло самый маленький пальчик на руке. Кровь, - говорит он - хлестнула как бешеная, и ему пришлось бежать домой за спасением. Отец его вычел, его положили в больницу, а уже через месяц его одногодки могли любоваться всеми четырьмя пальцами на его руке, и щупая то самое место, на котором, ещё совсем недавно был мизинец. Он рассказывал ещё много историй о себе и своей жизни. О жене, вышедшей за него замуж за подаренные ей фиолетовые цветы, о дочке, которая сейчас учиться далеко за горизонтом. Иногда он плакал, и показывал пальцем в окно, а палец указывал и вовсе в даль. Там, говорил он, и находится его дочь. Поэтому многие думали что на своей работе он лишался одиночества, скверно заставшего его в 54 года. Жена у него была учительницей английского в старших классах, непрерывно застывшей в своем воображаемом мире. Некоторые нашептывали что она была вышедшей из ума, так как разговор с ней не имел ни малейшего смысла. Когда ты начинаешь вести речь, скажем, о политике, то она, переламывает дугу соединяющую тебя с твоей мыслью, начиная толкование содержащее одни эпитеты. Многие темы для разговора присущие обычному человеку просто исчезли из ума старушки Голли, оставив только больное и палящее воображение. Свою супругу, как заявлял охранник Деминсон, он очень любил, но выносить весь шквал её бурной фантазии он не мог. Поэтому большую часть своего времени он проводил на работе, безмерно жалуясь об одиночестве(О чем кстати, никто не спрашивал, и никто не мог понять как человек имеющий семью может быть одиноким)
Мил зашел, оглянулся на дверь, которая со звуком закрылась позади.
- Привет, Малышня! Э-хэ-хэ! Куда потерялся, я уже успел соскучиться. Э-хэ-хэ!
- Здорова, дядя Дэм! Моя затяжная депрессия запретила мне выходить
- Ну ты, э-хэ-хэ. Прекращай это, а то состаришься рано, и как я будешь. Э-хэ-хэ!
Он осторожно улыбнулся, выдавив и себя в ответ что-то на подобии - Да, да, постараюсь. И зашел в свой личный кабинет. Нашел папку с его пациентами, и добавил туда ксерокопию сведений о Лионове.
В кабинет, ворвавшись с затяжным дыханием влетела его коллега Лили
Мил! Тебя не было всего день, а этот парень внизу, в третьей палате, он... Мил... бежим со мной!
Спускаясь по ступеням они зашли в палату номер 3, из которой доносился шум.
"Я не заплатил за свой обед, который я украл
У лейтенанта тоже был на этой свой ответ, но я его не знал
Тяжелые будни обычного солдата, между трупами и консервами шпината."
Парень бил стулом пол, изображая игру на барабанах, напевал песню и скрупулезно раскачивался из одной стороны в другую. Рядом с ним в палате находилась девочка лет девяти, она с утомленностью наблюдала за этим действием, кое-когда говоря ему что его выдуманный ритм пахнет плагиатом на что-то ей знакомое.
Глаза Мила расширились и налились слезами, но он не мог понять то ли это от того что он обветрился, или банально не выспался. Его карманные часы говорили что сейчас 10 утра. Странно, обычно все такое происходит под вечер, человек сходит с ума к наступлению ночи, и кто его знает, с чем это вечно может быть связано. Ему пришлось выходить за уколом и успокаивающим, этого человека, кем бы он себя не воображал срочно нужно было усыпить. Двое человек отняли у парня его "инструменты", силой держа его за руки и ноги. Он выкручивался как только мог до того момента пока девочка не сказала - " Солдат всегда смирится с наказанием, и примет его за честь даже от врага." Парень перестал шевелиться, Мил уколол ему дозу и положил на кровать.
- Спасибо тебе за твои разумные слова, дитя - выдавил Мил
- Это ещё не все что я могу сделать для вас, поверьте. - Её ухмылка заблистала выдержанной иронией. Её черные локоны волос, спереди лица завязавшиеся в косички, невольно спадали по щекам, её глаза были ярко подведены черной подводкой, а на лбе был нарисован повернутый наполовину полумесяц. С виду скажешь что девочка либо увлекается мультиком Сейлор Мун, либо её занятиями является чтение оккультных книг.
Вся эта каша в голове у Мила начала вариться
и начала пахнуть вкусно.