У нас никогда не было собак. Котов я любила, но мы жили с мамой, а она не позволяла брать в дом никаких животных. Говорила, что в детстве ее напугали только что родившимся слепым котенком – резко сунули ей в лицо живой комочек. С той поры она боялась и не любила котов. А о собаках речь вообще никогда не шла. Дети тоже собак не просили.
Наши соседи по даче Макаровы держали собак, в то время у них был спаниель Джерри (сука). Сам Макаров был пчеловодом, охотником, ездил на охоту, стрелял уток, а собака была при нем.
Когда они приезжали на дачу, Джерри привязывали около дома, где она лежала в тени, но лаяла очень громко и часто, потому что реагировала на нахальных птиц, которые пикировали на ее миску. Но нас все это не касалось – ну, держат собаку и ладно. Отношения со всеми соседями были дружескими. У Макарова была машина, он часто подвозил нас с рюкзаками до города. Наш сын и сыновья соседей играли вместе.
Однажды осенью после окончания дачного сезона Макаров приехал к нам домой и попросил взять Джерри на время их с женой отсутствия – они собирались в отпуск. Предложение было очень неожиданным. Мы просто оторопели! Как это - взять собаку? Но мы не знаем, как себя с ней вести. Мы с мужем работаем, дети в школе, дома одна мама, а собаку надо выводить, кормить. А у нас к тому же Барсик – любимец и главный хозяин дома. Мы пытались сопротивляться, но тщетно! Отказывать было не очень удобно, ведь соседи нам помогали, да и срок их отсутствия был небольшим – буквально пять дней!
Мама смотрела на нас с ужасом, она понимала, что все основные заботы о внезапном питомце падут на нее! Но так как друзья были наши, мама не могла активно возражать, а Макаров так упрашивал, так упрашивал! Он уже и Джерри привез, она сидела в машине, и замороженного минтая для собачьей еды…
Мы отступили и согласились. Как-нибудь выдержим неделю. Макаров клялся, что они вернутся очень быстро. Привел собаку, она нас знала по даче, характер у нее миролюбивый. Макаров по-прощался с Джерри и счастливый укатил. А мы посмотрели друг на друга, повздыхали и стали думать, где собаку расположить.
Напротив двери маминой комнаты под вешалкой в коридоре у нас стоял небольшой ящик, в нем хранилась обувь. Вот возле этого ящика и постелили половичок для Джерри, а поводок привязали. Она сразу улеглась. И тут из детской комнаты вышел Барсик! Надо было видеть его изумление – они был очень взволнован. Что это такое? Как посмела эта собака тут не только появиться, но так при-вольно разлечься в коридоре возле того самого ящика, на котором Барсик ночевал в выходные, когда мы все были на даче! Он пошел к собаке острожными шагами, выгнув спину, задрав хвост. Джерри приподнялась и дружелюбно закрутила хвостом. Кот прошел мимо на кухню, но было видно, что он возмущен.
Вечером Джерри вывели гулять, и оказалось, что она такая сильная! Мой муж почти бежал за ней вниз по лестнице, так мощно она его тянула. Утром мы накормили своих питомцев и ушли, оставив маму одну.
Пришли домой вечером, и мама рассказала нам, как прошел день. Джерри вела себя прилично, лежала тихо, спала и громко храпела, что маму сильно удивило. А Барсик, ох, этот Барсик! Он вел себя нахально: мало того, что он бесстрашно подошел к миске Джерри и начал из нее есть, так еще вскочил на ящик, возле которого лежала собака, и начал ее задирать – сзади и сверху! Бил ее по ушам лапой с выпущенными когтями! Мама стыдила кота, звала его в кухню, где он всегда ел, но Барсик не унимался, а Джерри только дергала ушами. На посягательство кота Джерри не среагировала, отодвинула нос и смотрела, как Барсик ест налитый ей борщ, в который мама бросила кусочки отварной рыбы. Барсик и борщ! Это было что-то странное! В его миску мама положила рыбу и бульон, в которой она варилась. Но борщ! Немыслимо.
После еды Джерри поспала немного, а потом стала скулить. Мама не знала что делать. Ведь хозяин сказал, что собаку выводят два раза в день – утром и вечером. Утром это сделал муж, а вечером это должны были сделать мы оба. Но собака так скулила, что мама дрогнула – а вдруг она не выдержит и сделает свои дела дома? И они пошли, точнее, понеслись – мама моя пушинкой слетела по лестнице со второго этажа, как только ноги не переломала! Джерри была очень сильной, а моя мама - субтильная особа. И эта дневная прогулка повторялась каждый день.
Вечером выводить пришлось мне, и тут уже я ощутила всю «прелесть» гуляния с собакой. Я тоже неслась за ней по лестнице, хватаясь за перила и пытаясь затормозить.
И потянулись наши трудные собачьи дни. Барсик задирался, Джерри отмахивалась, мама днем выводила, потом все падали отдыхать. Уставали от суеты.
Я считала дни и очень ждала возвращения Макарова. Джерри вела себя по отношению к нам очень приветливо. Если я приходила с работы первой, то получала охапку облизываний, прыжков, поскуливаний, то есть собака мне радовалась и любила – так мне казалось. Когда возвращался муж, начинались те же прыжки и ужимки, возня в коридоре – любовь да и только! Я начала даже завидовать мужу, мне казалось, что она любит его больше! Наивные мы оба.
Прошла неделя. Макаров не звонил. Муж начал посмеиваться надо мной, говорить, что я – легковерная особа, поверила… А я, действительно, верила, что люди говорят правду и исполняют обещания. Собака меня не раздражала, Барсик уже днями лежал на ящике над головой Джерри, и они оба мирно спали. Но ведь обещали пять дней отсутствия!
Прошла еще неделя. В доме были мир и любовь, перемешанные с суетой – утренние провожания, вечерние радостные встречания. Макарова мы больше не ждали, несли свой крест безропотно.
И вдруг однажды вечером к нам в дверь позвонили. Мы переглянулись – для визита гостей было поздновато. Открыли дверь и чуть не упали оба - Джерри с громким лаем рванулась туда и едва не сбила нас с ног! За дверью стоял Макаров!
Мама вышла из своей комнаты, хотя уже готовилась ко сну. Что тут началось! Собака выла, визжала, лаяла, потом все эти слова читай в обратном порядке, прыгала так высоко, что доставала в полете лицо хозяина и успевала его лизнуть. Падала на пол – и все сначала! Мы втроем стояли, прижавшись к стене, и смотрели на это буйство. Макаров успевал поймать собаку в самой высокой точке прыжка, хватал его за уши, целовал, прижимал его голову к груди… По моим щекам текли слезы – от зависти и умиления, муж подозрительно кашлял, мама смеялась… Конца ликования не предвиделось.
Потом Макаров начал извиняться, благодарить, объяснять свою задержку, при этом Джерри продолжала ликовать и скакать. Объяснения были не внятными, мы поняли, что они ездили в полноценный отпуск, а про пять дней сказали просто, чтобы нас не напугать. Слукавили.
Наконец-то они немного успокоились оба, забрали свои миски-поводки и вышли из дверей. А мы смотрели на Джерри во все глаза - обернется ли. Я смолчала, а муж все-таки позвал ее. Куда там! Собака прижималась к ноге Макарова, заглядывала ему в лицо как бы спрашивая: «Мы домой? Я с тобой?»
Дверь за ними закрылась, мы, молча, разошлись по комнатам. На душе было сумрачно. Вроде бы свершилось то, о чем мы потаенно мечтали, но радость не наступала…
А перед глазами стояла только что увиденная картина встречи хозяина с преданным другом… Может быть, мы чего-то не понимали в жизни, поэтому и не завели собаку. Каждому свое.
И все-таки…