Лето. День десятый.
Купила давеча шорты в любимом магазинчике модной одежды. Обычные с виду шорты - тоненький джинс цвета неба, коротенькие. Для лета в самый раз. А они оказались волшебными. Стоит только надеть, как обязательно к вечеру дождь пойдет. Не один раз проверено. Нет, главное, если просто беру с собой, а потом переодеваюсь, все солнечно. Но если из дома в них выхожу - жди грозы.
Вот и сегодня утром, забыв про эту магию, - одевалась на скорую руку - нацепила быстренько волшебные шортики, укомплектовала их первым попавшимся топиком, и бегом на работу. Видимо, увидев меня в шортах, бродившие на горизонте тучки, собрались в плотное кольцо над городом, посовещались и решили - быть ливню. Сказано - сделано. И в три по полудню с неба, опережая звук, к земле устремились первые капли. Главное, вокруг над другими частями города ни облачка. А надо мною льет как из ведра.
Вот как это называется? Магия, не иначе! Надо как-то шорты расколдовывать. Лето только началось. Самое пекло еще впереди. Что ж мне теперь, дожди джинсами отгонять и тихо в них плавиться? Раз уж тучкам непременно хочется промочить меня до нитки, доставлю им такое удовольствие.
И, покинув безопасное убежище, я подставляю дождю тело, ставшее благодаря стараниям солнца и любимой работе в этом году золотистым досрочно. Крупные капли больно бьют по незащищенным одеждой участкам кожи, которых, как выясняется, слишком уж много. Дождь быстро остужает горячность солнечных объятий. Через пять минут сухими во мне остаются только мысли, да и те начинают давать течь.
- А давай прыгать босиком по лужам?
- А давайте! Тому, у кого ничего нет, кроме совести и потерять-то нечего.
Изрядно набегавшись по лужам, замечаю, что дождь-то уже закончился. И в небе, насколько хватает глаз, повисла семицветная дуга.
- Айда по радуге? - Взвизгнули мысли, отряхиваясь на собачий манер.
- От чего бы и нет! Побежали наперегонки?
Таким вот бесшабашно-озорным и магически-расколдовательным стал для меня десятый день лета. Он промок до нитки под ливнем, шлепал со мной босиком по лужам, взбирался на радугу и, залихватски скатившись с небес, исчез на другом ее конце, уступая место дню с номером одиннадцать.