Борис Леонидович был пятым. Или, может быть, четвёртым. Наверно даже четвёртым - сидевшие по обе стороны от него молодая и пожилая дамы периодически переговаривались короткими фразами, скорее всего они пришли вместе. Борис Леонидович, к своему удивлению, иногда понимал некоторые слова и несложные предложения. Пожилая спрашивала и спрашивала молодую почему так долго. И вправду, не происходило ничего. Все они тихонько сидели на скамейке, за дверью невнятно журчал чей-то голос, которому никто не отвечал.
Первые мысли, когда пришёл за пяток минут до назначенного времени, были, что мол сейчас, через минут двадцать-тридцать он уже выйдет и пойдёт. Впрочем, куда пойдёт и зачем, Борис Леонидович ещё не решил. Да и решать как-то особо не хотелось. Но пришёл, чтобы поскорее выйти, это было именно так. Но и эти мысли куда-то ушли. Он сидел и сидел, иногда откидываясь на спинку скамейки, иногда склоняясь чуть вперёд, упираясь локтями в бёдра и внимательно разглядывая свои ботинки или растопыренные пальцы рук.
Изредка по коридору проходили медсёстры и приглашали кого-то в соседние кабинеты. Дверь в 113б была закрыта. Долго.
Борис Леонидович почти не смотрел по сторонам, да и зачем смотреть - ничего не происходило, голос журчал, дверь ни разу не открывалась. Только через какое-то время подошёл высокий худой мужчина с характерно впавшими глазами и, разглядывая бумажку, попытался безуспешно открыть дверь кабинета, потом в неё постучал. "Садитесь рядом, вызовут", - лениво произнёс Борис Леонидович, и только тут обратил внимание, что на скамеечке, кроме него и вновь подошедшего, никого не было.
"Интересно, куда они делись", - подумал он. Ведь дверь была заперта, и никто не выходил. "Наверно я незаметно задремал", - лениво пронеслось в мозгу, но тут же что-то тревожное родилось, правда, не надолго. Ему подумалось, что раз никого
из ранее пришедших нет, то его очередь следующая. Борис Леонидович оглянулся на соседа, но его на скамейке тоже не оказалось. Коридор был пуст. Дверь кабинета не открывалась. Из-за двери чуть слышно проскальзывали нотки мужского баритона.
Борис Леонидович ещё раз оглянулся, не увидел никого вокруг, и вдруг дверь кабинета слегка приоткрылась, будто приглашая его, оттуда потянуло свежестью. И нечто странное - похоже, что в кабинете не было посетителей, но из него никто не вышел. "Почему никто не возвращается? Куда они все делись?" - подумал он с тревогой, но встал и шагнул вовнутрь.
За дверью была огромная зала без задней стены. Где-то вдалеке текла река, и ветер чуть колыхал ветви деревьев. В кресле сидела приятная, странно одетая женщина, совсем не похожая на врача. Она глазами пригласила его присесть на стул рядом и...
Борис Леонидович сразу перестал обращать внимание на неожиданные обстоятельства и видел теперь только её глаза. Как человек обстоятельный, он перечислил все симптомы не очень радостных изменений, как ему совсем не нравится вот тут в животе, а по лестнице, особенно вниз - почти никак, и сестра в процедурной слишком больно уколола, а синяк поэтому долго не проходил, и ночью вставать приходится несколько раз, а днём никак не уснуть - сосед за стеной сверлит и сверлит, и голова раскалывается.
Дама смотрела на него молча, но ему показалось, что она слегка погрустнела.
"Но должен же я выговориться", - подумал Борис Леонидович, и начал говорить ещё жарче и свободнее: что пенсия маленькая, а до магазина добраться всё труднее, что хочет на дачу, а сил нет, что эти, которые в городе всё решают, совсем ничего не умеют и не хотят, молодые совершенно бестолковые, все грубят, и настроение никуда.
Что-то сильно кольнуло там, где раньше ещё не болело. Запал вышел, а дама ещё больше погрустнела.
"Что же это я, - пронеслось в голове, - расстроил хорошую женщину... А она мне почему-то понравилась, хоть и вижу её тут впервые".
"А знаете, - вдруг сказал он, - а ведь не всё так плохо". И он вдруг начал говорить, что сегодня перед рассветом прошёл дождь, это значит, трава не совсем скукожится, и пыли будет поменьше. А на пруду в парке, куда он всё-таки с крёхотом на днях добрался, плавает утка с утятами, а мальчишка месяцев шести-семи, сидевший на соседней скамейке у матери на руках, вдруг как-то внимательно посмотрел на него, даже удивлённо, будто впервые увидев дедушку с усами и небольшой бородкой, и неожиданно заулыбался Борису Леонидовичу, отчего что-то тёплое коснулось его, и очень захотелось жить. А бородка -да! Борис Леонидович тщательно выбривал всё вокруг неё, и аккуратно поправлял ножницами когда-то давно выбранную форму этого, теперь совсем не частого, весьма важного элемента мужской красоты. "Да! Я так хочу!" - твёрдо добавил Борис Леонидович, и приятная дама вдруг улыбнулась, и даже немного засмеялась.
Борису Леонидовичу это очень понравилось, он подтянулся, и тут вдруг открылась дверь кабинета, и знакомая медсестра приветливо пригласила войти. "Вы сейчас замечательно выглядите", - сказала она.
Борис Леонидович бодро поднялся и пошёл, совершенно позабыв то, что происходило с ним несколько мгновений назад. И только одна мысль, вроде не относящаяся ни к чему, промелькнула в его голове: "Я всё-таки вернулся".
май 2015 Таллин - Торнимяэ