В комнате холодно. Плевать! Она уже всё решила: ванна набрана, записка написана, свечи расставлены и розы, бордовые розы повсюду – антураж так важен! Современные девочки всегда заранее продумывают, как картинка будет смотреться в Instagram.
Только, вот, бритва – это банально.
И некрасиво.
Трэш.
Ножницы, конечно! Старинные, бабушкины, с серебряной рукояткой. Зараза, где же они? У неё же дедлайн – каламбур, ха-ха, срочно нужно твиттнуть.
Ножницы нашлись на крыше.
Знаете, остались в больших городах ещё такие крыши, на которые если уж поднимешься по шаткой ржавой лестнице, то будешь вознаграждён за труды. Это как катание без билетика на троллейбусе: возвращение на десятки лет назад. И кошки тут мурлычут по-другому, и голуби воркуют уютнее, и эхо от шагов особенное, протяжно-музыкальное.
В её доме как раз такая крыша. С выходом через маленькое, заляпанное краской окошко. И ножницы она решила искать почему-то именно там. Может, потому, что там их искать было так креативно и нестандартно – как раз так, как сейчас все жить стремятся?
Сначала ей показалось, что там, за стеклом, под свинцом ноябрьского неба, сидит большой кот. Сидит и плачет.
Нервно глянув на часы, она всё же потянулась за айфоном. В конце концов, смерть-смертью, а пост в Facebook – по расписанию. Котики – это всегда тренди.
Кот оказался не котом. А ангелом. Худым, измождённым, раньше времени поседевшим мужчиной средних лет. В запачканной московской грязью рясе и с тусклым нимбом над немытой головой.
Ангел-дивергент. Тоже тренди! Кавайный московский ангел.
Он сидел на холоде металлического ската и, роняя вниз, в замусоренный двор, горькие слёзы, методично позвякивая её ножницами, срезал себе крылья.
— Ты чего? – почему-то больше испугалась за крылья, чем удивилась явлению посланника Господня, она.
— Ничего! – сквозь слёзы огрызнулся ангел.
— Да ну, брось. Некрасиво будет! – перья летели вниз, туда, где дворник-таджик завтра с утра будет замысловато материть их на языке Хаяма – белый снег, фальшивый снег. Совсем немосковский.
Ангел на секунду замер, взглянув на неё исподлобья.
— Некрасиво, говоришь? Что, в Instagram твой дебильный фотку не возьмут? Лайкать меня такого нестильного не будут?
У него были голубые глаза. Очень усталые голубые глаза. С покрасневшими белками и отёкшими веками. Она подумала, что так выглядит дядя Лёня из сорок пятой. Когда не успевает донести зарплату до дома. Только у дяди Лёни крыльев нет.
Или он их тоже того, ножницами?
Рука сама непроизвольно потянулась за айфоном. Сейчас это модно – философские посты. Мыслить статусами – обязательно мудрёными и совершенно пустыми.
Он злобно мигнул, заметив её движение.
Чик-чик, вжик-вжик.
И перья снежинками вниз.
— Слушай, а хочешь, я тебя компотом напою? – почему-то ей показалось, что именно компота ангелу для счастья сейчас и не хватает.
Рука с ножницами замерла в воздухе – выжидающе, настороженно.
— Компотом? Ну, можно, наверное... Только я к тебе туда, вниз, не пойду, – он мотнул головой в сторону её окон на последнем этаже. – Там пахнет...
Она сразу согласно закивала, внезапно поняв, чем именно пахнет в её квартире: аляповатой лакшери-косметикой, тренди-гардеробом из двух десятков полных луков, неудобной дизайнерской мебелью, модным он-лайн одиночеством. А ещё – немного глупостью и смертью. Совсем каплю, но противно.
И сразу тоже расхотелось идти туда.
— Может, ну его, компот этот?
Знаете, бывают в больших городах такие крыши, на которых и небо – не небо, а Небо, и кошки – не кошки, а Кошки.
Наверное, на такой крыше и ангела встретить можно. Только, главное, отобрать у него ножницы. И вместе со своим айфоном зашвырнуть куда-то вниз, где дворник-таджик покроет их, а заодно и вас, отборным матом на языке великого Хаяма.