Вылетая из неудобных туфель, я шла по этой улице. Тротуар был слегка мокрый, местами не закрашенный дождем из-за деревьев. Только недавно я полюбила эту улицу. Очень людная; из уличных колонок играет музыка, всегда совпадающая с моим вкусом: то ненавязчивый джаз, то мурлыкающая французская песенка, то дерущий душу «Сплин», то величественная классика, то ритмичный «Red Hot Chilli Peppers»; высокие старые дома, всячески изыскано и одновременно просто архитектурно украшенные еще давным-давно, ограничивают дорогу, по которой машины никогда не несутся. По пути попадаются множество своротов на ультра-узкие улочки и на одну очень широкую – торговую. Вдоль главной дороги большое количество бутиков, пестрящих мигающими вывесками и объявлениями о скидке, клубов, кафешек с козырьками над окнами, ресторанов со швейцарами у входа, два кинотеатра, торговый центр, университет, музыкальное училище, музеи, выставочный зал. По пути попадается много людей, смеющихся, озабоченных, звонящих по телефону. Попадаются и иностранцы с большими рюкзаками, потерянно изучающие карту. В этот момент они похожи на небольшой медный памятник туристу, который тоже непременно попадается по пути. Очень ранним утром на ней нет людей, нет машин, только какой-нибудь автобус медленно тащится, разрывая ревом мотора тишину, и горят фонари, уходя по прямой в даль. Для меня эта улица начинается и одновременно заканчивается магазином «Chester», где мы который год с подругой мечтаем купить по паре туфель. Он находится на пересечении моей любимой и главной улицы, на углу. Три года ранними утрами, каждый день я проходила мимо витрины, которая в любое время суток, в любую погоду горела желтым теплым светом и дразнила раз в месяц меняющейся композицией обуви на белых полках прямо у окна.
Вот ресторан «Figaro». Тоже вечно горящий изнутри, с причудливым декором: эксцентричные картины, белые скатерти, алюминиевые тазы на стенах с зеркалом на дне, лампочки свисающие с потолка на голых проводах, полки с пустыми одинаковыми бутылками без этикеток. Через огромные окна – на всю почти стену – можно увидеть все это. Однажды кому-то, видимо, не пришлись по вкусу необычные дизайнерские решения и вычурно-огромные не зашторенные окна, и этот кто-то с периодичностью раз в неделю разбивал толстенное стекло, которое, однако, невозмутимо обновлялось уже на следующий день.
Идем дальше. На другой стороне улицы университет и музей природы с чучелами животных и бивнями мамонтов. Там же и остановка. Эти остановки только портят внешний вид! Прикрывают загадочность, праздность, романтичность какой-то рабочестью и усталостью автобусов. На остановке днем и особенно вечером толпы студентов. Когда-то каждый день стояла там и я.
Дальше. Кинотеатр «Художественный». Как то я пыталась туда зайти, но дверь центральная всегда закрыта. Наверное, вход с боку. В нем всегда показывают фильмы, про которые я никогда не слышала, проводят какие-то выставки и прочее.
Ресторан «СушиЕд». Счастливый толстый пластиковый японец не сменно стоит при любой погоде в желтом халате. В новый год поверх халата он в мишуре и костюме деда Мороза, 8 марта – с цветами, 23 февраля – в каске, день Святого Валентина – обклеенный сердечками. И при этом у него всегда улыбка на лице!
Кафе «Снежинка» с потрескавшимися буквами на вывеске. Дверь как-то игриво открыта и классический буфет, выкрашенный под старину и набитый чем-то интересным, теплый свет от настенного светильника манят заглянуть внутрь и выложить несколько соток.
Куча ювелирных магазинов. Захожу в один из них. Глазею на сверкающие камни: аметисты, бриллианты, рубины, изумруды, сапфиры в брошках, кольцах, серьгах, колье. Взор останавливается на бледно-голубых топазах. Подошли бы к моему платью, в котором я сегодня. С двенадцатью рублями в кошельке я выхожу.
Сворот на широкую торговую улицу. Однажды мы шли по ней ранним морозным утром. Это было так странно: темно, холод, над головами тысячи разноцветных новогодних гирлянд, протянутых между домами и никого. Днем обычно – толпы людей снуют туда-сюда, музыка, отовсюду кричат в рупоры рекламу, попрошайки просят, уличные музыканты играют, цыгане что-то промышляют. А тут такая тишина.
В одном из зданий на третьем этаже огромный книжный магазин, в котором можно заблудиться или зачитаться на несколько часов. Длинные стеллажи с иностранной литературой, эзотерика, классика, для детей все мыслимые и немыслимые книжки с зубами, глазами, на пружинах, с кнопками, настольные игры, полки возле кассы с предметами для hand made, подарки с приколами, новинки такие как «До встречи с тобой» (книга, которую я чуть не купила) и, конечно же, всевозможная канцелярия, мимо которой трудно пройти.
Сворот на одну из узких улиц, Киевскую… О, да… Господи, кажется это была не я. Неужели эта девушка в черном вельветовом платье и ярко накрашенными глазами, всему верившая, обескураженная, обомлевшая, сгорающая, еще полная надежд, с еще невысохшим, пылающим сердцем в этом кафе, где существовали только двое, была я? Как давно это было… Кажется двадцать лет улеглось в срок в четыре месяца. Я помню всё. Ерзанье в предвкушении и страхе первой встречи. Каждый хлопок двери с последующим нервным импульсом по всему телу. Стрела взгляда через всё кафе. Душащий чувственный аромат. Летящая прядь тонких волос. Белый свитер. Худые ноги. Тонкие руки. Изящность и легкость. Горящие любопытством глаза. Смех. Куча народу в зале – пьющих, едящих, разговаривающих – и существование только двух! Нет! Одного! Меня не было… Прибитая к спинке бордового дивана терпким парфюмом, название которого я тогда еще не знала, лукавой белой улыбкой, испепеляющим взглядом прозрачных глаз, полетом незнакомых еще жестов, словами и надменными и искренними, я растекалась, билась, жглась, собиралась и снова распадалась, пила до опьянения каждый момент, жадно глотая глазами, отчаивалась, иссыхалась. Не дышала. Не существовала… Это была смерть наяву… Мой фантом выпрыгивает как ошпаренный от туда и отдышавшись возвращается в меня.
Дальше бутики с обувью, дорогой и красивой, с одеждой за нереальные ценники, с джинсами из США. Я медленно иду и прекрасно понимаю, что черное вельветовое платье и ярко накрашенные глаза были фикцией и что ноги моей не будет в этих магазинах. Что теперь прежней меня не будет ни на Киевской, ни в этом кафе. Никогда.
Я захожу в магазин парфюмерии. Тяжелая дверь. Со мной кто-то здоровается. Я делаю вид, что меня интересуют женские духи. Брызгаю парочку каких-то духов на бумажные полоски, а затем прогулочным шагом как будто случайно подхожу к другому стеллажу. Хоть и всем всё равно, я зачем-то для отвода глаз сначала брызгаю другие духи на бумажку, а потом не спеша, хотя внутри все кипит от нетерпения, снимаю крышечку с черного флакона, читаю название, которое я итак прекрасно знаю и вдыхаю этот день, в котором впервые встретились двое на одновременно возлюбленной и возненавиденной мною Киевской, где впервые меня коснулся этот аромат… О, да… Кажется я снова умерла… Кажется я снова счастлива… Слезы наворачиваются на глаза. Я как бы невзначай брызгаю на шарф и одновременно на полоску и при этом стою как столб, не шевелясь, боясь спугнуть эти секунды эйфорического вдыхания первых нот, бесконечность спадающей пряди тонких волос, доли секунды касания глубоких оттенков, минуты обжигания острым языком, годы замирания сердца, и на меня накатывает сладкое чувство из бездны подсознания… Консультант подходит ко мне, мигом разрубая мое остолбенение и заряженный воздух своим присутствием. Мы еще недолго толкуем о дизайнере этого аромата, и я неспешно выскальзываю из её лап, а потом быстро через тяжелую дверь вырываюсь на улицу. Шарф развевается ветром. Терпкая, таинственно-непостижимая, секунду продолжающаяся волна периодически касается меня. Вот так идешь по улице, и никто не знает, какая радость и тоска душат тебя за горло. Никто не знает, что ты придешь домой и будешь дышать этим шарфом еще неделю.
Вот другое кафе. Здесь больше нет загадки. Все ясно и понятно. Глаза больше не горят при взгляде на меня, в них холод, спокойная уверенность в себе и равнодушие. Ну, может быть, немного жалости. Прядь волос не летит. Речь спокойная и размеренная. Больше нет натяжения. Эта нить разорвана. В памяти остатки бешенной ночи, которая изменила все… У меня грязные волосы, какой-то злопыхательный настрой, отвращение к еде. С неподдельным спокойствием и деланным безразличием хлебаю через силу кофе. Третий собеседник отошел. Тихая и спокойная ярость. Вежливый язвительный удар по бескрайним самолюбию и нарциссизму. От отчаянья. От безысходности. Из-за любви. Смеется. Удивляется, но держится. И все нарочито превращается в шутку. Я третий лишний. Нервно сгребаю вещи. Холодные обьятия. Обещание перезвонить. Вежливость третьего: «Было приятно познакомиться». Я вас умоляю! Увольте!
Для меня время остановилось. Быстро прошло. Теперь остановилось. Кажется, это было тысячу лет назад в другом измерении: сидит рядом и всем своим видом и существованием до не возможности не вписывается в этот мир.
Вылетая из неудобных туфель, я шла по любимой улице. Тротуар слегка был мокрый, местами не закрашенный дождем из-за деревьев. Я прошла мимо «Chester», глянув по привычке на витрину и свернула на другую улицу.
8 июня 2015 г.