Происки Зафара
Знакомство с достопримечательностями Дейтона должно было начаться с посещения музея авиации. Об этом Ойпариду первым делом сообщили Абуали и его супруга Маликахон, и добавили, что музей посвящен братьям Райт, совершивших более 100 лет назад свой первый полет на построенном ими же самолете. Про американских изобретателей, авиаконструкторов, летчиков Уилбер и Орбил, вошедших в историю мировой авиации как братья Райт, Ойпарид в свое время читал, но не помнил, что свои подвиги они совершали в Дейтоне, городе в штате Огайо.
Как бы то ни было, но идея с музеем понравилась. Во-первых, она была интересной сама по себе. Во-вторых, как-то сразу вспомнилось о Зафаре, который в журналистских кругах Ташкента считается авиационным авторитетом. Первый свой материал о летчиках и самолетах он опубликовал, когда еще совсем молодым пришел в газету, и с тех пор воздушная стихия его конек. Зафар побывал во многих местах, так или иначе связанных с авиацией. Но вот на ее родине, в Дейтоне, он не бывал, это точно. Тут ему можно будет нос и утереть!
О поездке в музей разговор зашел во время обеда, уже после того, как Ойпарид немного отдохнул с дороги. Поев нарын, специально приготовленный к его приезду, не торопясь стали готовиться. Маликахон по Инету уточняла адрес музея. А Абуали демонстрировал свою гордость: небольшой огород, на котором были высажены по нескольку кустов помидора, огурца, баклажана, сладкого и горького перца, тыквы. Все они дружно принялись и уже дали первые плоды.
Да, узбек, он и в Америке узбек. Соседние дворы огорожены невысокими штакетниками. В каждом из них видны обязательные для уважающего себя американца барбекюшьницы, кое-где детские горки, качели, батуты, бассейны, но грядок с овощами нет и в помине. Правда, у соседа слева были выставлены на солнце две большие кадки с кустами помидора.
- Это он недавно прикупил,- усмехнулся Абуали,- увидел, как у меня плодоносят растения и тоже решил попробовать. Но в почву не пересадил, как привез в горшках, так и держит, следит за солнцем, где его больше, туда их и переносит.
В это время их позвала Маликахон. Оказывается, по Скайпу звонил Александр Маркович из Атланты. Ойпарид рассказал ему о своей поездке и о том, что собираются сейчас в авиамузей. Представив, какой будет реакция Зафара на рассказы об этом посещении, они весело поржали.
Первый звонок прозвенел, когда Абуали попытался вбить адрес музея в терминал навигационной системы GPS, установленный на панели его машины. Буква «S» прошла, «P» прошла, «A» прошла. Но система упорно не показывала вторую «A», которая была в слове «Spaatz».
- Адрес правильно записала? - раздраженно спросил Абуали у Маликахон.
- Правильно, конечно,- был ответ. Однако Маликахон вышла из машины и пошла в дом, чтобы перепроверить.
- Машина 2008 года. Музей, наверное, адрес поменял, а у этого терминала он еще старый,- высказал предположение Абуали.
- А на вид свежая, не скажешь, что ей уже столько лет.
- Прежний хозяин был военнослужащим. Жил на территории военной базы. Так что, ездил на машине мало, но следил за ней. А когда вышел в отставку, решил продать ее. Потом, Кадиллак есть Кадиллак. Новая, она больше 50 тысяч баксов стоит.
- А ты ее за сколько взял?
- За 18 кусков. Здесь авто за ту же цену, за которую купил, уже не продашь. Даже если проездишь на нем совсем мало. Беушная машина резко дешевеет, кроме раритетных, естественно.
Вернувшаяся Маликахон подтвердила, что адрес записан правильно. Абуали сделал еще несколько попыток вбить название улицы, но GPS все также отказывалась начертить маршрут. Хваленная навигационная система подводила.
- Впервые с таким сталкиваюсь,- сказал в сердцах Абуали, и высказал предположение, что, мол, может это Зафар колдует, не хочет, чтобы они в музей попали. Думается, тому в тот день здорово икалось, так как вспоминали его постоянно. А может быть и нет, так как в Ташкенте была уже ночь, и Зафар, наверняка, крепко спал.
Абуали, хоть и живет лет десять в Дейтоне, ни разу не был в авиамузее. Маликхон была, но давно, как туда ехать не помнит. Их сын Фарход, которому позвонили в надежде на консультацию, помочь не смог, но предложил ехать по трассе №75N и там ориентироваться по указателям. Так и решили поступить. Проехали по трассе №675N, затем свернули на 75N. Ехали долго, с особым вниманием изучая многочисленные дорожные щиты. Однако упоминаний об авиамузее ни на одном из них не было.
- Так мы скоро и до Коламбуса, столицы нашего штата, доедем,- сказала Маликахон, когда вдруг на одном из щитов увидели надпись: «National Museum of U.S. Air Force» - «Национальный музей ВВС США».
- Это, наверное, Зафар отвлекся, тост говорит,- продолжил тему Ойпарид.
Так как ехали по скоростной трассе, то и скорость была приличная. У Абуали не было возможности перестроиться, чтобы попасть в нужный exit, то есть съезд с магистрали. Как Ойпарид уже стал понимать, в US без GPS в крупных городах нельзя и шагу ступить. Даже коренные жители перед выездом из дома обязательно вбивают нужный адрес в GPS, а потом строго следуют предложенному маршруту. А экзиты играют исключительно важную роль.
Проехал нужный съезд, все, надо возвращаться. А это значить, что ехать нужно до следующей развязки, там разворачиваться и добираться до нужного поворота. Так что, простой, вроде бы, маневр, может накрутить на спидометре приличный километраж. Интересно, что когда здесь хотят объяснить, как найти нужный тебе адрес, то начинают обычно со стороны света: на Востоке или Западе, Севере или Юге находится то, что тебе нужно. Потом упоминают номер дороги, по которой следует ехать и обязательно номер exitа.
Короче, свой съезд они проскочили. Так как было уже около 4 P.M., а музей работает до 5 P.M., решили отложить его посещение на завтра. Все трое пенсионеры, то есть люди свободные, работой не обремененные. Это, в первую очередь, касается Ойпарида. У Маликахон с Абуали все же забота есть, для них наиглавнейшая - двухлетняя внучка Жасмина. Просыпается она обычно где-то ближе к 10 A.M. До этого в доме все ходят на цыпочках, говорят шепотом, если что и делается, то стараются не производить шума.
Когда же из ее комнаты начинают доноситься звуки, Маликахон уходит к ней, умывает, одевает. Затем начинается процедура кормления. Занятие это не из легких, принцессе не нравится то одно, то другое. Кажется, первое слово, которое она выучила это «No». Только и слышится «No» и «No». Так что этот процесс затягивается настолько, что только ближе к 11-ти девочку отвозят в детский сад. Благо он расположен неподалеку от дома. Там ее сдают воспитательнице, причем при входе в корпус в компьютер заносят выделенный им код, чем удостоверяют, что прибыло именно их чадо. Вечером также надо вначале отметиться в компьютере, и только потом можно забирать ребенка. Работа в садике начинается с 8 A.M. и если бы не бабушка с дедушкой, родителям Жасмины, уезжающим по делам спозаранку, пришлось бы ее будить и отвозить туда намного раньше. Дошкольные учреждения здесь платные, но учитывая, что Дийора, мама девочки, учится в колледже, то есть является студенткой, за садик они платят 10-12 долларов в неделю, остальное доплачивает государство.
Утро следующего дня выдалось дождливым, причем лило так, что дорога впереди, как ни старались дворники, видна была не далее, чем метра на два. Настоящая завеса из водяных капель.
- Кажется, происки Зафара продолжаются,- отметил Ойпарид, глядя на потоки, бурлящие по обе стороны автотрассы.
- Надо переждать ливень. Может, пока заедем в супермаркет, там закупим продукты на вечер,- предложила Маликахон. Фарход обещал угостить стеками собственного приготовления, но так как был занят на работе, попросил родителей запастись всем необходимым.
Они приехали в огромный оптовый центр, в который можно войти лишь по предъявлению членской карточки. За нее нужно заплатить определенную сумму, зато ее обладатель при покупке товара имеет неплохие скидки. Маликахон была членом этого сообщества потребителей, и охранник, доброжелательно улыбаясь, впустил их внутрь.
В этом царстве изобилия пробыли довольно долго. Пока Маликахон выбирала нужные продукты, мужчины обходили винные ряды. Каких там только не было марок и откуда только не прибыли сюда эти восхитительные напитки, разлитые в разнообразные сосуды. Жаль только, что на этих стеллажах не нашлось места узбекским маркам.
-Наши вина не уступают всем этим,- кивнул в сторону бутылок Абуали.- А может быть и лучше. Ведь из какого винограда их готовят! Нигде в мире нет такого, как у нас. Я во многих странах побывал, везде пробовал местные сорта и могу точно сказать, что лучше узбекских, ни по сладости, ни по душистости, ни по другим качествам, не встречал.
Так, беседуя и любуясь дизайном и этикетками французских, итальянских, испанских, чилийских, калифорнийских бутылок, а там были вина и из других стран, они опять невольно вспомнили Зафара. И вспомнили не случайно. Их друг, ко всему прочему, имеет прочную репутацию ценителя, вернее, потребителя горячительных напитков.
День у него обычно начинается с того, что выйдя из дома, он прямым ходом направляется в расположенную рядом забегаловку, где выпивает первые свои 50 граммов водки. А потом с интервалом в 2-3 часа принимает во внутрь небольшие порции жидкости. И так до вечера. Это когда он один, что случается крайне редко. Чаще всего его можно встретить в кампании друзей, таких же любителей выпить и поговорить. И что примечательно, редко бывает так, чтобы он возвращался домой, что называется на «автопилоте», а о том, чтобы валялся там, где-нибудь в подъезде, это вообще исключено.
На все увещевания близких, особенно родных, пытающихся отвратить его от зеленого змия, у него ответ один: выпивка ему ни в чем не мешает, а, наоборот, помогает в работе, так ему лучше пишется, мол. И здоровью иногда способствует, вот, со зрением помогла ведь.
История эта связана с базаром Чорсу. На протяжении веков этот рынок был чревом старогородской части Ташкента. Буквально все, что нужно было человеку, он мог найти здесь. Разнообразного товара было в избытке, и базар зачастую не вмещал всех продавцов, и тогда примыкающие к нему узкие, извилистые улочки также превращались в торговые ряды. И никого не смущали царящие там грязь, пыль, в общем, полная антисанитария.
В конце 90-х годов прошлого века на одной из таких улочек была точка, в которой в любое время суток можно было купить спирт, завозимый из соседнего Казахстана. Так как был он контрабандный, то и продавали его, как бы, из-под полы. Дешевизна продукта и его доступность в любое время суток сделали ларек одним из популярных на базаре. О нем знали все, но не прикрывали, так как от его деятельности перепадало и базарному руководству, и милиции, и сотрудникам других контролирующих органов, кому посчастливилось попасть в эту орбиту.
Знал о точке и Зафар, который одно время начинал свое утро с похода в Чорсу. Здесь он покупал пару закупоренных пластиковых флакончиков спирта, вынимал пустую бутылку из неизменной своей папки, которую называл «попкой». С осторожностью заливал в нее воду из расположенной тут же водопроводной колонки, так чтобы соблюсти необходимую пропорцию, и смешивал обе жидкости. Пока в сосуде шла бурная реакция, шел за закуской: под рукой всегда были пирожки, именуемые в народе «ухо-горло-нос», так как их начинкой были упомянутые субпродукты. И на площадке, заваленной окурками, битыми бутылками и другим мусором, выпивал свои первые в этот день 50 граммов. Оставшуюся жидкость потихоньку допивал в течение дня.
- Я пил этот спирт и действительно чувствовал, как в мои вены вступает сила, энергия. В голове зарождались новые мысли, идеи. Там люди подходили, уходили, но никто мне не мешал, не лезь с разговорами. Это было классно, дешево и сердито,- завершал он обычно свои воспоминания о походах в Чорсу.
Кстати, базар этот, как впрочем, и другие рынки, в последние годы подвергся кардинальной реконструкции. Как считают ташкентцы, в немалой степени поводом для ее осуществления послужили периодически повторяющиеся здесь стихийные бунты местного люда, доведенного до точки кипения лихоимством властей. Толпа разгневанных людей обычно набрасывалась на попавшихся под горячую руку милиционеров и налоговиков, избивая и изгоняя их.
Эти вспышки протеста, естественно, быстро погашались, но чтобы предотвратить в дальнейшем такого рода волнения, которые могли бы перерасти во что-то более серьезное, более грозное, территорию Чорсу высокими железными оградами разделили на несколько частей – так легче контролировать толпу. На месте древних торговых рядов построили новые павильоны – стало больше порядка, чище и современнее, однако древний рынок навсегда утратил свой колорит и очарование.
Не торгуют там сейчас и низкопробным контрабандным спиртом, от регулярного пользования которым у Зафара начались проблемы со зрением. Были даже опасения, что он может ослепнуть. Но произошло нечто, приведшее в изумление даже опытного офтальмолога, его лечившего. Доподлинно неизвестно, какая реакция произошла тогда в глазных органах и мышцах, но у больного, ранее близорукого, стала развиваться дальнозоркость. Теперь он ходить без очков, чем очень гордится, утверждая, что вылечил себя сам.
Этот факт из жизни друга обсуждали уже вечером, отдавая должное немалых размеров стекам, умело приготовленным Фархадом на барбекюшнице, и запивая все это великолепие водкой. Как и многие выходцы из постсоветского пространства, Абуали отдает предпочтение именно ей, тем более, что она здесь отменного качества.
- Сюда всякую туфту не пришлют, себе дороже обойдется. Поймают с некондиционным товаром, так сразу попадешь в черный список, больше не будут с тобой дела иметь, а потом и штрафные санкции наложат. К примеру, к нам в Узбекистан из Китая какой только низкопробный ширпотреб не привозят и ничего, и производителям и продавцам все с рук сходит. А здесь китайская продукция очень высокого качества. Россия, да и другие постсоветские республики конкурировать с тем же Китаем по многим товарам не может, но что касается водки, здесь им равных нет,- убежден он.
В Ташкент Абуали наезжает регулярно, так что в курсе местных событий. Он даже как-то хотел вложить деньги в какой-нибудь бизнес, открыть там свое дело. Но друзья, с кем советовался по этому вопросу, отговорили его. Ненадежное это, рискованное мероприятие, говорили ему, никогда не знаешь, что завтра будет, что еще власти изобретут, чтобы бизнес отобрать.
А деньги у него появились после того, как в казино, играя в покер, он сорвал крупный куш. Он тогда жил в Ки-Весте, штат Флорида, снимал там угол, работал на автозаправке. И вот однажды утром, после ночной смены, подойдя к машине, решал вопрос: или ехать домой, отсыпаться, а это 100 км пути, или ехать в казино, немного поиграть. А это также километров 100, только в противоположенную сторону. В этом казино, где собирались в основном кубинские иммигранты, он до этого уже проиграл немало денег. В кармане завалялось немного банкнотов, и он решил ехать туда. Чем мучиться мыслями о кредитах, которые нужно оплачивать, лучше поиграю немного, решил он. У сына, работающего дилером в одном из дейтонских автосалонов, дела шли ни шатко, ни валко. Когда получалось продать автомобиль, имел комиссионные, но учитывая конкуренцию на этом рынке, бывало, что ему ничего сбыть не удавалось и он оставался ни с чем.
В общем, настроение было паршивое, когда в очередной раз, выбросив свои карты, вдруг обратил внимание на то, что все сидящие за столом игроки смотрят на него с интересом и даже восхищением. И только когда крупье прерывающимся от волнения голосом объявил: «Джек-пот», понял, что выиграл, сорвал банк. А когда на крики и возгласы окружающих прибежал хозяин казино и, узнав о случившемся, схватился за голову и стал стонать: «Ты меня разорил», окончательно поверил в свою удачу.
Конечно, хозяин не разорился, заведение успешно функционирует и сейчас, но Абуали здорово поправил свои дела. В первую очередь, вызвал в Майами Маликахон, где они имели двухнедельный полноценный отдых, затем рассчитался с долгами. Купил этот дом в Дейтоне, хороший автомобиль. Есть машины и у сына с невесткой.
- Можно сказать, что сбылась американская мечта,- смеется он,- Правда миллиона у нас нет, да и те деньги, которые выиграл, быстро расходятся. Зато появились кое-какие возможности. Фарход, к примеру, со своими друзьями раскручивает недавно созданную транспортную фирму. Невестка заканчивает учебу, скоро работать будет. Так что, в будущее смотрим с надеждой и оптимизмом. И дай Аллах, чтобы все планы осуществились.
Естественно, было выпито за это пожелание и на этом решили завершить застолье, тем более, что домочадцы уже давно спали и они с Абуали одни остались за столом. Прежде, чем разойтись по спальням, твердо договорились назавтра с утра ехать в авиамузей. Однако наутро Ойпарид обратил внимание на хмурое лицо друга:
- Что, голова бо-бо?
- Да, есть немного, перебрали вчера, по-моему, чуть-чуть. Но дело не в этом, где-то я гвоздь поймал, утром сегодня с Фарходом обнаружили. Левое заднее колесо стало спускать, оказывается, гвоздь там сидит. Так что придется первым делом ремонтом заняться.
Ойпарид, по ташкентскому опыту, подумал, что это дело минутное, ну, может быть, час займет. Там, как, подъехал к вулканизации, тут же снимут колесо, на твоих глазах починят его и все дела. Еще и отбалансируют в придачу. И вся эта операция копейки стоит. Здесь, же, подъехав к сервисному участку, первым делом, подошли к диспетчеру, тот проверил что-то в компьютере, сказал, что машину можно оставить, а забрать на следующее утро. Работа будет стоить 40 долларов. За балансировку колеса плата отдельная. Так как без авто в эти дни было ну никак нельзя, Абуали решил поискать другую мастерскую.
- Ну, Зафар, не думал, что он такой вредный. Прямо, рок какой-то. Но ничего, все равно в музей мы рано или поздно, но попадем,- уверил он Ойпарида.
Во второй вулканизации также предложили оставить машину до следующего утра, только услуги здесь стоили уже 60 баксов. В третьей мастерской повезло, автомобиль тут же взяли в ремонт и за работу взяли всего 15 долларов.
- Видишь, в этом и есть прелесть рынка, если хорошо поискать, то всегда можно найти что-то приемлемое,- заметно повеселевшим голосом отметил Абуали. - Так, сейчас едем домой, перекусим, забираем Маликахон и прямым ходом в музей.
В National Museum of U.S. Air Force они все-таки попали. И нужно сказать, что его посещение оставило глубокое впечатление. Поражало все: начиная от стоянки, где можно было увидеть автомобили с номерами самых разных штатов и тенистого парка с мемориальными комплексами до самого сооружения с тремя необозримыми амбарами.
Музей расположен неподалеку от того поля, где братья Райт совершили свой первый полет на построенном ими деревянном самолете и, естественно, большое место в нем занимают экспозиции, посвященные этому событию. От деревянных элементов первых летательных аппаратов до космических кораблей. Думается, более тысячи экспонатов собраны в одном месте. Конечно, в основном американские, но есть и зарубежные: британские, японские, немецкие и даже пара советских Мигов. Демонстрируются там и самолеты, вертолеты, не прошедшие в серию и существующие в единственном экземпляре именно здесь. И космические аппараты.
И все это можно потрогать, залезть в кабину, испытать себя на различных тренажерах. Приятно было наблюдать, с каким восторгом знакомятся дети с экспонатами. Но и для взрослых это была познавательная экскурсия, что примечательно, совершенно бесплатная для всех посетителей. Невольно подумалось, почему в Узбекистане нет такого выставочного зала, который был бы интересным для всех. Ведь и узбекская авиация богата на события и факты.
Как бы то ни было, но Ойпарид был благодарен Абуали и Маликахон за то, что, несмотря на все препятствия, они все же свозили его в этот великолепный музей. И что немаловажно, было, что рассказать Зафару по возвращении в Ташкент. Хоть друг и пытался скрыть интерес за маской безразличия и был даже скептически настроен, чувствовалось, что он впечатлен. И кажется, поставил перед собой задачу обязательно побывать в этом авиамузее.
Гризли на хайвее
Со стороны предгорий длинные языки лесополос дотягиваются в Калгари почти до его центра. Потому встретить грациозных оленей здесь не редкость. А о белках, зайцах, бурундуках и говорить не приходится, они встречаются постоянно и чувствуют себя вольготно. Создается впечатление, что даже собаки приучены так, что не досаждают и не вредят своим диким сородичам. В зимние дни в город забредают в поисках пищи и койоты.
На автотрассах лесные массивы опоясаны бесконечной линией проволочных ограждений, это, чтобы олени не выбегали на дорогу. А водителей о такой неприятной возможности повсюду предупреждают дорожные знаки с профилем рогатого зверя. Такие же ограждения и знаки видел Ойпарид и на дорогах Штатов. Но если за двое с половиной суток пути до Детройта он не видел ни одного сбитого машиной оленя, то на американских хайвеях их туши встречались регулярно.
Путь от Дейтона, Охая, до Атланты, Джорджия, не близкий. Почти все Восточное побережье Штатов нужно пересечь: от северных их границ до южных. Расстояние по GPS около 830 километров. Поэтому выехали рано. На подъезде к Цинциннати начался ливень. Хоть струи дождя и мешали обзору, Ойпариду город понравился красотой и европейской архитектурой.
Обогнув даун-таун и уже выехав на скоростную трассу, ведущую на юг, увидели первую тушу оленя, лежащую на обочине.
- Ночью, наверное, выскочил на трассу, фары машин ослепили его, вот он и попал под колеса,- высказал предположение Абуали.
- Но как они выскакивают, вон ведь ограждения какие?
- Находят, значит, лазы. Как-то проскакивают. По ночам тут в основном большегрузные грузовики - траки шастают, один из них и сбил наверняка. Легковушка и пострадать может от такого столкновения. Ведь на какой скорости тут все мчаться. Остановишься, еще больше вреда принесешь, больше людей и машин пострадать могут. Поэтому на хайвеях нельзя останавливаться.
На трехсоткилометровом расстоянии от Цинциннати насчитали около двадцати туш, лежащих по обе стороны трассы. Не раз, издали увидев очередной темный предмет на обочине, Ойпарид уже собирался прибавить к этому скорбному числу еще одного сбитого оленя, но оказывалось, что это всего лишь лопнувшая автопокрышка. Чем дальше ехали, тем чаще встречались такие шины. Видимо и у американцев есть склонность эксплуатировать их до победного конца. На канадских дорогах такое не увидишь, они намного чище.
Все, кто видел американские фильмы, имеют представление о хайвеях, поэтому тут не стоит много говорить о том насколько оживленно там движение, о нескончаемых потоках огромных траков, разномастных легковушек, трейлеров – домов на колесах. На этом фоне канадские скоростные трассы выглядят скромнее, там меньше красочных рекламных щитов, да они и менее загружены. Но что роднит дороги этих двух стран так это rest zone – места для отдыха, встречающиеся на хайвеях с периодичностью в 50 километров. Там можно попить кофе, при большом желании и чай, заказать ланч. Если не хочешь сидеть внутри здания, где можно, кстати, прихватить бесплатную справочную литературу о местности, которую проезжаешь, к твоим услугам столики, расставленные вокруг. Предусмотрены и дорожки для прогулок, для тех, кого утомило долгое сидение в авто. Ну и конечно, чистейшие туалетные комнаты, бесплатные, к тому же.
Если же продолжить сравнение американских и канадских скоростных трасс, то Ойпарид за полгода не видел в окрестностях Калгари, да и по пути в Торонто ни одной туши оленя. А сбитого гризли видел. В одну из суббот утром они выехали в сторону городка Ред Дир и уже на середине пути, увидели, как трак, стоящий на полотне, разделяющей хайвей, лебедкой затаскивал в крытый кузов что-то большое, мохнатое. Подъехав ближе, разглядели, что это был гризли. Многие, проезжающие в обе стороны машины притормаживали, чтобы получше разглядеть происходящее.
- Да, огромный, видать, трак был, если такого матерого зверя насмерть сбил,- заметил тогда Ахмед.