Ничего не изменилось.
И все же все было прекрасно.
Эта улица с жесткой лавочкой, сгорбившиеся люди в легких одеяниях, и его прошлое, весьма убедительно заявлявшее о стремлении к свободе и познании мира.
Лицо слабо жестикулировало и издавало вонючее зловоние. Волосы были размазаны на голове являя собой прекрасную картину человека неудачника. Мистическим было все вокруг: эти улыбки, радужные сверкающие зубы в розовой оправе, следящие за твоим укоризненным взглядом, повествующие о своей глупости и не требовательному отношению к жизни. Так ведь можно сказать об улыбке каждого третьего человека? . А. Может, и каждого второго?
Отрыжка незамедлительно вылезла изо рта, и Мил усмехнулся словно пьяный бомж.
Пора снова переться домой, чтобы снова ткнуться носом в постель и забыть мир на пару долю часов тихого спокойствия и теплоты. То ли дело ты - Обычный человек, то ли дело я - Мил, грязный бомж. И тебе в голову не может прийти тот факт, что конец твоего существования окажется весьма жалким и более чем. Поэтому я должен сделать то, что тебе обычному человеку никогда не удастся - проявить силу воли.
Скажите действительно это больно звучит, если каждый задумается о той мелкой, но все же мешающей ему зависимости. Бросив которую, он как в своих тайных и глубинных мечтах, начнет жить по новому. Он станет Богом!
Пора дописывать свой рассказ, - печатал Мил в своей книге - И за этим последует кое-что новое...
Но как, черт возьми, как?! Как он может действительно вести лечение Лионова, если он его не ведет? К тому, что воздушные шарики на небе летают без особых крыльев, и знаете, есть в этом, какая-то причудливая магия. Все что не дано объять умом среднестатистического мечтателя, все же имеет обычное физиологическое, химическое, возможно даже на уровне бактериологии объяснение. Но кому нужны эти занудные вещи?
Вязко помешивая в чае лимонный сок с ложечкой сгущенного молока, он не отрывается от письма. Но когда его Принцесса выдает звуки похожие на удар маленьким кулачком домашнего гнома по полу, Мил сморкается в одеяло и продолжает письмо, отвергая сюжетную линию, и в целом - сюжет.
" Доктор на урез отказывался признавать свою вину,и нечто дьявольское блестело в его глазах. Смущенно поправляя комбинезон синего цвета, который едва держался на его жирном животе, он изувечил случайно вошедшего в ту минуту ассистента. Вверху красиво поблескивала люстра что размещалась прямо-таки на весь потолок. Продолговатая, яркая, пугающая."
- Нет! Или я слишком озадачен мыслью о работе, или действительно разучился вести монолог за сюжетом.
" Люстра то и дело пошатывалась, мигая, то освещая, и затмевая помещение полное крови. Значит так было нужно. Джо Бгой влетел в палату с просьбой о помощи, когда на него накинулся обезумевший доктор в истерическом припадке. - Вакцина 176! У нас пропала вакцина под номером 176! - Повторите данные для точности, доктор! - Вакцина 176 - она пропала! Мне она срочно нужна. А ты, что ты здесь делаешь? Ты хочешь быть следующим, ты, наверное, хочешь присоединиться к этой женщине на полу? Сопляк! - Мне нужна ваша помощь. Потерял антидепрессанты, и чтобы успокоиться на время я принял дозу..
- Несите мне вакцину Здесь появилась новая смерть!
Постепенно лужа крови растекалась по полу и заслоняла собой стены. Только доктор в белом, как первые подснежники, халате, стоял на ней и сердито представлял себя Богом.
Я разозлился. Я всегда начинал свое письмо с несущейся ведомой силой ненависти и полного угнетения. Лионов отвертывается от слов, мое прошлое слишком развратно чтобы его вспоминать, а факты говорят совершенно не в мою пользу.