Все жаждут искупления за свои грехи: полицейский, берущий взятки; муж, изменяющий жене с её лучшей подругой; преподаватель, продающий подросткам дурь. Каждый из них ждет светлого часа, который обязательно наступит и подарит человеку вторую попытку на чистое существование. Может, они и правы, что лелеют глупые мечты и в то же время продолжают обманывать, изменять, убивать и заниматься всем тем, что запрещено самим Господом Богом, ведь в старости им останется лишь покаяться, дабы заслужить прощение за черные дни своей жизни. Но иногда человеку нужен второй шанс немедленно, эдакие срочные отпущение грехов и обновление души, в чем церковь бессильна, а молитвы бессмысленны. Здесь нужно прощение общественное, чтобы люди повернулись с распростертыми объятиями к блудному сыну, желая принять его очищенным от дорожной пыли. Об этом и думала Анна, вступая на родную землю. Кому как не ей должно быть известно о грешной жизни. Бывшая проститутка, возвращающаяся домой с одной лишь сумкой в руках, она потеряла счет дням и ночам, блуждая по ночным барам в большом городе в поисках больших кошельков и ненасытных сердец.
И вот теперь она в нерешительности стоит на автобусной остановке с одной мелочью в кармане. Анна не знала, дошло ли её письмо тетке, и в потайных каморках души мечтала, чтобы это злосчастная бумага потерялась где-нибудь в Сибири, но появившаяся на горизонте женщина развеяла мысли Анны в пух и прах. Её тетка, невысокого роста женщина с короткими светлыми кудрями, весело направлялась к остановке с широкой улыбкой на лице. Анна, распознав знакомые черты, неохотно встала со скамьи, ругая себя за столь глупую идею. Ей хотелось сейчас убежать как можно дальше от провинциального города, но, увы, было поздно. Подошедшая к ней женщина, может, и хотела обнять заблудшую душу, но долгое расставание и тысячи километров охладили эту неудачную идею, и женщина опустила руки, продолжая растерянно смотреть на девушку в неприметном сером свитере и старых джинсах.
- Аннушка, как долго я тебя не видела. Лет пять или семь… - тётя Анны затараторила высоким голоском, беспокойно ища глазами хоть какой-нибудь багаж. - Боже, как ты изменилась! Исхудала совсем, небось, совсем не ела. А где же вещи твои?
Девушка пожала плечами:
- Да я налегке. Так торопилась, что даже одежду не стала собирать.
- Ну и правильно. Сейчас мы тебя откормим, и новые платья понадобятся. Да и зачем как попугай напяливать на себя эти костюмы из бутиков? Пусть вон в Москве ходят разодетые, здесь не на внешность смотрят. Ну, пошли… А то голодная с дороги.
Женщина похлопала Анну по спине и, ловко выхватив из её рук сумку, пошла по обочине в сторону частных домов. Девушка посмотрела на удаляющуюся фигуру и поплелась следом. Выровнявшись, они так же шли молча, лишь иногда Анна поглядывала на старую знакомую с интересом в опечаленных глазах. Они не виделись всего два года, а лицо тётки покрылось глубокими морщинами, а тело стало тоньше и хилее. Возможно, на её голову выпало много страданий, или она болела продолжительная время. В голове девушки крутились одни догадки.
- Как бабушка?
- Баб Лера твоя? Нормально, нормально… Прихрамывать только на правую ногу стала, а так нормально. Продолжает гонять лодырей твоих. Или ты не про здоровье спрашивала?
Не успела Анна и открыть рот, чтобы возразить, как женщина продолжила:
- Ну, как слухи то пошли по городу, она всё и узнала. Сначала горевала и злилась, но Слава и Витька успокоили её. Выгородили они тебя, овечку нашу заблудшую. С кем не бывает?
Анна прижала к губам ладонь, пытаясь подавить тяжкий вздох. Однако тетка поглядела на неё и все же усмехнулась, мокрые глаза сразу выдали уставшую девушку.
-Ты не плачь-то. Походили слухи, да и улеглись. А если кто что скажет, братья твои сразу и угомонят сплетников.
- Господи, да как я в глаза смотреть им буду? – девушка уже рыдала в голос, стараясь скрыть лицо от любопытных взглядов мимо проходивших людей.
- Ой, все мы грешные. А ты успокаивайся. Негоже домой приезжать с красным носом и опухшими глазами. Давай-давай, успокаивайся.
Так они пересекли дорогу к парку. Анна достала из заднего кармана платочек и стала с усердием вытирать заплаканное лицо. Слезы эти хоть и радости, но все равно слезы.
Женщина неожиданно остановилась и хмуро посмотрела по сторонам, явно вспоминая, куда им идти дальше.
- Нам ведь прямо? – Анна удивленно осмотрелась, боясь запутаться в воспоминаниях.
– Да, прямо и потом налево.
- Идем, я тебе хотела кое-что показать, - тетя Ани, игнорируя замечания племянницы, целенаправленно пошла по старой тропинке, ведущей внутрь парка. – Планировала потом это сделать, но так как ты налегке…
Анна осторожно ступала по засохшей грязи и камням, стараясь не отставать за направляющим. Внутри она радовалась, что все прошло так гладко, и люди примут её со всеми плюсами и минусами. Может, это и есть отпущение грехов? Когда люди принимают тебя таким, какой ты есть.
- Помнишь, здесь раньше аллея была?
- Да, припоминаю, - Аня задумчиво покачала головой.
- Там розы цвели. В детстве ты еще спрашивала, почему никто о них не заботятся… – женщина продолжала с очевидным любопытством.
- Точно, да! Папа их «забытыми» называл. Но это так давно было… Они же погибли, верно?
Тетка с задоринкой взглянула на племянницу, для неё Анна была такой же маленькой девочкой с алыми щеками:
- Да, погибли. Но нашлись добрые руки и подарили аллее второй шанс… Смотри, теперь здесь снова всё цветет.
Анна застыла в восхищении. Картинка из её прошлого оживала в глазах. Старая каменная плитка хоть потрескалась и немного обросла мохом, но все равно было точно как в детстве. А яркие цветы продолжали пламенеть среди густой зелени и истончать терпкий запах, который привлекает насекомых. Всё шумело и гудело, жизнь продолжалась среди руин старой аллеи.