Глава 3.
Торговая деятельность начала увлекать Орлова. Он постепенно выдавливал из своего сознания чувство вины перед обществом, в смене профессии. Но мизерный уставной капитал его дела, заставлял Орлова думать о дополнительных источниках.
В разговорах с сельскими мужиками он узнал, что Захар Кузьмич решил продать своего коня. Экономическое состояние страны толкало отдельных представителей общества на вынужденные поступки в целях экономии семейного бюджета. Орлов со школьным товарищем решили купить этого коня.
Вороной мерин с гордо поднятой головой смотрел на покупателей своим выпуклым глазом, и, по-видимому, размышлял о предстоящей тяжелой работе. Но гладкая серебристая кожа мерина регулярно вздрагивала, как бы отгоняла из головы дурные предчувствия, посетившие его голову из-за большого количества незнакомых ему людей.
Коня вывели во двор, привязали на короткой узде, на белый снег выпали душистый катыши конского навоза. Возле коня возился опытный забойщик, который командовал женщинами и требовал от них горячей воды, чистых тряпок...
Орлов с детства не мог видеть момента лишения жизни животных. В сельской местности без этого действа не обходилась ни одна семья.
Орлов вышел на улицу – закурил. Белые сугробы придавили низкие избушки, из печных труб курился дымок разжигаемых печек. Где-то на востоке мелькнул случайный луч солнца, но тот час погас...
Начинающий предприниматель получил долю конского мяса. На семейном совете решили часть мяса оставить на пропитание семьи, остальную, большую часть продать.
На рынке районного центра с раннего утра, вдоль грязных прилавков ещё до официального открытия торгового объекта толпился народ.
- Почем говядина? – задавали традиционный вопрос спешащие куда-то люди. Но тут же отходили в сторону в поисках счастья, и не найдя его возвращались.
Торговля «говядиной» набирала темп. Мясо молодого жеребца было розовое, как действительная говядина.
Деньги, вложенные в коня, принесли очередной доход.
Орлов пошел в администрацию района получать удостоверение индивидуального предпринимателя. Заявление было подано заранее. Мужчина, предпенсионного возраста, с сединой на висках, сочувственно смотрел на Орлова через стекла очков. Они были знакомы. Его мысли Орлов мог понять: «Куда тебя занесло, дорогой учитель? – в торговлю, вот как судьба играет человеком». Но открытой фразой администратор пожелал Орлову успехов в новом начинании.
В узком коридоре администрации района Орлова встретила женщина из налоговой инспекции. Высокая, стройная с русой навороченной прической на голове она привлекала внимание мужчин. Но ответственная должность, доверенная ей государством, портила правильные черты лица. Женщина властным движением остановила Орлова. Она поджала губы, и голосом превосходства над каким-то мелким начинающим индивидуальным предпринимателем, напомнила Орлову о необходимости во время и честно предоставлять в налоговую инспекцию финансовые отчеты.
- Учтите, мы знаем многое обо всех вас – предпринимателях. И тут же перешла в атаку:
- Вы, почему торгуете водкой? Орлов опешил.
- Какой водкой? Кто это вам сказал? – начал решительно оправдываться предприниматель. Ермаков что ли? Так он вам и не это наговорит. Известный сплетник.
- Ну, ну! – изрекла предупредительно налоговая инспекторша, и гордо понесла свою прическу вдоль по коридору.
«Хороший урок преподнесла чинуша» , - подумал он, - вчера к нему приходили местные мужики и спрашивали водку. Отказал, не торгую водкой. Те десять бутылок были реализованы вне села, о них никто не знал. Но если предприниматель, то и водка должна быть, так рассуждали мужики. Или они были подосланы?»
Ермаков? Склочный мужик. Но разве всем угодишь?
Орлов сбывал товар на торговых точках в ближайших поселениях и железнодорожных станциях. Небольшие рынки, состоящие из сколоченных наспех досок, в виде прилавка и крыши над ним стихийно возникли по всей Руси Великой. Каждый приспосабливался к жизни как мог. Каждый на своем месте.
В поселке Промысла участковый милиционер был армянин по национальности, и всем русским торгашам здесь доступ к местным покупателям был закрыт. Всё заполонили армяне. Добрая Россия принимала всех, но добро России представители иных национальностей трактовали по-своему. Управы на них не было.
Государственной власти было не до этого, как и для всех жителей бывшей страны Советов.