Из мистической повести "НОЧЬ ВЕДЫ"
С раннего утра по селу девчачьи визги зазвенели, смех, крики – кому-то уже спозаранку достался черпак воды, а может, и из цельной бадьи окатили. Как всегда, начало положили братья-сестры – дома, во дворах обливали друг друга, но скоро и на улицах вдоволь мокрых стало. У колодца лужи стояли. Но солнышко тоже своё дело знало, едва поднялось, жарко припекать начало – быстро вымокших сушило. Однако ж смысл не в том был, чтоб врасплох захватить да водою облить! Намочить – это так, баловство да смех. А по-правильному стало, когда парни снарядились на Лебедянку, густо с глиной намутили воды, начерпали этой грязи и с нею вдоль деревни пошли. Обливали всех, кто навстречу попадался, сухими в тот день остались лишь малые да старые.
Мать только рассмеялась, когда дверь отворилась, да два паренька в хате объявились.
– Ну, Алёна, это по твою душу.
– Пошли, красавица, – вкрадчиво пригласили гости молодую хозяйку на выход.
Они и сами были с головы до ног мокры-мокрехоньки, одеты в старенькие портки, в рубахи столь драные, что еле-еле тело прикрывалось. Алёна глянула в окошко – во дворе ещё трое таких же «пригожих да разодетых празднично». Двое так вовсе голы по пояс. И бадейки наготове. А куда деваться? Вывели хозяюшку под белы руки во двор, там и окатили со всех сторон этой мутной водицей. Тут откуда ни возьмись, налетели девки с кувшинами, давай плескать на парней, да там уже и не поймешь, на кого попало в общей свалке. Хохот поднялся, визг. Кончалось дело тем, что всей гурьбой, перепачканные да мокрые, подались на речку купаться. А там опять наполнили свои кувшины да бадейки, и опять по деревне пошли. Вот в том и смысл обливаний был – чем чаще человек бежит купаться, тем чище будет его душа. Каждый раз вода забирает всякое дурное: и телесную немочь, и душевную смуту. Вот и бежали мыться не счесть, сколько раз на дню. Даром, что вчерась только, накануне Иванова дня Аграфену Купальницу отвели.
На Аграфену все бани дымились – положено было всем мыться. В тот день мужики веники березовые на весь год рубили. Привезут воз целый, девки да бабы сидят, вяжут. И песня для этого случая особая имелась, незатейливая, но смешливая: «Веники, веники, сосняки да ельники. Жарим бани на Ярилу, я Ивану говорила: Веники, веники…» и опять с начала затевай. Под крышу на стреху тяжёлые вязанки навешивали, чтоб до следующего лета, до новых хватило. Ох, и знатные веники на Аграфену получались! Хлёсткие, духмяные, всяку хворь из тела гнали. А вот днём ране пойди рубить – не то. Не диво ли?
А на саму Аграфену веником особым парились. Вязали его, как положено, из берёзы, но ещё добавляли ольховую ветку, рябиновую, дубовую и еловую. И про травки не забывали, их прям в котлах запаривали, в которых воду для мытья грели. А некоторы корешки на печку-каменку клали – когда камни раскалятся, от корешков особый дух пойдёт. И дух этот всяку нечисть прочь отогнать способен. Пол и лавки в банях густо-прегусто устилали травой-купальницей. Её ещё «кошачьей дремотой» прозывают. Набирать эту траву старались, пока утренней росою покрыта. На полок же настилали жгучей крапивы, на ней и парились. Шибко хороша крапива от всяких болезней, а пожилому человеку она ещё и молодость возвращает, прям на глазах молодел человек.
Поплескалась молодёжь, повеселилась и мал-мало утихомирилась – дело тоже делать надо. Во многих деревнях на Ивана Купалу мужики на покосные луга выезжали, первые прокосы делали. Чтоб благословил Купала, и дал бы поставить сено самым наилучшим образом. В валках бы сено не запрело и не пересохло, не сгноилось бы в стожках, силу бы трава сохранила и скотине в долгое зимование всю её отдала.
Во второй половине дня девки за деревню шли, по лугам да полям травы и цветы собирали, но не все подряд, а какие в обереги шли – чертогон, девятисил, полынь, крапива. Срывали – заклинали: «Отец – небо, земля – мать, благослови свою плоду рвать! Твоя плода ко всему пригодна: от скорбей, от болезней и от всех недугов - дённых и полудённых, ночных и полуночных, от колдуна и колдуницы, еретика и еретицы!..»
На всю деревню обереги девки готовили – венки плели, пояса вили. Их много надо было наготовить, чтоб хватило всем, кто на Купалу выйдет. В нонешнее время кто хочет, идёт Купалу выкликать да славить. А не хочешь – дома оставайся. Но то что раньше, когда все, от мала до велика должны были на Купальские игры выходить. Про то и старое присловье молвит: «Кто не выйдет на Купалу, того немочь поразит - пускай лежит колодою дубовою, мокрицею».