;
Однажды,двоюродная сестра Майка, приехала к нам из города, погостить, на всё лето. Ей было тогда лет десять, но она была вся такая городская, модная,с красивой причёской, в бантиках, как буть-то из другого мира явилась. Видно подражала кому-то, мы так подумали.
Мать у неё, моя тётя по матере, была простая женщина, работала поваром в столовой. Воспитывала её одна. Отца Майка не знала, так как родилась в тот год, когда его арестовали. Он исчез бесследно, без суда и следствия.
Нас удивляла её аристократичность. Она ко всем обращалась на вы, даже к своей матере. Говорила нараспев, медленно, при том часто моргала. Может, сказались гены отца, а он, как говорили родственники, был не простым человеком.
Мы, это я и сестра Лиза, почти ровесники Майки, жили на окраине шахтёрского посёлка. Сразу за домами были огороды, а за ними лес. Прополка огорода, и выпас коровы, это была наша забота. А вот сенокос мы любили больше всего.
Заготовка сена – это свобода, это река и лес, это ягоды и грибы, а главное костёр до рассвета. Такую картину мы нарисовали Майке, заманивая её с собой. А о том, что там мошка и комары, спать в шалаше и ходить по росе, мы не заикнулись. Уж больно хотелось нам, посмотреть на неё в тайге. Нарядили её во всё мальчишеское:мои штаны, рубашку, потому, как сестра была постарше нас и покрупнее. И стала наша Майка как Гаврош французкий.
Покос наш был по берегу реки, на заливном лугу, в пятнадцати километрах от посёлка. Идти нужно было, по берегу реки, потом лесом. Нам, детям, выросшим на природе, всё вокруг было родным и знакомым.
А Майку всё удивляло, она на всё вокруг смотрела с открытым ртом. Её возгласы: - «Ой, а это что, ой, а это зачем», - нас здорово забавляли. На этот раз, дорога до покоса, нам показалась короче.
На самом берегу реки, росла огромная ель. Отец срубил нижние лапы, которые достигали длины до двух метров, и построил большой шалаш. Мы дружно накрыли его лапником, а отец набил во внутрь, свежескошенной травы. Жильё было готово. Пообедав и отдохнув, мы решили на ужин насобирать малины.
Этой сладкой ягоды было в большом количестве вокруг, только не ленись, собирай. Мы с Луизой собирали малину, и наблюдали за Майкой. Она эту ягоду видела впервые. Попробовав её, она уже не могла остановится. Набрав горсть, она отправляла её в рот.
Раньше, она ни когда не видела это лесное чудо и в таком количестве. В аромате и вкусе этой ягоды, были собраны все запахи лесных трав, вся сладкая соль земли, которая будоражила и дурманила голову.
- Майка! - крикнул я ей, - мы уже набрали, пошли к шалашу. У шалаша, на костре, отец готовил ужин. Майка не стала ужинать. Она уставшая от перехода, и наевшись малины, залезла в шалаш и сразу уснула.
Не заметно подкралась тёплая июльская ночь. Мы немного посидели у костра, наслаждаясь шумом леса, перекатом реки, и треском костра, полезли в шалаш. Запах свежескошенной травы, действовал как снотворное.
Утро. Отец тихонько будит нас, стараясь не разбудить Майку. Позавтракав остатками вчерашнего ужина, отец взял литовку, мы, грабли и верёвки, пошли на лесные поляны. Участок покоса расположен был, часть по берегу реки на лугу, другая часть в лесу.
Скошенная трава в лесу плохо сохла, поэтому её вытаскивали на луг, и там сушили. Наша с сестрой задача была, собирать траву граблями, после того, как отец её скосит, увязывать и вытаскивать на луг. Работа была не лёгкой, но необходимой, других помощников у отца не было.
Поработав до обеда, мы вернулись к шалашу. Я заглянул в шалаш, Майки там нет. Мы с Луизой, в недоумении смотрели друг на друга. Решили идти искать, она по берегу реки, я в лес.
-- Майка а.а. а,-- кричал я.
-- Майка а.а. а, доносилось с реки. Майки не было нигде. Сели ужинать.
-- Может она ушла домой? – сказал я,-- утром и мы пойдём, догоним.
-- Нет, не могла она уйти домой, побоится, да и дорогу не знает, -- тихо размышлял отец.
-- Наверное, пошла, собирать малину, -- с иронией вставила сестра.
-- Да, к стати, принеси-ка малинки к чаю, -- обратился отец к Луизе. Сестра полезла в шалаш. От туда послышался возглас удивления. Она принесла нам пустое блюдо, в котором когда—то была малина. Мы, молча, сидели и смотрели на костёр, непонемая, что же произошло.
Вдруг, откуда-то сверху, послышался, плачь. Мы подняли головы, и в ветвях ели, под которой стоял шалаш, заметили голову Майки. Она сидела на ветке, крепко обхватив ствол ели.
-- Мая, спускайся, ты, что там сидишь, иди сюда, -- тихо позвал её, отец.
-- Я боюсь, -- простонала она.
-- Чего боишься? – крикнул я.
-- Спускаться.
Я залез на дерево и помог ей спуститься на землю. Вид у неё был жалким. Зарёванное и распухшее лицо, руки, ноги, и куртка, которая была на ней, всё было измазано еловой смолой. Теперь возник вопрос, зачем она туда залезла?
И она рассказала, - Что когда проснулась, испугалась, ни кого рядом нет. Захотела есть. Нашла блюдо с малиной, - «Почему-то ни чего другого найти не могла», - подумал я, попробовала одну ягодку, за ней другую, и не заметила, как блюдо оказалось пустым.
Из леса доносились какие-то тревожные звуки. В памяти у неё, возник образ страшного волка из школьного учебника. Спасение только на дереве, решила она, и полезла.
- Вы меня домой не прогоните? - тихо прошептала она,- а малину я сегодня насобираю. Я и сестра были рады, что Майка нашлась, и подхватив тару под ягоду, кинулись в малинник.