«Бич жандармов, бог студентов,
Желчь мужей, услада жён,
Пушкин — в роли монумента?
Гостя каменного? — он,
Скалозубый, нагловзорый
Пушкин — в роли Командора?
Критик — ноя, нытик — вторя:
«Где же пушкинское (взрыд)
Чувство меры?» Чувство — моря
Позабыли — о гранит
Бьющегося? Тот, солёный
Пушкин — в роли лексикона?
Две ноги свои — погреться —
Вытянувший, и на стол
Вспрыгнувший при Самодержце
Африканский самовол —
Наших прадедов умора —
Пушкин — в роли гувернёра?
Чёрного не перекрасить
В белого — неисправим!
Недурён российский классик,
Небо Африки — своим
Звавший, невское — проклятым!
— Пушкин — в роли русопята?
Ох, брадатые авгуры!
Задал, задал бы вам бал
Тот, кто царскую цензуру
Только с дурой рифмовал,..»
Марина Цветаева
В Париже Пушкин развернул
Свои таланты, стал там прежним.
И сочинял прозу в надежде,
Кто бы издать его дерзнул...
Писал он восемь дней в неделе
День в ночь переходил за делом.
С газет Дюма романы брал,
Решил издать, в печать их сдал.
И вот успех! Книги Дюма
С прилавков все порасхватали,
С дохода долю ему дали,
Богат сегодня стал Дюма!
Строительство дворца продолжил,
(Распорядился Пушкин сам...)
Театр украсил, потолкам
На позолоту он не должен...
В душу особо не пуская,
Уединялся он в себе
Читал газеты, и судьбе
Был благодарен в этом крае.
Следил за тем, что о России
Там удавалось прочитать.
И удивлялся, что молчат
О нём, "набрав воды", лихие.
Годы прошли, запрет стихов
Не снял царь, смуты опасаясь.
Не раз с соседом обсуждали
Они вердикт царя — тисков
Культуры, просвещенья. Скромный
Прогресс в упадок перешёл.
Народ терпел тот произвол
В застенках поселений тёмных.
Лишь свет в окне: флот боевой
На паровых машинах Ватта.
Он превратился в винтовой,
Не страшны крены для лопаток.
Тут приложил руку Тургенев
В Шотландии нашёл подход:
Там паровой машины Гений
Заказы взял на пароход.
А в остальном «Дюма» не видел
Движенья ни на шаг вперёд.
Неужто до них не дойдёт,
Что с тупика просвет не виден?
Мысли свои в роман вложил,
Издал "Учитель фехтованья".
Там в честь декабрьского восстанья
Воспел друзей своих страданья
Во имя счастия в России,
Во имя памяти к усильям,
Что вклад внесли они посильный
Чтоб Родина их стала сильной.
Царь этот опус прочитал
Велел изъять этот роман,
"Не пахло чтобы им отныне,
И не пускать Дюма в Россию".
Наш Пушкин удовлетворён,
Воспрял он, диалог нашёл.
Как будто Болдинская осень
Шептала: стих победоносен.