День клонился к вечеру, а они всё шли и шли по извилистым лесным тропкам, которых в лесу – невесть сколько. Поход был двухдневный, с "раскладкой километража" 25+17 = 42 километра. (Забегая вперёд, скажу, что мы умудрились перевыполнить план и прошли сорок восемь, потому что заблудились "в трёх соснах"- по определению "вождя всех времён и народов" Сашки Самолётова).
Рюкзак ощутимо оттягивал плечи, но Варе было хорошо. Здорово! На ногах у неё лёгкие и удобные кеды, в которых – идти да радоваться… Варя так и делала – шла, пружинисто ступая по мягкой, «неубитой» тропе и по-детски радовалась – всему, что встречала на пути.
Группа состояла из восьми человек (семь голов, сам-восьмой, опять-таки по определению Самолётова, который вёл группу, "совмещая две ставки": руководителя и кашевара). Маршрут был прямо-таки сказочным.
Вот, например, сейчас группа шла по сосновому лесу, наискось прошитому солнечными лучами, словно золотыми нитями. Лучи были почти горизонтальными – Варя никогда такого не видела. Высоченные мачтовые сосны обступали тропу с обеих сторон, заходящее солнце окрашивало их прямые как корабельные мачты стволы в розовый цвет, и Варе казалось, что сосны светятся изнутри, словно огромные светильники.
Разумеется, это были волшебные светильники! Солнце скоро сядет, наступит ночь, а они будут идти по бесконечной дороге среди светящихся сосен… Мечты, к счастью, так и останутся мечтами: скоро они разобьют лагерь. Впереди у них долгий летний вечер, вкусный ужин (всякая приготовленная на костре еда необыкновенно вкусная – после целого дня пути), а после ужина Визбор под гитару…
Варя шла и радовалась, завидуя самой себе. Густо усыпанная прошлогодней хвоей тропинка пружинила под ногами, и по ней так легко было шагать! «Вот бы так идти и идти!» - думала Варя, и они – всё шли и шли по нескончаемой лесной тропе… Давно уже! Пожалуй, слишком давно. Как сошли с поезда, так и шли с самого утра. Остановились на полчаса на обед, наскоро перекусили бутербродами и, запив их чаем из термоса, снова двинулись в путь.
И весь день Варя радовалась – тому, что её пригласили в необъявленный поход (поход для своих, но приглашают далеко не всех «своих», а Варю пригласили!). Что впереди идёт её подруга Люба. Что в группе их всего восемь, и все давно друг друга знают, и вместе им – хорошо. Что погода солнечная. Что сосны – мачтовые! Что солнце заходит…
Пока Варя мечтала на ходу, в лесу заметно потемнело и наступили сумерки. Значит, уже скоро будет привал, и можно сбросить с плеч тяжелый рюкзак! Они поставят палатки, разожгут костёр, сходят к роднику за водой (Саша обещал – родник), наберут в лесу земляники (Саша обещал, что будет земляника!).
Предвкушая удовольствия этого вечера, Варя даже засмеялась тихонько – от переполнявшего её восторга. А ещё оттого, что с ними Сашин закадычный друг Костя, о котором Саша так много рассказывал и которого она никогда не видела. А сегодня увидела! И он её – увидел. Варе понравился этот простой, добродушный парень с весёлыми глазами, в которых читалась жажда приключений. В этом они с Варей были похожи. То есть это Варя так думала.
Костя вёл себя так, словно давно со всеми знаком (и как это у него получалось?) и не отходил от Саши ни на шаг. Всю дорогу они шли плечом к плечу, даже если тропка попадалась узкая, и всю дорогу говорили, говорили, говорили… «Наверное, не виделись давно» - думала Варя. И вдруг услышала (впрочем, услышала не сразу, она ведь была в своих мечтах, в волшебном розовом лесу…) нетерпеливый Костин голос: «Саш, ты давай уже, определяйся – с направлением. А то мы второй час туда-сюда ходим, у девчонок уже истерика начинается».
О чём это он? – Варя наморщила лоб. Вроде ничего не случилось – такого, всё как всегда: устали, но молчат, темп держат, идут довольно бодро… Только разговоры почему-то стихли. Все давно уже молчат! – дошло наконец до Вари.
- Это у кого истерика? – с интересом спросила Варя.
- Да у тебя! Ты же ни с того ни с сего хохочешь-заливаешься, а не я, - невозмутимо ответил Костя.
- Да я так просто… Лес красивый! И сосны как свечи, - объяснила Варя. Теперь «истерика» охватила весь «кадровый состав»: народ радостно заржал.
Варя смутилась и замолчала. Оказывается, пока Варя любовалась красотами соснового леса, они всей дружной группой заблудились! И добрых два часа кружили по лесу, сворачивая то в одну, то в другую сторону. Забегая вперёд, скажу, что когда нашли наконец прошлогодний бивак и разбили лагерь, Саша при всех похвалил Варю за проявленное «в аховой ситуации» мужество и олимпийское спокойствие.
- Да я не знала, что мы заблудились, я просто шла, ничего не делала – пробормотала смущённая Варя, зардевшись от неожиданной похвалы, и Саша развёл руками в молчаливом жесте – под общий смех…
Но всё это было потом. А пока они кружили по лесным извилистым тропкам, уже не чувствуя под собой ног... и неожиданно вышли на опушку, где кончался лес. Перед ними простиралось поле, а посреди поля одиноко стоял проржавевший до дыр, брошенный грузовик. Саша обрадовался так, словно увидел новенький КАМаз с прицепом и с шофёром.
- Во! Машина!! Теперь порядок! - ликовал Саша.
- Теперь доедем! – схохмил Костя, и все покатились со смеху, хотя устали так, что сил не было смеяться.
Варя подумала, что Сашка сошёл с ума, но к счастью, ошиблась. Саша вовсе не думал сходить с ума. А радовался потому, что увидев старую колымагу, он узнал это место и, так сказать, сориентировался на местности. Как оказалось, они почти пришли! До бивака оставалось каких-нибудь 300 метров. Эти триста метров группа прошла «в ритме танго» - по выражению Валерки. Ноги заплетались и норовили шагнуть в сторону, не подчиняясь уже приказам «сверху» (мы шли и сами удивлялись, что идём…)
Наконец взорам «усталых путников» открылась уютная полянка со старым кострищем, а главное – с заготовленными кем-то дровами, аккуратно поставленными «на попа» у соснового ствола.
- Дров кто-то нарубил и нам оставил! – удивилась Люба.
- А я даже знаю, кто! Мы же и нарубили с ребятами, в прошлом году, весной ещё. Потому и плутали столько – я поляну эту искал, с дровами! А вы что подумали? – объяснил Саша, и снова все дружно смеялись, словно это не они с утра до вечера топали с тяжёлыми двухдневными рюкзаками.
Всё! Привал! – Варя сбросила рюкзак, уселась под ёлкой и вытянула усталые ноги…
- Старик в лес Марфушку доставил, под высокою елью оставил, - прокомментировал Костя. Все сразу вспомнили неподражаемую Инну Чурикову в фильме «Морозко» и радостно заржали. Варя притворилась, что спит. Кто-то помахал над ней еловой веткой: «Марфушеньку-душеньку комарики кусают, спать-почивать мешают» - Народ от души веселился…
Пришлось Варе встать. Тем более что земляники вокруг поляны было – не собрать! Вдвоём с Любой они набрали – целую миску. Землянику решили оставить на утро: съедят с кашей. Отработав «трудовую повинность», Варя с Любой с лёгким сердцем отправились осматривать «достопримечательности».
Не сговариваясь, пошли навстречу заходящему солнцу, и скоро вышли на поле, где Сашка исполнял танец дикарей у ржавого грузовика. Без рюкзака шагалось легко и усталость почти не чувствовалась. Они долго стояли, глядя на поросшее душистым разнотравьем поле. В лесу наступил вечер, а здесь ещё продолжался день, и солнце висело над лесом, задевая жаркими боками верхушки ёлок и разливаясь над лесом расплавленным золотом.
Они стояли и ждали, когда солнце растворится в золотом сиянии и исчезнет – до утра. Но солнце раздумало садиться, и висело низко над лесом, словно ждало. Варе хотелось побежать через поле – к солнцу, подержать в пальцах его тёплые лучи, шелковистые и мягкие на ощупь… Надо только добежать – и тогда….
Но они не побежали. Вернулись в лагерь и пошли в другую сторону («Носит нелёгкая… Весь день под рюкзаками неподъёмными шли, а им всё мало!») – по сумеречному предвечернему лесу. Туда, где между деревьев плавали белые лоскуты тумана. Лес неожиданно кончился крутым обрывом: земля в буквальном смысле уходила из-под ног, скатываясь вниз почти отвесно. И только деревья, вопреки «ландшафтному дизайну», стояли прямо, вздымаясь в небо гигантскими свечами.
Внизу стелился туман, из-за него ничего не было видно. Но Варя знала, что там, внизу, текла невидимая ключевая Вондига, и где-то рядом был водопад Гремячий и знаменитый источник «Гремячий Ключ» с целебной радоновой водой, которая излечивает любую болезнь.
Жалко, что у них с Любой ничего не болит, сейчас бы спустились и вылечились! Впрочем, болели плечи (рюкзак тяжёлый), и довольно чувствительно. Варя с Любой посовещались и решили, что вниз не пойдут – ведь потом придётся подниматься по такой крутизне… «Вылезем – с плечами, но без ног!» - подвела итог Люба. Варя колебалась – ей хотелось спуститься вниз, просто чтобы увидеть – Вондигу и туман.
- Что, девочки, ножки устали? – прокомментировал ситуацию Костя (откуда он тут взялся?). В руках он держал два котла с водой.
- С полными вёдрами к удаче! – обрадовалась Люба.
- Да нет, к удаче – это когда бабу с вёдрами встретишь, - авторитетно заявила Варя. – А Костю…
- Это к ужину! – завершил дискуссию Костя, улыбнувшись Варе – ей одной. Как выяснилось, он успел сбегать вниз, к роднику, и группу ждали суп и чай из целебной радоновой воды. Вот здорово! Люди её по ложечке пьют, а мы – половником наливаем! Знай наших!
- Радоновый чай, радоновые макароны с тушёнкой-радонкой, - перечисляла Люба. – Утром проснёмся, из палатки выйдем – а там…
Люба запела, перефразируя слова известной всем детской песенки «Оранжевое небо», которую пела когда-то Ирма Сохадзе: «Радоновое небо, радоновое солнце, радоновые пальмы, радоновый верблюд!» Варя радостно подхватила: «Радоновые мамы радоновым ребятам радоновые песни радоново поют!»
- Короче, чаю напьёмся и засветимся, фонарей не надо! – рассмеялся Костя. В весёлых Костиных глазах Варя увидела восхищение. Она улыбнулась – молодец, сразу включился в игру!
- Ну, я пойду, а вы гуляйте, ужин… не скоро ещё, дежурные макароны ищут! – попрощался Костя.
Варя оглянулась назад – туда, где в ощутимо сгустившихся сумерках клубился туман, и ей вдруг стало страшно: туман показался живым. Костя проследил за её взглядом и непонятно сказал:
- Да не бойся, вы же вдвоём, ничего с вами не случится! Нет тут никого. Внизу тоже нет.
- А если бы не вдвоём, если бы я одна была? – зачем-то спросила Варя.
- Ну, - замялся Костя. – Ты же не одна.
- А если бы – одна? – не отставала от него Варя.
- Ну… получила бы порцию адреналина, с твоим-то воображением! То ей сосны как свечи, то… (Зря она про сосны ляпнула, молчать надо было!)
В лагерь возвращались втроём. Оказывается, они с Любой ушли довольно далеко… Варя шла рядом с Костей сквозь невесомо-прозрачный туман, и ей было совсем не страшно. А если бы она шла одна? Мысль гвоздём засела в Вариной голове. Как там говорил Костя? – Будет море адреналина? Надо бы проверить, соврал или нет!
Весь вечер Варя мечтала о том, как пойдёт «проверять», а утром проснулась раньше всех – Варя была ранняя пташка. Стараясь никого не разбудить, она вылезла из спальника, выбралась из палатки – и ахнула: каждый листочек, каждая травинка сверкала от росы, вспыхивая на солнце миллиардами крошечных бриллиантов! Варя никогда не видела такой обильной росы. Может, это от близкой реки, да и родник …
Как здорово, что все ещё спят, и весь этот сверкающий от росы, поющий на все лады птичьими голосами мир безраздельно принадлежит ей, Варе! Не желая терять ни минуты обладания необыкновенным миром, королева отправилась осматривать свои владения. Свиту она оставила в палатке…
Тропинка сама легла под ноги, и через десять минут привела её ко вчерашнему обрыву. Варя удивилась: сегодня здесь не было тумана, куда же он делся? Ага, вон там ещё держится! – И пошла вдоль обрыва туда, где за деревьями колыхался полупрозрачный (полупризрачный!) туман. Далеко внизу текла ледяная от бьющих ключей Вондига, от неё и поднимался туман. Но ведь она и здесь течёт, под обрывом, почему же здесь нет тумана, а там есть?
Размышляя таким образом, Варя пришла к выводу, что случай требует подтверждения (или опровержения) с обязательным выходом, так сказать, на место. Сделать это оказалось непросто – Варя шла, а туман всё так же колыхался впереди, словно убегал от неё!
Варя огляделась, и удостоверившись в том, что никто её не видит, пустилась бегом. Но туман – вот чудеса-то! – был по-прежнему недосягаем, маячил впереди…
Остановившись, Варя перевела дух. Ничего себе пробежечка! Сердце тоже «пробежалось» и колотилось в горле, пытаясь выпрыгнуть наружу. «Сдаюсь, проиграла» - сказала Варя туману и хотела было уйти, но стояла и смотрела, словно что-то её удерживало. Ей вдруг показалось (конечно же, показалось), что туман впереди сгустился, превратившись в облачко.
Облачко на глазах меняло форму, уменьшалось, сужалось, втягивалось – и вот уже перед Варей, метрах в двадцати, стояла (правильнее сказать, - висела, не касаясь травы) странная фигура в белом одеянии.
«Метра два с половиной, не меньше! – оценила Варя, удивляясь, какие чудеса вытворяет природа с туманом. – А может и все три. Мраморная статуя! Сейчас таять начнёт. Эх, мать… фотоаппарат не взяла!»
Словно отвечая на её мысли, верхушка «статуи» истончилась и растаяла. Фигура заметно уменьшилась в размерах: теперь она была чуть выше Вари. Она завороженно смотрела, как туман изменялся на глазах, словно кто-то лепил из него снежную (туманную!) бабу. Этот кто-то был настоящим умельцем – у него выходила не баба, а королева!
"Снежная королева! Настоящая, из сказки Андерсена!" – восхитилась Варя. А «изваяние» всё менялось, и вот уже можно различить гордо поднятую голову, увенчанную белой короной, и белые кисти рук… Или это Варино воображение?
Фантазёрка Варя легко и непринуждённо могла вообразить всё что угодно, инопланетян к примеру. Ей это совсем не трудно (дорога длинная, голова участия не принимает – а значит, свободна, болтать нельзя – дыхание собьётся, а мечтать… мечтать можно) Вот и теперь – столько времени стояла и пялилась на самый обыкновенный (нет, всё-таки необыкновенный) утренний туман.
Неудивительно, что ей привиделась снежная королева… в середине мая! Вздохнув, Варя с сожалением отвела глаза. Она никому не расскажет о своих фантазиях – засмеют. Даже Любе не скажет: скажи курице – а она всей улице.
Варя вдруг вспомнила «о главном»: прогуляться она пошла с определённой целью, осуществить которую вблизи от лагеря было, как вы сами понимаете, неэтично. А чая они вчера напились всласть (по определению Валерки, выпили «недельную норму осадков в бассейне реки Амазонки»).
Варя присела под деревом, машинально подняла глаза – и испугалась уже по-настоящему! – «Королева» быстро приближалась, словно ехала на невидимой колеснице, оставаясь каменно-недвижной… У Вари похолодело в груди. – Привидение?! Но их же не бывает, а она не спит… Призрак?!
Варе захотелось вскочить и бежать со всех ног к лагерю, но на неё словно оторопь нашла: стояла, судорожно дёргая «молнию» джинсов, которая всё никак не застёгивалась. Плюнуть бы на «молнию», а она стояла и ждала чего-то. Ей вдруг припомнилась бабушка, которая умерла, когда Варе было восемнадцать, и которой ей так давно и непоправимо не хватало. И она пришла! – «Бабушка? – неверяще спросила Варя. – Это ты?».
Видение приближалось, словно катилось к ней на невидимой низкой платформе по невидимым рельсам, становясь всё более отчётливым. Варя разглядела кружевной воротник, над которым надменно возвышалась увенчанная затейливой короной изящная головка. Руки в пышных, с буфами, рукавах – белые… нечеловечески белые, как и лицо!
Бабушка никогда не носила таких платьев, да у неё и не было – таких. Это каменно-гордое лицо, эта царственная надменность… То, что приближалось сейчас к Варе, – не было её бабушкой...
Варя вскрикнула и, путаясь в густой траве, побежала к лагерю. Ей казалось, что привидение её догоняет, дышит в затылок… Она оглянулась на бегу – и упала с размаху в мокрую траву. Бррр! Разгорячённым щекам вмиг стало холодно.
За ней никто не гнался. Там, где она стояла минуту назад, колыхалось бесформенное облачко. И как она могла принять его за бабушку, даже с её неуёмным воображением! Обыкновенный туман, сконденсированная влага, которая исчезнет без следа, как только над лесом поднимется солнце.
А она выдумала себе призрак! Варе стало стыдно. И неуютно: от росы джинсы промокли насквозь, ведь «молнию» она так и не застегнула… Как скажут в группе – мокрое место на самом интересном месте… Ох, скажут! А она лежит себе и размышляет.
Варя поднялась с травы, с досадой отметив, что промокли не только джинсы, но и футболка. Зря она шорты не надела, хотя какие в мае шорты… (Варя всё же взяла, в рюкзаке лежат. Они красивые и очень ей идут. А что холодно – так ведь можно соврать, что не холодно!) Терять ей уже нечего – вымокла вся, перепугалась насмерть и облажалась так, что перед самой собой стыдно!
Варя решилась – и повернула обратно, навстречу туманному облачку. Но не успела сделать и десяти шагов, как туман снова начал меняться, быстро сгущаясь и обретая знакомые Варе царственные очертания. Ещё миг – и вот она, Снежная королева (к которой Варя машинально продолжала идти…)
Опомнившись,Варя застыла как вкопанная. Королева стремительно приближалась. В длинном белом платье и с короной на голове, она казалась высокой. Слишком высокой! Но размышлять Варя не стала – полетела стрелой, зажмурившись от холодного мокрого ужаса. По лицу стегали ветки, сучья цеплялись за одежду, но она не обращала на них внимания и остановилась, только увидев палатки…
В лагере было тихо – все ещё спали. Варя прижалась спиной к сосновому стволу (с «открытой спиной» нельзя, это она с института помнит, въелось…) и стояла, ощущая внутри липкий страх, холодный как лягушка.
За деревьями мелькнул силуэт. Привидение?! – «Эй! Этттто там… кто?» - не своим голосом спросила Варя у привидения.
- Надо говорить: «Стой, кто идёт! Стреляю, потом считаю до трёх и – контрольный в голову!» - отозвалось привидение Сашиным голосом. Варя облегчённо выдохнула.
– Ты чего такая бледная? И мокрая! И дрожишь, как будто за тобой гнался кто…
Варя испуганно оглянулась: там, откуда она прибежала, никого не было. И тумана тоже не было.
- Так чего испугалась-то? – расспрашивал Саша бледную как мел Варю, но она только мотала головой в ответ. Волосы растрепались и намокли, и теперь свисали русалочьими прядями (заколку она потеряла, когда бежала, а возвращаться… Ни за что!), мокрая футболка прилипла к телу, обрисовывая соблазнительно стройное тело.
Саша смотрел на её волосы (на всё остальное тоже смотрел) и говорил Варе, как маленькой: «Варюш, ты чего? Ну чего ты, всё в порядке, всё хорошо, я же с тобой! И все наши… Варюш, ты не молчи только! Никто тебя не тронет, у Валерки топор, у меня кирпич в рюкзаке, отобьёмся!» – пошутил Саша, и Варя наконец улыбнулась.
- Ннн...Нничего, холодно просто. Я… пойду шорты достану, переоденусь (с Варькой не соскучишься, в холодрыгу такую – шорты. И ведь не шутит, по глазам видно).
- Ну ещё бы не холодно, ты ж вся мокрая, хоть выжимай! Чего испугалась-то? Давай-давай, выкладывай.
Саша взял Варину безвольную руку в свою и слегка сжал. Рука была ледяная. Купаться, что ли, ходила? В Вондиге?! Там что летом, что зимой. Впрочем, с неё станется… Девочка ещё та.
- Нннет. Ничего я не испугалась, у меня у самой кирпич, я гулять ходила, – «сморозила» Варя, и Саша покатился со смеху.
- С кирпичом гулять пошла, и у тебя его отняли. Наша Варя в речке скачет, а кирпич по ком-то плачет, – нес напропалую Саша, думая только об одном: сейчас главное, её успокоить, чёрт-те что с девчонкой творится, а ведь нервы у Варьки железные! – Кирпич-то зачем в двухдневку, это ребята носят, а девчонки в однодневные только… Как же ты дошла?
Варя пожала плечами и поморщилась: «Нормально».
(Всё же какой-то ответ. Вроде в себя приходит).
- А чего бежала-то? Аж лес трещал. Слышу, ломится кто-то к лагерю, я думал медведь. Медведица то есть, - поправил сам себя Саша.
-Нет там медведей, - зачем-то возразила Варя.
-Так ты не от медведя убегала? А от кого? – допытывался Саша. В другое время Варя нашлась бы с ответом, но она была слишком напугана случившимся, поэтому сказала правду:
- Не от медведя. Там туман. Я посмотреть пошла, просто так… а там туман, – объяснила Варя. Как ни странно, Саша её понял. С полуслова!
- Белую женщину видела, - утвердительно сказал Саша.
-Да. А ты откуда знаешь?
- Её здесь многие видели…
-А ты видел?
- Видел.
- Ну и как? Познакомились? Она к тебе не слишком приставала? – пришла в себя Варя.
-Да никак. Нормально всё. Она, если уходишь, никогда не догоняет. Не преследует, - буднично сказал Саша, словно говорил о чём-то обыденном.
- А если не убегать? Если позволить ей…подойти, что тогда будет? – с замиранием сердца спросила Варя.
- Не знаю. Я не пробовал, что я, дурак, что ли?
- А всё-таки? – упорствовала Варя («Ну всё, Белой Деве кранты, раз Варька заинтересовалась… Скажи ей сейчас – пойдём туда, пойдёт ведь! Белая Статуя как Варьку увидит: лицо бледное, космы как у русалки висят, джинсы мокрые – сама испугается»)
-Не знаю я. И никто не знает. Никто её близко не подпускал, улепётывали все. Она высокая такая… Белая... Дураков нет! – подвёл итог Саша.
Варя молчала. Саша взглянул на неё, мокрую и испуганную, не похожую на саму себя, и подчиняясь внезапному порыву, крепко стиснул мокрые плечи.
- Варь, ты даёшь! У тебя плечи железные.
- Ах, это… Это я днём в институте учусь, а по ночам вагоны разгружаю. Шучу. А ты поверил – про вагоны? Я по лицу вижу, что поверил. Дурак ты, Сашка… Я там чуть не умерла, а ты меня ещё пугаешь, - всхлипнула Варя.
- Ты главное не бойся. Она ж за тобой не побежала, хотя запросто догнать могла. Запросто! – повторил Саша, глядя в Варины застывшие глаза. – Ты не бойся. А если тебе… надо, так далеко не ходи. Народ спит, семи ещё нет (подъём всегда в семь, складываем палатки, укладываем рюкзаки, на завтрак каша и чай, в восемь тридцать выходим "на свежий воздух".
Группа «строгого режима», нарушителей Сашка к себе второй раз не приглашает. Но сегодня будет по другому: до обеда днёвка, волейбол, Вондига, после обеда – выходим).
– Все спят ещё, ты далеко-то не ходи…
Сашка попал, что называется, в яблочко, но получилось не обидно и без насмешки. У него всегда так получается. Варя залилась румянцем и поспешно отвернулась. Но Саша уже исчез за деревьями, бросив на ходу: «Я к роднику спущусь, за водой, будем с тобой кашу варить. Она сюда не придёт, не бойся!»
Саша, Саша… Хороший, добрый, настоящий друг. Свой в доску! Ты для меня – свой, с тобой мне не страшно, отобьёмся… от привидения с мотором! И кашу сварим, я масло вологодское принесла, целую пачку! А на большее не рассчитывай, с кашей вот только помогу. Саша, Саша…
…Она стояла между палаток (Саша сказал, что к лагерю Белая Дева не придёт, но кто знает, что ей взбредёт в голову, она ведь женщина) и смотрела не отрываясь – туда, где за деревьями плавал кисельно-бесформенный туман. Обыкновенный утренний туман, который потихоньку таял под солнечными лучами («Может, шорты достать… Не идти же в мокрых джинсах!»).
Варя смотрела на туман как зачарованная, не в силах отвести взгляда, пока не вернулся Саша с двумя котелками воды: для каши и для чая. Валерка принесёт третий, «технический» - миски мыть и котлы, с этим у них строго, грязные миски никогда не кладут в рюкзак, котлы начищают до блеска.
Они сварили кашу, которая была дружно съедена группой - с собранной вчера земляникой. Потом спустились к водопаду и окунулись в родниковую Вондигу. При этом Костя ухал как филин, Валерка рухнул в воду с диким криком Тарзана, Саша проявил железную выдержку и «промолчал».
Посовещавшись, девчата решили повторить «подвиг Александра Самолётова», но у них не получилось, а Валерка комментировал…
«Ввва-ва-ва» – это Люба, никак «Вау» не выговорит.
«Мама-мама-мама! Мама!» - это Леночка, «Мамма миа» спеть пытается.
Тихие ругательства сквозь сцепленные зубы – это Варя, она никогда не скажет такое вслух, разве что в ледяной колючей Вондиге. – «Варь, ты говори, не стесняйся, тут все свои…»
С упоением играли в волейбол (пока наконец не согрелись), потом собирали в поле дикую мяту и слушали походные байки, которые травил Костя.
День прошёл «содержательно».
После обеда складывали палатки, жгли бумажный мусор, жестяные банки обжигали в костре и закапывали в землю – пора было двигаться в путь. Теперь поляна выглядела так же, как вчера, когда они сюда пришли. Аккуратно поставленные «на попа» дрова (ребята с утра нарубили) прислонены к сосновому стволу, чтобы не отсырели. Примятая трава на месте палаток (она потом встанет). Кострище с залитыми радоновой водой углями. Варя оглянулась в последний раз – уходить всегда грустно.
- А мы ещё вернёмся! – объявила Люба голосом Ирины Муравьёвой из фильма «Москва слезам не верит», и все радостно заржали. Не смеялась только Варя. Какая-то мысль не давала ей покоя, и Варя никак не могла её «поймать».
- Ты чего такая? – спросила Люба притихшую Варю. – Случилось что?
- Ничего, я просто думаю. Я всегда по дороге думаю, - ляпнула Варя под общий смех.
Она действительно думала, и не могла найти ответ. Надо попробовать ещё раз, с самого начала. Варя шла, автоматически переставляя ноги, а в голове крутилось вчерашнее «кино». И она – вспомнила!
Вспомнила, с какой скоростью приближалось к ней неведомое существо (впрочем, существо ли? Скорее субстанция, оболочка, контур… Контур чего?)
«Она запросто может догнать» - сказал Саша. Так почему – не догоняет? И почему – она? Скорей уж оно! Оно ведь хочет этого. И может! Тогда – почему же…
Всё просто! – поняла вдруг Варя. – Она не преследует потому, что я этого не хочу. Потому что я против. А ей (ему?) нужен контакт, и судя по всему, добровольный. Когда тебя не боятся. Когда тебя готовы выслушать… и понять.
Когда это нужно обеим сторонам. А если «сторона» улепётывает на непослушных от страха ногах – какой уж тут контакт! «Стороне» не до контакта, у неё глазки на лобик вылезли, а лобик весь мокрый…
Было бы интересно узнать, зачем ей – контакт? Чего она хочет? И что произойдёт, если… не убегать.
Этот вопрос Варя задаёт себе до сих пор. Если бы она тогда не испугалась, не убежала! Может быть, существу (туману?) была нужна помощь? Или дружеское участие. Или сочувствие. Понимание.
Но Белая Дева так и не встретила – ни понимания, ни сочувствия. Её отталкивали, от неё уходили не оглядываясь, мчались стрелой – все до единого.
Она могла шутя догнать любого – но не догоняла, не звала. Не надеялась уже. Потому что никто не хотел – контакта.
Варе больше не довелось там побывать – наверху, над водопадом. Саша в том же году уехал в Германию – как оказалось, навсегда. И некому было водить группу по Сашиным излюбленным маршрутам, не было с ними Саши! А внизу, у водопада Гремячего, Варя была не один раз. Там всегда толпится народ, и нет никакого тумана, никаких тайн и чудес. Слишком много людей. А тайна – это когда двое…
С чем же (или с кем) она встретилась в тот памятный майский день? Вернее, не захотела встретиться. Может быть, там, наверху, до сих пор бродит в утреннем тумане Белая Дева, снежная королева… Бродит и ждёт. Друга или жертву?
Никто никогда не узнает. Варя даже застонала от досады. Раз в жизни встретиться с неведомым – и оттолкнуть, отказаться, трусливо убежать! А ведь могла бы остаться…
Сашка тогда рассказал ей, что такое случается в зонах тектонических разломов, а именно в таком месте они тогда разбили лагерь. Тектонический разлом – огромная, многокилометровая трещина в земной коре. Знаменитый водопад Гремячий, на поверхность которого с неимоверной глубины поднималась из подземных водоносных горизонтов целебная радоновая вода – тектонический разлом.
Об этих зонах рассказано множество неправдоподобных историй. Например, Голосов Овраг в Коломенском, о котором ходили страшные легенды, что люди там якобы исчезали бесследно и появлялись через 200-300 лет, в двадцать первом веке, не состарившись ни на день и навсегда потеряв дорогу назад, в своё время…
Сказки всё. Хотя в Голосовом овраге тоже есть родник с радоновой водой, с низким содержанием радона, она считается целебной, целительной. Варя там тоже побывала – и не пропала, благополучно вернулась домой, так и не получив ответа на мучивший её вопрос.
Она перечитала много словарей, но не нашла в них ничего, кроме аккуратных фраз. Констатация факта – и только:
«Тектонический разлом – деформация и развитие участка земной коры и верхней мантии Земли, разнообразные по направлению и интенсивности движения земной коры, вызывающие её деформацию и разрыв слоёв. В основном это колебательные движения земной коры… складчатые движения, вызывающие образование изгибов горных пород, и разрывные движения, порождающие образование в земной коре разломов, сбросов и надвигов».
«Мантия Земли – подкорковая оболочка, располагающаяся между литосферой и ядром Земли. Верхняя мантия – до глубины 900 км, нижняя – граничит на глубине 2900 км с ядром Земли»
«Радон (обр. при распаде радия) – радиоактивный химический элемент из группы инертных газов. Применяется в научных исследованиях и в медицине» - прочитала Варя.
...Значит, живой туман, так настойчиво ищущий встречи с людьми (точнее, с одним – только одним! – человеком) – гость, который пришёл в наш мир со страшной 900-километровой глубины. Интересно, как он выглядит на самом деле? Какими владеет знаниями? Какими обладает возможностями…
Варя отдавала себе отчёт в том, что ей посчастливилось встретить иную форму жизни. Там, на запредельной глубине, есть жизнь! Настоящая жизнь во всех её проявлениях: радости и печали, праздники и будни. И любовь (как же иначе).
Варя не представляла, кто они – сгустки энергии, электромагнитные поля… Но одно знала точно: им присущи понимание и чуткость («Никогда не догоняет, не преследует, если ты хочешь уйти») – человеческие качества, а значит, они разумны. Кем бы они ни были!
И ещё. Если это существо приняло облик женщины (девы, королевы), значит, оно имеет представление о прекрасном (или пользуется нашим, ведь женщин не зря называют прекрасной частью человечества).
Что если бы Варя не убежала? Осталась. Белая Дева открыла бы ей свой мир… или забрала её жизнь, выпила по каплям, превратила в бесплотный туман. Если она хочет контакта, то почему никогда не появляется среди людей? Почему выбирает кого-то одного… словно подстерегает.
Варю вдруг осенило: да потому, что ей не одолеть людей, вместе они – сила, как Варина группа, где все друг за друга горой (хотя искусно это скрывают, и она, Варя, тоже… «С волками жить – по-волчьи выть», как сформулировал остряк Валерка).
…Ей не одолеть людей, а когда человек один, она справится. Варя представила, как Белая Дева окутывает её ледяным туманом. Бррр! Лучше уж в Вондиге второй раз искупаться (первый – неписаное правило, за отказ "нальют штрафной" - то есть в данном конкретном случае нечаянно туда уронят).
…Эта пугающая неподвижность, статичность позы, стремительное приближение. Ни один человек не согласился на такой «контакт»! А те, кто согласился – исчезли, стали туманом, и никому не расскажут страшную правду…
…А может, не так? И те, кому Снежная королева открыла свою тайну и показала дорогу в свой мир, ушли вместе с ней и уже не вернутся.
Так зачем она бродит одна в тумане, чего ищет?..
В НАЧАЛО "ПЕШЕ-ЛЫЖНОГО" ЦИКЛА - http://www.proza.ru/2015/06/18/385