Глаза начало затмевать сияние на небе. Красные, фиолетовые, желтые огоньки соединились вместе и переливались. Он зашел в машину, и мотор завелся. В самый раз! Вещи включаются в действие определенно в момент твоей нужды в этом действии. Куда уже ехать? Он и не знал что ему делать. Уже три утра, а желания узнать тайну Лионова у него не возникало, хотелось запрыгнуть под одеяло и обнять свои коленки.
Так он и сделал. Последующих три дня выходить из квартиры ему не хотелось. Дома у него было уютно, как для одинокого парня. Не было разбросанных бутылок из под пива, или шлюх, лежащих в холодильнике. При входе стоял больший шкаф, сделанный по заказу. Он был серым и из него торчали различные сувениры, кроличьи лапки, крестики, подарки от мамы и папы. А кстати, если вести речь о них. Были они у него добродушные, жили вместе, и никогда не расставались. Для Мила это было примером идеальной любви и отношений. Едва ли они ссорились, как каждый из них извинялся, и пек пироги в честь примирения. Если провести аналогию, то и у него должно было давно так случиться. Как-никак дети всегда идут в своих родителей, как бы им этого не хотелось. Твоя мать - конченная шлюха, твой отец - больной наркоман,а ты - воплощение совершенства? Не смешите! Дети никогда не учатся на ошибках своих родителей, они наступают на те же грабли, идут той же дорогой, не сворачивая, запинаясь, едва успевая глядеть на часы. Они пишут книги потому что их родители их писали, они любят изюм, потому что у них так расположились гены. Это можно назвать "передаваемая любовь к изюму" или "изюм со мной с детства". И так или иначе это будет верным суждением.
Грустно замечать недостатки родителей, это как смотреть внутрь себя. Они лежат там же и у вас, возможно немного глубже, возможно немного поверхностней, но лежат. Родители Мила Джозеф и Клариса очень редко наведывались к сыну. Нет, они любили его всем своим естеством, просто разговор у них не получался. По каким причинам судить не мне.
Если подвести итоги, они будут очевидными и милыми. Понимание у них было, нужда в друг друге - нет.
Мил их любил, они, наверное, любили Мила.
У Джозефа были черные волосы, и маленькая бородка которую он заплетал в косичку, тоже в небольшую. Он был не высоким, поэтому его жена Клариса не могла носить высокие каблуки когда они вместе собирались куда-нибудь сходить. Собственно, сам он никогда не комплексовал по поводу своего роста, веса, носа, штанов и ещё всякого дерьма о котором беспокоятся обычные люди. Клариса была также брюнеткой, волосы у неё были ровные, но она делала завитушки на кончиках, "аля-уменятакиеотрождения". Любила апельсины, Мила, мужа. Джозеф не любил апельсинов, любил правда Кларису, по поводу Мила впечатление у меня, автора, не сложилось. Отношение отца имело слабое убеждение в любви. Обнимал он принца редко, кричал часто, но по существу, выражаясь продвинутым сленгом, загонялся. После окончания школы, он дал направление сыну в университет, помог финансово, обустроил жильем. Возможно, как считал сам Мил, это было сделано лишь для того, что бы он со своими друзьями, теперь уже бывшими наркоманами не шлялся по дому и они не били посуду матери. Послушание радовало отца, но слушался Мил с умением. А именно, когда отец говорил не впускать никого в дом, он устраивал тусовки на улице. Было тогда романтичное время, и небо было романтично розовым. Когда куча девушек хорошей комплекции танцуют в твоем дворе ты начинаешь любить себя и свою жизнь. Тогда это радовало Мила и приводило в гнев отца. Сейчас бы все изменилось, мнения поменялись бы, только вот как прежде уже никогда не будет, и тешить себя мыслями о прошлой радости - создавать печаль в душе.
Разнообразие царило в доме Мила. После того как обойти шкаф серебряного цвета, можно зайти в одну единственную жилую комнату в которой было все. Там были цветы. Цветы воодушевляют в человеке желание расти, желание любить и творить. Там был котик Найтмер, который повсюду оставлял свою несносную шерсть. На полу, на холодном и потертом, лежала, пряча в себе таинство и совершенство, печатная машинка "Принцесса" черного цвета. Едва ли заметна она была вокруг всей этой вдохновленной черноты. Торчали только белые, как снежинки, буковки.
Комната была заполнена плакатами и вырезками из журналов, набросков стихов и прозы, ненужных, но все же оставленных себе на память. Под кроватью красовался ящик, в котором лежали 30 дневников Мила за всю жизнь, а в них, конечно же, и была - вся жизнь.
Выходить все же придется? Да, нужно как-нибудь вытаскивать себя на улицу, вылазить с теплого одеяла что является одной из причин тысячей самоубийств.