Растекаясь мыслью по древу
За последние четверть века Ташкент стал другим. Не то чтобы его облик дополнили новые здания и площади, а на месте одних улиц пролегли другие. Это все наличествует. Но, главное, изменился образ жизни города, его дух стал другим. Своеобразие его стало улетучиваться вместе с массовым исходом коренных ташкентцев, причем не только, как здесь говорят, русскоязычных, но и самих узбеков.
И, это несмотря на то, что они в основе своей преданы своему дому, насиженному месту. Не случайно здесь популярна поговорка: «Элдан айрилгунча, жондан айрил» - «От жизни откажись, от отчизны не отказывайся». Но людей пугает нестабильность, неуверенность в завтрашнем дне, и они уезжают в поисках лучшей жизни. Причем среди уехавших немало высококлассных специалистов различных сфер деятельности. Их места занимают переселившиеся из областей люди, имеющие, естественно, свои понятия о правилах поведения, свои привычки, обычаи, культуру. Вместе с ними проникает и дух провинциализма, который все прочнее завладевает Ташкентом.
Это надо признать, и от этого никуда не деться. Однако бывшие земляки Ойпарида, которых судьба разбросала по белу свету, никак не хотят поверить, что их любимый город стал таким серым, безликим и скучным. Ностальгируя по нему, они помнят, каким он был в дни их молодости. Особенно скучает по Ташкенту 60-80-ых годов Александр Маркович, с которым Ойпарид встретился в Атланте.
Знакомы они давно. В советские времена чаще всего сталкивались на международном кинофестивале, раз в два года собиравшим в Ташкенте кинодеятелей из стран Азии, Африки, Латинской Америки. Александр Маркович был бессменным редактором вестника «Спутник кинофестиваля». Для журналистов эти кинотусовки были притягательны в основном пресс-баром, где можно было не только пообщаться с иностранными гостями, но и оттянутся до утра с коллегами. В обычной жизни Александр Маркович возглавлял специализированный журнал, очень популярный, нужно сказать, так как освещал события кинематографического мира, вызывающего неизбывный интерес у массового читателя. Ойпарид же писал для информационного агентства, в котором тогда работал.
В 90-е годы прошлого столетия многое изменилось в жизни республики, ставшей независимой. В том числе, перестал издаваться киножурнал, канул в Лету и международный кинофестиваль. Сократило число сотрудников информационное агентство, в число оказавшихся не у дел попал и Ойпарид.
Встал вопрос, чем же теперь заняться? Как-то во время одной из встреч Александр Маркович рассказал Ойпариду о своем старшем товарище Александре Моисеевиче. Тот в прежние годы работал у него в редакции. Так вот, у его сына был успешный строительный бизнес. Однако он хотел, как сейчас модно говорить, диверсифицировать свое дело, вложить деньги во что-то еще. Александр Моисеевич убедил его инвестировать в газетное производство, мол, если тираж будет хорошо расходится и пойдет реклама, то все затраты быстро окупятся и жди неплохую прибыль. Но какое направление выбрать для нового издания, чтобы не прогадать?
- Думаю, это должна быть киногазета. По опыту своему знаю, что люди всегда любили, интересовались всем, что связано с кино,- естественно, первым делом предложил Александр Маркович.
Но ему возразили, что да, еще недавно такое издание было бы популярным. Но сейчас кино захирело, на ладан дышит. И это не только из-за телеящиков, но, главным образом, из-за бедности. В бюджете страны нет средств на поддержку достойного существования искусства, культуры. А из-за резкого обнищания, многие, ведь, с хлеба на воду с трудом перебиваются, люди не могут позволить себе лишнего, в том числе, на билеты в кино потратиться. Потому и кинотеатры в Ташкенте поголовно закрываются. В общем, отклонили это предложение. По тем же причинам не прошла и идея со спортивной газетой, мол, хоть и много в стране любителей спорта, главным образом футбола, вряд ли ее будут раскупать.
Ойпарид вспомнил о недавнем разговоре с Володей, коллегой, ранее работавшем в медицинском вестнике. Тот поделился с ним мыслями о еженедельнике, который давал бы советы читателям как, используя народные, а значит более дешевые, методы побороть тот или иной недуг, писал бы о пользе здорового образа жизни и так далее.
- Люди болеют сейчас так же, как и прежде,- горячо говорил он.- Может быть, из-за стрессов разного рода, и больше. Лекарства же, лечение денег стоят и немалых. А газета, если нормально все построить, будет незаменимым помощником для многих, в каждой семье подшивки будут собирать. Я знаю, как такой еженедельник раскрутить, вот только бабло бы на это найти…
- А что, мысль интересная, ведь действительно, такая газета может оказаться нужной, полезной людям,- загорелся идеей о медицинском издании и Александр Маркович. Он незадолго до этого перенес инфаркт и потому трепетно относился ко всему, что связано со здоровьем, с медициной. Тут же созвонились с Володей и договорились встретиться на завтра в кафе «У Зухры».
Клуб полиграфистов, входивший в комплекс газетно-издательского корпуса концерна «Шарк», в начале 90-х пустовал. Его содержание тяжелым бременем давило на издательство, чье финансовое положение и так было незавидным. Поэтому, когда поступило предложение открыть точки общепита в его подсобных помещениях, руководство «Шарка» не стало особо препятствовать. Потом отдали в аренду и сам вместительный зал вместе с вестибюлем. И на месте клуба заработала дискотека, весьма популярная в те годы.
Бурлила жизнь и в кафешках. Так как названий у них не были, их различали по именам владельцев: «У Зухры», «У Шухрата». Эти точки расположены были внизу, на полуподвальном уровне. Наверху одно кафе называлось «Анкара», его хозяином был турецкоподданный Исмоил. Но больше оно было известно как «У Исмоила». Рядом находилось кафе «У Тулкина». Между ними вклинился ресторан, преимущественно малолюдный по причине высоких цен.
Набор предлагаемых блюд во всех этих заведениях был примерно одинаков: плов, шашлык, лагман, казон-кавоб, шурпа, котлеты, борщ. Только «У Исмоила» в меню были еще и супы из турецкой кухни. Наплыв едоков наблюдался преимущественно в обеденный перерыв. Сюда стекались сотрудники близлежащих офисов, студенты расположенного рядом юридического вуза, просто прохожие. Это не считая работников редакций газет и журналов. Если в одном из кафе не было свободных мест, переходили в другое. Ну а по вечерам, после трудового дня, большинство посетителей состояло из журналистов. Какие только темы не затрагивались во время стихийных застолий, на которых водка и пиво лились рекой!
Так что встретились с Володей в период, когда обеденный перерыв уже закончился, а до вечера еще было достаточно времени. Небольшой зал «У Зухры», заставленный стандартными столиками и стульями с пластиковым покрытием, был почти пустой. Только в углу сидела подвыпившая компания, но в ней знакомых лиц обнаружено не было.
- Хорошо,- с удовлетворением подытожил визуальный обзор Александр Маркович.- Никто не помешает нам обсудит одну темку.
Последнее замечание предназначалось Володе. Тот уже и так явно выражал нетерпение узнать, с какой целью его пригласили. Но прежде взяли по сто грамм водки, закуску. Непьющему Александру Моисеевичу заказали чай с лимоном. Когда вкратце обрисовали ситуацию, Володя чуть не подпрыгнул от радости:
- Неужели есть деньги? Ну, ребята, ну вы молодцы,- пожимая в знак благодарности руку Александра Моисеевича, все повторял он.- Вы правильно сделали, что остановились на медицинской газете. Именно такой нет сейчас в стране. А мы ее быстро раскрутим. Я знаю как. Какие рубрики, какие темы, все, все у меня здесь, в голове.
Володя быстро захмелел. После второй стопки его понесло.
- После того как запустим газету, через полгода, ну максимум через год у каждого из нас будет по Мерсу (в те годы Мерседес был пределом мечтаний каждого ташкентского автомобилиста). Заживем, вот увидите, куда захотим, поедем отдыхать, на любой курорт. Слушайте, а может, пойдем по стопам московского Спид-Инфо? Знаете, какие у него тиражи? Миллионные!
Тут его остановил благоразумный Александр Маркович, который лишь пригубливал из своей еще первой стопки, все-таки после инфаркта человек. Тем более он видел реакцию Александра Моисеевича, бросающего негодующие взгляды на Володю.
- Какой Спид-Инфо, какая эротика, какой секс. Забудем об этом. Помните, в какой стране мы живем, о местном менталитете, о цензуре, наконец. Ладно, давайте закругляться, а то вскоре шатия-братия наша сюда нагрянет, и застрянем тогда надолго. А мне домой надо пораньше, да и Александру Моисеевичу пора. В принципе договорились, попробуем с медицинской газетой. Дай Бог, может, получится. Ойпарид, давайте завтра с утра созвонимся, сходим в госкомпечать, узнаем, какие документы нужны для регистрации газеты.
Хотя Законом о печати предусматривалась разная форма собственности СМИ, в том числе и частная, в госкомпечати друзьям популярно объяснили, что среди учредителей газеты обязательно должен значиться государственный орган. В данном конкретном случае или министерство здравоохранения или же городское управление этой отрасли. Зависит от ареала распространения издания, если по всей республики, то минздрав, если ограничиться Ташкентом, то горздрав. Так как планировался охват всей страны, то нужно было начинать с министерства, благо Володя был знаком с его руководством, которое ничего не имело против создания подведомственной газеты, тем более не требующей никаких финансовых или других затрат с его стороны.
Как бы то ни было, ушло более трех месяцев беготни, нервотрепок, ожиданий в очередях, согласований, утрясок, прежде чем была получена, наконец, лицензия, дающая право на издание еженедельника «Домашний доктор»-«Оила шифокори». После выхода первого номера и связанного с этим событием ажиотажа, начались редакционные будни, полные самых разных проблем. Причем забота о том, какими материалами заполнить полосы, оказалась не столь обременительной: с редакцией сотрудничали «акулы пера», знающие как раскрутить любую тему. Но что больше радовало, сами медики были активны, они охотно писали о своей работе, о наработках, о наболевшем, давали советы по профилактике заболеваний и так далее.
Сложнее было с решением производственных вопросов. В республике ощущался дефицит газетной бумаги, которую преимущественно завозили из России. И на ее поиски, даже имея средства на покупку, уходило немало времени. Не просто было и с распространением тиража, с рекламой. Первое время «Домашний доктор» на русском языке и «Оила шифокори» на узбекском выходили тиражами по 10 тысяч экземпляров каждая. Опытные люди советовали начинать с меньшего количества, но загипнотизированные убежденностью Володи в неизбежной популярности издания, Александр Маркович с Ойпаридом сошлись на этой цифре. Первым шоком стало сообщение из «Матбуот таркатувчи», преемника «Союзпечати», что из всего тиража была реализована лишь треть экземпляров.
Надежда на то, что газету узнают, ее полюбят и начнут расхватывать, не оправдалась, поэтому через некоторое время пришлось сокращать тираж. Плюсом этого шага стала экономия бумаги. Потом стали печатать материалы на русском и узбекском языках в одной тетрадке. Все ради той же экономии, так как с доходами кот наплакал.
Не шла, как хотелось бы, и реклама. Ташкентские представители некоторых международных фармацевтических компаний, уверенные, что «Домашний доктор» является ведомственной газетой, фрондировали и, показывая свою независимость, зачастую игнорировали указания минздрава размещать рекламу в еженедельнике. Отечественные же производители отказывались от его услуг, во-первых, из-за боязни, что упоминание названия фирмы в печати может привлечь внимание контролирующих органов к их деятельности. Оказывается, налоговики специально отслеживали в СМИ организации, рекламирующие свою продукцию, и теребили их своими посещениями. Во-вторых, бизнесмены не совсем четко понимали значение рекламы, товар продается и ладно, зачем расширять производство, усложнять себе жизнь и так все хорошо, думали они. Так что и с этой статьей дохода было не так просто.
Видя эти сложности, вскоре покинула газету фирма сына Александра Моисеевича. Так что единственным учредителем остался минздрав. Справедливости ради нужно отметить, что в редакционные дела оно не влезало, когда нужно помогало и финансово, и материально. Особенно после того, как редакция закончила финансовый год в минусе. Хоть и не было у нее долгов перед государством по налогам, а зарплату и гонорар выплачивала регулярно, попала она в черный список убыточных организаций. И Ойпариду пришлось выслушать угрозы заместителя хокима района, что ликвидируют газету, если и дальше она будет такой несостоятельной. Тогда-то минздрав и перекинуло нужную сумму на банковский счет редакции, но прежде Ойпариду пришлось выслушать немало нареканий и со стороны чиновников от медицины.
Непростые отношения складывались и с типографией. Даже к концу прошлого тысячелетия основными орудиями производства газетчиков оставались ручки и блокноты. Собрав данные, они от руки набрасывали текст на бумагу, затем печатная машинка, правка редактора, устранение его замечаний, снова перепечатка и уже потом, если все нормально, материал шел в набор. О компьютерах журналисты, конечно же, слышали, но имели о них смутное представление.
Ойпариду вспоминается рассказ редактора газеты «Ватанпарвар» (в недалеком прошлом «Фрунзовец») Юрия Ивановича. Так как издание является органом министерства обороны, то и звание у него было воинское – полковник, и по занимаемой должности он должен был принимать участие в аппаратном совещании, проводимым министром по понедельникам. И вот на одной из таких планерок министр сообщил, что к ним поступили 10 компьютерных комплектов и что он готов распределить их по отделам, если докажут, что компьютер им действительно необходим. Возникла пауза. Никто не рвался получить непонятную технику, о которой только слышали, но не знали, как ею пользоваться. Министр несколько раз уже переспросил, кому нужен компьютер, прежде чем потянулась одна рука. Попросили два комплекта в бухгалтерию. Министр согласился с доводами просившего, и сказал, что выделяет ему машины. Затем опять повисла пауза. Наконец, после неоднократных подстегиваний, попросили два компьютера тыловики. И все – оставшиеся шесть так и не нашли своих хозяев.
Ойпарид спросил тогда Юрия Ивановича, почему он не воспользовался моментом и не забрал всю технику в редакцию. Тот ответил, что думал об этом. Но не мог себе представить, как её можно было бы включить в существовавший тогда технологический процесс. А ведь через какое-то время могли бы спросить, как в редакции её используют. Наверное, каждый из участников совещания подумал то же самое и решил не высовываться, заключил свой рассказ Юрий Иванович. А было это в 90-е годы прошлого столетия.
Типография «Шарка» была пионером использования компьютеров в производственном цикле и переходила тогда на компьютерный набор. Одна из фирм, разместившая свой офис в 16-ти этажном здании концерна, в счет оплаты аренды завезла из Индии оборудование с процессорами, мониторами, принтерами и другой оргтехникой. Так как все было устаревшим, а кое-что и б/ушным, да и персонал не имел опыта работы, и набор, и распечатка полос превращались в ад. Техника постоянно выходила из строя, нередко уже почти полностью набранный текст неожиданно пропадал, часто барахлил и принтер. Так что верстка затягивалась глубоко за полночь.
Когда же полосы, наконец, были готовы, начиналась новая полоса препятствий – цензура. Хотя Закон о печати, да и другие нормативные документы, гордо возвещали, что цензура в Узбекистане запрещена, она в лице Узлита победоносно шествовала по стране. Бессменным руководителем этой организации был человек, прозванный пишущей братией за малый рост Вампиренышем. Сколько журналистской кровушки он попил, скольким нервы попортил! И ведь, сколько газетчиков, намного моложе его, уже ушли в мир иной, а он живее всех живых, хотя уже далеко ему за 80!
Казалось, к чему можно придраться в медицинской газете, далекой от политики. Но нет, по его понятиям, нельзя публиковать материалы про венерические заболевания, про СПИД, про средства защиты, да и про многие другие темы, которые, оказывается, противоречат менталитету народа. Вампиреныш был убежден, что людям стыдно читать про такие вещи. А доводы о том, что на улицах наблюдается рост проституции, что специалисты с тревогой отмечают увеличение числа ВИЧ-инфицированных, для него не были значимыми. Ну а если же появлялась критическая статья о недостатках, наблюдаемых в какой-либо даже самой отдаленной больнице, то ее тут же снимали с номера.
«Мы живем в стране с великим будущим, уверенно идущим вперед,- говорил в таких случаях Вампиреныш,- и на ее фоне не должно быть ни одного темного пятна, чтобы не смазать картину нашего светлого настоящего, чтобы у читателей не появлялась в душах и умах и капля сомнения». Конечно же, свирепствовал он так жестко, прямолинейно, грубо попирая Законы, не только по своей инициативе, но выполняя приказы сверху. И все, же часто перегибал палку.
Уже тогда Ойпарида стал разочаровываться в выбранной им профессии. В советские времена цензура также не бездействовала, но тогда это воспринималось как должное, само собой разумеющееся. Даже то, что СМИ официально называли помощниками партии, особо не уязвляло самолюбие журналистов, ибо с молоком матери они впитали чувство уверенности в правоте КПСС. Но затем был короткий период оттепели, перестройки, когда вдруг не стало запретных тем, и можно было писать обо всем, что тебя волнует. Это было как глоток свежего воздуха. Журналисты поверили в свою значимость, в то, что их расследования, аналитические и критические материалы смогут изменить что-то в общественном сознании, способствовать позитивным переменам.
Но продолжалось это недолго. Очень скоро их опять загнали в жестко очерченные рамки, выход за пределы которых табу, или работы лишишься, или вообще за решетку можешь угодить. Журналистику благополучно свернули в пропагандистское русло, торжественно вручив ей рупор агитатора. И она перестала интересовать людей, она никому сейчас не нужна.
Ойпарид как-то сравнил бумажные тиражи в Канаде и Узбекистане, население ведь этих двух стран примерно одинаковое – чуть больше 30 млн. человек. Оказалось, что тираж одной из крупнейших канадских ежедневных газет The Toronto Star в будние дни составляет 280 тысяч экземпляров, а в выходные - полтора раза больше. Тираж же главной узбекской общественно-политической газеты «Халк сузи»- «Народное слово», выходящей на двух языках, в начале года составлял 162 тысячи экземпляров. Уточнение – в начале года – сделано не случайно. В республике существует практика добровольно-принудительной подписки, хочешь - не хочешь, а должен выписать ту или иную газету, главным образом, правительственную. И многие подписываются на месяц или на квартал, чтобы отвязались. Так что со второго квартала года количество подписчиков резко сокращается.
Но все равно, даже то, что остается у «Халк сузи», для большинства узбекских газет просто несбыточная мечта, ведь число их экземпляров – 1,5-2 тысячи штук. Это говорит о том, что у людей нет потребности сверять свой пульс со СМИ. Они им просто не доверяют.
Так что, проработав года четыре и устав от постоянных пререканий с цензорами, поисков денег, необходимых для оплаты типографских расходов, аренды помещения, бумаги, зарплаты сотрудникам, Ойпарид ушел из газеты. Последней каплей стал вызов в генеральную прокуратуру по поводу покупки одной из партий газетной бумаги.
Оказывается фирма, у которой она была приобретена, попалась на какой-то афере. Когда стали изучать ее документацию, всплыл договор с «Домашним доктором». И вот Ойпариду в течение двух дней пришлось объяснять, почему именно у этой фирмы была куплена бумага, причем по очень приемлемой цене, у других она стоила дороже, что никаких откатов не было и так далее и тому подобное. И что интересно, уже после того, как все вроде бы разъяснилось, сотрудник генпрокуратуры отвел его в сторону и попросил оплатить счет за его мобильный телефон. Написал, какую сумму перевести и за какой номер. Потом почти месяц звонил и напоминал о своей просьбе, но Ойпарид так и не перечислил деньги. И без того у газеты с финансами было туго…
Так, как говорится, растекаясь мыслью по древу, перескакивая в своих воспоминаниях с одного пережитого эпизода на другой, Ойпарид ехал с Абуали в Атланту, где живет ныне Александр Маркович. В этот южный город он по программе воссоединения семей переехал с домочадцами к старшему сыну Виктору, уже тогда имевшему американское гражданство. Ойпарид не виделся с ним лет пятнадцать. Конечно, общались и по телефону, причем звонил чаще Александр Маркович, так как обходился ему звонок дешевле, и по Скайпу, но такое общение не могло заменить красок личной встречи.
Как она пройдет с теперь уже американским другом? Правда, как вскоре выяснилось, ни Александр Маркович, ни его супруга Эмма Федоровна американцами себя не считают. По их словам, они как были, так и остаются ташкентцами. Ведь это город, где прошли их детство и юность. Они впервые встретились в местном педагогическом институте, где учились в одной группе. Именно там их любовь прошла первое и может быть самое сильное испытание: добрейшая тетя Доня, как друзья звали маму Александра Марковича, и о фаршированной рыбе которой они с восторгом вспоминают до сих пор, была решительно против их свадьбы.
- Эти фашисты издевались над людьми, особенно над евреями, сколько моих родственников сгубили, а теперь этот балабол хочет жениться на немке. Нет, этому не бывать,- упрямо повторяла она, не слушая доводы сына и его друзей о том, что Эмма советская немка, из тех, чьи предки переехали в Россию еще столетия назад. Вышло так, что молодые женились без родительского благословения, снимали квартиру, жили на стипендию. И только когда у них появились дети, сердце тети Дони дрогнуло и она, наконец, признала свою невестку. Было это почти 60 лет назад. Сейчас Александр Маркович и Эмма Федоровна живут в муниципальном доме, в маленькой односпальной квартире с кухонькой, где и одному человеку не развернуться.
- Это конечно не наша ташкентская квартира,- смущенно демонстрировал апартаменты хозяин,– но жить можно. За жилье платим символическую сумму, все время под наблюдением медиков, большинство лекарств получаем бесплатно, разные социальные льготы, помощь от благотворительных организаций. Соседи в основном - переселенцы из бывшего Советского Союза, так что, нет проблем с общением. Английский, ведь, у нас не ахти. Здесь же есть спортивный зал, компьютерный уголок, бассейн, другие удобства. Да и сам дом расположен неподалеку от метро и автобусных остановок.
Насколько это удобно, вскоре убедились и Ойпарид с Абуали, когда в сопровождении Александра Марковича знакомились с достопримечательностями Атланты. Город им понравился, особо запомнилась чистота его улиц. Хотя на месте исторических зданий 19 века, свидетелей событий, описанных в «Унесенных ветром», возведены массивные бетонные сооружения, сохранились еще уютные уголки, несущие на себе печать тех далеких лет. Среди новостроек особенно популярен Олимпийский парк, куда местные жители приходят отдохнуть семьями. Много среди них афроамериканцев.
Ойпарид заметил различия между ними и канадцами с коричневым цветом кожи. Там их, во-первых, не так много и они особенно не выделяются из общей очень неоднородной мозаики канадского общества. Во-вторых, они, как правило, потомки относительно недавних иммигрантов и в большинстве своем повторяют некий усредненный образ канадца. В Штатах же афроамериканцы, выделившись в отдельную группу внутри американского общества, отличаются своей манерой говорить, одеваться, у них особая система взаимоотношений и так далее.
В один из вечеров, проезжая мимо одного из кафе, Ойпарид обратил внимание, что все посетители в нем афроамериканцы.
- Что будет, если мы сейчас остановимся и зайдем в это кафе,- спросил он у Димы, сына Александра Марковича, который в тот день был их гидом.- Как они нас встретят? Враждебно? Настороженно?
- Нет, конечно. Наоборот, они будут рады, если попадем в их компанию,- заверил его Дима.- Южные афроамериканцы очень дружелюбны, открыты, гостеприимны и этим отличаются от своих северных собратьев.
Дима, как и его брат Виктор, живут отдельно, у каждого своя семья, есть уже и внуки. Но пошли они по стопам отца. Оба журналисты, у них свой издательский бизнес, выпускают журнал на русском языке, брошюры, буклеты. Кроме того, снимают видеосюжеты для русскоязычного телеканала, организуют туры для туристов. Чувствуется, что Дима влюблен в Атланту, является патриотом города. О нем уже не скажешь, что он, как его родители, остался в душе ташкентцем. Хотя, благодаря Интернету и общению с ташкентскими друзьями в курсе всех последних узбекских событий.
В общем, несколько дней, проведенных в Атланте, пролетели как одно незабываемое мгновение, о котором, как известно, не надо думать свысока. Но, как говорится, пора было, и честь знать. Как ни тяжело было расставаться с гостеприимными и хлебосольными Александром Марковичем и Эммой Федоровной, пришло время загружаться в «Кадиллак» Абуали и продолжить путешествие.