Поспешите, граф. Ради всего святого, скачите быстрей, иначе за вашу жизнь не дадут и гроша. Погоня уже несется по вашему следу, конские копыта выбивают пыль из старого дорожного ковра. Заходятся от лая окрестные псы, лязгают зубами, пытаясь цапнуть за край пыльное облако. Торопитесь, граф. Всадники, что преследуют вас, молоды, веселы и злы. Они не знают, что такое жалость, они ухмыляются, нахлестывая лошадей, и на их потных лицах застывает серая корка.
Что же вы наделали, граф! Что же вы наделали….
Тропа петляла среди ядовито-зеленых зарослей, и Графу уже казалось, что она не кончится никогда. Мясистые, хищные растения стояли стеной, высовывали в узкий просвет тропы свои широкие, изрезанные листья и ждали зазевавшихся путников. Одно неосторожное прикосновение, и кожа вспучивается волдырем, а потом солнце умело расковыривает его, превращая в долго не заживающий ожог.
“Хамы”, - отругивался Граф, то и дело уворачиваясь от мерзких листьев. И вправду, в этих гигантских, самодовольных растительных тварях было что-то хамское. Они победили в сражении с невзрачными травами, задушили их последние ростки и торжествовали – у них в запасе была целая вечность. У Графа не было и получаса.
Конь устал и все чаще поворачивал к хозяину голову, косился на него огромным, навыкате, глазом и как будто спрашивал: “Ну что, скоро уже?”
- Наверное, скоро, - говорил ему Граф, - Потерпи еще немного. Ты молодец.
Лес появился неожиданно, за очередным поворотом тропы. Орда ядовито-зеленых подошла к нему вплотную и замерла у самой канавы. Несколько смельчаков (или, наоборот, провинившихся и отверженных) спустились к воде и попытались перебраться на другой берег. “Не сметь, – зашелестели обитатели леса и сомкнули строй. – Кто перейдет, сдохнет, не сделав и шага.” Они были правы – на том берегу приникли к земле пожелтевшие листья тех, кто не поверил.
Граф тяжело спрыгнул с коня и похлопал его по взмыленному боку.
- Умница, - тихо сказал он, - Ты самый лучший, клянусь всем, что у меня осталось.
Конь фыркнул и мотнул головой.
Граф подумал было стреножить его, но пожалел.
- Я пойду, - голос Графа звучал устало и виновато, - А ты поброди тут пока. В канаве есть вода, она, конечно, отвратительна на вкус, но это все же лучше, чем ничего. Вот посмотри – там по берегу много травы, выглядит вполне съедобно.
Конь стоял и смотрел на хозяина, как будто не верил, что его оставят тут одного.
- Я вернусь, - пообещал Граф. – Завтра. Может быть, через два дня. Или через неделю. Прости, но тебе со мной нельзя. Ты просто жди. Как только выйду из леса, позову, ладно?
Конь не ответил. Граф перескочил через канаву и, не оборачиваясь, углубился в заросли.
Конь еще долго смотрел ему вслед, все еще надеясь, что хозяин одумается и вернется. А потом, потеряв надежду, нагнул темную, почти черную, шею и стал медленно пить теплую илистую муть, которая когда-то была водой.
Хвойная поросль как будто вытянула свет из окружающего пространства – пропустила его по стволам и упрятала где-то под землей. Граф продирался сквозь сплетения веток, инстинктивно щурясь и прикрывая лицо рукой, но все равно получил несколько болезненных пощечин. На крошечной опушке он остановился передохнуть. Плащ, оказывается, уже успел порваться в нескольких местах, но Графа интересовала только фляга с вином, которую он успел сунуть в карман, второпях покидая замок. Вино было из самых непритязательных, скорее для прислуги, но сейчас его вкус казался божественным. Граф сделал несколько больших глотков и улыбнулся. В общем, пока все складывалось неплохо. Он вернул флягу в карман, смахнул с волос сухие иглы и снова углубился в заросли. Через минуту он споткнулся и еле сохранил равновесие. Шляпа гриба – звездочета – красная, усеянная беловатыми точками – расплющилась под его сапогом во внушительных размеров блин, остальные члены грибного семейства чудом остались невредимыми. Чуть поодаль, на подушке из мха, лежал рогатый череп. В правой глазнице удобно устроился огромный слизень.
- Ну что ж, начало хорошее, - усмехнулся Граф и пошел дальше, стараясь не наступать на сухие сучья.
- Клянусь, Ваше Величество, это самое уединенное место из всех, что мне известны. Здесь Вас никто потревожит. Я прослежу за тем, чтобы Вы ни в чем не знали недостатка, - говорил Советник.
Он шел впереди, придерживая ветки, чтобы ни одна не посмела коснуться королевского лица. Советник был очень немолод, грузного телосложения. Ему было трудно идти, на спине медленно увеличивалось мокрое пятно, и Король время от времени морщился, когда до него долетал запах потного, усталого тела. Он любил Советника и втайне считал его самым близким человеком – с того дня, когда, еще мальчишками, они вместе устроили славное сражение на королевской кухне, швыряясь друг в друга кусками огромного торта. То, что последовало за тем, Король вспоминать не любил, а Советник ни разу не заводил об этом разговор.
- Не хотите передохнуть, Ваше Величество? – Советник тяжело дышал, на переносице застыла крупная капля пота. Король, в отличие от своего провожатого, был сухощав и легок. Он совсем не устал, но пожалел Советника и согласился. Как раз в этом месте тропу пересекало упавшее дерево.
- Садитесь, Советник, - предложил Король. – Садитесь, ради Бога, я много раз говорил Вам, что Вы можете сидеть в моем присутствии.
Тот приложил руку к груди, чуть склонил голову и тяжело опустился на сучковатый ствол. Какое-то время они молчали.
- Вы последний видели Ее Величество, - Король не хотел задавать этого вопроса, но все-таки не удержался, - В каком настроении?
Советник вздохнул.
- Ее Величество не в духе. Впрочем, как и всегда.
Король грустно покачал головой. Ответ был ему заранее известен.
Господи, как она была хороша в тот день, когда они встретились впервые. Господи, как она была хороша. Он слушал ее болтовню, поддакивал и шутил, он никогда больше не шутил так много и удачно. У нее был особенный смех, самый прозрачный и звонкий на свете, смех-колокольчик, смех-горный ручей. Такой смех нужно собирать в хрустальные сосуды и хранить сотни лет, передавая внукам и правнукам вместе с фамильными драгоценностями.
Родители были против, избранница Наследного Принца не понравилась им с первого взгляда. “Она слишком много и громко смеется, - говорил отец, - из нее получится плохая королева. Поверьте мне, Принц, я хочу, чтобы мой сын был счастлив. Но Принц однажды станет королем, а это совсем другое дело.” “Она не любит Вас, Принц, - говорила мать. – Она проста, и это опасная простота, из которой со временем вырастают большие беды.”
Принц неожиданно для родителей и себя самого проявил недюжинный характер. “Ваше Величество, - сказал он отцу. – Я люблю и уважаю Вас, для меня нет ничего горше слез моей матери, я без колебаний отдам жизнь за Королевство. Но если вы не дадите согласия на мой брак, я уйду, и не трудитесь тогда посылать своих людей на поиски. Они меня не найдут. Или она станет моей королевой, или я не стану королем.”
Саму свадьбу Король помнил не очень хорошо, большая часть деталей почему-то стерлась из памяти, как будто память сама отказалась их удерживать. Все говорили, что это был великолепный праздник, в лучших традициях Королевства. Собственно, что еще они могли говорить?
Смешите своих женщин, радуйте их, дурачьтесь, как будто вам семнадцать – сколько бы ни было вам на самом деле. Смешите их, как на первом свидании, потому что ревность и обиды съеживаются и засыхают от этого смеха. Смешите их утром, едва они откроют глаза, смешите днем, когда солнце забирается на самую вершину своего пути, смешите их, когда удлиняющиеся тени притягивают сумрак. Смешите своих женщин, это же так просто!
Однажды смех-ручей пересох, и смех-колокольчик покрылся ржавчиной. Король был занят: собирал земли, а потом раздавал их, воевал и мирился, строил и разрушал, а Королева проводила день за днем во дворце, наполняя его растущей обидой и ненужными вещами. Они заполняли полки резных шкафов и проемы в стенах, кладовые и пристройки, они притягивали пыль и ссоры.
Ссоры случались все чаще, и постепенно не осталось больше ничего. Король возвращался во дворец с неохотой, по ночам долго не мог уснуть, а мысли, которые он поначалу давил, как назойливых мошек, набирали силу и превращались в хищных птиц, терзавших его, бывало, до самого утра.
“Если бы я мог уйти, если бы я куда-нибудь мог уйти, - шептал Король, глядя в потолок. _ Если бы только…”
С годами он не потерял стройности, чего, увы, нельзя было сказать о Королеве. Но разве дело в форме, которую со временем приобретает тело? Конечно, нет, и Король отлично это понимал. Наверное, это было глупо, но он ни разу не подумал всерьез о разводе. “Ты все испортил, - кричала Королева, - Я старею, ты видишь, я старею?! Ты вообще хоть что-нибудь видишь?! Тебе известно, что сказал мне на прошлой неделе Лейб-медик? ” Король вдыхал жаркий, спертый воздух обиды и чувствовал, как в его легкие проникает яд. Он огрызался, как блохастый пес, и сам себя ненавидел за это. Он в тысячный раз пытался услышать в этом крике хоть одну, одну - единственную нотку того, давнего, молодого голоса, хоть один отголосок колокольчика, и в тысячный раз слышал только крик.
- Советник, помогите мне исчезнуть хотя бы на неделю, - однажды сказал он. – Помогите мне, иначе я умру.
- Твою мать! – выругался Серж, в очередной раз зацепившись за корень и с трудом удержав равновесие. – Сколько же вас тут?!
Наспех собранный рюкзак водило то вправо, то влево, куртка порвалась в нескольких местах, струйка пота прокралась в правый глаз, и Серж на пару минут окривел.
Тропа вывела его к старице и с облегчением оборвалась. Путник ей попался тот еще – нервный, встревоженный и неосторожный. Серж огляделся. Справа матово отблескивала ряска, которая покрывала воду сплошным ковром. То тут, то там ковер начинал колыхаться, сквозь душное зеленое покрывало пробулькивали болотные газы, и все успокаивалось. Река, которая когда-то текла по этому руслу, в этом месте решила свернуть в сторону, и на память об этом – очень давнем – решении осталась огромная кривая лужа. Лужа выпустила в сторону леса длинный щупалец, явно топкий и тоже покрытый ряской. Вдоль ближайшей его стороны кто-то положил два ствола и даже пристроил к ним подобие перил. Сделано это было явно не один десяток лет назад, конструкция выглядела сомнительно, но Серж решил рискнуть. Если кто-то строил переправу, значит, знал, куда пойдет дальше. Серж наступил на один из стволов и попробовал его на прочность. Ствол был осклизлый, но вес держал. “Поехали”, - тихо сказал Серж, ухватился за перила покрепче и пошел, стараясь не глядеть на колыхающийся зеленый ковер.
Они еще долго плелись по лесной тропе, с трудом перебрались через реку по полусгнившему мосту и наконец вышли на опушку.
- Это здесь, Ваше Величество, - Советник указал на странное сооружение из темных досок. – Мы пришли. Когда-то в этих местах охотился Герцог, выстроил себе охотничью избушку, а потом… Ну, Вы знаете, что было потом. Позднее я приходил сюда несколько раз и даже уложил пару кабанов.
- Так здесь еще есть кабаны? – удивился Король. - Я думал, что последнего зажарили лет десять назад.
Советник пожал плечами.
- Мне пора идти, Ваше Величество. Вы знаете, как позвать меня, я постараюсь быть здесь как можно скорее.
- Спасибо, Советник, - улыбнулся Король. – Знаете, я давно хотел Вам сказать одну вещь. У меня есть всего один настоящий друг. Это Вы.
- Я знаю. – просто сказал Советник. – Так было и так будет, пока я жив. Что сказать Королеве, если она будет спрашивать о Вас?
- Если бы я знал, что ей сказать, мне бы не пришлось просить Вас о помощи… Скажите ей… Скажите, что я вернусь. Через неделю, две, может быть, через месяц. И еще скажите, что тогда, может быть, мы поговорим. Впрочем, нет, про разговор не надо. Не имеет смысла.
- Хорошо, Ваше Величество. Я все сделаю. В избушке Вы найдете все необходимое на первые дни, а потом я приду. – Советник поклонился и пошел по тропе обратно.
Король смотрел ему вслед, вслушивался в треск сучьев под его ногами. Советник шел медленно и тяжело. “Господи, только бы он не упал с моста, - шептал Король. -Зачем я втянул его в это дело?! Зачем?!”
Шаги Советника стихли. Судя по всему, он успешно перебрался через мост.
Король остался один. Пока все шло так, как он хотел.
- Не, мочить не будем. Шеф сказал не мочить. Но навешаем как следует, в больничке поваляется, это точно.
Толстый вытряс из банки последние капли теплого пива и рыгнул.
- Хорош пиво жрать, - ухмыльнулся Питон и засунул пальцы в пакет чипсов. – Во, и чипсы все выгреб уже. Нормально. Толстый, тебя разопрет, и ты лопнешь. Я тебе говорю.
- Не лопну. Я крепкий. – Толстый потянулся за следующей банкой.
- Где искать-то будем? С хаты он съехал. Соседи говорят, с рюкзаком видели.
- Найдем. – Толстый с наслаждением хлебал пиво большими глотками и отдувался. – Шеф адресок один скинул. Кореш его, с которым они по лесам шастают. К нему и зайдем. Он нам экскурсию проведет. Да, Коту позвони. С нами будет.
- Кот – ссыкун. – скривился Питон. – На хрена нам Кот?
- Шеф сказал, чтоб мы с тобой и Кот. Какие вопросы?
- Вопросов нет…
- Ну так и звони Коту. Пусть сюда едет.
Питон тихо выругался и полез в карман за мобильником. Толстый прикончил вторую банку и потянулся за третьей.
Значит, трое. Их будет трое, граф – откормленных, умелых и сильных. Они отлично владеют мечом и кинжалом, они хороши в рукопашном бою. Они смеются, когда пускают кровь другим, и не замечают, как льется их собственная. Что вы будете делать, граф, когда эти люди настигнут вас, окружат и, ухмыляясь, обнажат мечи? Будете защищаться до последнего (о, поверьте, это займет совсем немного времени) или станете умолять о пощаде? Мой вам совет, граф – схоронитесь. Спасите свою жизнь, а о чести будете думать потом. Спрячьтесь и сидите тихо. Может быть, они вас и не найдут.
- Хрен они меня найдут. – сказал Серж, обращаясь непонятно к кому – может быть, к воображаемому собеседнику, а может быть, к ближайшему еловому стволу. – Никто не знает, что я здесь.
Впереди деревья расступались, тропа выходила на большую поляну. В центре стояло двухэтажное сооружение из старых необрезных досок. Второй этаж был совсем маленький, там, в узком коробе с окошком – бойницей, мог с трудом улечься один человек. А первого этажа, собственно, и не было. Так, навес на опорах, а под ним – лавка и грубо сколоченный стол.
- Похоже, здесь, - пробормотал Серж. – Да, точь в точь как Макс описывал. Ладно, посмотрим.
Он поправил лямку рюкзака и ускорил шаги.
Король отошел от избушки совсем недалеко. Темнота, клубившаяся между стволами, с каждым шагом становилась все гуще. Она обволакивала его, прилипала к глазам, понемногу заполняла легкие. Темнота и тревога – две неразлучных подруги – сопровождали Короля в этой прогулке. Он предпочел бы других спутников, но лесная чаща могла предложить только этих.
Три дня, что Король провел в полном одиночестве, не принесли ему облегчения. Советник не приходил, впрочем, он и не должен был появляться так рано – у Короля имелось все необходимое, и запасов хватало еще как минимум на неделю. Но все же, он дорого бы дал за то, чтобы сейчас сидеть у веселого пляшущего огня рядом с Советником и смотреть на звезды. Да, можно просто сидеть рядом и молчать.
О Королеве он старался не думать.
Не получалось.
“Вы трус, Ваше Величество, - шептала темнота. – То, от чего вы хотели спастись бегством, пришло сюда вместе с вами. ”
“Королева осталась одна, - подхватывала тревога. – Постаревшая, вздорная, никому не нужная. Она осталась одна!”
“К черту! – вскричал Король. – Замолчите обе! Я приказываю замолчать! ”
“О да, конечно, Ваше Величество. Неужели мы осмелимся перечить самому Королю?” – подруги замерли в низком поклоне, но Королю послышалось сдавленное хихиканье.
Или это ветка хрустнула под чьей-то ногой? Король прислушался. Да, кто-то шел по тропе к его избушке. И, судя по шагам, это был не Советник.
Старик, вышедший навстречу Сержу из частого ельника, был сухощав, подтянут и одет скорее по-городскому: пиджак, рубашка в светлую клетку, шерстяные брюки. Он остановился на самом краю поляны и молча смотрел на Сержа. “Зараза, - пронеслось у того в голове. – Занято место.”
- Молодой человек, если вы вытащите руку из кармана, мне будет спокойнее, - старик улыбался, но голос его слегка дрожал. – У вас там не револьвер, надеюсь?
- Нет, - усмехнулся Серж. – У меня там сигареты.
- Ну вот и отлично. Хотя курить, конечно, вредно. Давайте знакомиться.
Старик подошел к Сержу и протянул руку.
- Сосновский, - сказал он.
- Сергей, - представился Серж. – По фамилии как-то неудобно…
- Разумеется, - спохватился старик. – Марк Соломонович. Можно просто Марк, если так удобнее.
- Марк Соломонович… - повторил Серж. – Понятно.
- Да уж чего тут непонятного. У вас в доме перебои с водой бывают?
- С водой?
- С ней, с ней, - Сосновский царственным жестом указал на хлипкое сооружение. - Ну и что же мы стоим? Прошу к столу, продолжим знакомство. У меня есть тушенка, хлеб и вареные сыроежки.
- У меня тоже кое-что есть, - ухмыльнулся Серж и принялся стягивать осточертевший рюкзак.
Вино было необыкновенно густым. Оно не лилось, а укладывалось пластами, медленно заполняя походный кубок.
- Давайте выпьем, граф, - Король протянул кубок гостю, а потом налил себе. – Давайте выпьем за странные, непостижимые стечения обстоятельств, которые сталкивают совершенно незнакомых людей в совершенно неожиданных местах.
- Прекрасный тост, Ваше Величество. – Граф встал и поклонился.
- Может быть, может быть, - задумчиво проговорил Король. – Но мне кажется, вы мне льстите. Да… Прекрасное вино, неожиданный букет. Признаться, мне ни разу не приходилось пробовать такое. Из ваших погребов?
Граф кивнул.
- Да, Ваше Величество. Последняя бутыль этого сорта. Больше такого в моем южном поместье не делают.
- А где-нибудь еще?
- Нет, Ваше Величество. Такого вина больше нет на свете. Увы, это правда.
- Жаль, - искренне расстроился Король. – Вы молоды, граф. Для вас “больше не..”, “никогда” и “нигде” - просто слова, имеющие такие же права, что и остальные…
Он помолчал немного, пожевал губами и, глядя гостю в глаза, спросил:
- Что привело вас сюда, граф? Это ведь не самое лучшее место на земле. Здесь можно скрываться, но нельзя жить. Имейте в виду, вы не обязаны отвечать на этот вопрос. Мы не во дворце, и я в любом случае не собираюсь судить вас.
- Я отвечу, Ваше Величество, - Граф тоже старался смотреть Королю в глаза, но это нему удавалось с трудом. – У меня было два проводника: Глупость и Трусость.
- Вот как? – усмехнулся Король. – Как бы то ни было, ответ краткий и достойный. И знаете что, граф? Я постараюсь не уступить вам в этом. У меня был один проводник – мой старый друг. А на самом деле, те же двое, что и у вас. Давайте выпьем еще.
- Я же говорю, дурак был. – Вторая бутылка портвейна подходила к концу, и Серж слегка окосел. Сосновский держался молодцом, но лицо его сильно покраснело, и некоторые слова он произносил медленно и осторожно, как будто боясь, что раздавит их неосторожным движением языка.– Дурак я был. Деньги были очень нужны. Я же не знал, что шеф вернется так рано и тут же в сейф полезет. Я думал, отыграюсь, назад тихонько положу, никто и не заметит.
- Много взяли?
- Да нет, какое там. Две с половиной штуки.
Сосновский попробовал присвистнуть, но это у него всегда получалось неважно, а в этот раз получилось хуже некуда.
- И что теперь, Сережа?
- А что теперь… Не знаю. У шефа, похоже, крышу снесло. Хорошо, мне успели позвонить, сказали, чтобы валил с квартиры и сидел где-нибудь тихо. Может, через недельку-другую шеф успокоится, тогда придумаю, как деньги вернуть и вообще… - Серж помрачнел и замолчал.
- Простите, Сережа, а почему надо валить с квартиры, как вы образно выразились? А если не валить? Извините, я, возможно, дурацкие вопросы задаю.
- Не валить? – ухмыльнулся Серж. - Можно и не валить, конечно. Сидеть и ждать, когда шеф свою кодлу пришлет. Убить не убьют, шеф не такой, а вот отметелить до полусмерти – это запросто. Были случаи.
Сосновский покачал головой.
- А вы хоть отыгрались?
- Ага, - зло сплюнул Серж. – Отыгрался. Все спустил.
- Да… - проговорил Сосновский, - Однако... Ну что ж делать, будем соседствовать пока. Я даже рад вашему появлению. Честно говоря, собирался пожить один, но пожил всего пару дней и затосковал как-то.
- Женаты?
- Да. – коротко ответил Сосновский, глядя в сторону.
- Тогда и я вас кое о чем спрошу. От нее сбежали? Только честно. От нее?
Сосновский долго молчал, а потом кивнул.
- Ясно… Еще налить?
- А то! – очень бодрым голосом отозвался Сосновский, демонстрируя полную боевую готовность. – Налить обязательно. Мы будем пить, смотреть на звезды, а я буду развлекать вас занимательными историями. Как вы на это смотрите?
- Положительно, - кивнул Серж и открыл третью бутылку.
- Мне кажется, я захмелел, - сказал Король, когда темнота сгустилась вокруг лесной поляны, и на небе проявились первые звезды. – Определенно, я захмелел. Но то, что я вам скажу, граф, я скажу и завтра, когда хмель рассеется. Кто бы ни пришел по вашу душу, я буду защищать Вас. Именно так. И даже не думайте спорить со мной!
- Ни в коем случае, Ваше Величество, - сказал Граф, становясь на колено, - я не стану спорить с королем. Я лишь прошу его беречь свои силы и клянусь, что при необходимости сумею защитить и его, и себя.
- Отлично сказано, граф. Отлично. Встаньте немедленно и подайте мне кубок, Было бы непростительной глупостью дать этому прекрасному вину испариться просто так.
Серж лежал на спине и смотрел на звезды. Прямо под копчиком расположился узловатый корень, но Сержу было лень двигаться. Сосновский сидел рядом. Он был пьян - впервые за много лет.
- Вы знаете, Сережа, я напился как свинья. И мне ни капельки не стыдно. Забавно, правда?
Серж завозился на земле, пытаясь нащупать пачку сигарет. Корень улучил момент и больно ткнул его в копчик. Серж выругался, но продолжил поиски. Наконец мятая пачка была извлечена, и сигарета, напоминавшая формой запятую, оказалась у него в зубах.
- Забавно, наверное, - пробурчал Серж, закуривая. – У меня это часто бывает.
- Сережа, дайте и мне одну. Я должен попробовать. Никогда в жизни не курил, честное слово. Дайте.
Серж, поколебавшись секунду, вытянул из пачки еще одну сигарету, осторожно выпрямил ее и протянул Сосновскому.
- Дайте прикурить, - сказал Сосновский и почему-то хихикнул.
Серж щелкнул зажигалкой. Огонек взметнулся и тут же погас.
- Погодите. Вы же сами рассказывали, как скуривали по две пачки “Беломора” в экспедиции. Ну, той, где еще мамонта нашли и кусок съели. Разве нет?
Сосновский молчал. Незажженная сигарета торчала у него изо рта и слегка подрагивала, потому что у Сосновского дрожали губы.
- Сережа, - наконец совершенно трезвым голосом сказал он. – Сережа, простите меня. Я обманул вас. Все истории, которые я вам рассказал, правдивы. Только они случились не со мной, а с другими людьми. Мне очень хотелось… Господи, как стыдно. Простите ради бога. И дайте все-таки прикурить, пожалуйста.
Серж поднес зажигалку, щелкнул еще раз и спросил:
- А с вами? Что случалось с вами?
Сосновскому наконец удалось прикурить. Он вдохнул дым и зашелся кашлем.
- Ничего. – ответил он, когда приступ наконец прошел. – Ничего особенного. Нечего вспомнить, понимаете? Слушайте, как это у вас получается? Меня сейчас просто вывернет. Похоже, поздно начинать.
- Курить – здоровью вредить. – зачем-то сказал Серж. На старика было жалко смотреть.
Макс все больше вжимался в кресло, а Толстый придвигался все ближе.
- Ну, Макс, ты же нормальный пацан. На хрена тебе кореша своего покрывать? Мы же его все равно найдем. Найдем ведь, Кот?
- Угу, - Кот только что откусил здоровенный кусок колбасы и продолжал рыться в холодильнике.
- Кот, - укоризненно сказал Толстый, - Не лезь в чужой холодильник. Мы ж не грабители какие, мы по делу пришли. Питон, отбери у него пиво.
Кот нехотя отдал бутылку, которую уже открыл и даже поднес ко рту. Питон долго пытался прочесть надпись на этикетке.
- Не наше. Суки, откуда только деньги на это берут? Почему одним все, а другим…
- Жизнь, Питон, несправедливая штука. Вот купил Макс пиво. Хорошее пиво. Поставил в холодильник. Думал, вечером включит комп, выберет порнушку покруче, в одной руке бутылка, а … Толстый заржал, следом заржали остальные. Макс молчал. У него был разбит нос, а левый глаз стремительно заплывал. Толстый поморщился, почесал под подбородком и неожиданным ударом в челюсть повалил Макса на пол вместе с креслом.
- Короче, так. Убивать тебя мы не будем, Максик. Можешь не бояться. Но и жить ты не будешь. А будешь ты каждый час штаны мочить, и встанет у тебя только нос, да и то когда заживет. Рассказывай, где Серж. Рассказывай, сука.
- Мужики, я не знаю где он. Ну правда, не знаю. И не кореш он мне, так просто, пару раз пиво вместе пили.
- А давай я комп евоный в пыль разнесу, - предложил Питон.
- И телек тоже, - добавил Кот, дожевывая колбасу.
- Комп, говоришь? – ухмыльнулся Толстый. – А ты шаришь, Питон. Ты шаришь. И правда, Максик, без х… ты как-нибудь проживешь, а вот без компа вряд ли. Я таких как ты, знаешь, сколько повидал? Давай, Питон. Круши.
Питон кивнул и направился к столу.
- Ладно, ладно, - всхлипнул Макс. – Я расскажу. И дорогу нарисую. Не трогайте комп. Пожалуйста.
- Вот и молодец, - одобрил Толстый. – Я же говорил, что ты нормальный парень. Правильный. Одевайся. Дорогу покажешь. И кровь подотри, машину загадишь. Кот, пиво прихвати. И глянь, что там еще есть, а то жрать охота.
- Там есть, там много чего есть, - радостно загукал Кот, вытряхивая содержимое холодильника в спортивную сумку.
- Ваше величество, - сказа Граф, когда небо начало подавать первые признаки рассвета. – Я и так знал, что это не Вы убили Черного Рыцаря. Не Вы исцелили жителей умирающего города от чумы. Я знаю, где правда в сочинениях придворных летописцев, а где вымысел. Но теперь мой Король стал мне гораздо ближе, и я счастлив, что это так. Я говорил, что положу за вас жизнь, и повторяю это еще раз.
- Благодарю вас, граф, - устало сказал Король. – Мне тоже стало намного легче. Вы не представляете, какой отвратительный привкус остается во рту после вранья.
- Представляю. Прекрасно представляю, Ваше величество. Мне он слишком хорошо знаком. Пожалуй, стоит обойти окрестности. На всякий случай. Заодно добуду пару куропаток, ваши припасы на исходе.
- Идите, граф, - кивнул Король. – И будьте осторожны.
Граф поклонился и исчез в зарослях.
Макс шел впереди, Толстый то и дело подталкивал его в спину.
- Вот его машина, - сказал Макс, когда тропа, вилявшая среди бесконечных борщевиков, наконец уперлась в лес.
Старый “Фольксваген” Сержа стоял, зарывшись капотом в сплетенье кожистых стеблей и листьев.
- Вот козел, - сплюнул Питон. – Не мог подальше отогнать, что ли? Давайте сожжем. У нас в багажнике канистра бензина есть.
- Потом сожжем, - Толстый был похож на гончую, взявшую след. – Сейчас не до этого. Давай, веди, Сусанин хренов.
Сержа не было уже больше часа. Он ушел побродить, прихватив полиэтиленовый мешок – обещал набрать грибов. Сосновский сидел перед еле тлеющим костром и маялся. “Господи, зачем я напился? Зачем врал? Зачем хвастался перед незнакомым человеком? Зачем я вообще здесь? Стыд какой…”
Где-то в глубинах рюкзака Сержа зазвонил мобильник. Он звонил долго, настойчиво. Замолкал и звонил снова. Наконец он замолчал совсем. И тогда зазвонил мобильник Сосновского.
“Как этот голубь нашел сюда дорогу? Неужели Советник заранее его научил?” Король осторожно придерживал птицу одной рукой, а другой пытался отцепить записку, примотанную к лапке. Наконец ему это удалось. Отпущенный на волю голубь сделал круг над поляной и улетел прочь. Король развернул записку. Он знал, что там будет написано, и все равно вскрикнул, когда буквы, расплывавшиеся перед глазами, сложились в слова, а слова – в одну короткую фразу. Он вскрикнул еще раз, и еще раз, и еще.
- Да, я понял. – хрипло сказал Сосновский. – Когда? В какую больницу? Да, я выхожу. Нет, не надо. Я быстрее доберусь сам.
Он вскочил и начал собираться, но через минуту бросил вещи прямо на землю и быстрыми шагами направился в сторону реки. А потом побежал; у него немедленно сперло дыхание, но он все равно продолжал бежать, широко размахивая руками и пытаясь нащупать тот темп, при котором сердце не выпрыгивает из груди, и все никак не мог нащупать. Он почти добежал до мостков, когда из леса послышались голоса.
- Ну, где, скоро уже? Достало по лесу бродить. Мы что тебе, партизаны?
- Не, мы каратели, - хихикнул еще кто-то. – Сейчас твоего Сержа карать будем. По всем правилам.
Сосновский остановился.
“А ведь они его убьют. Черт, они его убьют или просто покалечат. Не мое дело. Не мое… Черт, черт, черт! Прости меня.”
Тяжело дыша, он побежал назад. На поляне никого не было.
“Слава богу, - пронеслось у него в голове, - Может быть, пронесет.”
Король кое-как восстановил дыхание и, когда он выходил навстречу четверым мужчинам, трое из которых были вооружены, он уже дышал ровно и выглядел совершенно спокойным.
- Что вы здесь ищете? – спросил он у шедшего впереди. Тот не ответил. Король увидел, что лицо этого человека в запекшейся крови.
- Старик, мы не тронем тебя. Скажи, где второй? Мы знаем, что он здесь. – Могучий, наголо обритый головорез выступил вперед, оттолкнув проводника.
- Вы говорите с королем. На колени. – приказал Король. Трое переглянулись и расхохотались.
- Я говорю с жалким, иссохшим стариком. И готов подарить ему еще пару лет жизни, если он скажет, где тот, кто нам нужен.
- Вон отсюда, - рявкнул Король. – Пошли прочь.
- Ты умрешь. – спокойно сказал бритоголовый и достал меч.
И тогда – впервые за много лет – Король достал свой и медленно пошел вперед.
Серж плохо разбирался в грибах и решил брать все подряд – авось, старик разберется. Мешок наполнился больше чем наполовину, на дне уже образовалась грибная каша. Серж решил, что на сегодня достаточно и направился назад, к поляне. Не дойдя до нее несколько десятков метров, он выронил мешок и бросился на землю. Он видел, как Сосновский занес палку, пытаясь ударить Толстого. Он видел, как Толстый увернулся от удара, нырнул вперед и ткнул Сосновского ножом. Он все видел, но не мог пошевелиться. Руки и ноги стали ватными, в голове шумело. “Только бы не заметили – молился он. – Только бы не заметили. Старика жалко.”
Сосновский лежал на земле и корчился. Над ним навис Толстый с ножом в руке, в нескольких шагах замерли Питон и Кот. Им явно было не по себе.
Вставайте, граф. Вставайте. Или нет, лежите тут, лежите всю жизнь – долгую или короткую – теперь ее продолжительность не имеет никакого значения. Лежите тихо и незаметно, как лежат сгнившие стволы. Заройтесь в мох и зарастите им, тогда вас точно никто не найдет. В любом случае, выбор за вами.
- Мужики, вы по мою душу?
Серж стоял на краю поляны, сжимая в руках перочинный нож.
- О, Серж, да ты и вправду здесь,- ухмыльнулся Толстый. – Ну, иди сюда. Шеф тебя заждался, сказал не бить, а к нему доставить. Но ты знаешь, мы тебя все-таки будем бить. Иди, сука.
Серж медленно пошел вперед, выставив руку с ножом.
- Ой, боюсь. – Толстый коротко хохотнул и пошел ему навстречу. – Экая страшная штука. Сереженька, у меня хер длиннее, чем твоя игрушка. Брось, Сереженька, а то я тебя своим немножко ткну, как старичка твоего. Тоже дурак старый, храбрец гребаный. Брось, говорю. Бр…
Толстый всхрапнул и повалился лицом вниз. Из разбитой головы потекла кровь. Сзади, пощатываясь, стоял смертельно бледный Сосновский с палкой в руке. Кот внезапно порскнул к краю поляны.
- Да ну вас на х…! – крикнул он. – Мне только мокрухи не хватало! Через секунду он исчез. Питон глянул на Толстого, который все еще валялся на земле, обхватив руками голову, сплюнул и тоже пошел прочь
- Сережа, у меня жена в больнице. – еле слышно сказал Сосновский, - Вы ее найдите, пожалуйста. И скажите… Скажите…
Серж успел подхватить его.
- Помоги, - коротко приказал он Максу, которого только что заметил.
- А с этим что?
- За этим менты приедут. Давай. Понесли.
- Сосновский Марк Соломонович? Вы ему кто, родственник?
- Нет. Знакомый. Можно сказать, друг. Как он? Мне очень нужно знать. Это я его привез.
- Плохо. – вздохнул врач и глубоко затянулся. – Операцию сделали, но дотянет он до утра или нет, не знаю. Черт его дернул с гопотой связываться… Сосновский… Сосновский… Он женат?
- Да.
- Бывают совпадения. Похоже, его жену тоже к нам привезли.
- Как она?
- Нормально. Она нормально. Зараза, курить хочется, а сигареты кончились…
- Возьмите. – Серж протянул ему пачку. – Возьмите всю.
Королю очень не хотелось открывать глаза. Но он все-таки сделал над собой усилие и открыл сначала один, потом второй. Он лежал на спине, а над головой было белое небо с ослепительно горящим солнцем. Рядом сидела Королева и гладила его по волосам.
- Я тебя люблю, - говорила она, - Ты самый храбрый, самый сильный. Ты красив, ты всегда был красив. Я влюбилась в тебя с первого взгляда. Ты это знаешь?
Король улыбнулся и кивнул. Он чувствовал, что белое небо становится все ближе, но у него еще оставалось время. Король еле слышно прошептал что-то. Это была их любимая шутка, над которой Королева в молодости смеялась всегда, сколько бы он ни повторял одно и то же. И когда Король услышал смех- колокольчик, смех-горный ручей, он снова улыбнулся, а потом окунулся в белое небо с головой.
За год борщевиков стало еще больше. Серж шел по знакомой тропе, то и дело уворачиваясь от мерзких листьев. На этот раз он оставил машину на самом краю поля.
Он перебрался через канаву и углубился в лес. Ноги как будто несли его сами, он и сам не заметил, как перешел на бег.
Стволы совсем прогнили, Серж поскользнулся и чудом не свалился в илистую муть. Похоже, на поляне целый год никого не было. Рядом с кострищем валялся котелок Сосновского, чуть поодаль – закопченный чайник. Серж присел на корточки и поднял чайник. Он перепачкал руки сажей, но так и сидел, сжимая чайник в руках. Прошло не меньше получаса, а он все сидел, глядя прямо перед собой.
- Да здравствует Король. – сам не зная почему, вдруг тихо сказал Серж. А потом – еще и еще раз, все громче и громче – Да здравствует Король. Да здравствует Король!