Мила плохо провела ночь. Просыпалась от тревожных видений, плакала, жалея себя. Под натиском переживаний стала вспоминать, где и что сделала не так. Петух на соседской лоджии извелся кукарекать и охрип, когда раздался звонок.
Голос Павла был слегка виноватый, но улыбка перекрывала едва обозначенную неловкость.
- Приглашаю тебя на завтрак! Ко мне, в десять. Мы никогда не встречались за
завтраком. Не пожалеешь. Отказ не принимается. Очень нужно. Водитель на жигулях не заставит ждать, ровно в десять. - И отбой.
- Что он еще выдумал? После смерти Вероники Мила ни разу не заходила в хорошо знакомую раньше угловую двушку. Наконец – то закончилась игра в прятки.
Пришло время определиться им с Павлом, кто они друг для друга.
День обещал быть теплым. Мила задержалась с выбором наряда. Отчетливо поняла, что хочет удивить Климова, услышать похвалу. Выбрала маленькое платье, конечно же, выгодно обозначившее фигуру, и светлый кардиган. Островное лето - не черноморское. Осталась собой довольна, от духов отказалась, слегка протерла руки розовой водой.
Действительно, Климов минута в минуту посигналил в открытое окно жигуленка.
Изобразил пальцами пробежку. В свежей белой рубашке с высоким стоячим воротником он выглядел совсем иначе, чем она привыкла его видеть в мастерской за мольбертом. Павел вышел, открыл дверцу и, наклонившись, коснулся ее лица. Поцелуй словно упорхнул. Оба стали быстро обсуждать цветение и запах черемухи , уже осыпавшей крышу машины.
Мила не сразу узнала квартиру. Всегда неряшливая, заваленная книгами, старыми
журналами, пыльными японскими черепками, жалующаяся немытыми окнами, напоминала запущенного больного. Вероника совсем не занималась домашним хозяйством .
Она изо дня в день плавно перемещалась из класса Художественной школы, находившейся в пяти минутах от дома, на продавленный диван. Обедала тем, что приготовил Павел, и принималась читать, перемежая занятие сном. Может уже в то время ее тело покорилось неизлечимой болезни? Друзья - художники избегали унылую и ядовитую на слово Веронику. Даже на день рожденья, при вечном дефиците выпивки, званые, в гости, не приходили. Деньги не занимали.
Помещение, переустроенное и перепланированное, поражало уютом, чистотой и светом,
вливавшимся с двух сторон.Сосновые полки были аккуратно заполнены, как в магазине, всевозможным подспорьем для рисования. Приятный запах смолы, скипидара, канифоли немного напоминал легкий дух опрятной церкви. Мила откровенно разглядывала особую педантичность в расположении вещей и не могла поверить, что это тоже часть характера Павла.
В Художественной мастерской его тесный кабинет мало отличался от других.
Он кажется был доволне произведеннным эффектом : что – то тихонько напевал, ныряя на кухню и возвращаяясь к столу. Накрытый зеленой тканью, у открытого окна, уставленный красивыми тарелками, он напоминал скатерть – самобранку из сказки.
- Занятно придумал, - отметила с улыбкой Мила. - Вспомнил ромашковую поляну?
Очередное появление и вовсе усадило Милу на стул.
Под звуки песни из фильма «Ромео и Джульетта" в исполнении Лучано Поваротти, Павел с широкой улыбкой вынес большущий букет коралловых роз.
- Перецеловал все бутоны в благодарность за каждый прожитый тобой год. Только надежда, что мы с тобой встретимся, спасла меня от беспробудного пьянства и приковала на все эти годы к мольберту. Ты слышишь самые прочувствованные слова. Запомни. Такое не повторяют. Глаза у него увлажнились. Нет, из них двумя бороздками пролились слезы.
Павел протянул букет. Мила растерянно смотрела то на него, то на цветы. Наконец
прильнула к нему и поцелуй пришелся рядом с ухом, отчего оба расхохотались.
- Ты мне чуть не откусила ухо. В наказанье я укушу твое. Он бережно поцеловал ее
обе щеки и с нежностью погладил завиток уха.
-Жа-а-а-лко!
Павел принес вазу, поставил цветы на край стола и подвинул стул.
-Усаживайся - у нас будет долгий завтрак. Пока не попробуешь мою стряпню – не выпущу.
- Неужели ты автор всех этих умопомрачений?
- Да я еще и не такое ... могу. Двадцать лет практики ... Крысы в лабиринте в какие сроки обучаются находить дорогу к еде?
- Все перед тобой, приятного аппетита!
О ней заботятся! Мила почувствала небывалый прилив энергии. На большой стене из потрескавшейся белой рамы неудержимо рвались соцветия нежнолиловой сирени. Цветы изнемогали от тяжести лепестков и щедрого солнечного света. В сознании возник и стал стремительно разворачиваться день, когда ветка была частью огромного цветущего куста. Рая и Виктор, их друзья, жили в стареньком родительском домике у реки. На время сбора папоротника они попросили их присмотреть за козой и кошками.
Тогда - то и выбрала Раечка тяжелую ветку махровой сирени и поставила ее в зеленую бутыль. Это были три дня блаженства: сирень, казалось, возникала на холсте сама. Плотные многослойные мазки играли со светом, наливались силой. Скоро
сиреневое нашествие на полотне одержало победу. Ветка в бутыли сдалась и обмякла. Сеансы прерывались нескончаемыми поцелуями на зеленой пахучей ромашке двора, прогретой солнцем. Одежда перепачкалась зеленым, от их тел шел густой аптечный запах.
Коза не желала отдавать молоко. Набегавшись и выманив весь припасенный для нее хлеб, она сама подходила к кастрюльке, давая понять, что готова заняться настоящим делом. Вечерами, под звездами, все на том же ромашковом островке, они ели козье молоко с черным хлебом и мечтали, как совсем скоро будут жить вместе. Молодым специалистам по направлению полагалась комната в общежитии. Шли дни, когда они, кажется, дышали в унисон.
-Вчера я развел клоунаду, думал ты поймешь и посмеешься со мной. Видимо
действительно лишку хватил. Я считаю себя мужиком, ну, в русском значении слова. Все, что хочу в этой жизни, стараюсь сделать сам. Когда я САМ подготовлю поездку, дам тебе знать: жду тебя в ... Мадресельве или еще где - то. Как тебе блинчики? Хочешь еще?! Мила почувствовала легкое головокруженье и прижалась спинке стула. Ответный импульс благодарности, нежности отменил речь. Счастье мягкими волнами накатывало на нее и возвращалось к Павлу.
-Теперь, когда я знаю твои планы, скажу о своих. Мы еще зимой запланировали
с японцем - орнитологом в июне поездку на Кунашир : я порисовать, он - поохотиться
за голосами птиц. Ты дождешься меня?
- Да! Конечно. Ты вернешься за две недели до моего отъезда?
- Выходит так!
- Ты вчера сказала, что меня нет в твоих планах. Справедливо, если учесть, что мы в разлуке целых двадцать лет. Но это не вся правда. Мы почти каждый день были связаны душевно. Подумай обо мне, о нас. Мне хочется быть вместе.
-Климов, я почти не спала эту ночь, видишь, ввалились глаза. Что станет с моей
красотой за две недели?
-Ты забыла, Подруга, что перед тобой художник. Когда решишься – я как Пигмалион
займусь тобой основательно. Наведу такую красоту...Нравится мой ремонт? Так это всего лишь неживой объект. Что я сделаю с тобой, сам боюсь представить.
-Хочешь прогуляемся на море!
- Но я не готова!
- Заедем! Переоденешься.
Едва открыв дверь, Мила услышала призвный сигнал с планшета.
Вызывала в скайп дочь Зоя.
- Мама, ты где с утра пропадаешь?
-У Климова.
- Климов мне нравится.
- А тебя никто не спрашивает.
- Ладно, мам, я же в шутку.
- У меня новость: друзья из Перуджи приглашают нас на неделю раньше приехать, у них в это время состоится Фестиваль Джаза. Ты как?
-Я рада приглашению.
-Мама, я могу взять отпуск и мы поедем с тобой.
- Душа моя, поговорим вечером, меня ждет в машине Павел. - Голос Милы звучал
ликующе.