http://www.proza.ru/2015/06/10/680
В описании катакомбного движения, возникшего в Русской Православной Церкви в начале ХХ века, есть заблуждения, которые приводят к искажённому восприятию этого исторического явления.
Говоря о «катакомбной церкви», нельзя её обобщённо противопоставлять Русской Православной Церкви – Московскому Патриархату. Авторитетнейший исследователь истории Церкви профессор Московской Духовной Академии протоиерей Владислав Цыпин так и пишет: «Явление такое, несомненно, было, если катакомбными общинами называть общины, существовавшие нелегально.
Что же касается их противопоставления Московской Патриархии, то об этом надо судить более тонко, более дифференцированно: катакомбные общины были разные. Были общины, оказавшиеся нелегальными или даже созданные с самого начала нелегальными ввиду гонений, ввиду массового закрытия церквей.
В конце 30-х годов почти все церкви были закрыты, в среднем оставалось по одному храму на целую епархию.
Но и в послевоенные годы, когда легальная церковная жизнь, до известной степени, была восстановлена, во многих отдаленных епархиях оставалось крайне мало открытых церквей. В этих условиях церковная жизнь часто имела нелегальный характер, притом, что некоторые нелегальные общины не противопоставляли себя Московской Патриархии» .
Они стали появляться сразу после начала широких гонений на Православную Церковь в ноябре 1917 г. Но были и другие катакомбные общины, которые, в самом деле, находились в оппозиции Московской Патриархии, причём в этой оппозиции были свои градации».
Неадекватно представлять, что происхождение катакомбных общин связано, главным образом, с оппозицией нескольких архиереев конца 20-х гг. митрополиту Сергию, так называемыми «непоминающими» епископами.
Действительно, часть нелегально действовавших священнослужителей принадлежала к группировкам «непоминающих». Но в подполье уходили и верные Патриархии клирики, о чём сообщает как о характерной черте церковной жизни 30-х годов митрополит Сергий (Воскресенский): «В России была вообще очень деятельная тайная религиозная жизнь – тайные священники и монахи, катакомбные церкви и богослужения, крещения, исповеди, причащения, браки, тайные богословские курсы, тайное хранение богослужебной утвари, икон, богослужебных книг, тайные сношения между общинами, епархиями и Патриаршим управлением».
Известно, что для сохранения Церкви от полного уничтожения большевиками, её глава Святейший Патриарх Тихон (Белавин), предавший анафеме (проклятию) гонителей православной веры, предпринял специальные меры. Рукополагая священнослужителей, он благословлял их, в случае необходимости, переходить на тайное служение.
Профессор Д.В.Поспеловский дал хорошее объяснение понятия «катакомбности церкви». Он писал: «Жизнь Церкви уходила в подполье... Не сама Церковь, но жизнь, деятельность её», «вся Патриаршая Церковь находилась в каком-то полукатакомбном положении».
После загадочной смерти патриарха Тихона, последовавшей на Благовещение (25 марта по ст. стилю) 1925 г., митрополит Сергий (Страгородский) вступил в права Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и стал исполняющим обязанности главы Русской Православной Церкви.
Первоиерарх понимал, что в бесправном положении Русская Церковь долго существовать не сможет – её либо растерзают богоборческие власти и их приспешники – «обновленцы», либо, уйдя в катакомбы, Церковь рано или поздно потеряет своё апостольское преемство и чистоту вероучения, превратившись в сектантское сообщество.
Первое, что он посчитал необходимым предпринять в деле умиротворения паствы, это установление нормальных отношений между Церковью и государством. Митрополит Сергий приложил все усилия, чтобы легализовать Церковь и получить право на свободное устроение церковной жизни в новых для неё условиях. Это было нелёгкой задачей, поскольку далеко не все верующие (в том числе епископат, пресвитеры и миряне) понимали насущную необходимость в легализации. Многие расценивали это как измену Православию и уклонение от истины. Не умея правильно решить, в каких условиях надежнее сохранить жизнь Церкви среди богоборческих мероприятий новой власти, они недоверчиво, а то и агрессивно относились к действиям митрополита Сергия в этом направлении.
Новая тактика отношения Церкви к государству была изложена в «Декларации» 1927 г., с которой многие категорически не согласились. От Русской Православной Церкви отделилась часть пастырей и верующих.
Это были такназываемые «непоминающие». Они вступили в конфронтацию с официальной Церковью Московского Патриархата. Из-за лояльного отношения митрополита Сергия к советской власти «непоминающие» отказывались поминать его на церковных службах как фактического главу Русской Православной Церкви. А это уже был, по мнению протоиерея В.Цыпина, раскол.
(Хотя сам момент издания «Декларации» нельзя считать началом оппозиционного движения). Среди создателей этого раскола традиционно выделяют митрополита Иосифа (Петровых), а также упоминают «даниловскую» и «мечевскую» группировки . Это были церковно-политические оппозиционеры наиболее нерасположенные к власти. Потому их общины закрывались более последовательно, и они становились источником пополнения «катакомб». Довоенные «катакомбники», несмотря на всю свою непримиримость в отношении к митрополиту Сергию, оставляли двери открытыми для воссоединения с Патриаршей Церковью.
Священники – «катакомбники» не могли легально осуществлять церковные службы, так как подвергались административному и уголовному преследованию, репрессиям. Их собрания проходили в условиях строгой секретности. Это обстоятельство коммунистическая власть трактовала как враждебные ей политические действия.
Общим для катакомбных священников было стремление как можно меньше контактировать с советским государством, которое у них ассоциировалось с любым «начальством» – от председателя колхоза и председателя сельсовета до секретаря парткома (колхоза, района, города, области и пр.). Они считали, что в лице этих людей осуществляется власть антихриста.
Так как священников – «катакомбников» жёстко преследовали, они скрывали от людей свой сан, ходили в мирских одеждах. Бывало, что даже во время молений, устраиваемых людьми почти подпольно в жилых домах, они не демонстрировали своё священничество.
По свидетельству схиепископа Макария, бывшего настоятеля Макарьевской пустыни Новгородской губернии, который обслуживал катакомбную церковь в пределах Новгородской, Тверской и Петроградской епархии, он в течение 10 лет не ночевал в одной квартире подряд две ночи.
Церковная и особенно монашеская жизнь стали почти невозможными в легальных формах. Она, в значительной мере, ушла в подполье. Поэтому власть предостерегала чиновников на местах, чтобы те не упускали из поля зрения даже тех священнослужителей, кто оказался за штатом.
«Глупо думать, – писал главный коммунистический идеолог гонений на Церковь Емельян Ярославский, – что если поп лишился своего прихода, то он перестал быть попом. Мы знаем сотни случаев, когда после закрытия церквей их священнослужители превращались в попов-передвижек и вместе со своим немудрёным инвентарём путешествовали по деревням, рабочим посёлкам, совершая религиозные обряды, читая молитвы, Библию, Псалтирь. Такой поп-передвижка порой опаснее того, кто служит открыто».
В статье «Церковь в чемодане» журнала «Безбожник» (1939, 21 апреля) рассказывалось о том, что у священников, снятых с регистрации НКВД и передвигающихся из города в город, «все необходимые принадлежности для совершения обряда находятся в чемодане. Если нужно помочь хозяйке на кухне, они и это делают, занимаясь с детьми, покупают продукты для бедных». Действительно, священники странствовали под видом сантехников, печников, точильщиков. В 1920–1950-х гг. движение «катакомбников» носило очень широкий характер.
Под влиянием катакомбного священства и проповедников находились люди из разных социальных слоев, недовольные советской властью: интеллигенция, подвергавшаяся шельмованию в 20-е гг. и массовым репрессиям в 30-40-е гг.; раскулаченные и крестьяне-единоличники 30-х гг., колхозники и рабочие города, продолжавшие верить в Бога, но лишившиеся окормления официальными священниками из-за разрушения храмов.
Точную цифру подпольных православных общин в тогдашнем СССР назвать невозможно, поскольку в предвидении неизбежных репрессий никто из них не вёл никакой документации. «Оформленность» их в организации существовала лишь в документах советских репрессивных органов, считавшихся правоохранительными и постоянно менявших своё наименование: ВЧК, ВЧК–ОГПУ, ОГПУ–НКВД, НГБ, МГБ, КГБ.
Широкомасштабные коммунистические гонения на религию сблизили все течения православного христианства. Преследования, которым подвергалась Патриаршая Церковь, подняли её авторитет в глазах «истинно-православных», которые уже составляли относительно небольшую часть подпольного христианства.
После смерти Патриарха Сергия в 1944 г., с избранием Патриархом Алексия (Симанского), часть катакомбных священнослужителей перешла на легальное положение. В 30-50-х гг. основная часть катакомбных священников и иерархов погибли в сталинских лагерях.
А те, кто выжил, по примеру епископа Афанасия (Сахарова), отсидевшего в лагерях и ссылках 33 года, официально влились в РПЦ. Будучи тогда, пожалуй, самым авторитетным катакомбным архиереем, владыка Афанасий писал 22 мая 1955 г. своим духовным чадам из концлагеря, что не признающие своего первоиерарха, остаются вне Церкви.Его призыв к возвращению в Патриаршую Церковь вернул подавляющее большинство катакомбников.
Часть же священников остались в катакомбах, поскольку годы правления Хрущёва (1953-1964) ознаменовались новым витком гонения на Церковь, когда масса приходов была закрыта, с регистрации сняты многие священнослужители. Это породило такое катакомбное служение, которое имело не прямо выраженный общинный характер, а заключалось в нелегальном совершении треб священниками, оказавшимися за штатом и не имевших регистрации. В 1961-62 гг. были арестованы почти все активные члены катакомбных общин. Их обычно бессрочно заключали в карцер, где они и погибали.
Хотя существует и такое мнение, что в конце 60-х гг. в катакомбах было столько же священников, сколько и в официальной Церкви. Но эти священники были уже стары и из-за скрытного образа жизни имели очень маленькие паствы, насчитывавшие часто менее десятка верующих.
В «послехрущёвские» десятилетия «катакомбное» подполье стало терять свой массовый характер из-за стремительного вымирания советской деревни и вступлением в активный возраст людей, воспитанных коммунистами в агрессивном атеизме.
С середины 80-х годов деятельность катакомбных общин и вовсе стала ослабевать, поскольку преследование Церкви со стороны государства прекратилось. Многие из катакомбных священников (но не все) вышли из подполья и официально обратились за окормлением к Русской Православной Церкви Заграницей и различным юрисдикциям ИПЦ Греции.
Даже сейчас продолжают существовать катакомбные общины, которые, как и раньше, не связаны между собой и какими-либо зарегистрированными церквями, и люди там объединяются лишь вокруг своих наставников.
Для ряда катакомбных общин политический момент был преходящим. Дело заключалось в глубоких экклезиологических заблуждениях их членов. Для них евхаристическое общение со священнослужителями Московского Патриархата считалось недопустимым, недозволенным. В условиях жёсткого разрыва с Патриархией у них со временем возобладал сектантский дух. То есть, по сути дела, считает прот. В.Цыпин, это был раскол в чистом виде, часто с еретическими наслоениями. Это был путь, до известной степени повторявший наше старообрядчество, вырождавшееся в беспоповщину.
Поэтому ни в коем случае нельзя путать старую «тихоновскую» катакомбную Церковь с современными псевдо – «катакомбными» сектантскими движениями, состоящими из сомнительных личностией, «самосвятов» (самозваных выдвиженцев), раскольников или сектантов, просто авантюристов, вышедших либо из юрисдикции Московского Патриархата, либо попросту людей с больной психикой, а также провокаторов, завербованных сотрудниками спецслужб.
Ярким примером такого сектантства может служить деятельность руководителя «церкви божией матери преображающейся» Иоанна Береславского, пытающегося вести «родословную» своей секты от таинственной личности катакомбного епископа Серафима (Поздеева).
Продолжение следует. http://www.proza.ru/2015/06/12/654