Жил-был один старик. Да что значит жил, разве это жизнь? Просто был, т.е. существовал. И стариком его можно было назвать только по внешнему виду, но не по годам, в течении которых он маялся на этом свете. И был он вовсе не один. Вместе с ним лямку бедности тянули трое его сыновей.
С утра до ночи старик и его сыновья горбились в поле - пахали, сеяли, урожай собирали. А богатства себе так и не нажили. Надо бы сыновьям давно жениться, природа напоминала о себе и бытовые обстоятельства поджимали, но за душой ни гроша, а в доме одни голые стены, печь вольная, да койки деревянные и скрипучие.
Вышел как-то старик из дома на улицу, сел на ступеньку крыльца, обвёл взглядом своё ветхое хозяйство, да призадумался. Ничего нет, кроме соломенной крыши над головой, и та скоро рухнет. В доме не хватает женских рук, слух не ласкают голоса радостных детишек. Решил старик -пора сыновей женить. Пусть семьями обзаводятся и каждый о своём хозяйстве сам заботится. А ему старику самое время на печке место осваивать, да внукам радоваться.
Позвал старик сыновей:
- Ну, что сынки! Пора за ум браться. Хозяйство надо укреплять, а лучше новые гнёзда вить. Вот вам лук и три стрелы. Старшой сынок, Степан, ты будешь стрелу пускать на юго-запад. Средний сын, Алёша, стрельнешь на юго-восток. А ты меньшой, Иванушка, запускай свою стрелу на север. На чьи земли стрелы прилетят, там и невесты ваши.
Старший сын Степан озадачился, на отца глядит и спрашивает:
- Батюшка, а что делать, ежели на этой местности много невест живёт? Которую в жёны брать?
- Какие препоны! Бери самую богатую - ту, которая этой местностью владеет, а не ту, которая на земле в услужении пребывает.
- А, ежели она заартачится и за меня замуж выходить не пожелает?
- Ну, что ты глаголешь! По моему разумению, надо её и ейный народ успокоить - сказать, что земли тебе лишние не нужны, свои некуда девать, все бурьяном заросли, рук натруженных не хватает. Да намекнуть надобно, что от судьбы не уйдёшь, раз так выпало. Сам не плошай, покрути телом-то своим богатырским, покажи товар спереду. Рубахой-то не прикрывайся, авось увидит невестушка, какой природой тебя бог одарил - есть за что замуж выходить.
Тут средний сын Алексей понурился и говорит:
- Как быть, батюшка? Вот я сухопарый и телом не вышел - нет во мне упомянутых природных сил. Чем мне невесту прельщать?
- Ты, сынок, для этого случая, дерюгу на себя накинь, да потуже кушаком подпояшься. Одежда на что человеку дана? - Чтобы изъяны свои скрывать, да срамоту прикрывать. Не забыл, куда стрелу свою пускать? То-то! В тех землях люди голые не ходят, хоть там и жарче будет, чем у нас. Говорят, что народы ихние сызмала тело своё от солнца палящего под балахонами прячут и даже лица материей прикрывают. А те, которые не щадят глаза свои от солнца, глубокий прищур усвоили. От того у них на лице вроде какая-то хитрость вырисовывается.
- Как бы не обмануться, батюшка, по простоте-то нашей душевной!
- А ты простотой и стяжай, да голову ерундой всякой не забивай! Пущай они в твоей простоте подвох ищут и мучаются от неразрешимости своих же затруднений.
- Не больно мне девки с глубоким прищуром нравятся! А потом, как другую-то красоту сквозь балахон узреть?
- Не на красоте люди женятся, сынок. Краса не на лице и не на теле, а внутри человека! И не всякому она сразу раскрывается. Потрудиться надо, зрячесть напрячь. Что захочешь увидеть, то и увидишь.
А ты, Иванушка, меньшой наш, чего молчишь, али всё тебе ясно, как красну солнышку? Солнышко ведь, что хочет осияет, и чего не хочет тоже освещает?
- Я так думаю, батюшка - что гадать, не видевши, только голову себе заморочивать. То, что вижу, не во мне, а передо мной. Пока не обгляжу, да не пощупаю, девку в жёны брать не стану.
- Сынок, всех глазами не обозришь и ноздрями не перенюхаешь. Смотря к кому стрела прилетит. Будешь лук натягивать, да стрелу пускать, меть левее к северо-западу, а то, не ровен час, без невесты останешься. Не пристало нам на холодных моржихах жениться!
- Постараюсь, батюшка! Оченно Вам за совет благодарен.
Взял старший сын Степан лук в руки, натянул тетиву, аж всем своим торсом от напряжения покраснел, и стрелу в указанном направлении пустил. Стрела засвистела, воздух распарывая, и скоро за горизонтом скрылась.
Средний брат Алексей попытался было тетиву двумя руками натянуть, да братья его во время от этого приёма отговорили; но лук удержать в руках ему всё же пособили. Стрела улетела в верную сторону, туда, откуда обычно солнышко выкатывается, чуть-чуть правее.
Младший брат Иван так сильно лук натянул, чуть было тетиву не порвал. Во время спохватился, про моржиху вспомнил. Всякое дело меру требует. Даже палку перегибать опасно. Всё имеет свой предел. Стрелу пустил чуть левее, как батюшка велел.
Старик-отец облегчённо вздохнул:
- Ну что, сынки - дело наполовину сделано! Отправляйтесь в путь, дорогу! Ежели стрелы за границы какие-то перелетят, не берите в голову, своего добивайтесь. Люди - везде люди, даже за пределами земли родной. Границы лукавый определил, чтобы людей разделить, да в трудности разные ввергнуть. Не человеческое это дело, границы прокладывать, да друг от дружки оградами перегораживаться. Не гоже ветру дорогу преграждать, да от недостатку чистого воздуху плесень на стенах разводить. Вон у нас на подворье ветер свищет, дыры ищет, все насквозь продувает. И дышать не надобно, грудь сама воздухом наполняется, а от того и кровь в жилах бурлит. Если сможете, весточку отцу подайте, а не сможете, верою в вас успокоен буду. Ветер вам в спину, сынки! Шагайте за своим счастьем!
Братья весело рассмеялись:
- Кабы знать, где оно счастье...., да и что это такое...
Старик им вслед только и успел выкрикнуть:
- А что в слове этом слышится, то и есть счастье.
Эхо разнесло последнее слово по ветру:
- Счас...счас...счас...
- часть... часть... часть...
- тье...тье...тье...
Старший брат услышал и смекнул:
- Счастье - это часть, доля наследства, которая мне через невесту достанется.
Средний брат не успел ухо навострить, но сам домыслил:
- Счастье - это участь, судьба, значит... .
И успокаивал себя:
- В суженных глазах стыда не видно, но и ненависти не видать. А, если в балахоне девица, разве это непреступная граница?
Младший брат к эху почти не прислушивался:
- Оно, конечно, аукнется, но не так откликнется. Счастье - это когда глаз не обманет и ухо не соврет. Пока деревьев не разгляжу, леса не увижу!
Много ли, мало ли времени прошло, сказать трудно. Только добрался старший брат до места. Стрела куда надо, туда и угодила. Райский уголок, да и только! Ни стужи, ни мороза, волна морская ласково о берег плещется. Синева водная глаза режет.
Поначалу Степана не очень ласково встретили. Стоят перед ним какие-то ряженые и на полурусском языке ему что-то в лицо талдычат. Прислушался Степан, перевёл кой-какие их рассуждения на свой язык, смекнул, что от него хотят - чужак, говорят, ты; иди, говорят, туда, откуда пришёл; мурло де своё в обратную сторону поворачивай.
Степан оголил свой торс, рукава засучил, поиграл налитым телом, да и двинул кулачищем ихнему главному промеж глаз. Тот с катушек и съехал, а остальные поразбежались и видимость ему больше не заслоняли. И тут Ивана добрые люди обступили, радуются:
- Давненько мы с родной земли вестей не получали, но бог, нам вот земляка послал. Не спроста, видно, твоя стрела к нам прилетела, прямо в большой дом угодила. Там три брата-богатыря Сергий, Володимир и Алексий верховодят и управу держат. И сестрица у них Наталия, что надо, всё при ней, красавица писанная.
Привели Степана к Большому дому, белокаменному, а вокруг уж народу понабежало, видимо-невидимо. Все его как героя приветствуют.
Вышли братья навстречу Степану, крупные мужики, головастые и улыбчивые. А у одного ум из глаз так и изливается. Поклонился им Степан, разъяснил что к чему:
- Жениться пришёл, невесту показывайте, негоже девицу в полоне держать.
А братья улыбаются:
- Да что ты, какой полон! Храним её для достойного человека. Не за первого же поперечного выдавать, а за такой девкой глаз, да глаз нужен.
А тут и сама невеста на ступеньки вышла. Его стрелу в руке держит. Степан как взглянул на её красотищу, так у него и дыханье перехватило. К такой чистоте и притрагиваться-то боязно, прежде самому три дня отмываться надо. Кожа у невесты загорелая и нежная. Грудь сама по себе дышит и вздымается, стан через платье шёлковое проступает, ножки в блестящие башмачки упечатаны.
Посмотрела и невеста на своего суженого. Бровки взметнула и молчит. Степан сначала стушевался маленько, потом обратно в себя пришёл и слова батюшкины вспомнил. А как только совет-то отцовский в его голове всплыл, так он грудь свою вперед выпуклил, подбоченился, силу свою мужскую по всему телу обозначил. Хоть и вид у него был не праздничный, но дело сработало - невестушка разулыбалась, да ещё краше стала. Даёт знак своим братьям, чтобы представили, да благословили. Видно было по ней, что она терпение терять стала и к жениху совсем близко подступила.
А дальше всё пошло по писанному, раскрутилось в нужном направлении - через день свадьбу сыграли, да народ угостили и всем хорошую жизнь посулили. И Степан братьям и народу тоже полюбился. После свадьбы сказали ему, что приданное у невесты большое и недвижимое. Зачем его перевозить, оставайся де здесь на нашей земле, защищать нас будешь; много тут всякой нечисти развелось, от озлобленных почиститься надо. Степан внял хорошим советам, да и остался и территорией-то наследной негласно править стал.
А к отцу весточку послал - взял лук, нацелил стрелу на родимую сторонку, да с тетивы-то и спустил. Стрела на северо-восток и улетела. Для надёжности Степан чуть правее взял. Стрела домой прилетела, в слегу под крышей воткнулась. Старик обрадовался - понял, что дело у старшего сына сладилось.
....
Средний брат Алексей тоже, вроде, как до места добрался, только стрелы никак найти не может, но чувствует по скоплению народа, что в самую точку попал, не промахнулся. Присмотрелся Алексей и видит, народ-то какой-то неоднородный - две толпы на разные облики. Одни щурятся, да улыбаются, а другие глазами из-за лицевых занавесок стреляют. И все поголовно одни девицы! Мужиков почти нет, видать все на работе, а может и в большом недостатке.
Вдруг навстречу Алёше сразу две девицы выходят, у каждой полстрелы в руке, и что-то на своих языках разобщенно калякают. Алексей из их разговора, конечно, ничего не понял, но внял для себя одно - жить придётся втроём. Тут толмач подскочил, объяснил ситуацию. Так и есть, правильно предположил - одна невеста с прищуром, но открыта для обозрения; у другой невесты крупные глазищи горят, а тело закутано в одежды и ничего не видать. Ну, что тут поделаешь, видно судьба такая - одной невесте довольно будет подмигнуть, а другой придётся салазки гнуть.
Родственники невест молчат, вроде как дуются. Алексей через толмача им речь двинул, изложил суть в соответствии:
- Судьбе рыло онучей не заткнёшь. Покориться надо! Да и выгоды-то от такого супружения больше будет. Тут у вас перенаселение, а у меня дома землям конца и края не видно, хоть как глаза выкатывай. Из моей земли богатство качать, да черпать надо, а некому - народу мало осталось. Вот ваших мужиков ко мне по найму посылать будем - пусть пашут, сколько смогут; пусть сеют, сколько в землю-матушку влезет, и урожай собирают на всеобщее прожитьё и прокорм скота. А девок у вас - больше чем у нас бурьяна. Урону большого не будет, ежели я всего двух к себе в жёны заберу.
Наконец родственники головами закивали, видать всё взвесили, выгоду увидели.
Свадьбу два дня играли. Вначале у глазоприщуренной, а потом у телозакутанной. Каждая свадьба свои особенности имела, а заканчивалась одинаково - в соответствии с человеческой природой, а не в угоду традиции. Жених, не гляди, что сухопарый, а с обязанностями своими достойно справился. Переход невест в жёны большим удовлетворением ознаменовался.
После свадебных торжеств обозы, да караваны снарядили, и батюшке на родину все эти гостинцы отправили.
....
Младший брат Иван много дней в дороге находился. Счёт времени потерял. Шёл-шёл, и наконец, куда надо пришёл. По его расчетам получилось, что дальше тех мест, где он остановился, стрела никак улететь не могла - всему свой предел. Да и куда дальше-то идти, впереди уж океан шумит, волнуется. Обувь у Ивана пришла в полную негодность. Погода испортилась - мокрый снег с неба повалил.
Добрёл Иван до каких-то великолепных строений. Поинтересовался, что это за хоромы, кому принадлежат - пальцем на них показывает. Ему и отвечают на каком-то картавом языке, из которого он только и понял, что эти постройки "Елисейскими дворцами" именуются. Чудно как-то, Елисей звучит как Алексей. Почти что, но не по-нашински. Стал Иван народ расспрашивать, да рассказывать, откуда и зачем он сюда пришёл. К великой радости его, человек среди картавых нашелся, который способен был на русском языке изъясняться. В любой стране люди талантливые встречаются, а такой звучный и сочный язык грех не знать.
Привели Ивана к девице, не совсем молодой, но ещё не старой. Девица, вроде, без видимых изъянов, правда, лицом не очень вышла, но фигурой - заглядись! Так и хочется по всем пышностям рукой пройтись, а потом к своему измученному телу крепко прижать.
Девица сама к нему лёгкой походкой подплыла, словно крупная белая лебедиха. Стрелу протянула, руку свою себе на грудь положила и говорит:
- ЛЕПЕНЬ.
Ивану сначала невдамёк стало - как это лепень? Это же мокрый снег хлопьями по нашему. Ну Лепень, так Лепень, и то, как снегурка, вся белая, только глазки чёрненьки, туды-сюды бегают, да так ласково улыбаются, что у Иванушки под ложечкой защемило. А как картавит, - заслушаешься! Словно семечки лущит, да налево и направо поплёвывает. Осмотрел Иван свою невесту по внешности с ног до головы и в общем и целом доволен остался. Большая снегурка - не моржиха. Хоть и формы свои имеет, но не такая студенистая. Для моржих, поди, особые моржовые принадлежности требуются, каких у Ивана отродясь не бывало. А снегурочка-Лепенька, как не крути, при любом раскладе для него сподручнее будет.
Всё обговоривши, свадьбу в Елисейских дворцах с большим размахом сыграли. Предварительно Ивана в деревянных чанах горячей водой отпаривали, да отмывали и от корост избавляли. И парень преобразился - стал хоть куда. Когда его приодели, да разными благовоньями намазали, да побрызгали, невеста им не могла налюбоваться. А после свадьбы так прилепилась к Ивану, что сразу и не отлепишь. К отцу-батюшке гонцов послали. Те уехали и не вернулись, затерялись, видно, по пути на жениховских просторах, на землях бескрайних.
А старик-отец за младшенького сынка и не беспокоился очень-то, уверен был наперёд, что тот счастье своё найдёт и не упустит.
Вот и сказке счастливый конец, а кто прочитал, тот, наверное, озадачился и спросить хочет, что в этой сказке особенного. Ну, если с первого разу, не все смыслы на поверхность всплыли, можно и второй раз прочитать - с толком, да с расстановкой.
Но всё же одну подсказочку дать можно:
- Посылать своих сыновей в иноземные края можно и нужно, но с мирными намерениями, например, для улучшения породонаселения, чем родные края иноземным народонаселением заселять.
- Не русскому корню прививки нужны, а иноземной земле нужен русский корень, чтобы не было разъедания и разрушения почвы и чтобы их земля добрые всходы давала.