Гл.4
- Ну и куда ты собрался потратить такие деньжищи? - Мария как-то боязливо посматривала на пачку купюр.
- Отдам тебе. Все. - парень сделал паузу. - Ну не за просто так. Ты должна будешь, кое-что мне рассказать.
Мария согласно закивала, но потом, вдруг помрачнела.
- Опять двадцать пять?
- Опять. Ты забыла, сколько мне лет? Почему я до сих пор не имею право знать, хоть что-то о своём отце? Ты знаешь своих родителей? А я, почему не могу?
Мать и сын смотрели друг другу в глаза.
- А если я не скажу?
- Не получишь ни копейки.
Колька выдержал тяжёлый материнский взгляд. Это она умела, как никто другой.
- Мам, пойми, мне не нужны подробности, почему вы расстались и почему я рос без него. Всего лишь скажи, кто он и где живёт? Это всё, что от тебя требуется.
- Спасибо и на этом. - и Мария скороговоркой выпалила: - Город Анталья, улица Рыхтым, по-ихнему Набережная, номер дома забыла. Зовут Бахар Ахмет. Он турок, сын. - и женщина закрыла лицо руками, как будто стесняясь сказанного.
- Турок? - удивлённо воскликнул парень, который ожидал услышать, что отец его принадлежит к горячему чеченскому племени или, там, дагестанскому, но чтоб так далеко...
- Да. - подтвердила мать. - Именно турок.
- А как вы встретились? - настаивал ошеломлённый Колька. Такой поворот дела ему и во сне не снился.
- Ты обещал не задавать лишних вопросов, я и так слишком много сказала.
Колька молча протянул ей деньги.
- Ма, только не всё трать на водку, продукты тоже покупай, хорошо? - немного подумав, добавил: - Дождись меня. Пожалуйста.
- Ты что, собрался в Турцию? Ну ни дурак... Зачем оно тебе надо, кто тебя там ждёт?
- Надо. Даже если никто не ждёт. Я хочу увидеть его, понимаешь? Как можно жить на свете и знать, что где-то есть твой отец, а ты его ни разу не видел?!
Мария не перечила. Она долгим взглядом смотрела на сына и понимала, уговаривать бесполезно.
Колька поднялся из-за стола.
- Ты уже уходишь?
- Да. И на очень долго. Береги себя, мать.
Мария расплакалась. И он точно знал, что эти слёзы не от водки. Но обнять и успокоить её он не решался. Боялся, что передумает и никуда не поедет.
Потом он долго лежал на берегу реки и строил планы, с чего начать? В первую очередь необходимо выправить заграничный паспорт. Это ерунда, имелся у него такой корешок, который всё сделает, только бы бабки водились. А они водились. Для матери он выделил всего лишь пачку, а оставшихся, припрятанных, хватало на все расходы и даже билет на самолёт. Да, ну и судьбинушка...
Колька не боялся перемен, наоборот, он к ним стремился всем своим существом. Ну Турция, значит Турция. Он почему-то был уверен, что его жизнь скоро круто изменится, причём, в лучшую сторону. А лучшей стороной для Кольки всегда считались наличные, на которые всех и всё можно купить. Ради этих шелестящих купюр, молодой человек был готов на крайности. Или почти. Только бы иметь свой дом, большой и богатый, ездить по разным странам, наслаждаясь отдыхом и всеми благами, сорить деньгами, не задумываясь, чем завтра набить пустой желудок и, наконец, вылечить от запоев мать. Последнее превышало всё остальное.
К такой жизни Колька был готов и сердце его стучало в такт смелым начинаниям, рождённым мыслями и мечтаниями о будущем. Поэтому двумя неделями позже, оказавшись в чужой стране, его ничуть не волновало незнание языка и обычаев, он чувствовал, что со всем этим справится и, наверное, поэтому ему сразу повезло.
Таксист оказался русским, много лет проживающим в Турции. Прочитав адрес, написанный Колькой на листке, чтобы не забыть, он тут же сказал, что знает этот район и вызвался помочь. По дороге Алексей, так звали мужчину, спросил, глядя в зеркало на Кольку, разместившегося на заднем сидении.
- Парень, а кто у тебя там живёт?
- Отец. А что?
- Да так, ничего. Просто район этот бедный, там только нищие прозябают.
Ясное дело, Кольке не очень понравилось услышанное, неужели отец нищий? А он думал, что тот, хоть чем-то поможет.
"Ладно, поживём-увидим. Не поворачивать же назад, когда до цели, а, вернее, детской мечты, оставались считанные метры."
Таксист помог найти дом Бахара Ахмета, ведь мать забыла номер, и Колька, закинув за плечи сумку, с наспех купленными вещами, постучал в лачугу, которую и домом нельзя назвать.
На стук никто не ответил, тогда он постучал настойчивее и снова тишина. Парень толкнул дверь, она поддалась, и он вошёл в затемнённое помещение.
В нос ударили различные незнакомые запахи, то ли приправ, то ли забродившего заморского винограда. Колька стоял, как истукан, привыкая к темноте.
Потом он слегка присвистнул от увиденного! Внутри комната совсем не выглядела бедной. Ухоженная и вся состоящая из ковров, которые были везде: на полу, стенах и множественных диванах с креслами, она создавала впечатление зажиточности её хозяев. И если таксист Лёха сказал, что это район нищих, тогда посмотрел бы он на их с матерью хатку, к какой, интересно, прослойке тогда бы он их определил?
Неожиданно, из другой комнаты вышел пожилой полноватый человек. На его голове почти совсем не было волос, а те, что ещё там сохранились, имели снежно-белую расцветку. Кольке сразу почему-то захотелось сравнить эти пышные кудри, именно со снегом.
Одет был мужчина в просторные бязевые штаны серого цвета и такую же рубашку, одевающуюся через голову, обувь на ногах отсутствовала. Да и зачем она нужна, когда вокруг столько ковров?
Мужчина молча разглядывал пришельца и Колька молчал. Он искал сходство между собой и вышедшим к нему пожилым человеком, но не находил.
И с чего я взял, что отец не поменял место жительства, или вообще не умер? И почему ни слова не произносит хозяин этого дома? Может, тут принято, чтобы гости первыми начинали разговор?"
- Я ищу Бахара Ахмета. - спросил Колька. Даже если незнакомец ни черта не знает иностранный, то, возможно, звучание знакомых инициалов наведёт его на вложенный смысл, то есть, какого человека ищут.
- Зачем он тебе? - изрёк мужчина на ломаном русском, чем шокировал Кольку подобной неожиданностью. Слегка сконфузившись, он твёрдо сказал:
- Я его сын.
- Аллах Всемогущий, что такое говорит этот мальчишка, совсем не уважая мой благочестивый дом! У меня никогда не было сыновей!
"Так значит, это всё-таки отец." - подумал Колька.