1 августа в три часа пополудни четырьмя семьями на автомобилях выехали на озеро.Через час с лишним были уже там. Остановились на излюбленном своем месте, сразу же у дороги. Тут и трава погуще; и берег ровнее; и заход в воду постепенный; и дно ровное, не такое илистое.
Берег озера кишмя кишел отдыхающими. Автомобили стояли вдоль Хадына почти вплотную друг к другу. Где-то играл магнитофон. Кто-то включил радио в автомобиле. Группа подростков что-то весело горланила под гитару. Неподалеку женщины плясали под баян.
С озера неслись: радостные визги и вскрики ребятишек; испуганные охи, да ахи девчонок; дурашливые выкрики парней и мужчин; игривые шуточки женщин.
Слепящие лучи солнца на воде. Брызги соленой воды, взлетающие высоко вверх и опадающие на купающихся мириадами разноцветных маленьких радуг.
Блестящие озорством глаза. Счастливые, улыбающиеся, довольные мокрые лица. Блаженствующие в теплой, словно парное молоко, соленой воде Хадына, загорелые тела.
Будь же благословенно лето! Да никогда не иссякнут твои соленые воды, Богом дарованный людям, целебный Хадын! Пусть никогда не обнажится твое дно!
Вдруг разом небо затянуло свинцовыми тучами. Солнце, как ни старалось, но так и не смогло рассеять их своими палящими лучами; и, наконец, измучившись, оно смирилось, решив передохнуть под плотным серым покровом туч.
Налетевший ветер, резво погнал валы соленых, закипевших грязной пеной, волн Хадына. Валы, катясь один за другим, не переставали передавать нарастающую мощь следующему.
Они догоняли друг друга. Они сливались друг с другом, взлетая в тревожный предгрозовой простор свинцового неба с жадным неистовством живого существа, истосковавшегося по движению и скорости, обреченного роком на длительную спячку в гордом одиночестве.
Противиться им становилось все труднее и опаснее с каждой минутой, и купающиеся устремились к берегу. Волны, набегая, неистовыми толчками пытались сбить людей с ног, обрушивая на их головы тяжелую, плотную, соленую массу воды; заливали ею уши, ноздри, глаза; желали проникнуть в рот сквозь плотно сомкнутые губы.
Через пять минут озеро почти опустело. Только трое молодых тувинских парней-спортсменов, заплывших далеко от берега вглубь Хадына, все еще боролись с ветром и волнами.
Все, с нарастающей тревогой, столпились на берегу, наблюдая за пловцами.Нашлось несколько добровольцев плыть им на помощь. Напуганные жены не пускали их в разбушевавшееся озеро, цепляясь за руки.
Мужики, принеся несколько веревок из багажников автомобилей, крепкими узлами связали их вместе, сделав подобие каната. Смельчаки, держась за веревку и преодолевая сопротивление волн, медленно продвигались навстречу к плывущим к берегу.
Через несколько минут, показавшимся всем на берегу вечностью, и смельчаки, и спортсмены сумели выбраться на мелководье и, шатаясь, брели к берегу.
Толпа радостно бросилась в воду встречать их…
Еще через некоторое время на пустынном берегу Хадына не осталось ни одного автомобиля. Перегоняя друг друга по ухабистой, песчаной проселочной дороге, на больших скоростях, отдыхающие понеслись к асфальтовой дороге, ведущей в Кызыл.
- Слава Богу! Хоть на трассу успели выскочить до дождя! – с облегчением произнесла Светлана Владимировна, золотоволосая красавица, прижимая к себе конопатого худенького сынишку лет десяти.
- Нам ли на УАЗике бояться грязи… - не поддержал ее муж Степан,худощавый мужчина лет под пятьдесят, обгоняя красный «Москвичонок».
- Я, ведь, не о нас беспокоюсь. Я о сестре думаю. Автомобиль у них, того и гляди, от старости рассыплется, - возразила она мужу.
- Чертов разгильдяй! Все ему недосуг машиной заняться, - сердито прошелся
Степан по свояку.
- Пап, а сколько от своротка до города? – вдруг спросил сын Павлик.
- Тридцать четыре километра, - буркнул ему отец.
- Мам! Смотри! Дождь прямо на нас стеной несется!
- Ой, сынок! Это не просто дождь, это настоящий ливень!
Действительно, дождь широченной полосой, сплошной плотной завесой стремительно продвигался к трассе через поле. Порывы ураганного ветра ускоряли его продвижение.
Гроза бушевала вдали в степи, у самого горизонта. Огромные сполохи молний, словно зарницы, освещали полнеба.
Неожиданно одна из молний прочертила тучу крестом и исполинским зигзагом дотянулась прямо до земли неподалеку от их автомобиля. Все трое так и ахнули. Зрелище было потрясающим и жутковатым одновременно из-за оглушительных раскатов грома.
Ливень застиг их у радонового источника в девяти километрах от города. Он всей своей мощью обрушился на автомобиль. Дворники не успевали стирать потоки ливня с ветрового стекла.
Порывы ветра пытались снести машину прямо в кювет. Молнии ударяли и справа, и слева, и впереди, и позади УАЗика, чудом не попадая в него.
Муж упрямо вел автомобиль вперед, включив фары и габаритные огни.
В салоне установилась тягостная тишина. Светлана Владимировна и Павлик испуганно притихли и сидели так, словно пытались вжаться в глубину кресел.
После очередного всполоха молнии Светлана Владимировна начала шепотом молиться. Она творила, одной ей ведомую, молитву, обращаясь к Пресвятой Деве Марии, заступнице всех матерей земли, прося ее раскинуть над ними Пречистый Свой Покров и защитить их, грешных, от гнева Господня.
Гроза неистовствовала всю ночь. Несмолкающий грохот ливня по крыше, устрашающие раскаты грома, постоянный стук и царапанье веток черемухи и дички, растущих в палисаднике, по стеклам оконных рам не давали уснуть до самой зари, заставляя сердце тревожно замирать, а затем учащенно биться.
Электричество отключили по всему городу еще с вечера. Кызыл накрыла кромешная тьма. Светлане Владимировне казалось, что за окном нет никакого города, а есть только одна разбушевавшаяся стихия.
Так с ураганом, ливнем и грозой пришел в Туву Ильин день. Нет, совсем не зря благоговели предки-славяне перед этим святым угодником. В его распоряжении были: и дождь, и гром, и молнии.
- Вознесение с дождем, а Илья с грозой! – говаривала ей бабушка. Светлана Владимировна хорошо запомнила вечерние сказки своей любимой бабушки Варвары. И особенно ту, в которой она поведала, как в Ильин день вся нечистая сила обращается в разных зверей, спасаясь от огненных стрел Ильи-пророка.
Лежа в темноте в теплой постели, она словно явственно слышала за окном жалобные вопли и мяуканье кошек, заглушаемые надрывающимся, злобным лаем собак.
Она пыталась рассердиться на себя за разыгравшееся воображение, но ничего не могла с собой поделать. Бабушкины сказки так и лезли в голову, рождая немыслимую фантазию мыслей и образов в голове. Под утро все же сон сморил ее, усталость взяла свое…
На Ильин день нельзя было ни обливаться, ни купаться. И вообще, после Ильина дня старики не советовали заходить в водоемы, дабы не подхватить разные кожные напасти, да парши.
Возможно, старики и правы. Ведь, именно с Ильина дня приходят на землю прохладные утренники с холодными «грибными» росами. А вскоре и грузди начинают показывать свои шляпки из подо мха и травы на радость эаядлым грибникам.
После холодных ночей вода в реках и озерах уже не успевает так прогреться за день, как в июле, и в ней нет больше той мягкости и целебности, какой обладала она до Ильина дня.
До Ильи мужик купается, а с Ильи с рекой прощается.