-Папаша, кто строил эту дорогу?
-Граф Клейнмихель, душечка!
(Из поэмы Некрасова)
…Идет лесом ваш этот Некрасов. Народ у него чего-то там строил… железную дорогу… ага, сейчас! Граф Клейнмихель ее строил! А не было бы графа, хрена бы чего этот народ смог построить. Нет и не было в истории примеров, чтобы «народ» чего-то там построил сам.
…Мой прапрадед построил в селе библиотеку. Единолично. Он был зажиточным человеком, мой прапрадед, имел свою конюшню, маслобойку (льняное масло я и сегодня обожаю – видать, в него!), мельницу. Но вот построил библиотеку. Для «обчества». То есть для всех крестьян и их детей. Конечно, как и все другие богатые люди, он нанимал работников – батраков, которые трудились на него. Но… вы всерьез думаете, что эти батраки построили бы мельницу, маслобойку, открыли бы сельскую библиотеку? Сами? Сами развели бы породистых лошадей?
…А пьяниц и опустившихся мой прапрадед на работу не брал. Было у него такое правило. Этим плати-не плати, а толку не будет. Или испортят все, или украдут что подвернется, поменяв на водку. Надо сказать, таких в деревне было – один на две дюжины. Но они были. И в революцию проявили себя по полному раскладу.
…Учителя, приехавшего из города в начале 1917 года, мой прапрадед принял хорошо. Он вообще считал, что крестьянство не должно быть «темным» - выписывал журналы и газеты, превосходно умел читать и писать, и от своих работников требовал того же. Кто ж знал, что этот «учитель» - и не учитель вовсе?
…Первой сожгли библиотеку. Не мельницу и не маслобойку – библиотеку. Выволакивали на улицу книги и швыряли в костер. Почему? По своей природной тупости – да нет же, ведь прапрадед мой тоже был из того же самого рода, что и те подонки. Почему? Зачем?
…А кто жег? Те самые – опустившиеся и пьяницы, люмпены. Те, у кого никогда не водилось за душой больше полтинника денег и больше четверти зерна. Так добро бы, уничтожали «богатство» кулака-угнетателя, так ведь истребляли КНИГИ. И верховодил там тот самый «учитель», чтоб ему на том свете спать только на стекловате!
…Потом, конечно, люмпены разорили и маслобойку. До 50-х годов прошлого века в тех краях льняного масла больше не делали. Это опять к Некрасову, у которого там «народ» что-то строит, сука. Не стало моего прапрадеда – не стало и масла. Все. Какой там, к свиньям, народ?
…Наша семья бежала тогда от революции в город, потому и выжила. Мне грех жаловаться на судьбу – я горжусь своими родителями, своим дедом, прадедом. Они не приняли клейма «врага народа» и сумели добиться в жизни многого. Мой дед на танке въехал в Берлин. Это дорогого стоит. Но…
…Часто представляю себе своего прапрадеда. Крепкий был, должно быть, мужичина, настоящий «кулак». Свой дом – рубленый «двойной». Свое хозяйство, где каждый винтик, каждая веточка, каждый камушек нажит СВОИМ трудом. Крепкое хозяйство. И при том – щедрость души удивительная. В 10 километрах стояла деревня Батюши – это он постарался, ссудил деньгами две семьи погорельцев на строительство… кажется, долг ему так и не вернули. Да и та же библиотека… Только сильный человек может быть добрым и милосердным