Злорадство, страх, отсюда - изумленье,
О Жертве непонятной до сих пор...
Терзают душу горькие сомненья,
Пугает справедливый приговор:
Ведь, были: Суд, свидетели, Пилат,
Последняя Надежда в вопле: "Отче!..."
Померкло солнце, когда он был распят,
И день сменился похоронной ночью.
Так в чём же был не прав синедрион?
В том, что не счёл возможным оправданье?
Закон суров! Но всё-таки закон,
Когда всё предрешенно заранье...