О трудовых мозолях, - я узнал не понаслышке.
Сразу, после окончания школы, пошел на судоремонтный завод и оформился учеником столяра. Но первый рабочий день провел не в цеху.
Пожилая сотрудница отдела кадров, собрав новичков, повела нас за территорию
завода. По старой традиции, всех, - желающих трудиться на заводе, сначала
подвергали проверке на так называемую «прочность».
Каждому вручили брезентовые рукавицы, лом и лопату, и показали фронт работ.
Целый месяц, я копался в земле. Горели ладони, ныли руки и ноги, но траншеи мы сдали в срок.
Всё та же сотрудница, привела меня в цех и представила рослому парню в солдатской форме.
Это и был бригадир столяров. По привычке в армии, - он прочитал мне лекцию о том, что можно, и что нельзя, а затем провел в заточную мастерскую.
- Пока не освоишь заточку инструмента, чтобы лезвие сбривало волос на руке,
- к работе не допущу , - пробасил владыка.
Правда, очень быстро показал: как устанавливать защитный стеклянный экран и включать агрегат. Пару раз провел стамеской по крутящемуся наждаку и отключил его.
- А вот на этих оселках, - он показал мне на два прямоугольных каменных бруска, - доведешь жало инструмента до остроты бритвы.
Всё понятно!
И, оставив несколько старых стамесок и строгальный нож рубанка, - ушел.
- Да, - подумал я,- лихое начало! Может, пока не поздно, бросить эту затею с ученичеством! Толком ведь не показал, как заточить стамеску, чтобы она была острой как бритва!
Да и учиться здесь не хочется, - посмотрел я на валявшиеся повсюду окурки, на осыпающиеся стены, - просто какая-то помойка.
Настроение совсем упало.
Уже, гораздо позже, - я узнал, что у этой заточной, - не было настоящего хозяина.
Она принадлежала нескольким цехам и располагалась в небольшой пристройке между ними.
Создавать график уборки, - никто не решался, потому что нужно было постоянно передавать дежурство, с одной смены на другую.
Начальство, кроме инженера по технике безопасности, - сюда не заглядывало, а рабочие, когда и заходили, по необходимости, - не жаловались. Вот так она и существовала.
Действительно, слесарная мастерская не вызывала меня желания чему-то учиться.
Небольшое подслеповатое помещение был похоже на подвал.
Три больших электрических заточных агрегатов располагались вдоль наружной стены. К каждому из них была подведена труба вытяжной вентиляции, которая, уже под потолком, - сливалась в единую трубу большего размера.
За станками слегка просматривалось окно. Правда, через него свет не проходил, потому что оно было покрыто толстым слоем грязи.
Я стоял и думал, - что же делать?
В такой остановке, - не хотелось не только что-то делать, но даже находиться.
Еще раз прошелся по полу, положил свои стамески на металлический стол и задумался:
- А, может, стоит здесь навести порядок!
Мысль понравилась, но вспомнив о старшине, - засомневался.
А вдруг бригадир упрекнет, что я полез не в свое дело.
- Ну и пусть ругает, - решительно произнес я, - а в этой грязи, - я работать не буду!
Надел брезентовый фартук и вооружился малярным скребком.
– Начну, пожалуй, с окна!
Но очистить его изнутри, мне не удалось, - вся грязь собралась снаружи.
Я обошел корпус цеха и с трудом обнаружил его.
Около окна стоял огромный корпус вентилятора с электродвигателем.
Хорошо, что они были закрыты защитным экраном.
Густо растущая вокруг полынь, - заполонила всё вокруг, и вентиляционный кожух был похож на заблудившего динозавра.
С трудом, взобрался на выступ фундамента цеха, и скребком стал срезать накопившуюся грязь.
Оказывается, наждачный абразив, который вентиляционным потоком воздуха, - выбрасывался при заточке инструмента, плотным слоем накрыл стекло окна.
Я убрал его, веником из полыни, - протер стекла и поправил сдвинутое на бок колено вытяжного патрубка: через эту щель и просыпалась абразивная крошка прямо на стекла.
Вернувшись обратно, - я не узнал бывший полуподвал.
Теперь в помещении заточной мастерской, - стало намного светлее.
И даже солнце пыталось заглянуть ко мне в гости. Появилось даже желание включить один из агрегатов, но, взглянув на грязный лоток с водой, - успокоился.
Лоток с водой висел под защитным экраном. Видимо в нем охлаждались затачиваемые сверла, резцы или другой инструмент.
Я открутил крепежные болты на всех агрегатах и снял лотки. В умывальнике отмыл их и вернул на место.
Еще раз осмотрелся. Теперь мое рабочее место было готово, но неприятно было смотреть на потрескавшиеся стены и потолок, ржавые трубы вентиляции.
- Как давно они просят побелки и покраски, - ощутил я их страдания.
- Хорошо бы им помочь, но у меня нет ни известки, ни краски.
С такими грустными мыслями вышел на улицу и присел на лавочку около двери.
Мимо меня проходил какой-то высокий, солидный человек, - в костюме и галстуке.
Увидев меня, он направился в мою сторону:
- Чем занимаемся, молодой человек? – задал он неожиданный вопрос.
Я встал и снял фартук:
- Получил приказ от своего бригадира, - отчеканил я, - научиться затачивать режущий инструмент так, чтобы он брил!
- Серьезное задание,даже очень, - улыбнулся прохожий, - а почему ты такой хмурый и грязный?
- Да, вот хотел навести порядок в этой заточной, - признался я.
– Неухоженная она, - даже жалко.
Окно, - я, правда, уже привел в порядок, а вот освежить стены известью и покрасить краской вентиляционные трубы, - не смогу. Нет ни того, - ни другого.
Глаза прохожего округлились:
- И кто же тебя надоумил наводить порядок на заводе? – вдруг спросил прохожий.
- Это я по собственной инициативе, - смущенно признался я, - не люблю темноту и грязь!
Прохожий неожиданно кашлянул, как будто в его горле запершило, а потом попросил показать помещение.
Минут пять он осматривал его, как говорят с головы до ног, а затем пожал мне руку:
- Не ожидал, что подрастающая молодежь способна на такое!
Спасибо, дорогой, за науку, помощь и заботу!
Серьёзный подход у тебя к работе! Молодец! Как звать и сколько времени работаешь у нас?
- Дорохов, я, а зовут Геннадием, - скромно ответил я. Если считать и месяц работы на траншеях, - то получится сорок дней.
А в цеху, - первая неделя.
Прохожий еще раз хмыкнул носом и удалился.
А я сидел и думал:
- Чего это я с ним разговорился? Персона кажется важная! Как бы, не влетело мне!
Каково же было моё удивление, когда на следующий день, около заточной, - я увидел целый строй отряд.
Люди крутились как пчелы около улья. Одни размешивали известь и заправляли емкости для опрыскивания, другие тянули шланги, третьи размешивали краску.
Я не выдержал и подошел к одному, явно не рабочему:
- А что здесь происходит?
- Да вот директор завода дал мне взбучку за состояние заточной!
Поручил срочно произвести ремонт помещения, побелку и окраску, - признался тот.
Скоро нагрянет!
- Кто же это ему накапал?- подкинул я вопрос прорабу.
- Да он тут сам вчера побывал! Устроил нам такой разнос!
- А я еще ни разу не видел директора! Как его зовут? – не удержался я.
- Зовут его Иван Ивановичем, он такой высокий, представительный! – почему-то с грустью ответил прораб. Может и выгнать с работы!
И тут, наконец, до меня дошло: я же вчера беседовал с самим директором завода!
Стало как-то не по себе, - может и уволить! Но меня-то за что!
Следующий день я провел в цеху, - ждал, когда в заточной мастерской высохнет побелка и краска! А заодно и нагоняй от бригадира.
Несколько раз наведывался в пахнущее краской помещение и возвращался обратно.
Бригадира, - не было.
Но на третий день, рано утром, я сразу направился в отремонтированное помещение.
Около него уже стояла легковая машина.
Иван Иванович вышел из заточной и улыбнулся мне:
- Принимай дружок своё заведение! Желаю удачи на трудовом поприще!
Я засиял от гордости и смущенно произнес:
- Спасибо большое Вам! Теперь точно освою заточку!
Мастерскую было не узнать: стены сверкали белизной, а агрегаты – краской.
Под потолком появились пять новых плафонов.
- Вот теперь другое дело, - с восторгом оглядывался я, - стало светло, тепло и мухи не кусают,- вспомнил я отцовскую поговорку. Достал брезентовый фартук и включил агрегат.
Целый рабочий день, опасаясь вращающегося с большой скоростью наждачного
круга, я подбирал углы заточки. По искрящемуся пучку срезаемого металла,
определял форму режущей фаски лезвия. Но окончательная заточка лезвия на оселках
не удавалась, - инструмент не сбривал волос на локте руки. И так, - и сяк, - я
пытался создать остроту лезвия, но металл не брил. И всё же мое упорство не
прошло даром, - причину этого явления я всё же разгадал. Правда, не сам лично, -
помог человек.
Однажды, когда я потел над правкой жала лезвия, в заточную мастерскую заглянул пожилой столяр.
Я его уже как-то видел в цеху.
Увидев идеальный порядок в некогда заброшенной мастерской, - очень обрадовался.
Выкурив сигарету, - он стал поправлять затупившееся лезвие широкой стамески на агрегате.
После каждого прохода по наждаку, он опускал стамеску в воду и выдерживал некоторую паузу.
Я не выдержал и спросил его:
- Так легче затачивать металл?
- Нет мой дорогой,- это элементарная закалка метала, - ответил столяр. Без охлаждения металла в воде, теряется прочность стали.
Теперь мне всё стало ясно. И после каждой заточки стамески, я охлаждал её жало в воде. К моему удивлению, - лезвие начало сбривать волос.
Курсы ликбеза закончились. Теперь мне уже не нужна была заточная мастерская. Мне нужен был бригадир, что продемонстрировать навыки заточки.
А он всё время мотался между цехом и объектами на кораблях, и всячески уклонялся от разговора:
- Мало еще прошло времени, чтобы ты освоил мастерство за
точки! – рычал он на ходу.
Мне его оговорки надоели и я расхрабрился:
- Или принимайте инструмент или отправляйте на работу!
Старшина остолбенел! Еще никто с ним так не разговаривал!
Я протянул ему заточенную стамеску.
Но бывшего старшину на мякине не проведешь!
Порыскав по верстакам, он нашел стамеску с забитым жалом и приказал при нем заточить её.
Я спокойно взял её и отправился в заточную. Быстро и аккуратно выправил
лезвие, а затем, вручную, на оселках, - довел жало до требуемого качества.
Прошло не более пяти минут.
Старшина подозрительно посмотрел на стамеску и усомнился в качестве заточки.
- Хочешь обмануть армейца! – с ухмылкой произнес он. - Даже на себе не проверил!
- Качество заточки должно быть отменное,- скромно и спокойно ответил я.
Старшина задрал на рукаве гимнастерку, смочил густую волосатую растительность водой и посмотрел на меня:
- брить?
Конечно, эта сцена не могла произойти без кучи любопытных глаз соседей по цеху.
Они с ехидцей наблюдали за нами.
- Можно и побрить, - махнул я рукой.
Старшина, - небрежно, провел лезвием стамески вдоль по заросшей волосом руке
и все увидели чистую от волос полоску кожи. Всё еще не веря своим глазам, -
посмотрел локоть на просвет.
На выбритой коже руки, - не было … ни единого волоска.
Какой-то столяр, из числа неверующих в молодых, подбежал к нам и, взял стамеску в руки и провел по своей сухой руке.
Заточенное лезвие стамески и тут оказалось на высоте. Качество
заточки было отменное.
Бригадир сначала посмотрел на часы, с удивлением покачал головой и потряс
часами. Но они не думали стоять.
Видя, что парнишка всем им дал приличную фору, - хлопнул меня по плечу и
посмотрел на окружившую нас толпу зевак:
- Кое-кому надо бы у него поучиться! Молодец! Моя школа! Завтра приступишь к работе, - как и все!
В качестве подарка за прилежность и старание, он вручил мне свой легкий и
простой фанерный сундучок для переноски различного столярного инструмента.
продолжение:
http://www.proza.ru/2015/06/21/923