Мы встретились на конечной остановке: я, Саша и Саша. Первый Саша – мой ровесник и старинный, любимый, еще со школьной скамьи друг. Второй, был лучшим другом и одноклассником моего погибшего младшего брата. Встретились, чтобы бухнуть на воле в прекрасный летний день.
Саша старший был в сандалиях, шортах и желтой майке, младший в летней светлой паре и дорогих туфлях, а я в рваных джинсах, рубашке с коротким рукавом и убитых кроссовках. Я довольно равнодушен к еде, одежде и исполнителям популярных песен, считаю, что их значение сильно преувеличено. Всех трех.
Купили в ближайшем шалмане пару или тройку пузырей, сейчас уже не помню сколько, и отправились в «Вишневник» – заросли неизвестной мне модели кустарника в овраге за сорок девятой родной школой.
Там нам не понравились, и мы перебазировались непосредственно под школу, встали у глухой стены, за которой прятался школьный тир. Там такой уголок заасфальтированный, можно довольно удачно разложиться со своим нехитрым скарбом. Бутылки, пачка сигарет, консерва, хлеб. Вилок не было, ели палочками, отломанными от дерева в «Вишневнике». Как китайцы. Это нас Саша старший научил когда-то.
Мы выпивали и беседовали о литературе, мы вообще часто беседуем о литературе, особенно в подпитии. Гораздо чаше, чем о дамах, футболе или внедорожных автомобилях.
Когда кончилось бухло, молодой Саша сбегал еще за бутылкой, а когда кончилась и она, мы стали думать, что делать дальше.
В любой пьянке есть такой момент – ты ощущаешь себя вполне трезвым (ложно), море тебе по колено, настроение прекрасное (накануне резкого спада), расходиться не хочется, а выпивки нет, денег тоже, но смертельно надо добавить. Обычно, это и есть то нежное время, когда правильно было бы остановиться, чтобы не нажраться и не испортить вечер с последующим утром до обеда. Но сделать это нелегко. Поэтому мы пошли к младшему Саше домой и сели там на кухне думать думу. К младшему, так как у него никого не было дома – родители укатили на дачу – и никто нам не мешал.
Посидели, подумали.
Я начал слегка рубиться от общего восторга перед жизнью. Но перед этим успел попросить у Санька «чего-нибудь почитать». Он отложил для меня: «Черный роман» Богомила Райнова, афоризмы Станислава Ежи Леца и третью книгу, ни автора, ни названья которой я не помню.
Потом Саня младший включил «Металлику», одноименный альбом, напялил на меня наушники и уложил на диван, сказал – прись. А сам, тем временем, в компании с другим Саней, поехал продавать собрание сочинений АБС.
Тем, кто не в теме, АБС – это Аркадий и Борис Стругацкие, великие, чего тут кривить душой, писатели. Хотел добавить – фантасты, но причем тут это.
Есть у нас в городе магазин, что на корню скупает книги по бросовым ценам. А Санек, как раз, большой поклонник книг вообще, вышеозначенных гениев и фантастики в частности. Поэтому он, посовещавшись со страшим товарищем, и побродив глазами по полкам, решили, что собрание сочинений АБС товар, что ни на есть, ходовой и будет встречен в магазине исключительно благожелательно.
Не жалко? – спросил старший товарищ.
Для вас, нет – ответил младший.
Сказано – сделано, упаковали книги в пакет и поперлись пешком в магазин, денег-то на проезд нет.
А я пока дремал под «Металлику». Мне хорошо дремлется под тяжелую музыку, это у меня с детства, с увлечения «Пёплом», «Назаретом» и «Эй-си, ди-си» в средних классах.
С АБС они ошиблись, тетка на приемке равнодушно предложила им какую-то мизерную сумму, а на возмущенные вопли, ответила – не хотите, не надо. Парни книги продали и на вырученные деньги взяли бутылку водки. Вернулись домой, разбудил меня, и пригласили к продолжению праздника. Но кураж ушел. Это было ясно, как божий день. Мы вяло прикончили бутылку и разошлись. Саша старший жил в этом же доме, а Саша младший вышел меня проводить. Мы добрались до остановки, покурили на скамейке и я поехал домой, на выданную мне сдачу с водки. Выбранные для меня Саней книги я забыл.
На следующий день, в смысле похмелья, все было замечательно и даже лучше.
А от встречи остались самые светлые воспоминания… драгоценные…
Теперь они оба умерли. И младший Саша и старший. Из нас троих, участвовавших в той «алкогольной сессии», как называл это дело пару лет спустя Саша старший, остался только я.
Мне бесконечно одиноко.
В данном случае, не вообще, а именно без моих друзей.
Двух Александров.
И почему-то немного жалко собрания сочинений АБС.
Совсем чуть-чуть.